Сорванная поездка..

На шашлыки пригласили молодую пару. Нужно было отправиться на утренней электричке, чтобы на вечерней вернуться. Мужу было не по себе, потому что деньги на работе не выдали. В фирму нагрянула строгая комиссия и на время деятельность приостановила. Нехорошо, если платить жена будет - мужское самолюбие страдает. Утром долго собирались. Надо было жене голову помыть, но неожиданно горячую воду отключили, и пришлось греть в большой кастрюле. Затем погладила одежду, положила в сумки продукты. Давно пора быть на вокзале, а они только что из дома вышли. Если бы у мужа были деньги, то он заказал бы такси. Пришлось ехать в автобусе. Может, и надо бы про такси сказать, но он пр

АЙБОЛИТЫЧ

– Везет тебе, Андрюха, невеста красотка, ты – почти совладелец сети ветклиник. А между прочим, я первый с твоей Светкой познакомился. Андрей взъерошил волосы, наклонился к товарищу и серьезно ответил: – Славка, ты ж без каблуков был, чуть-чуть не дотянулся, вот она меня и выбрала. На круглом, простодушном лицо Славки растянулась улыбка: – Андрюха, тебе стендапером надо было становится, а не ветеринаром. – Чтобы Светланка тебе досталась? Славка махнул рукой: – Куда уж мне, а вообще, просто не верится, что мы Академию закончили. Дипломы получим – и на вольные хлеба. Я в свой Заволжск, а ты в вип-ветеринарию Белокаменной. Андрей прищурил один глаз: – Славдень, ну не прибедняй

СВЕТ ДЛЯ СВЕТКИ (3)

Нервы трепал Фомин, почти каждый выходной он приезжал и забирал сына к себе. После таких гостей сын закатывал истерики и кричал, что хочет к папе. Правда, криков хватало ненадолго, ребёнок быстро забывал про папу. Олежка снова увлечённо играл с соседскими детишками, и опять только до пятницы или субботы. Снова приедет Фомин, заберёт сына и снова…Временами снова не хотелось жить, так было тошно.

СВЕТ ДЛЯ СВЕТКИ (2)

А жизнь девочки, действительно, превратилась в сплошной кошмар...
Корявый сам растрепал по городу, что переспал с Лидкой. Рассказывал смачно подробности и непременно указывал на то, что всё было по согласию. Да! Всё было по согласию, а эта… а эта теперь хвостом крутит. Наверное, хочет, чтобы он Наташку бросил, а на ней женился. Лиду стали дразнить. Девочка бросила школу и сидела дома целыми днями.
Она сильно похудела и Света стала бояться, что сестра что-нибудь сделает с собой. Когда принесли повестку в суд, Света даже обрадовалась. Наконец-то! Корявого обязательно посадят, это даже не обсуждается. И что бы он не говорил, даже если Лида изменит свои показания, ему вс

СВЕТ ДЛЯ СВЕТКИ (1)

Светка сидела, уткнувшись лицом в колени. Ей было страшно. Страшно и одиноко. Девочка плакала теперь каждый день, с тех пор, как развелись её родители. Отец тут же уехал на Север. Подальше от жены. Почему так в жизни бывает? Жили, жили, всё было так хорошо, а потом, ни с того, ни с сего, развалилась их дружная семья. Хотя нет, Светка слышала, как родители часто ругались. Папа обвинял во всём маму.
Он кричал и топал ногами, говорил, что мама гуляла без него. Светка удивилась. Ну, и что, что без него гуляла. Светка тоже одна часто гуляет. Скучно, конечно, одной, но когда на улице никого нет…приходится скучать. Но, кажется, мама что-то плохое совершила, когда гуляла одна.

СТАРУШКА

- Люция апа, ну вы опять за своё! Старушка ахнула, расторопно отскочив от кровати со стоящим на ней открытым ноутбуком, и замахала руками: - Я не хотела, извини, кызым! Пришлось стряхивать землю с простыни, потеснив Люцию апу. Поставив чашку с дымящимся кофе на столик рядом, я вздохнула и сказала: - Ладно, что хотели посмотреть? У старушки аж глаза загорелись от радости, что я ей помогу.

БАБАЙ

- Странный он какой-то! Прям пугает меня, Петровна! Вчерась иду, значит вечером от дочки, а он стоит. - Где? - Да у калитки Марьиной. Стоит и смотрит. - Ну и что? Стоит, смотрит человек. Что тут странного? - Ты бы видела, как он смотрит. Всю душу вынул, окаянный! Глазюки черные, страшные! Бешеные! Я аж чуть там и не осталась! Подхватилась и бегом, пока не догнал меня!

