https://www.google.com/search?q=луи

армстронг ютуб&oq=луи армстронг ютуб &aqs=chrome..

69i57.4814j0j7&sourceid=chrome&ie=UTF-8
********************************************************************
Году в 1907-м по улицам Сторивилла, гнуснейшей трущобы Нового Орлеана, бегал вместе с другими негритятами мелкий черный как сапог пацаненок.
Отец мальчишки давно исчез в неизвестном направлении.
Мать, родившая его в шестнадцать, пыталась прокормиться мытьем полов.
Иногда вместе с сыном отправлялась на охоту: подбирала на рынке
выкинутые подпорченные продукты, срезала гниль и продавала в
незатейливые забегаловки. Нищета царила беспросветная, прокормить таким образом двух детей — занятие не так чтобы очень, и Мэри подрабатывала более денежным способом — Сторивилл был известным кварталом красных фонарей.
Когда мальчишке исполнилось шесть, он познакомился с
соседом-старьевщиком.
«Эй, — окликнул тот его однажды со смешным акцентом, — не хочешь
заработать пару центов? Помоги разобрать это шмотье». Старьевщик был белый, но этим нисколько не
кичился. Говорили, что его семья бежала в Америку откуда-то из России.
Пара центов за работу были честно выплачены, и на следующий день
негритенок опять с надеждой крутился возле тележки старьевщика. В конце концов он стал в семье Карновских чем-то вроде третьего сына, только для разнообразия — черного.
Разъезжал с Алексом, старшим сыном Карновского, по улицам, скупая
тряпки, пустые бутылки и прочий хлам. С другим сыном, Морисом, продавал по вечерам уголь проституткам, сконфуженно поглядывая на их прелести.
Вечером семья садилась ужинать и, как само собой разумеющееся, звала помощника: «Теперь садись с нами за стол и поешь так же хорошо, как поработал».
После ужина жена старьевщика укачивала своего малыша, напевая русскую колыбельную. С ней вместе пел и черный мальчишка.
С ней вместе пел и черный мальчишка. Карновские переглядывались:
«Вот господь талант дал».
Он фактически не вылезал от них, спал, ел, смотрел, как они дружно
живут.
Наслаждался – ощущением семьи, добротой, лаской, заботой. И поражался контрасту со своими соплеменниками.
Поражался, как быстро евреи смогли превратить доставшуюся им развалюху в маленький, но аккуратный домик. Как вкусна была еда, которую готовила
жена старьевщика. Как чисто они жили. И главное – как они все вкалывали. Без жалоб, без нытья – и не теряя доброжелательности. Они научили его вставать в пять утра и сразу браться за работу.
Через шестьдесят лет сын черной проститутки, безотцовщина из квартала красных фонарей напишет: «Я восхищаюсь еврейским народом. Их мужеством, особенно на фоне того, что им приходилось переносить.
Мне было всего семь лет, но я прекрасно видел, как безбожно относились белые к этой семье. Даже к черным относились лучше.
Да и в целом у черных было больше возможностей. Но мы ленивы – и все еще таковы».
Как-то раз старьевщик подарил ему жестяную дудку. Мальчишка дудел на ней так самозабвенно, что дудка сменилась на трубу. Стоила труба пять
долларов. Часть он накопил, часть дал старьевщик. Старая, подержанная, потемневшая – но настоящая. Вы уже догадались, как звали этого мальчишку?
Это был Луи Армстронг! Он никогда не снимал с шеи могендавид...
Ян Каганов