- Кнопочка, иди быстрее!

Кнопочка, опоздаем! – подгонял, идущую с недовольным видом по улице младшую сестру Николай.
Прохожие, услышав его, с улыбкой смотрели на девочку с необычным именем. На самом деле Кнопочку звали Маруся, было ей семь лет. Курносый носик, зажатый пухлыми щечками и, вправду, был похож на кнопочку, поэтому Марусю домашние так и звали. Николай, высокий худощавый паренек с добрым открытым лицом, был старше сестры почти на десять лет.
Одной рукой он крепко держал Кнопочку, другой - футляр с аккордеонном. Шли они по Большому проспекту Петроградской стороны в ДК Ленсовета, где Кнопочка была записана участницей городского детского музыкального конкурса.
Был воскресный солнечный майский день. Нарядные ленинградцы, весело переговариваясь, направлялись кто в кино, кто в кафе, кто в парк на прогулку. Родители покупали детям мороженное и соки, которые продавщицы в накрахмаленных белых коронах наливали из опрокинутых стеклянных конусов. «Нет у меня детства, - вздыхала девочка, глядя на довольных ребятишек, - несчастная я. Могла бы с Колькой в ЦПКО поехать, так нет, надо идти на конкурс. Если бы не мамочка, я давно бы отказалась ходить в музыкальную школу. Терпеть не могу этот огромный аккордеон. За грустными мыслями Кнопочка не заметила, как они дошли до большого серого здания ДК.
- Смотри, твое имя, - брат задержался рядом с огромной афишей, размещенной под стеклом перед входом и нашел имя сестры в середине длинного списка. -
Маруся Смирнова. Обидно, что родители афишу не увидят, они бы порадовались за нашу фамилию.
- Да, мамочка сегодня дежурит и папа в рейсе, - вздохнула девочка. – А ты, хоть и взрослый, мне даже косички не смог ровно заплести. Одна толще другой получилась.
- Никто на твои волосы смотреть не будет, - фыркнул брат, ты, главное, играй хорошо.
Проводив сестру до сцены, он вошел в зал. В партере свободных мест почти не было. Пришлось устроиться на откидном стуле.
Конкурс открыл директор музыкальной школы, лохматой гривой напоминавший Бетховена. Сказав участникам напутственные слова, директор отправился за стол жюри. Малышей на сцену пригласили первыми. Каждого выступающего зал поддерживал громкими аплодисментами. Некоторые родители дарили педагогам цветы. «Эх, не сообразил, надо было купить Анне Николаевне, Марусиной учительнице, букет», - огорчился Николай. Он хотел сбегать за цветами, благо ларек был рядом, но тут на сцену вышла Кнопочка. «Черный сарафан, белая блузка, белые носочки, ботиночки, бантики на месте. И косички одинаковые, что она придумала?» - брат быстро окинул ее взглядом.
Помощник сцены вынес аккордеон и поставил девочке на колени. Над массивным инструментом осталось видно лишь круглое Кнопочкино лицо с серыми глазами.
- Русская народная песня «Белолица-круглолица» - объявил ведущий, - исполняет Маруся Смирнова.
В зале замелькали улыбки, название песни очень подходило исполнительнице. Детские пухлые пальчики уверенно забегали по кнопкам, правая ножка в белом носочке притоптывала в такт мелодии. Кнопочка играла чисто, с веселым задором. Слушатели разразились бурными аплодисментами. «Это победа», - подумал Николай, и не ошибся.
Он все-таки успел купить букет гвоздик и вручил их учительнице в конце концерта, когда она вместе, с победившей в своей возрастной группе, Кнопочкой вышла на сцену.
- Молодчина! – похвалил Николай сестру после концерта.
- Петь я все равно больше люблю! – заявила та.
– Проси, что хочешь! Все исполню, как старик Хоттабыч! – брат потрепал ее по макушке.
- Хочу мороженное!
- Трах тибедох – тибедох, - брат остановился у ларька, выдернул из воображаемой бороды волосок.
- Готово! – он протянул Кнопочке пломбир на палочке.
- А в ЦПКиО можно? Я на карусели хочу, - сестра с наслаждением откусила кусочек. Жизнь налаживалась.
- С инструментом на карусели? – растерялся Николай. – Пока его домой отвезем пол дня пройдет, а с такой бандурой гулять не хочется.
Кнопочка посмотрела на брата такими умоляющими глазами, что отказать ей Николай не смог.
На Елагин остров ехали на рогатом троллейбусе. Счастливая девочка здоровалась со всеми входящими пассажирами.
Они, с улыбкой, ей отвечали.
- Так хочется поделиться со всеми радостью, - сказала Кнопочка брату. – Во-первых, я выиграла конкурс, и мамочка очень этому обрадуется. Во-вторых, ты купил мне мороженное, а я его так люблю! В-третьих, я обожаю кататься с тобой на каруселях! Потому что с тобой не страшно!
