КАРАСИ В ТЮЛЕ

— Мам, дай мне тюль, а? – с такой неожиданно просьбой в одно ясное летнее утро, обещающее перейти в жаркий день, обратился я к маме.
Она отставила какое-то шитье и с удивлением сказала:
— А зачем тебе тюль? Ты уже брал у меня марлю для этих… как их… мальков.
Точно, я брал у мамы кусок марли, которым с кем-нибудь из пацанов, кто был рядом на рыбалке, мы неводили на отмели Красненького песочка (купальное и уловистое, в смысле рыбалки, место озера Долгое) мальков – они шли как живцы для ловли окуней.
Но кроме мальков, в кусок марли размером метра полтора на метр, а когда и меньше, иногда залетали и чебачки и окушки, уже годные как улов рыбака. Правда, реагировать на стук рыб в стенку марли надо было мгновенно — поднимать снасть на вытянутых руках кверху и быстренько выбираться на берег.
И вот кому-то пришло в голову таким же образом ловить карасей, но уже не марлевой снастью, а тюлем: он был менее плотный, чем марля, и потому двигаться с ним в воде было легче и быстрей.
На Долгом, кроме прочей рыбы, водились также караси и лини. Причем, первых было много. И вот же, зараза, — не помню, чтобы кто-нибудь поймал карася на удочку. Не шли они на крючок ни с червяком, ни с хлебом, ни с тестом.
Может потому, что кормовая база Долгого, обильно поросшего водорослями, со сновавшими в их кущах всякими водяными насекомыми, была настолько богатой, что караси не клевать, а плевать хотели на наживку, которой их пытались прельстить незадачливые рыбаки?
А вот в вентери, сети или при процеживании бреднем озера на Малом взвозе, Двух лесинках, Красненьком песочке или в Ручьинке (все эти уловистые места, повторюсь, относятся к Долгому) караси попадались. Конечно, такие способы лова по закону считались браконьерскими.
Однако пятерыжцы испокон веку так ловили здесь рыбу – не на продажу, а себе на пропитание, — и потому все запретительные меры считали каким-то недоразумением, и как ловили рыбу такими снастями даже не десятилетиями, а веками! — так и продолжали, да и продолжают ловить.
Рыбы в Долгом от этого меньше не становилось. Как я уже сказал, земляки мои добывали ее только на собственные нужды, то есть не бесчинствовали на водоеме. А во-вторых, Долгое каждую весну в весеннее половодье заливало иртышской водой и рыбные запасы, таким образом, здесь ежегодно обновлялись.
— Так зачем тебе тюль? – повторила мама, а сама уже перешла к комоду и, выдвинув один из его ящиков, стала перебирать содержимое.
— Карасей ловить! – сообщил я матери. – Возьму с собой Рината, пойдем с ним на Ручьинку. Там пацаны вчера тюлью вместо бредня знаешь, сколько наловили карасиков?
— Вместо бредня? – переспросила мама. – Так у меня такогой большой тюли нет (именно тюли - откуда нам тогда было знать, что эта материя относится к мужскому роду - авт). Разве что вот эта, старая, с коридорной двери. Зашить только надо, тут кто-то из вас, балбесов, несколько дырок наделал… Все караси уйдут!
Этот кусок желто-синего тюля, с узорами в виде каких-то фантастических цветков, был мне знаком. Мама несколько лет (именно лет, а не зим!) вешала его на дверь в коридоре, чтобы мухи не залетали. А мы, братья, когда мама не видела, любили, выходя из дома или входя в него, не сдвигать тюль рукой в сторону, а утыкались в него головой, и он с легким шуршанием обтекал наши пока небольшие еще туловища, и мы воображали, что продираемся сквозь джунгли. Ну, вот такая блажь.
Со временем тюль от этого растянулся, в нем появились дыры, и мама сняла его и заменила новым и почти точно такой же расцветки. А старый отложила – ну мало ли, в деревне в хозяйстве все может пригодиться! И вот пригодился.
— Точно карасей принесете? — с улыбкой спросила мама, уже споро работая иглой и стягивая проделанные в тюли нашими непутевыми головами несанкционированные отверстия.
— А то! – важно подтвердил я. – Ринат, пошли, что ли?
Ринат в это время доедал уже, похоже, десятый вкуснющий пирожок с картошкой, запивая его прохладным молоком из погреба – я поел раньше, пока братишка раскачивался после пробуждения.
Он похлопал себя по округлившемуся животу:
— Порядок! Пошли. Мам, а мы за карасями!
— Да знаю уж, — отмахнулась мама, снова усевшаяся на диван и взявшаяся за свое рукоделье. – Вы там долго не будьте, к обеду-то возвращайтесь. А к вечеру пойдем огород поливать.
Да, надо бы, наверное, напомнить, сколько же лет нам тогда было? Мне, пожалуй, уже все двенадцать, а Ринату шел десятый. Так что мужиками мы были вполне самостоятельными, особенно, конечно, я!
