12 сентября 1921 года родился выдающийся писатель-фантаст Станислав Лем,

философ, публицист, однн из классиков современной фантастики.

Научно-фантастические романы Лема принесли ему славу одного из самых великих писателей, работающих в данном направлении. Блестящий и оригинальный писатель, Лем поражает универсальностью своего интеллекта и таланта, сочетая философско-рационалистический взгляд на мир с абсолютно точным математическим анализом социально-исторического аспекта человечества вообще. И это удается – легко, изящно, остроумно.

Станислав Лем родился 12 сентября 1921 года во Львове, который только стал так вновь именоваться в довоенной Польше после нескольких десятилетий вхождения в состав Австро-Венгрии под именем Лемберг. Рос он единственным ребенком в преуспевающей еврейской, хотя и ассимилированной семье Сабины Воллер и Самуила Лема. Со временем поступил в престижную Вторую мужскую гимназию, блестяще закончил ее в 1939-м и собирался получить высшее образование.

Но в том же году город стал советским, и при поступлении в политехнический институт обнаружилось знатное происхождение его отца. Согласно существовавшей тогда «социальной справедливости» прерогатива на поступление представлялась «трудящемуся классу», и в институт Лем не поступил. Отец, известный врач-отоларинголог, не без усилий, но смог устроить сына в львовский медицинский, чему Станислав долго противился, но все же учился прилежно. А потом пришли немцы, и, как вспоминал Лем, «нацистское законодательство просветило меня о моём еврействе».

Знатному и узнаваемому семейству пришлось кардинально менять не только образ жизни, но и круг общения, дабы не быть опознанными как евреи. Станислав ушел из института и по поддельным документам устроился на работу сварщиком на немецкие склады. Вскоре вошел и в польское Сопротивление, снабжая его взрывчаткой, которую он имел возможность доставать. Выдержавшие все проверки фальшивые документы позволили его семье пережить немецкую оккупацию. Но после 1946-го всем им пришлось добровольно-принудительно «репатриироваться» из советско-украинского Львова в Польскую народную республику. Так семья Лема, потеряв все имущество, оказалась в Кракове, где им пришлось начинать все с нуля.

В одном из интервью он вспоминал: Внимая просьбам отца, он поступил в Ягеллонский университет на медицинскую кафедру и одновременно начал печататься в нескольких изданиях, как сам он утверждал впоследствии, исключительно из-за нехватки денег. Но в 1949-м, незадолго до получения диплома, Лем бросил учебу, так как тогда выпускники-медики в приказном порядке бессрочно отправлялись на военную службу. С этого момента Станислав Лем полностью посвятил себя литературе.

Об этом периоде он впоследствии напишет автобиографический роман "Высокий замок" (1966 г.). Это одновременно и великолепно написанная история о детстве великого польского фантаста – и глубокое философское произведение, посвященное осмыслению проблем памяти и развития человеческой личности, смысла исторического процесса как для страны в целом, так и для каждого ее представителя. Перенести читателя в мир детства – задача, посильная только искусству. Станислав Лем размышляет вместе с читателем о таких вещах, с которыми, вероятно, столкнулся в своем детстве каждый, особенно если у него, подобно автору, было достаточно сильно развито воображение.

В Ягеллонском университете Лем познакомился с Барбарой Лесьняк, учившейся там на рентгенолога. Спустя три года девушка согласилась стать женой Станислава. По воспоминаниям переводчика – писателя Константина Душенко, Барбара работала до пенсии, так как не хотела, чтобы ее представляли всего лишь как супругу Станислава Лема.

Первый литературный успех пришёл к Лему после публикации фантастического романа «Астронавты» в 1951 году. Этот один из лучших "романов-предупреждений" неоднократно публиковался за рубежом, хотя сам Лем считал его «наивным “научно-фантастическим” сочинением». Со временем менялись как взгляды писателя, так и сильно изменился тон повествования.