НЕ ФАШИСТ

– Тамарочка, дорогая, а что у тебя с ногой?!! – Соседка по палате Ольга Николаевна даже привстала, не в силах отвести взгляда от длиннющего рубца, по сторонам которого свисали мышцы обезображенной ноги. Тамара улыбнулась. Видно, не впервые ее спрашивали об этом. – С войны, – сказала она. – Столько лет прошло… Меня фашист спас. – Как фашист? – Пусть Бог простит меня, что я его так назвала. Восемь лет мне было. В 1942-ом немцы захватили Крымск. Тогда он не был городом, станица. Столько людей полегло, уцелевших домов единицы. Но мы-то – дети. Как за нами усмотреть? Маму и моих старших братика с сестричкой арестовывали, потому что папа получил в мирное время квартиру в доме заводск

КОСТЯНАЯ НОГА

Самой шумной и придирчивой была Люба Махонина. Ее платок, в голубой горошек, был заметен, как зайдешь в цех. - Нет, ну точно у меня самая плохая машина, вечно ломается. Уж наладили бы, или новую поставили. А то ведь сущее наказание, одни простои из-за нее, а план-то трясут. А как не выполнишь, так по карману бьет… - На счет плана - это верно, - поддакивали соседки, как только затихал стрекот швейных машинок. - А вот на счет новой – это ты загнула. Ну, где тебе новую возьмут, это же какие средства надо… так что лучше механика зови, ему не привыкать налаживать.

ЧИКИ-БРИКИ

- Убрал носки! Слышь, ты, убрал, говорю! - Твои носки, ты и убирай. – Димка, насупившись, смотрит на обидчика – Борька на целую голову выше его. Но Димка загородил собой младшего брата – пятилетнего Славку и, не дрогнув, готов защищать его и себя. Борька презрительно плюнул. – Ладно, чики-брики, доберусь я до вас… забирай своего недержателя жидкости, - он кивнул на испуганного Славика, - и вали отсюда. Восьмилетний Димка выдохнул, когда Борька отступил. - Он побьет тебя? – вцепившись в брата, спрашивает Славик. - Пусть попробует, враз – между глаз! Димка, конечно, храбрится. Показывает свою смелость насколько это возможно в восьмилетнем возрасте. Много чего он может выдержат

ПОВЕЛИТЕЛЬНИЦА ГРУШ

Она проснулась рано, под громкое тиканье секундной стрелки: двое настенных часов шли вразнобой и время будто капало с тяжелым, твёрдым стуком. Всё тело болело, каждая косточка ныла, а в мышцах накопилась тягучая усталость.

ОБИДА У КАЛИТКИ

Женщину люди раздражали. Все: и дети, и молодые, и старики. Вот, например, чтобы оказаться на набережной, нужно пройти через узкую металлическую калитку. Это проектировщики такие глупые. Набережная – место общественное, а тут узкая калитка, которая почему-то закрывается на шпингалет. Решила прогуляться, а к этому месту бабушка подошла. Она явно никуда не торопилась. Идет, думает о чем-то. А женщина сзади. Ей что – ждать, когда старая пройдет? Догнала и мягко так бедром толкнула: «Идешь, как по деревне. Соображать надо»! Бабушка испуганно отскочила. Откуда прыть взялась? Так с ними поступать надо, чтобы голову включали. Всегда плохое настроение у женщины – все раздражают.

МАШКА и ДАША

Варя дрожащими руками набирала номер телефона. - Мамочка, Дашка снова заболела… Приедешь? Посидишь с ней? А то на меня на работе уже косо смотрят. С больничного на больничный. А что я поделаю? Тамара Ильинична в который раз за осень спешила из деревни к дочке в город. А точнее, к любимой малышке - внучке. - Ох, Дарья. И что нам с тобой делать? - гладила бабушка девочку, - хоть тебя из садика насовсем забирай. Давай-ка ты её мне после болезни в деревню, - обращалась она к дочери, - Там у меня и спокойно, и тепло. У бабы Тони коза Машка. Будет пить девочка молочко и закрепнет. И не узнать будет нашу девочку… Тамара Ильинична говорила нараспев, словно заговор читала на здоровье

БЕРЕГЛИ ДОЧЬ ПУЩЕ ОКА...

На странную взгляду картину: двое взрослых провожают и забирают из школы десятиклассницу дочку, в селе "Видное" никто уже не реагировал недоумённо. Только косились: - А, это Ситниковы свою Маринку пасут. Марина Ситникова выглядела на все двадцать: фигура женственная, с нужными изгибами, а уж пропорции такие, что невольно взглядом зацепишься. - Поспела быстро, - вздохнула мать. - Того и гляди, с мальчишками загуляет. - Я и сама вышла замуж, едва школу закончила. Для себя и пожить не успела... Нет, не хочу я такого будущего для дочки. - А что, плохое у тебя было будущее? - удивился Ситников. - А разве не ты первая подошла ко мне? Накинулась как орлица. Теперь да,

Отключили отопление...

К старой Васильевне на второй этаж поднялась молодая, чуть за сорок, соседка Алёна. Васильевна тогда сидела в кресле, смотрела сериал про любимого «Мухтара». Чёрная пластмассовая трость стояла, прислонившись к рукоятке кресла. На столе, на газетном листке с программой телевидения, лежал открытый пакетик «Бабкиных семечек», рядом – железная миска с шелухой. Летом Васильевне стукнуло восемьдесят четыре, а с семечками она, в отличие от сына, уже беззубого, ещё не раздружилась. – Васильевна, здравствуйте. Алёна, разувшись, прошла в комнату и, не снимая старой мужниной куртки, в которой обычно ходила «давать кура́м», плюхнулась на диван, застеленный покрывалом расцветки