Как Петровна на том свете побывала...

Клавдия Петровна собиралась пораньше лечь спать. Завтра предстоял сложный день. Пойдёт соседку Лидку ставить на место. Совсем уже обнаглела, лезет на огород, и доказывает, что это её земля. Плотно перекусив бутербродом с колбасой и сыром, Петровна перекрестилась. Пост идёт, нельзя. А если хочется... Петровна не могла себе отказа ть. Авось, Боженька не заметит. Заглянула под матрас. Лежат, родименькие. Пачки денег замотанные в целлофановый пакет и сверху бичёвкой для надёжности, лежали в ряд. Полюбовавшись на сие зрелище, Петровна опустила матрас и улеглась. Только закрыла глаза, как в комнату кто-то зашёл. - Петровна, собирайся, я за тобой! Клавдия

Не закрывайте окна летом... В них залетают ангелы ночами...

Они не ждут от нас ответы, Уносят ангелы ненужные печали... Приносят сны, иных – зовут в полёт, Играют с кошками, танцуют с домовыми И дарят всем бумажный самолёт, Считая равными, святыми и родными... И раздавая в ночь полсотни крыльев Для Душ ничем не примечательных людей Без устали – их осыпают звёздной пылью, В них видя Свет божественных идей! Стучатся к нам, слепым и равнодушно спящим, Ища любую щёлочку для Света... Они всё ищут в нас – нас настоящих! И вновь не ждут смешных людских ответов... Не закрывайте, люди, Души - В них прилетают ангелы ночами, Приносят сны и учат сказки слушать, И забирают лишние печали.

ГИРЯ ДЛЯ РЕАНИМАТОРА

С этим врачом, вернее, заведующим реанимационным отделением городской больницы, меня познакомила одна из постоянных посетительниц – приходила ко мне в редакцию, как на работу. - Благодаря ему живу, – говорила она. – И хотя прошло много лет, до сих пор помню, как Михаил Ефремович одиннадцать суток колдовал надо мной в реанимации. - Помните эту пациентку? – спросила я у врача при встрече. - О да! – широко улыбнулся тот. – Мы выхаживали ее после тяжелейшей операции – где только не было у нее камней! Года три или четыре потом она не подавала о себе вестей, а затем стала поздравлять меня с каждым днем рождения и с каждым Днем медицинского работника. И так на протяжении

НЕ МАЧЕХА, А МАМОЧКА.

- Поворачивай лошадь. Не пойду! – увидев, сколько детей высыпало на крыльцо, Агафья перехватила у Ефима вожжи. Только дети уже облепили повозку, вцепились ей в юбку: - Мамочка, не уезжай! Девушка смотрела на них, растерявшись, и мужчина легонько подтолкнул: - Ну, чего ты? Иди в дом, он теперь твой.

Получив повестку в суд, Людмила Ивановна сначала ничего не поняла...

А когда вникла в содержимое, пришла в ступор: ее приглашали на бракоразводный процесс… Минут десять женщина сидела в прихожей, не понимая, что делать. Потом поднялась и направилась в комнату, где муж смотрел какой-то военный фильм. – Что это? Ты можешь объяснить? – в голосе Людмилы Ивановны звучало недоумение. – Повестку получила? – спокойно спросил Николай Сергеевич, не ответив на вопрос. – Так ты в курсе?! – Конечно. Это же я подавал на развод. – Ты в своем уме? – Надеюсь… – Другую нашел? – продолжала допрос жена. – Люда, не говори ерунду. Никого я не нашел и искать не собираюсь. – Тогда в чем дело? – Я устал… От тебя