Так, действие опубликованного в 1955 году романа "Магелланово облако" происходило на Земле победившего коммунизма. Хотя это не только научно-фантастический роман о первом полете людей к звездам в 32 веке, полете к звезде Альфа Центавра, – это книга о будущем обществе, о жизни человечества. Увлекательная история, полной приключений первой экспедиции землян в космос, служит лишь обрамлением для глубоких размышлений великого фантаста об этике и морали человечества, о мере ответственности за зло, причиненное другим, и о неоднозначности самой идеи "мирной экспансии" людей в космос. Позднее Лем резко критиковал как язык, так и содержание произведения. Запрещал переводить его. В особенности на японский, потому как боялся, что вдохновит кого-то коммунистическими идеалами. Писатель же со временем крайне в них разочаровался.

В своем — хронологически компактном, но количественно внушительном — творчестве писатель как бы повторил эволюцию вида: он начал с простых, бесхитростных, оптимистических историй («Астронавты», «Магелланово облако»), чтобы вскоре перейти к пародии («Звездные дневники Ийона Тихого») и к апокалипсическому изображению «худшего из возможных миров» («Эдем»). Лем систематически развивал тот литературный потенциал, который дает этот жанр.

Как о выдающемся писателе-фантасте о Станиславе Леме заговорили после антиутопии «Возвращение со звезд» (1961 г.). Главный герой книги – астронавт Эл Брегг, вернувшийся из экспедиции через 127 лет и заставший на Земле цивилизацию без конфликтов. Мир, где нет старости и болезней, нет бедности и жестокости… Мир, в котором нет страха. Но за ширмой всеобщего благополучия, молодости и зловещей в своем совершенстве красоты Эл чувствует пустоту, отторгающую его как слишком живого, слишком настоящего и потому опасного чужака. Эл узнаёт, что в основе новой цивилизации лежит процедура бетризации, которая нейтрализует все агрессивные импульсы в мозге человека и усиливает инстинкт самосохранения. Однако у этой процедуры есть и побочные эффекты, по крайней мере, с точки зрения Эла. Человечество не склонно к риску, в частности, космические полёты рассматриваются как неоправданный авантюризм. Он и другие космонавты становятся для общества чужими и даже опасными, так как они не были бетризованы. Перед главным героем стоит выбор: принять ценности нового общества, или же стать изгоем. А может быть, снова улететь в космос, как планируют остальные вернувшиеся астронавты? Встретив свою будущую жену Эри, он решает остаться в новом обществе. "Возвращение со звезд" – это предчувствие беды, по сравнению с которой все предыдущие беды человечества – обычные пустяки.

В период с 1956-го по 1968-й у поляков советская «оттепель» сопровождалась освобождением от цензуры и, что естественно, всплеском литературного творчества. Лем отказывается от «традиционных» форм научной фантастики и переходит к «экспериментам».  В 1960-е годы Лем создал произведения, которые наиболее приблизились к канону научной фантастики и одновременно принесли в этот жанр элементы реализма. Речь идет о таких романах, как «Эдем» (1959 г.), «Возвращение со звезд» (1961 г.), «Солярис» (1961 г.), «Непобедимый» (1964 г.), «Глас Господа» (1968 г.), a также о публиковавшихся в различных сборниках рассказах, которые в итоге были собраны в книгу «Рассказы о пилоте Пирксе» (1968 г.). После 1968 года Лем вернулся к этой литературной формуле всего один раз — в последнем романе, «Фиаско» (1987 г.).

Подробное повествование о его творчестве – процесс весьма долгий, хотя настолько же и интересный, но невозможный в рамках одной заметки. Акцентируем внимание на некоторых из его произведений. 

"Среди звезд нас ждет неизвестное! " – фраза Лема из романа "Эдем", ставшая крылатой, имеет ощутимо горький привкус разочарования. Процесс познания несет в себе ядовитое ядро, и присущий человечеству гуманизм оказывается бессильным при столкновении с чуждым инопланетным разумом на прекрасной и таинственной планете Эдем. И заглавие автор выбрал неслучайно. Это больше, чем просто научная фантастика. Тут кроется религиозный и философский смысл. 