- Это так, - кивнул Николай, только не знаю куда аккордеон девать? С собой на карусели тащить?
Немного прогулявшись по парковым аллеям, они встали в очередь за билетами на аттракционы и прямо там познакомились с Вадиком, невысоким крепким пареньком в клетчатой рубашке, на вид ровесником Николая. К огромной радости ребят, Вадик сам предложил посторожить инструмент, пока те катаются.
- Не бойтесь, сохраню в лучшем виде! Глаз с него не спущу. Катайтесь, сколько хотите. Я никуда не спешу, – Вадик крепко пожал Николаю руку и уселся на скамейку рядом с футляром. Кнопочка одарила его лучистой улыбкой и помчалась на карусели.
Катались брат с сестрой не больше десяти минут, но когда вернулись, Вадика не было. Исчез и аккордеон.
- Наверное, он за водой отошел, или в туалет? – предположила Кнопочка. – Сейчас вернется.
Ребята сели на скамейку. Через час стало понятно, что новый знакомый не вернется. Николай обежал весь парк, опросил множество людей, но паренька в клетчатой рубашке с футляром аккордеона в руке никто не запомнил.
- Это вор, он специально здесь терся, - Николай, вернувшись после поисков, с размаху опустился рядом с Кнопочкой. – Не плачь, - он вытер ей слезы, - сейчас пойдем в милицию и напишем заявление о пропаже.
- Этого Вадика обязательно поймают! – девочка вскочила. – Мама на инструмент два года деньги откладывала! Как мы ей скажем о пропаже? Она так много работает. Так устает! – Кнопочка разрыдалась.
Дежурный сержант в милицейском участке принял заявление, посочувствовал ребятам и пообещал зареванной Кнопочке вора обязательно поймать.
Николай, нарисовал карандашом портрет Вадика: короткие брови над глазами-угольками, искривленный нос, плотно сжатые губы, левое ухо немного оттопырено.
- Ты, наверное, после школы на художника пойдешь учиться? - спросил сержант, взглянув на рисунок.
- В университет буду поступать, хочу авиа конструктором стать, - ответил Николай, - хочу самолеты конструировать, чтобы у нашей страны самая лучшая в мире авиация была!
Уставшие, они вернулись домой вечером. Накормив сестру Николай ушел к другу готовиться к экзаменам, а Кнопочка решила прибрать в комнате.
Мама пришла с работы с коробкой конфет. Медсестрам выздоравливающие больные иногда дарили конфеты.
- Кнопочка, не расстраивайся, это всего лишь один из конкурсов, - увидев грустное лицо дочери, мама решила, что девочка не справилась с заданием.
Кнопочка обхватила маму руками, уткнулась в пропахшее лекарствами платье и, не поднимая глаз, рассказала о пропаже аккордеона.
- Давай-ка сядем, - мама опустилась в кресло и посадила дочку на колени. – Конечно, инструмент жалко, он очень дорогой и купить второй мы вряд ли сможем. Но ведь его могут найти, это же не колечко, не серьги, а целый аккордионище! Будем надеяться на лучшее. К тому же у тебя начались каникулы. Надо же тебе отдохнуть от музыки.
- Хоть в чем-то мне повезло больше, чем Кольке! – воскликнула Кнопочка. – У него экзамены, а у меня – каникулы!
Она расцеловала маму, подбоченилась и громко распевая калинку-малинку пустилась в пляс.
- Артистка, - рассмеялась мама, с любовью глядя на дочку. – Настоящая артистка!
Через год эти же слова Кнопочке в госпитале сказал раненный подполковник.
Проклятая война, начавшаяся спустя месяц после конкурса, длилась уже целый год.
Николай успешно сдал экзамены, прибавил себе год и ушел добровольцем на фронт. От него пришло несколько писем, которые мама перечитывала каждый день. Отец, моряк, ходивший в Балтийском море, был призван в ряды военных моряков. Он приехал в Ленинград на один день, чтобы попрощаться с семьей. Кнопочка на всю жизнь запомнила его загорелое обветренное лицо, сильные руки, подхватившие ее у входной двери, жесткий бушлат, пахнувший морем. Отец привез несколько морских звезд и множество мелких ракушек. Эти звезды, в самые голодные блокадные дни, они с мамой варили и ели. Варили долго, ели быстро.
Маруся вместе с другими детьми из своей музыкальной школы, навещала раненных солдат в госпитале, где работала мама. Ребята разного возраста выступали каждый со своей программой. Десятилетний Валерка играл на баяне. Носить баян, ослабевшему от голода, Валерке было трудно, поэтому ему разрешили держать инструмент в шкафу, в кабинете главврача. Валерка играл, а Кнопочка пела. Голос у нее был сильный, звонкий, раненные любили ее слушать, и иногда подпевали симпатичной девчушке.
