Он нашёл это место, когда ему было девять лет.

Случайно.
Отец не слишком беспокоился о том, где шныряет чумазый, тощий мальчонка. Он и вспоминал о его существовании только тогда, когда наступало время сдавать бутылки.
Спасением стал лес. Гогочущие старшаки норовили дать пинка или поставить подножку, а ребятня помладше пугливо шарахалась. Ровесников у Сереги в посёлке не было.
Лес пользовался дурной славой. Высокие ели сменялись болотистыми равнинами с остовами погибших деревьев. Один неосторожный шаг — и земля могла уйти из-под ног, сменившись топкой, безжалостной грязью. Старики рассказывали, что здесь в старину полегло немало солдат. Серёга и сам не раз находил свидетельства давно отгремевших боёв — заросшую мхом каску, потемневшие гильзы. Из гильз можно было извлечь порох, просушить, но он боялся. Рыжий Ванька, заводила и хулиган, лишился трёх пальцев на правой руке. А Серёга боялся боли. Он был хорошо знаком с ней. Слишком хорошо для девятилетнего пацана.
Чёртовы воспоминания! Даже спустя три десятка лет искажённое лицо отца, заносящего свой тяжёлый ремень, видится, как живое. Сергей Иванович разжал руку и увидел на ладони багровые отметины от ногтей. По спине бежали тонкие струйки пота. Несмотря на лесную прохладу, ему было душно. Он вытер лоб, запустил пальцы в волосы.
Да, была когда-то шевелюра. А осталось — три волосинки. Чем ближе к сорока, тем явственнее в лице проступают черты отца. Тот же тяжёлый подбородок и седеющая поросль низко нависших бровей. Природу не обманешь.
Однако следовало торопиться.
Вход в подземное укрытие был надёжно замаскирован. Если б он не запнулся тогда о вкопанную цепь, то не понял бы, что под землей что то есть. Да и какой дурак полезет в болота! Даже когда в регионе активно велись поисковые работы, никто в этот гнилой угол не совался. Только он знает здесь каждую кочку, каждую веточку. Болото — тварь изменчивая. Но Хозяин не позволит, чтобы с ним что-то случилось.
Хозяин...
При мысли о том, что ему скоро придётся с ним встретиться, Сергея передёрнуло. Мерзкая химера, собранная безумным архитектором из человеческих и животных останков. Вместо головы — лошадиный череп с коровьими рогами, а костяных лап — аж восемь. Сквозь рёбра проросла бледная россыпь поганок. Из пустых глазниц течёт болотная чёрная грязь.
А уж запашок...
Первый раз он орал, как резаный, и обмочился. А потом — ничего, привык.
Человек такая скотина — ко всему привыкает. Сергей усмехнулся, вспомнив, что отец тоже обмочился. И Валентиновна — склочная соседка, которая его иначе как Крысёнышем не называла. Разве можно так с ребёнком?
А теперь её рубиновые серёжки висят чуть пониже сгнившего бобрового хвоста.Хозяин поглощает жертв. Кости расходятся в разные стороны, выпуская наружу тёмное месиво, а потом чудовище собирается снова. Но к его облику добавляется новая деталь — неважно, часть тела или элемент одежды последней жертвы. После отца на лбу Хозяина появился лоскут кожи с татуировкой — солнце с расходящимися лучами.
Интересно, что Хозяин оставил бы от него, не заключи он тогда договор?
Сергей вспомнил удушливую вонь, похожую на запах стухших яиц, щёлканье костей, тёплое пятно на шортах...
— Ты мне послужишь, человечий детёныш... — лошадиный череп не мог издавать таких звуков: скрипучий, нечеловеческий голос раздавался прямо у Сергея в голове. — Раз сам пришёл!
Он молчал, вжавшись в сырую стену. Разум отказывался покидать его, хотя больше всего Серёга хотел провалиться в забытьё! Лишь бы не видеть жуткой костяной морды и гниющей ноги в остатках сапога, которая волочилась за чудовищем.
— Хозяин я здешний. Болотный, — более миролюбиво продолжил череп. — Жизнь у тебя такая, что впору на осинке удавиться. Будет другая. Но придётся мне послужить. В болотах много спрятано — вовек не отыскать. А тебе отдам, коли верно служить будешь. Догадался, что мне от тебя надобно?
Серёга мотнул головой, внутренне осознавая, что смерть его откладывается, но в словах Хозяина таится что-то не менее страшное, мерзкое...