Экипаж ракеты из романа «Эдем» — это дети, взращённые тем самым техническим прогрессом, который позволил им шагнуть так далеко в космос. Планета Эдем, куда зарывается носом ракета,  — это рай, которой высокотехнологичному человеку уже не дано понять. Мистическая планета встретила земных гостей поражающими воображение высокими технологиями. Лем выразил это невероятно гибким языком: красочные описания разнообразных технических устройств заставляют вспомнить триптих Босха «Сад земных наслаждений» — «Эдемский сад», «Рай на земле» и «Ад». Вспомним человеческие представления о рае небесном — там гуляют наши добродетельные предки, люди давно умершие. Оказавшись там, мы никогда не поймём их, так же как не поймём Адама и Еву из Рая земного. Сознание современного человека слишком быстро прыгает вперед и зациклено на самом себе. 

«Эдем» настолько особенное произведение, что сам Лем на его тему почти никогда не высказывался. Автор биографии «Лем. Жизнь не с этой планеты» Войцех Орлиньский предположил, что автор в этом романе слишком сильно «раскрылся», вложив в его сюжет воспоминания из львовского гетто. А я, как представитель академического сообщества, считаю, что роман «Эдем» обязательно должен прочитать каждый ученый, особенно тот, кто — идейно или по наущению влиятельных политических кругов — пытается усовершенствовать следующие поколения людей с помощью генных экспериментов.

Загадки Вселенной неисчислимы и не всегда познаваемы, а привычное стремление человечества к подавлению и уничтожению всего непонятого, как выяснилось, далеко не всегда оправданно и отнюдь не обязательно приводит к безоговорочным победам. В романе "Непобедимый" вся мощь технического прогресса землян терпит поражение в битве с кибернетическим квазиорганизмом. Он посвящен некроэволюции роботов, научившихся не просто изменяться, а прогрессировать. Исследователи с Земли понимают, что бороться с механизмами нет смысла, поскольку они – часть планеты, и человечество не вправе вмешиваться в давно отлаженный жизненный процесс.

Роман "Глас Господа" основан на реальном поиске внеземных цивилизаций, автор просто развивает эту тему шире, чем мы можем себе вообразить. Он показывает, что немалую роль в исследовании космоса играет роль личности. Разве мы одни во Вселенной? Существует ли множество цивилизаций? Увлекательная история профессора Хогарта, привлеченного к секретному проекту расшифровки таинственного сигнала, пришедшего из глубин космоса. Мы так страстно желаем услышать голос другого разума, но пусть даже – случайно! – узнав его среди прочих космических шумов, сможем ли мы понять услышанное, что сделаем мы с этими словами, да и для нас они произносились?

А его Бася мечтала о ребенке. Писатель же категорически не решался на такой шаг. Ему казалось крайне безответственным думать о потомстве, когда мир стоит на грани третьей мировой войны, и все может рухнуть в один миг. Но Бася была очень настойчива. В 1968 году в семье появляется сын Томаш. (Впоследствии он отучился в Венском университете, затем в США, в Принстоне, и занялся издательским делом).

Помимо польского, украинского и русского языков, Станислав владел английским, немецким и французским. О том, как отец учил его языкам, Томаш рассказал в воспоминаниях, озаглавленных как «Приключения на фоне всемирного тяготения».

Поляка Лема знали во всем мире. Точнее знали его произведения. В них он описал строение космического корабля задолго до запуска первого искусственного спутника. Он предвосхитил создание виртуальной реальности и искусственного интеллекта. А вот Филип Дик, огромная величина в американской фантастике, на полном серьёзе утверждал, что на самом деле никакого Станислава Лема не существует. Он обвинял поляка в пособничестве коммунизму и в сентябре 1974 года написал в ФБР, что этим именем прикрывается страшный коммунистический комитет, плетущий заговоры против американской демократии.

