Сегодня, 26 ноября, Церковь совершает память вселенского учителя святителя Иоанна Златоустого.

Этот великий святой нашей Церкви оставил после себя внушительное наследие трудов и поучений, толкований и писем, чин литургии и молитв. Мы предлагаем вниманию наших читателей выдержку из одной беседы о покаянии.
Для того я часто говорю о покаянии, чтобы ни грешник не отчаивался, ни праведник не думал высоко о себе. Праведник ты? Не падай. Грешник ты? Не отчаивайся. Если каждый день согрешаешь, каждый день кайся.
Не на свое покаяние надейся. Разве твое покаяние может в самом деле очистить такие скверны? Если бы было одно только покаяние, тебе действительно следовало бы бояться; но так как с покаянием соединяется Божие милосердие, то надейся, потому что оно превосходит твою злобу.
Сатана, зная, что с грехом соединяется стыд, который легко может оттолкнуть согрешающего, а с покаянием соединяется дерзновение, которое может привлечь кающегося, извратил естественный порядок, и стыд придал покаянию, а дерзновение – греху.
Не трижды ли отрекся Петр? Не с клятвой ли в третий раз? Не убоявшись ли слов ничтожной служанки? Что же? Много ли времени нужно было ему для покаяния? Отнюдь нет. Напротив, в одну и ту же ночь он и пал, и восстал. После этого тяжкого падения – а нет другого греха, равного отречению – покаяние опять возвратило ему прежнюю честь, вверило ему управление церковью по всей вселенной, и – что всего важнее – показало нам, что он имел больше всех апостолов любви к Господу.
Подумаем, какое бремя грехов имеет каждый из нас, и совершим равносильные дела человеколюбия, или лучше – гораздо большие, чтобы не только изгладились наши грехи, но чтобы наши милостыни были вменены нам и в правду. Если добрые дела не будут столь многочисленны, чтобы чрез них и сняты были обвинения, и некоторый остаток вменен был нам в правду, то никто нас не избавит от наказания.
Кратко настоящее время, невелик труд (покаяния); но если бы даже он был и велик, то и в таком случае не следовало бы падать духом. Если ты не потрудишься этим прекраснейшим трудом покаяния, то в будущем мире несомненно испытаешь тяготу и мучительные труды иным образом.
Теперь же (добрые дела), как бы крепкие латы, не допускают острой и губительной стреле делать свое дело, но, будучи сами рассечены ею, защищают тело от великой опасности... Итак, не то бедственно, чтобы, сражаясь, получить рану, но то, чтобы после поражения отчаиваться и не заботиться о ране.
Из поучений Иоанна Златоустого