Я затолкал скомканный тюль под мышку и мы, особо не снаряжаясь, споро зашагали к месту сегодняшней добычи рыбы низом. То есть под крутым старым иртышским берегом к Ручьинке, мимо огородов, по влажной тропинке, то и дело пересекаемой весело журчащими ручьями и родниками с ледяной и сладкой на вкус водой.
Это я сейчас знаю, что эта узенькая, шириной в четыре-пять и длиной всего в несколько десятков метров протока, называется ериком, соединяющим две части озера. А для нас она была просто Ручьинка, в которой было не очень глубоко. По берегам взрослому человеку по грудь, а то и по пояс, а перед песчаным мысом, куда обычно вытаскивали бредень после прохода Ручьинки, и того меньше.
Вот там-то и приноровилась ушлая пятерыжская пацанва выдергивать на свет божий карасиков, роющихся в поисках пищи в ряске, на илистом дне. Да не бреднем – их в деревне и было-то раз-два, и обчелся, — а при помощи обычного куска тюли! Как это делалось, я сейчас расскажу на собственном примере.
Вот, значит, дошли мы с братцем, наконец, до Ручьинки. Солнце уже поднялось высоко и начинало припекать. Небо было почти безоблачным, и в нем высоко, прямо над нами, трепетал крылышками и заливался своей звонкой песенкой жаворонок. На Двух лесинках уже появились первые купальщики, они плескались в воде и радостно гомонили. А на Ручьинке, к нашему удовольствию, еще никого из рыбаков не было. Значит, весь утренний улов будет наш! Неважно, сколько, но наш. Лучше бы, конечно побольше, но это как получится.
— Надо сначала карасиков поднять, — сказал я брату. – Ты шуруди ногами тут у берега, где помельче, и а я пойду к камышам, где поглубже.
Я снял штаны, залез в теплую воду по грудь, медленно пошел вдоль стенки камышей и стал ногами цеплять на дне ил и вздымать его. Сходу идти ловить карасей, в чистой воде, было бессмысленно, они, завидя нас, просто обошли бы нашу незатейливую снасть. Сначала следовало как следует взбаламутить воду и поднять карасей со дна, где они обычно паслись.
Ринат занялся тем же самым у противоположного, более мелкого берега. И вскоре из воды уже торчала только его белобрысая, отплевывающаяся тиной и что-то недовольно бормочущая голова. Братец не только возил ногами по дну, но и шлепал руками по поверхности воды. Молодец!
Минут через десять мы утомились (да я еще на что-то острое наступил) и вылезли на берег, чтобы полюбоваться своей работой. Вода в Ручьинке на протяжении нескольких метров стала довольно мутной, на поверхность всплыли сорванные нашими неутомимыми ногами водоросли, беспокойно метались туда-сюда жуки-плавунцы и еще какая-то водная живность. Варварство, конечно. Но разве мы тогда думали об этом? Наши головы занимала одна мысль: ну как там караси, готовы попасться в нашу снасть?
Конечно же, долго об этом мы размышлять не стали, а взяли тюль за углы, опять спустились в русло Ручьинки, и стали неводить в мутной воде. Я проинструктировал братишку заранее, что надо делать. И вот как только почувствовался первый толчок чего-то живого в нашу чуткую снасть, первым истошно заорал Ринат:
— Есть! Поднимаем!
Мы проворно задрали концы тюли из воды повыше, и на дне его увидели первого трепыхающегося карасика, отливающего на ярком солнце золотом. Нормального такого, с мою ладошку. Мне показалось, что он с укоризной смотрел в нашу сторону: «Чего это вам дома не сидится, зачем влезли в мой дом, да еще и натоптали в нем?» Но рыбацкое дело такое: один ловит, другой попадается!
Мы быстренько выбрались на берег, пристроили карасика в матерчатую сумку и снова устремились в воду. Не прошли и пары метров, как я услышал двойной стук в стенку тюли. Не сговариваясь, мы молча и одновременно вздернули тюль: на дне ее, скатившись друг к дружке в углубление, лениво шевелили плавниками уже два карася!
В общей сложности мы в то счастливое для нас утро выловили в Ручьинке около двух десятков карасей! И мама зажарила их на ужин аж три сковороды – хватило на всю нашу семью. Надо ли говорить, что мы с братом в тот день дома чувствовали себя чуть ли не главными кормильцами !
Были и потом походы на Ручьинку с тюлем, но все это было уже не то. Во-первых, и желающих натаскать карасиков чуть ли не голыми руками поприбавилось, а самих карасиков стало то ли меньше, то ли они поумнели и прятались на дне и в камышах и водорослях более тщательнее, но попадалось их с каждым разом все меньше. Так что тем же летом эту затею с тюлем мы бросили окончательно и перешли на обыкновенную рыбалку, с удочками и жерлицами. Но, как я уже говорил, на крючок карась так и не шел. Хитрые они на Долгом, однако!
#МаратВАЛЕЕВ.