Филип Киндред Дик – писатель, бесспорно, гениальный. Но вот здесь он промахнулся – всю свою долгую жизнь Лем сопротивлялся тоталитарным режимам и идеологиям, будь то мизантропический, противный человечеству немецкий национал-социализм или противный полякам советский социализм. Зато сам Станислав Лем, хоть и критиковал американскую научную фантастику, в ней господствовал «плохой стиль» и «деревянные диалоги», но выделял конкретного писателя-фантаста Филипа Дика. Лем относился к нему более чем хорошо, называл единственным хорошим фантастом Америки, благосклонно отзывался о его работах, а в 1972 году перевел роман «Убик» на польский язык.

Есть вещи и поважнее, говорит нам Лем со страниц своих книг. Политика, любовь, теологические вопросы – все это меркнет перед наукой и космосом. Возьмем, к примеру, самый известный роман автора, оказавший титаническое влияние на развитие научной фантастики – «Солярис». Главный герой, Крис Кельвин, он ученый и землянин. Совсем неважно, паспорт какой страны он держит у себя в кармане, вселенная слишком велика, чтобы думать о жалких песчинках на маленькой планете Земля.

"Солярис", впервые опубликованный в год первого полета человека в космос, – бесспорная вершина творчества Станислава Лема, произведение, повлиявшее на развитие научной фантастики XX века. "Солярис" и по сей день остается неразрешимой загадкой. Несмотря на то, что роман продолжает доставлять художественное и интеллектуальное наслаждение читателям многих стран мира, вокруг него все так же кипят страсти и ведутся споры. Пожалуй, роман допускает разное прочтение и неоднозначное толкование. Может быть, секрет успеха его в том, что в нем смело заявляются серьезные моральные, философские и социальные проблемы, значение которых возрастает в ходе научно-технической революции.

Сильнейшее впечатление на читателей этого романа произвел многозначный образ бесконечного, покрывающего всю планету и наделенного разумом Океана, с которым герои Лема безуспешно пытаются найти общий язык. "Мне хотелось бы написать что-нибудь вроде "Солярис", – признавался фантаст, – но такая удача бывает только раз". Как он позже писал в своих автобиографических книгах, многие вещи в его произведении были необъяснимы для него самого — во время работы над романом писателю иногда казалось, что кто-то другой подсказывает ему, что и как нужно писать. Как бы то ни было, в "Солярисе" писатель начал отходить от утопического изображения будущего, характерного для его более ранних работ.

Что же такое Солярис? Бескрайний мыслящий океан, преследующий непонятные человеку цели, тончайший камертон, преобразующий людские чувства в материальную форму? Воплощенный кошмар психолога или духовный целитель? Со дня публикации книги прошло больше 50 лет, а ее читатели все так же продолжают задаваться вопросами, ответы на которые невозможно получить, не заглянув в свое собственное сердце.

Чтобы правильно понять «Солярис» и его автора, нужно перестать «думать приземленно». За пределами нашей планеты, системы, галактики, наконец, есть вещи, которые нельзя загнать в три основополагающие категории литературы. Условные любовь, бог и политика – три кита, которые не выживут в космосе. Лем вообще не считал холодную пустоту межзвездного пространства чем-то плохим.

Возможно, именно поэтому Станислав Лем не одобрил обе экранизации своего романа – «Солярис» А. Тарковского и «Солярис» С. Содерберга. 

Тот, кто читал книгу и смотрел фильм, скорее отметили, что при общей сюжетной основе они разнятся по внутреннему смыслу. Фильм в первую очередь рассказывает о человеке и его микромире, демонах, которые терзают его изнутри. В книге все по-другому. Здесь космос — это Космос, а люди почти не склонны замыкаться в своём внутреннем мире и стремятся исследовать окружающее их пространство. Лем говорит о главной природе людей — нам нужны только мы сами или наши подобия в космосе. Мы не принимаем то, что не в состоянии постичь. Все, что человек способен сделать с Солярис за века исследований, — описать.