Аккордеон так и не нашли. С приходом войны милиции стало не до поисков. В городе появилось множество воров, грабивших пустые квартиры людей, уехавших в эвакуацию, и шпионов. По ночам они пускали в небо ракеты: подавали сигналы немецким бомбардировщикам, указывая, куда бросать бомбы.
Вместе с Кнопочкой в госпиталь ходили два скрипача из старших классов: Боря и Миша, которому педагоги пророчили большое будущее, он был настоящим виртуозом.
Раненные с нетерпением ждали прихода детей, и как могли их подкармливали. Кнопочке часто перепадали то кусочек шоколадки, то печенье, то ломоть хлеба, хотя брать еду у раненых строго запрещалось. Однажды главврач заметил, как Кнопочка после выступления убрала в карман кофты хлеб. Он так рассердился, что на целый месяц запретил девочке петь. Хорошо, что один полковник уговорил врача простить Кнопочку. Ее звонкий голосок снова зазвучал под звуки баяна, поднимая настроение раненым бойцам.
В мае 1942-го в их дом пришла похоронка. «Ваш муж погиб смертью храбрых», - прочитала мама вслух и застыла, уткнувшись глазами в исписанный неровными буквами лист. Позже она достала из альбома портрет отца и, обрамив его черной лентой, повесила на стену. Через месяц рядом с ним появился портрет Николая: кто-то из друзей сфотографировал его перед экзаменом - лицо серьезное, а глаза смеются. Только тогда Кнопочка заметила, что брат очень похож на отца.
Летом время бежало быстрее, голод был не таким сильным, блокадников спасала зелень. Оказалось, что из мокрицы, крапивы и сныти можно готовить вкусные блюда. Клумбы и палисадники Ленинграда превратили в грядки. В меню госпиталя появились: суп из крапивы, салат из мокрицы, блинчики из сныти.
Подросшая Кнопочка не только пела перед солдатами, но и помогала на госпитальной кухне: мыла посуду, чистила и резала овощи. Глав врач разрешил детям вычищать гигантские кастрюли и, конечно, съедать все, что оставалось на стенках. Миша делал это не менее виртуозно, чем играл на скрипке. После его работы, кастрюли блестели, как новые, а перед друзьями были приличные горки еды.
Кнопочка совсем забыла о пропавшем аккордеоне, но однажды, в начале осени, распевая «Катюшу» в фойе госпиталя, она заметила знакомое лицо: короткие брови над глазами-угольками, немного искривленный нос, плотно сжатые губы. «Это же вор, тот самый Вадик, укравший аккордеон! Точно он! Только осунулся сильно.»
Кнопочка пела, гневно смотря вору в глаза, но тот ничего не замечал. Концерт закончился. Раненные начали расходиться, более здоровые уносили стулья, провожали в палаты слабых товарищей.
Заготовив гневную речь, девочка направилась к Вадику. Он поднялся с места, тяжело опираясь на костыли. Пустая пижамная штанина была свободна от самого бедра.
- Привет, - улыбнулся он Кнопочке. – Ты молодец, хорошо поешь и танцуешь здорово! Настоящая артистка. А я свое оттанцевал. – Он кивнул на единственную ногу. Это меня на Невском Пятачке гранатой зацепило. Там такое месиво! Страшно вспомнить. Ничего, и с одной ногой фашистов бить можно. Слушай, я тебя раньше не мог видеть?»
- Конечно, нет! Выздоравливайте!
Кнопочка развернулась и уже собралась уходить, как Вадик ее остановил:
- Вернись, девочка!
«Узнал!» - бухнуло в сердце. Кнопочка подошла к раненному.
- Вот, возьми! И пацану с баяном передай, - Вадик сунул ей в руку шоколадку и, громко стуча костылями, скрылся за дверью.
Спустя три года после войны Маруся встретила Вадика на Московском вокзале. В солдатской застиранной форме, он сидел на ступеньках у перрона и растягивая меха аккордеона играл «Катюшу». У пустой штанины лежала шапка. Маруся подошла ближе.
- А, я тебя узнал, - закончив играть, Вадик поднял лицо и в упор посмотрел ей в глаза. Девочка почувствовала запах перегара. – Ты Кнопочка, та самая, которая пела в госпитале. А я ведь потом вспомнил, где тебя видел. Брат-то жив?
Девочка покачала головой.
- Забирай! Это же твой! – Вадик кивнул на аккордеон и вдруг схватил ее за руку. - Слушай, ты это, ты прости меня!
- Я давно Вас простила. И аккордеон Вам нужнее, - девочка положила в шапку мелочь и ушла.
Автор: Ирина Рогалева