Старец Силуан спросил у одного: "Ну как же ты можешь играть и веселиться, на гармошке играть, когда ты человека убил?

", а он говорит: "А мне Бог простил". Бог простил. А что это значит? А это значит, потому что любой убийца он вообще-то, если без покаяния, он вообще плохо кончает. На нем вообще, такая каинова печать. Он не может, во-первых, никогда этого забыть, это все время над ним висит, и не приведи Господь страдания человека душевные, какие он испытывает. Хотя они, бывает (когда в клетке сидят) и хорохорятся, они там очень крутые, ну, как дети малые. Им очень важно по гордости – сидят в одной клетке, а кто из них круче выясняют, ну, просто это анекдот. Потому что отношения исключительно животные. Для животных тоже очень важно – кто в стае первый. Также у людей, когда нет Бога, для них главное – вот кто из них первый, кто важный, кто всех обогнал. Маленькие дети – это тоже звери. Чтобы их привести в человеческий облик нужно очень много их воспитывать и пример показывать и как-то их убедить внутренне, что быть человеком – это лучше, чем быть зверем, пусть ты даже амурский тигр. Все равно человек, он и амурского тигра вытесняет, тигру и жить негде, он такой сильный, здоровый, красивый, а чего ему остается? Только бегать по лесам и искать последнее себе пропитание.
И вот прощение грехов – это делание греха не бывшим. То есть человек, даже когда об это вспоминает, потому что бывают такие грехи, ну, действительно, как убийство – на душе такой шрам оставляют, что его изгладить нельзя, такие коллоидные рубцы на душе, но он и не болит и не зудит, и не саднит и не краснеет, и в любую погоду, всё – Господь изгладил. А если человек каждый день говорит одно и то же: "Дрался, ругался, обзывался, кривлялся", – на следующий раз опять: "Дрался, обзывался, кривлялся, маму не слушался"... Что это покаяние? Это какие-то игрушки, так сказать, в детской песочнице. Потому что, если б человек понял, очень глубоко понял, что "Я не обезьяна", что брешут люди, которые говорят, что человек произошел от обезьяны. И как-то это осознал и решил стать человеком, и просить у Бога (если что-то обезьянье проявилось): "Прости меня Господи и помоги мне завтра, чтоб все это "обезьянство" из меня ушло". Если он серьезно этим занялся, и Бог увидел это – Бог ему поможет, и он перестанет быть кривляющейся обезьяной. Перестанет. И через месяц даже забудет, что он таким был. И когда он увидит, что другой кривляется, его будет даже это удивлять: "Слушай, зачем это нужно? Человек – это образ Божий. Зачем превращаться в обезьяну? И творить обезьяньи дела". И он будет на это смотреть, как на что-то чуждое ему. Грех – он не сладкий, привлекательный, пленительный, зовущий, а что-то чуждое и отвратительное. Вот это – покаяние. И тогда бывает и прощение. А то, что мы скользим, как по льду, по одному и тому же – потому что нет покаяния. Потому что прощение, хотя вынуждены мы этот термин употреблять, потому что в нашем языке, вообще в человеческом, к сожалению, только плотские такие понятия и, поэтому прощение – это термин из общения с людьми, а с Богом – это совсем другое прощение. И вот чтобы только понять, как это, я поэтому и говорил о том: Что мы желаем от человека, чтобы он нас простил? Чтобы вот то, что было между нами, этого не стало – ни он не вспоминает, не попрекает, и я забыл – не было этого. Так что покаяние – это вообще-то вещь нешуточная.
Протоиерей Димитрий Смирнов