Лем привнес в мировую фантастику свой дух темноты и уныния, который был чужд «героической фантастике» довоенного периода. Вышедшие истории — страшнее многих пророчеств о ядерном апокалипсисе или о злобных пришельцах. Описание Контакта с океаном на Солярисе было одним из первых предположений, что человек, отказавшись от идеи Бога, остается случайным и никому не нужным элементом во Вселенной. Лем показал Вселенную, в которой человечество играет в безвыигрышную игру. Он, наверное, оказался одним из немногих, кто честно ответил на риторический вопрос: «как можно писать стихи после Освенцима»? Никак. В его творчестве нет оправданий человечеству. К человеку Лем относился как к набору пороков, слабостей и болезней — всему тому, что является, по сути, естественным для человека.

Андрея Тарковского не интересовал вопрос, как можно объяснить непознаваемую сущность Океана, он анализировал, прежде всего, человеческую природу. А наука, по справедливому замечанию доктора Снаута, не приемлет такой постановки вопроса: «Ты должен знать, что наука занимается только тем, как что-то делается, а не тем, почему это делается».

Чтобы обострить дихотомию духовного и материального, А..Тарковский вводит эпизоды на Земле, где Крис наблюдает за застывшей природой, как бы в полусне прощаясь с земной жизнью. Для Тарковского эти сцены крайне важны: «В отличие от Лема, нам хотелось не столько посмотреть на космос, сколько из космоса на Землю. То есть, преодолев какой-то новый рубеж, взглянуть опять на самое начало — в духовном и моральном, нравственном аспекте».

В фильме на первый план выходят взаимоотношения Криса и его бывшей жены Хари. По Тарковскому, в центре романа лежит внутренний мир человека, а не проблема контакта с внеземным разумом. Посыл укладывается в формулу: «Человеку нужен человек». Лема же бывшая жена Криса интересовала лишь как непознаваемый объект действительности. По его мнению, эта проблема восходила чуть ли не к И. Канту с его теорией ноуменов и феноменов. Писатель вслед за немецким философом считал, что существует вещь в себе, «пробиться к которой невозможно». В общем Лем не принял такой трактовки и обвинил Тарковского в достоевщине, сказав, что тот снял «Преступление и наказание», а не «Солярис». (Тем не менее, это был самый популярный фильм Андрея Тарковского за пределами Советского Союза).

Вторая экранизация появилась спустя 30 лет благодаря стараниям американского режиссера Стивена Содерберга. Картина вдвое короче, чем у Тарковского, проще, понятнее. Здесь соляристика — не повод для научных размышлений (ей Содерберг не уделяет ни минуты), а отправная точка для любовной драмы. Содерберга, как и Тарковского, привлек в романе совсем не жанр, а прочитанный посыл романа. Американский режиссер настраивает оптику на максимальное увеличение, от абстрактных философских проблем переходя к конкретной любовной истории. В теглайне фильма отражен главный исследовательский вопрос Содерберга: «На что ты готов ради второго шанса?» К слову, Лем отмечал, что действительно эта мысль повторного переживания прошлого заложена в романе: «Человек не может избавиться от своего прошлого, постоянно возвращается к нему, чтобы повторить его снова, лучше». Но, по словам писателя, картина получилась хуже, чем у Тарковского, так сказать «про другое, но опять не про то, что нужно». Подробнее об экранизациях "Соляриса" вы можете прочитать по ссылке в конце заметки. 

Несмотря на смещение акцентов, и Тарковский, и Содерберг постоянно обращаются к искусству. В советской версии «Соляриса» режиссер намеренно «заземляет» пространство космической станции картинами Рублева и Брейгеля. Хари произносит поворотные слова о человечности и нравственности именно в библиотеке. У Содерберга Крис находит в руках у мертвой Реи (американская версия имени Хари, с греческого переводится как «мать Зевса») страницу из поэмы «У смерти нет власти» того же Дилана Томаса. Иначе говоря, у Тарковского искусство появляется тогда, когда он говорит о жизни, а у Содерберга — когда он говорит о смерти.

В финалах своих фильмов оба режиссера цитируют полотна известных мастеров. Так, у Содерберга Крис тянется к гостю-ребенку, пытается схватить его за руку как бы в надежде на лучшее завтра. Эта сцена отсылает, конечно, к картине «Сотворение мира» Микеланджело. У Тарковского же в финале отсылка к «Возвращению блудного сына» Рембрандта — отчасти та же мысль, что и в американском фильме. О шедевре Рембрандта с отсылкой к "Солярису" Тарковского читайте заметку в группе от 15.07.2021 г.