ГЕН ИВАНЫЧ

Рассказ / Илл.: В класс он приходил последним. Лохматый, с засученными рукавами. Очки в руках. Духарик – прозвали мы его. Он начинал урок со спора. Казалось, спор его происходит с невидимым собеседником. До того жарко говорил он. Задавал вопросы, прислушивался чуть и тут же отвечал, и довольный улыбался. Он не называл нас по фамилиям, а в порыве увлеченности вдруг обращался к кому-то одному и спрашивал: – Ты как считаешь, верна мысль? Урок его пролетал незаметно, и было жаль этого, а мы завидовали тем классам, в которые он шел после нас. И странно было видеть после него какую-то скучную математичку Феню Беню – Фаину Давидовну, суть урока которой сводилась к изучению журнала, р

Моральный кодекс бабы Мани

- О! Марья! Ты-то мне и нужна! Стой! Подожди меня! – маленькая, круглая, как колобок, женщина замахала руками и прибавила шаг, догоняя мелькнувшую в конце проулка женщину. - Чего тебе, Сима? – та, которую звали, обернулась. Лицо у нее было странным. С одной стороны, на нем были все ее года до копеечки, все шестьдесят семь, и никак не меньше, а с другой… Такие лики писали когда-то на иконах. Строгие, одухотворенные, сияющие каким-то своим, внутренним светом. И глаза! У Маши они были, черные как ночь, и глубокие, словно озеро в лесу, недалеко от поселка. В нем никто из местных не купался. И даже близко подходить не решались. Почему его обходили стороной, никто

ОДИН БАЯН НА ДВОИХ

Витька сидел у моста и играл на своём стареньком баяне вальс, разученный ещё в пятом классе музыкальной школы. Теперь мальчику было четырнадцать, музыкальная школа позади, и он решился немного подзаработать игрой. Как и положено, перед ним стояла небольшая коробка из-под обуви, куда сердобольные прохожие бросали монетки. Рядом с Витькой лежали на газете, аккуратно постеленной на асфальте, деревянные игрушки, выструганные батей. Их мало кто покупал, лишь редко проходящие малыши с мамами заглядывались на игрушки и гудели, теребя мать за подол: - Купи, ну, купи… Тогда родители покупали за скромную плату деревянного медвежонка или собачку, и малыш уходил довольным. Отец Вит

ЛЮБОВЬ ПОСЛЕ ССОРЫ...

Наташа радовалась: тётушка уступила ей свою квартиру на первом этаже двухэтажки на окраине города, уехав жить на пенсии к Наташиной матери в посёлок. Таким образом, сбылась мечта тёти жить в сельской местности, на природе и, тем более, с родной сестрой. А Наташа тоже была счастлива: не всякой девушке ещё до замужества выпадала такая удача – быть самостоятельной и иметь своё жильё. Наталья была деловой в мать. Она уже закончила училище, получила специальность учителя начальных классов, и переехав, сразу же взялась за ремонт. Понемногу она переклеила обе комнаты, покрасила полы, сменила шторы, купила новую люстру. Всё ей нравилось. Одно не устраивало: сосед сверху всег

У него жену Бог поцеловал

Мужчина расчищал кладовку, мусор и рухлядь выбрасывал. Собрал большую кучу на дворе. Заметил тоненькую грязную книжку. Вероятно, детей. Открыл и начал читать. Наткнулся на слова, что человек «родился затем, что ли, чтоб поковырять землю, да и умереть, не успев даже могилу самому себе выковырять».

ТАНЕЧКИНЫ СЛЁЗКИ

— Знаешь, Слава, ты очень изменился в последнее время, — водя пальцем по ободку бокала, сказала Евгения. — Тебе нравится? — он поднял свой бокал: — за нашу годовщину! За тебя! Ему и в голову не приходило, что может быть по-другому: ведь они наконец-то вышли на иной уровень бытия. Карьера Вячеслава с недавних пор резко пошла в гору: его начальник, оставив службу, уехал в Испанию, и информировал по факсу, что не вернётся. Ни на работу, ни в страну. Нужно было срочно искать ему замену, но все заместители беглеца, прихватившего с собой сумму, размер которой не раскрывался, были уволены во избежание скандала. И должность, можно сказать, просто свалилась на голову Вячеславу, до