летают только на берёзовых мётлах. Жизнь в символах Берёзу всегда любили в тех местах, где она росла. И есть за что. Это дерево одевало, давало материал для домов, кормило, лечило. В благодарность люди берёзу почитали, называли ласковыми словами и поклонялись ей, как живому существу. С древности она была главным культовым деревом для большинства финно-угорских народов Севера - карел, веси, мери, югры, удоров, пермяков, коми, финнов. У скандинавов берёза символизировала богиню Нертус — великую Матерь-Землю. В Швеции до сих пор в конце апреля в честь берёзы устраиваются пышные празднества. Кельты отождествляли белоствольную с Солнцем. А для того, чтобы дух умершего человека мог успокоиться, по кельтским обычаям его хоронили в погребальных шапках из берёзовой коры. Богиня Нертус

В Азии из берёзы изготавливали центральный шест круглых азиатских шатров, и поэтому она являлась символом жизни. Согласно древним представлениям манси и хантов, священная берёза-праматерь, принадлежавшая богине Калташ, была златолистой и росла семью серебряными стволами из одного основания. С двумя берёзами в руках снизошла с неба на землю тюркская богиня Умайя. В представлении народов Севера берёза — шаманское дерево, соединяющее землю и небо, а зарубки, отмечаемые шаманом на её стволе, символизируют лестницу в высшие миры. Самая знаменитая из священных берёз северян росла на высоком яру в устье реки Вымь. У её корней было главное капище, куда коми-зыряне, коми-пермяки и чердынские манси приходили поклониться, совершить жертвоприношения и магические обряды. Стефан Пермский и береза

В 1379 году эта берёза была срублена и сожжена православными миссионерами во главе со Степаном Храпом, обратившим народы Севера в христианство и ставшим затем епископом Стефаном Пермским. В житии Стефана Пермского рассказывается, что, придя в зырянскую землю, он возвёл на месте языческой кумирницы храм в честь Михаила Архангела, рядом с которым основал Владычный городок и поставил первый в Коми Михайло-Архангельский мужской монастырь. Берёзовый мир славян Древние славяне, хотя и почитали берёзу, всё же относились к ней неоднозначно. С одной стороны, она была символом чистоты и возрождения, а с другой — вместилищем злых духов и любимым местом русалок. Берёза повсеместно считалась деревом, причастным к миру сверхъестественного, и в народных былинах часто выступала как атрибут нечистой силы. На берёзах устраивали шабаши колдуны, а любая ведьма умела надоить молока с ветвей берёзы и летать по ночам не только на помеле или хлебной лопате, но и на берёзовой палке. По другим поверьям, чудесные белые кони, подаренные человеку чёртом или другим представителем злых сил, к утру превращаются в кривые ветви берёзы или берёзовые жерди, а поданный чёртом хлеб - в берёзовую кору. Кроме того, считалось, что в ветвях плакучих берёз обитают души умерших, которые по ночам выходят и насмерть «затанцовывают» случайных прохожих. Поэтому в некоторых селениях северной России на том месте, где когда-то росли берёзовые рощи, домов не строили. Ещё по одному поверью, женатому мужчине нельзя было сажать это дерево около дома, иначе кто-нибудь из домочадцев в скором времени умрёт. В некоторых полесских сёлах в старину тело умершей женщины, перед тем как похоронить, покрывали берёзовыми ветками, а тело мужчины — ветками тополя. В Костромском крае об умирающих девушках говорили, что они «в берёзки собираются». В белорусских причитаниях умерших братьев именовали «зялёными кусточками», а умерших сестёр - «белыми бярёзами», веря, что на Троицу в берёзовые ветки, украшающие дома, вселяются души умерших родственников. У белорусов необычный вид белоствольной, например, искривлённой или сросшейся с другим деревом, считался свидетельством того, что под этим деревом погребена загубленная душа, а в его стволе и ветвях вместо сока течёт кровь. Подобных представлений придерживались и другие славянские народы. Но чаще берёза считалась доброй, оберегающей от зла, приносящей добро и здоровье. Интересно, что в соседних деревнях, а то и в одном селении легко сосуществовали и добрые, и дурные поверья, связанные с этим замечательным деревом. Русалочья неделя Берёза и её ветки были неотъемлемой частью многих языческих праздников древних славян. Самый любимый из них — Семик — наши предки отмечали в начале июня как время перехода весны в лето. Иногда этот праздник называли ещё Зелёными святками, но чаще - Русалочьей неделей. Считалось, что на Семик, с первым настоящим летним теплом, русалки собираются на берегах водоёмов, в лесах и рощах, чтобы встретиться с подругами и вволю повеселиться, а если получится, то и подыскать себе кавалера, некстати для себя решившего искупаться в реке или озере. Не случайно же такие купания в Русалочью неделю обычай строго запрещал, дабы жительницы тёмных вод не защекотали и не утащили купальщика в пучину.