Обе этих концовки дают надежду. Лем критиковал появление этой надежды у Криса. Его оригинальный Крис выходит в космос и впервые осуществляет тот самый прямой контакт с Океаном, который в нем все переворачивает и дает читателям новую пищу для размышлений о возможностях познания.

Лему не досталась Нобелевская премия по литературе из-за предвзятого отношения Комитета к жанру научной фантастики, а зря. «Солярис» — это не научная фантастика, это, скорее, глубочайшее философское произведение, обернутое в фантастику. Этот роман о человеке, Контакте и Боге.

«Солярис» чрезвычайно актуален и для нашего времени — он пытается философски осмыслить проблему границ человеческого знания, научной методологии, ставит вопросы, важные не только для своего времени, но и для науки 21-го века. Лема называли футурологом, и не напрасно — его взгляд на судьбу науки явился пророческим — ученые все время ищут способы отойти от старой традиционной системы научного знания и выработки радикально новых способов сбора и анализа информации.

В защиту кинорежиссеров и продюссеров можно сказать, что и творчество Лема полно парадоксов, а его творческий путь был не тернист, но извилист. В его начале писатель поет гимн науке, рационализму и технократии, торжествует оптимизм. Это серьезные художественные произведения, где сюжет представляет собой каркас, на который нанизаны темы, о которых он действительно хочет говорить. 

В 1960-е годы Лем создал произведения, которые наиболее приблизились к канону научной фантастики и одновременно принесли в этот жанр элементы реализма: «Эдем», «Возвращение со звезд», «Солярис», «Непобедимый», «Глас Господа».

Затем Лем-серьезный фантаст превращается в Лема-сатирика. Появляется больше гротеска, шуточек, а оптимизма становится на порядок меньше. Они объединялись в циклы: связующим звеном служили главные герои, такие, как звездный путешественник Ийон Тихий или конструкторы Трурль и Клапауций. Такого рода тексты отличаются прежде всего языковым новаторством. В них появляются феодально-технические неологизмы, забавные стишки, а также крайне гротесковые названия техники будущего. Последний роман об Ийоне Тихом — «Мир на Земле» — вышел в 1987 году.

Со временем Лема унесло в футурологическую и философскую эссеистику. Самыми важными из таких произведений несомненно стали «Сумма технологии» и «Фантастика и футурология». Отголосок высказанных там взглядов звучит в «антидетективных» произведениях «Следствие» и «Насморк». 

«Сумма технологии» (1964 г.) – это, по мнению автора, «исследование шипов ещё несуществующих роз», прогнозирование и анализ грядущих научно-технических, морально-этических и философских проблем, связанных с функционированием цивилизации в условиях свободы от технологических и материальных ограничений. «Сумма технологии» не только не устарела, но приобрела особенную актуальность в интеллектуальном контексте конца прошлого — начала нынешнего веков. Многие из затронутых Лемом вопросов, в 1960-е годы составлявших исключительную прерогативу научной фантастики — виртуальная реальность, нанотехнологии, искусственный интеллект, технологическая сингулярность, — через 30—40 лет после первой публикации «Суммы» перешли в разряд активно разрабатываемых научных проблем.

«Фантастика и футурология» (1970 г.) – это некая попытка создать теорию жанра научной фантастики, интерпретацию собственных сочинений Лема, и обзор мировой научной фантастики, представляющий «своего рода лемовскую теорию всего, что связано с научной фантастикой» и её ролью в приобретении знаний человеком. В книге подвергнута критике современная Лему западная научная фантастика. 

Критике подвергались и Соединённые Штаты, как в отношении действующей политики, так и в отношении писательского ремесла. Лем считал, что американские фантасты поверхностны, что для них текст – не способ высказаться, а источник дохода – как следствие, произведения получаются безыдейным и плохо проработанными. За эту критику его лишили почётного членства в американской организации писателей-фантастов. Впоследствии, из-за протестов со стороны некоторых членов организации, писателю предложили обычное членство, он предложение отклонил.

