СЕРГЕЙ ЮРСКИЙ

ВСПОМИНАЯ ГЕРДТА
***
Михаил Швейцер:
«Как только Зяма вышел на съемочную площадку, сел, вздохнул, начал кряхтеть, мне стало ясно, что это не просто актер, который подходит на роль Паниковского, а нечто взятое прямо из жизни. Он был немедленно утвержден на роль, и мы мгновенно подружились. Ходили друг к другу, встречались на общих торжествах… Наша дружба питалась общими интересами к искусству, литературе и поэзии. У нас всегда существовали предметы, вокруг которых возникали беседы, суждения, споры, что и делало нашу дружбу насыщенной. В любое время мы могли прийти друг
к другу за сочувствием, материальной и душевной помощью...»
* * *
Михаил Ульянов:
«Когда я читал книгу «Золотой теленок», я именно таким и представлял себе Паниковского. Именно с такой ногой, с таким баритоном бывшего барина… Именно такой конфликт Паниковского с миром мне и представился между строк… И когда ты видишь настолько снайперское попадание актера в роль, то радуешься еще больше!.. Радуешься и
за него, и за себя, и за Ильфа и Петрова, за это негласное «единение»,
за родство представлений…»
* * *
Сергей Юрский:
«Воплотить Паниковского удалось только одному-единственному человеку — Зиновию Ефимовичу Гердту. Воплотить так, чтобы он стал не карикатурой, а живым человеком.
В связи с этим расскажу историю. Летом 1968 года я и мой друг Симон Маркиш отдыхали в поселке Новый Свет, куда приехали дикарями. Вдруг
я получаю телеграмму от мамы: «Тебя срочно вызывают, необходимо лететь в Чехословакию»! Ни до того, ни после я не был таким лицом, которое лично направляют за границу. Тем более это особенно загадочно после событий в Праге весной того же 1968 года. Наш самолет летел, разумеется, из Москвы.
Из аэропортов других городов в то время за пределы Союза не летали.
А мы как раз заканчивали озвучение «Золотого теленка», и режиссер Михаил Швейцер, узнав о моей командировке, назначил несколько срочных дополнительных смен в студии. Мы озвучивали с утра до вечера, делали по двадцать с лишним дублей. Я постоянно напоминал, что надо закончить до 7 августа, потому что 8-го я улетаю.
Наш умопомрачительный Паниковский — Зиновий Гердт, исколесивший
с Театром кукол практически всю планету, — жутко надо мной иронизировал: «Значит, Чехословакию вы называете заграницей?! У вас, Сережа, мания преувеличения! Что за аврал, что за паника? Вы едете
в Чехо, извините за выражение, Словакию, а я еду в Красную, не
при детях будь сказано, Пахру. Какая, к черту, разница?! Днем раньше, днем позже приедете — совершенно не важно!»
Мы закончили озвучение, изнемогая от усталости, поздно вечером
7 августа. Гердт был необычайно весел, а мы смеялись над его шутками. «Прощайте, Сережа! — кричал он. — Ведите там себя хорошо. Все время напоминайте себе, что вы за границей». И когда мы уже вышли во двор студии, добавил: «Не продавайте Родину. Дешево».