Святки по русским деревням начинались обычно в четверг. С утра всем миром шли на кладбище и украшали ветками берёзы могилки ушедших родных, а после обеда начинались народные гулянья, ни днём, ни ночью не утихавшие всю ближайшую неделю. Главным обрядом Русалочьей недели было завивание или заламывание берёзки и плетение венков из берёзовых веток и цветов. Связан он был с древним культом матери-богини, поэтому присутствие мужчин на таких таинствах было святотатством — мужской взгляд мог испортить завитую берёзку. В обряде участвовали только девушки или молодые женщины, не имевшие детей. По традиции они шли в поле или в лес, выбирали там одиноко стоящее деревце, с шутками и песнями украшали его бусами и лентами и, чтобы угодить русалкам, которые очень любят качаться на ветвях берёзы, сплетали ветви в венки. Отсюда и пошло выражение «берёзу заломати». Совершив обряд украшения деревца, девушки садились в его тени, причём считалось: которая сядет первой, та и замуж выйдет первой. Тут же расстилали на земле скатерть и совершали обрядовую трапезу которая включала ряд обязательных блюд: пиво, квас, куличики, творог со сметаной и яичницу. И лишь теперь можно начинать хоровод. В среднерусских селениях девушки свивали три пары берёз «воротами», а затем гуськом проходили под ними. Во всех этих действиях был определённый смысл: так девушки могли подружиться, «покумиться» с русалками, которые могли поведать им будущее. Обязательным ритуалом было гадание по берёзовым венкам. Девушки бросали их в реку и следили, доплывёт ли венок до противоположного берега или утонет. Если доплывёт, то девушка в скором времени удачно выйдет замуж, а та, чей венок потонет, скоро умрёт. Пеклись, между прочим, юные красавицы не только о себе, но и о своих близких, процветании родной деревни и особенно о будущем урожае хлеба. Поэтому местом для завивания берёзок избирались преимущественно рощи, лески, поляны, находившиеся вблизи ржаного поля. Согласно поверью, рожь от этого будет расти лучше, что нашло отражение в текстах песен, которые сопровождали обряд и фактически являлись заклятием на урожай: Завили веночки, Завили зелены, На годы добрые На жито густое На ячмень колосистый, На овёс ресистый, На гречиху чёрную, На капусту белую. Вечером к девушкам присоединялись парни. Они срубали берёзку или просто ветки с неё, рядили их в девичье платье, кокошник и, величая «Девичьей красой», шумной ватагой шли в деревню, где гулянья продолжались до позднего вечера. (В некоторых среднерусских областях берёзу изображала самая красивая девушка села, украшенная берёзовыми ветками с листвой.) Называли срубленную берёзу в разных местах по-разному: «кума», «гостейка», «семик», «баба», «красота». Отдельные её ветви по дороге бросали в воду - для предотвращения летней засухи. Заканчивались святки проводами русалок. Когда проходила Русалочья неделя, с украшенных берёзок снимали бусы и ленты, «развивали» венки, распутывали ветви, с песнями и плясками носили чучело русалки по деревне, а потом выносили его в поле или лес, где разрывали или сжигали. Позже, с принятием православия, древний языческий праздник был приурочен к Троицыну дню, но обряды его практически не изменились: так же всей деревней убирали могилки и поминали усопших, так же девушки ходили завивать берёзу, разве что во время «кумовства» подружки стали обмениваться не лентами и платочками, а крестиками. С древним же смыслом Русалочьей недели за века произошло то же, что и с одним из её ритуальных гимнов «Во поле берёза стояла», давно ставшим просто любимой народной песней. Народные обряды и верования остались в далёком прошлом, но мы по-прежнему восхищаемся красотой и свежестью берёзовой рощи, без которой невозможно представить русский пейзаж. «В полдень, после обеда, начинается празднество молодых людей. В старину бабка-позыватка повещала по всем домам и сзывала девушек на гульбище. Хороводница, с караваем в руках, выходила на улицу и запевала зазывную песню. К ней со всех сторон сбирались девушки со своими матушками и нянюшками и всею толпою отправлялись в рощу. <...> Все это доселе сохраняется в разных местах. Ни время, ни преследования не могли уничтожить народных обрядов». Сказания русского народа, собранные Иваном Петровичем Сахаровым Троицын день. Пётр Александрович Суходольский. 1884 г.