В 1975 году вышло одно из лучших произведений Лема и, может быть, самое страшное, – фантастический детектив "Насморк". Один за другим сходят с ума и совершают самоубийство несколько немолодых богатых любителей отдохнуть на итальянском курорте. Чтобы отыскать загадочного убийцу, частное детективное агентство отправило человека в Италию, который во всем максимально похож на жертв. Он должен был посетить места, где они жили, развлекались и погибли. В результате выяснилось, что мир становится крайне неуютным и неуправляемым. Он содержит в себе угрозы, которые совершенно невозможно предсказать. Лем одним из первых почувствовал холодное дыхание будущего. Он предупреждает: человечество построило дом, в котором все удобства могут отказать в любой момент.

На грани между гротеском и эссеистикой находятся так называемые апокрифы — рецензии на несуществующие книги. Здесь стоит вспомнить, что пропорция того и другого — более или менее равная в «Абсолютной пустоте» (1971 г.) — со временем смещается в сторону серьезной интонации. Последняя в этом цикле рецензия — на книгу «Мир как Холокост» (1983 г.) — была написана уже настолько серьезно, что однажды это издание даже сочли реально существующим.

В начале 1980-х Станислав год прожил в Вене, формально – по приглашению Союза писателей Австрии. В действительности же, по словам сына фантаста, причинами отъезда стали цензура, перлюстрация корреспонденции, невозможность знакомиться с новинками мировой литературы. Лем принял решение покинуть Польшу и год добивался разрешения на выезд, в конце концов отправившись в 1982 году на годичную стажировку в Институт передовых исследований в Западном Берлине. Однако семью вывезти с собой ему не удалось. Любая критика за пределами страны означала бы лишение права на возвращение и воссоединение с женой и сыном, поэтому ему пришлось вернуться. Всем вместе им все же удастся выехать только в 1983 году, получив приглашение в Вену от Союза писателей Австрии. В Австрии писатель и оставался до 1988 года. Живя на чужбине, писатель словно бы утратил вдохновение, по несколько дней не выходил из дома, равнодушно относился к внешнему виду, вспоминал Томаш Лем.

В финальном периоде жизни Лем активно писал фельетоны. Эти фельетоны касались главным образом современности и будущего цивилизации в широком смысле слова, при этом их форма была довольно традиционной. Однако идеи Лема оставались по-прежнему такими же блестящими, как, например, мысль о том, что в силу естественного хода событий возникновению искусственного разума будет предшествовать появление такого существа как «искусственный кретин».

Последнее крупное произведение Станислав Лем написал в 1986 году, философско-фантастический роман «Фиаско», подводящий своеобразный итог его творчеству. Роман, в котором под увлекательным сюжетом о первом контакте звездолетчиков-землян с обитателями таинственной планеты Квинта, скрывается глубокая и пессимистичная философская притча о человечестве, одержимого идеей найти во Вселенной своего идеального двойника. Главная идея, положенная в основу романа — глубокий пессимизм по вопросу контакта различных цивилизаций, ибо их разделяет не расстояние, а культура и происхождение. После публикации «Фиаско» Лем объявил, что больше не будет заниматься беллетристикой: в дальнейшем он ограничился публицистикой или малой формой.

В 1997 году Станислав Лем стал почётным жителем Кракова, где он проживал после своего возвращения из эмиграции. 

Станислава Лема не стало 27 марта 2006 года. Причиной смерти Станислава стали сердечно-сосудистые осложнения, развившиеся на фоне тяжелого диабета, проблем с почками и воспаления легких. После его смерти за книжными шкафами в кабинете обнаружилось невообразимое количество фантиков от конфет. Ему запрещены были сладости из-за сахарного диабета, он ел их тайком, чтобы не расстраивать любимую Басю.

Ярый атеист Лем до конца остался верен себе, назвав смерть местом, откуда человек появляется на свет – Ничем. 

Он никогда не прогибался и был верен своим идеалам до конца. В одном из последних интервью он сказал: