— Тормози!

— Куда тормозить-то, до города ещё десять километров! Или тебе приспичило?
— Считай, что приспичило.
Друзья на заднем сиденье непонимающе переглянулись. Андрей, ворча, остановил машину и вопросительно уставился на меня. Я же рывком распахнул дверь и чуть ли не выбежал из машины.
Мы возвращались в жаркий душный город и проехали мимо пяти или шести частично убранных полей, когда при виде очередных желтоватых стогов и пары высоких рулонов сена внутри меня что-то ёкнуло.
Стоило выйти из машины — и в нос тут же ударил запах знойного июльского дня. Горячий, почти мягкий асфальт, пыль, поднятая проезжающими машинами. И, самое главное, тонкий, едва различимый на фоне приторного аромата придорожного донника запах сена. Метрах в тридцати от меня возвышался соломенно-жёлтый рулон, к которому я и направился.
— Ты, видно, совсем одичал за пару выходных вне города, — друзьям поневоле пришлось вылезти из машины и пойти за мной. Ничего, они люди привычные: вот если бы я разделся догола и побежал по этому полю, тогда бы, возможно, и возникли вопросы. Хотя тоже вряд ли.
Я же добрался до рулона сена, положил на жёсткую колючую поверхность руку. Как давно я не трогал сухую траву? Не нюхал сена? Повинуясь порыву, я рывком бросился на рулон и стал карабкаться вверх, царапая кожу об острые срезы травы.
Наверху я уселся на сено, свесив ноги — к подножью рулона уже успели подойти друзья. Мне захотелось поделиться своими переживаниями — теми, что вдруг охватили меня за мгновенья подъёма.
— Знаете, в детстве почти всё лето пахнет травой, — начал я. Мои спутники, привыкшие к моим выходкам, начали улыбаться, — сначала свежей, а потом, пару дней спустя, чуть прелой.
А если в момент покоса ещё и пойдёт дождь — запах свежей травы станет ещё пронзительнее, а к сухому и звонкому аромату полежавшего с неделю сена добавится густой и плотный шлейф лёгкой прелости. Кажется, что ещё немного — и он станет уж слишком тяжёлым, сильно напоминающим гниль — но ему удаётся удержаться на грани, добавив в яркую и лёгкую, но мимолётную свежесть толику вязкого постоянства.
А после, спустя пару недель, трава превратится в душистое сено — его аромат по силе никогда не сравнится со свежескошенной травой, конечно, но именно в него так приятно зарыться, закрыв глаза и наплевав на царапающие нежную кожу стволики.
Расслабленные улыбки друзей постепенно сменились задумчивыми, а я продолжал, уже не в силах остановиться.
— В детстве запах травы сопровождает, кажется, половину жизни — сейчас же мы обращаем на него внимание от силы пару дней в год. Мы почти забыли, какого это: броситься на траву, вдоволь изваляться в ней, оставляя на одежде и теле ярко-зелёные пятна, насквозь пропитаться этим вечным ароматом лета.
Но чем старше становишься — тем сильнее это неосознанное желание. Оставить приличия скучным взрослым, решившим, что главный показатель взросления — это отказ от всего самого непрактичного, и раствориться в траве, в лете, забыть наконец-то про серьёзное лицо. И вообще…
Я спрыгнул со своей импровизированной трибуны и направился к ближайшему огромному стогу — изваляться в сухом и колючем море, оцарапав кожу до лёгкого жжения, вдохнуть взахлёб густой запах высохшей травы, уйти в него с головой…
И снова вернуться в то время, когда травой пах каждый день лета.
Автор: Владимир Щеглов
#рассказы