Я точно не один раз уже писал, что сравнивать полководцев Второй Мировой войны с временами, скажем, войн наполеоновских, не совсем корректно. По многим причинам. Но сравнивать военачальников Красной Армии с их коллегами в Русской императорской армии совершенно неправильно.

И в первую очередь потому, что слишком разные были вооружённые силы этих двух эпох.

Не затрагивая уж совсем давние времена, мы можем говорить, что до 1918 года мы имели дело с армией, созданной Петром Великим. Несмотря на все перемены, у Рымника шли в атаку наследники славы Полтавской победы, а на Шипке дрались потомки героев Бородина. И как бы что не говорили, в России была армия, если не самая первая в мире, то уж точно не вторая. А все, кто позволял себе относиться к русской армии с пренебрежением, потом либо меняли своё мнение, либо не успевали, потому что плохо кончили.

Конечно, у нашей армии хватало трудных страниц. Но даже в самые тяжёлые войны нашей истории, нам было чем гордиться. Даже если уж совсем не повезло, как в той же Крымской, но сколько там было славных викторий, когда даже враги отдавали честь.

Совершенно верно, были армии не менее сильные. Даже если просто знать историю, то мы видим — коль врагов восточных мы побеждали в меньшинстве и малой кровью (кстати, на их территории), то с западными было не так. В числе войн с врагом восточным были такие уникальные случаи, как штурм Ленкорани отрядом Котляревского. Про то, как громили турок Румянцев и Суворов, равно как и другие русские генералы, напоминать не надо. Даже если количество турок чаще всего перевирали в разы.

С врагом западным было иначе. И Пётр Великий считал важным искусством собрать войск больше, чем у врага, да и остальные тоже. А потому и шведы, и прусаки, и французы, чаще всего бились с нами, имея меньше сил, пускай ненамного.

Но как критически не подходи, историей нашей армии гордиться может и должен любой. Ибо история сия славная и великая.

Конечно, если победы свои Суворов одерживал, имея армия отлично обученных профессионалов, то к веку двадцатому всё поменялось. Пришло другое время, вместо профессиональных армий сражались «вооружённые народы». Но в армии оставались традиции, и главные носители этих традиций — офицеры и унтеры. А это очень много, ибо костяк армий составляли люди, чьи деды и прадеды были непосредственными участниками великих побед.

Но эту армию уничтожила революция. Захватившим власть в России изначально была нужна не столько армия — бороться с врагом внешним, сколько аппарат для подавления собственного населения, которое не сильно эту новую власть любило. Но когда началась полноценная война между теми, кто хотел Россию сохранить, и теми, кто хотел на её обломках построить «новый мир», то уже нужна была именно армия — воевать пришлось по-взрослому. И армия особая, для войны внутри страны, противником которой выступали профессионалы. И товарищ Троцкий такую армию создал. Понятно, что никаких славных традиций у Красной Армии быть не могло. Мало того, всю старую историю отрицали, а всех полководцев прошлого приравнивали к «золотопогонникам», то есть к тем, кого можно было без суда топить в море, вешать, жечь, расстреливать, уже за их происхождение.

Армия Троцкого победила не в силу какой-то особой подготовки, не по причине высокой сознательности, а в силу двойной жестокости.

Во-первых, это жестокость к врагам. Именно этому Белые не могли ничего противопоставить. Они к этому оказались не готовы, как и в целом воевать против своего народа (а в войне гражданской всегда воюют брат на брата).

А во-вторых, жестокость к своим. Это и заградотряды, и децимации. Нынешние сторонники коммунистов любят вспоминать, сколько офицеров и генералов русской армии служили на стороне Красных в Гражданской войне. Но почему-то не вспоминают о том, что у тех были семьи в заложниках, и их печальный конец потом.

Словом, не вдаваясь по детали, тем более описанные мною ранее, можно говорить о том, что созданная товарищем Троцким армия (как и вся страна), существенно отличались.

Сама армия хоть и пыталась создавать свои традиции, но шли они только от Гражданской войны. А этого явно было мало. Видимо, очень важное влияние оказали и проблемы с образованием, которые в СССР так и не смогли решить к концу 30-х годов. На бумаге отчитались, но реально к началу Второй Мировой до 5-10% выпускников военных училищ читать не умели (если верить советским отчётам того времени). Страшно представить уровень грамотности курсантов при поступлении. При этом в военные училища вёлся отрицательный отбор — предпочтение отдавалось неграмотным рабочим и крестьянам.

Плюс агитационная работа велась политотделами насколько неграмотно, что, видимо, давала больше отрицательного эффекта, чем положительного. А политработа в Красной Армии ставилась на первое место, и кто-то верил всерьёз, что сознательность может компенсировать нехватку всего прочего, для военной службы важного.

Плюс (точнее минус) ещё своё добавила экономика. Вопреки утверждениям советского времени, все промышленность, а военная особенно, работала крайне неэффективно. За все послевоенные года ни один план по выпуску военной продукции в целом, выполнен не был. Это дало второй минус — невозможность содержать большую армию и готовить обученный резерв. В результате, когда в 1941 году началась большая мобилизация, очень быстро выяснилось, что много миллионов людей набрать можно, но никто из них ничего не умеет. Большинство в армии не служило, офицерами запаса числились люди с каким-то формальными трёхмесячными курсами (в ходе войны офицерами вообще становились любые люди с высшим образованием). Собственно, все истории с ополчением, мобилизацией шахтёров, коммунистов, комсомольцев — это в первую очередь найти обученные кадры среди тех, кто мобилизации не подлежал.

Что мы получили в результате? Яркий пример — разбор провального наступления Рокоссовского под Сталинградом в октябре 1942 года. Я публиковал документы тех разборов, которые проводились особым отделом. Всё руководство Донского фронта — Рокоссовский, Жадов, Малинин, Казаков, дружно обвиняли во всем неподготовленность войск. Какой смысл бросать в наступление дивизии, пусть полностью укомплектованные, но в которых солдаты стрелять не обучены, командиры картой пользоваться не умеют и пр., и пр. Конечно, наступление такой дивизии против позиций неполного батальона приводило лишь к потерям всех, кто наступал. И после нескольких дней наступления такие дивизии, в которых остались штабы и тылы, отправляли на переформирование.

Так что, может и не так уж виноваты советские военачальники, что воевать могли только, имея не менее, чем тройное преимущество, да и неся при этом потери в разы большие, чем побеждаемый ими противник. Коль солдаты воевать не умеют, то тут бы и Суворов не справился. Его-то солдаты умели воевать лучше других.

В том, что не было у Красной Армии обученных солдат и офицеров (даже среди формально обученных) уже виноваты не Жуков с Рокоссовским и Коневым, не они армию строили, создавали. Тут надо во времена Троцкого и иже с ним смотреть. Мне часто (вот и сегодня) задают вопрос, почему немцы дошли до Москвы так быстро, а до Берлина их гнали так долго. А после победы выяснилось, что она именно со слезами на глазах, ибо за каждого поверженного врага пришлось платить несколькими нашими.

А какой тут можно дать ответ? Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы понять — главная причина была только в неумении воевать. Ну может ещё и техника своё слово сказала, но важнее именно неумение. На всех уровнях, от рядового до Верховного. Так что, слава богу, что победили.

Остался, правда, самый важный вопрос, какая армия у нас нынче — та, что Троцкий создавал, или всё-таки Пётр Великий?