— Тулово у меня обновы требует. А обнова нужна не только звериная, но и людская — чтоб тулово не распадалось. Я тебе, малой, дудочку дам. Махонькая, а людишек мне в болото приманит.
Хозяин запустил суставчатые лапы в пузырящееся грязевое чрево, кое-как сдерживаемое костями, и вынул оттуда маленький продолговатый предмет.
Дудка совсем не была похожа на пионерский горн или изящную дудочку пастуха, которую он видел в какой-то книжке. Это была полая кость с отполированными краями, покрытая резными знаками и письменами.
— Возьмёшь дудочку — порешали. Не возьмёшь — станешь моей обновой, — в голосе Хозяина зазвучала насмешка.
Серёга зажмурился и протянул левую руку ладонью вперёд.
Он шёл домой, словно пьяный, не разбирая дороги, не чувствуя, как его кусают комары. Дудка упиралась в бедро в кармане шорт, не позволяя забыть о реальности кошмара.
— Припёрся, тварёнок! — тяжёлая оплеуха заставила упасть на пол. Щеку
обожгло острой болью. Раскрасневшийся отец нависал над ним тяжёлой тушей, распространяя густой запах алкоголя. Серёга глянул в оплывшие, багровые от тупой ярости глаза и молча достал из кармана дудку.
Не было нужды дуть в вонючее отверстие постоянно. Дудке стоило взвыть один раз — и жертва покорно замирала с остекленевшими глазами, а потом шла хоть за ним, хоть в болото, хоть на край света.
Серёга всегда хотел отвернуться, чтобы не видеть, что происходит в землянке, но Хозяину нравилось, когда он смотрел. Монет давал в два раза больше. Золоту нипочём болотная грязь — его можно почистить.
Он по дурости и малолетству чуть не вляпался, пытаясь сбыть сокровища, когда вернулся в отцовскую квартиру из детдома. К счастью, дудочка была под рукой Бандиты, похожие на здоровенных бритых кабанов, поплелись вслед за ним по известному маршруту. Хозяин расплатился с Сергеем в тот день особенно щедро и велел приводить людей не реже, чем раз в год — но только летом, до осени.
Он никогда не использовал дудку против тех, кого всеми законами человеческими запрещено трогать — стариков, детей и беременных женщин. Тем и успокаивался. Из Серёги-Крысёныша он стал Сергеем Ивановичем, уважаемым в определенных кругах человеком. Обзавёлся домиком, небольшим, но выгодным бизнесом по продаже курятины.
И всё было бы хорошо, если б не эта чёртова девчонка.
Он обернулся. Жертва шла, опустив голову. Длинные чёрные волосы закрывали лицо. И ведь молчала, зараза, как партизан. Кто её послал? Даже когда в сердцах пинал её, свернувшуюся калачиком, ногами — молчала... Будто боли не чувствовала...
— Ну ничего, — пробормотал он, — сколько их было, охотников за чужим добром! Все ушли в болото за дудочкой, все попали в утробу Хозяина. Болото всё жрёт — и леса, и зверя, и людей, ему разницы нет...
Повозился, снимая дёрн со стальной пластины, закрывающей вход. Цепь совсем заржавела — еле тянет. Девчонка всё это время стояла неподвижно. Наконец справился. Из земляной дыры дохнуло смрадом и сыростью. С низкого потолка свисали корни, под ногами чавкал ил, жадно хватая за сапоги.
— Привёл, — выдохнул Сергей в стылую темноту. Хозяин молчал. Что-то было не так. Он почувствовал напряжение, натянутой струной повисшее в воздухе.
Раздался грохот. Сзади полыхнуло. Его опалило невыносимым жаром. В ушах противно зазвенело. Сергей почувствовал запах палёных волос. Он смог обернуться, хотя всё тело уже скрутило невыносимой болью.
В глазах девчонки плясало золотое пламя, с вытянутых рук обильно сыпались искры.
— Вот тебе слуга твой! — звонко крикнула она. — Долго ещё закон нарушать будешь?! Сказано: что само пришло — то твоё. А дальше не лезь!
— Моё... — тихо булькнуло где-то возле Сергея.
Что-то изменилось. На смену обжигающему жару пришла успокаивающая вязкая прохлада. В нос ударил гнилостный болотный дух. Раздался тошнотворный треск раздвигающихся костей.
Он успел увидеть, как луч заходящего солнца скользнул в задвигаемую ведьмой заслонку, а затем всё поглотила тьма.
Автор: Ольга Штиглиц
#рассказы