Художник Абрахам Хантер

Кинувшиеся на крики деда Семёна девчата успели перехватить выскользнувшую из сарайчика Муру. Варвара ловко подставила ей подножку, а коршуном налетевший сверху дворовый прикусил ведьме пальцы, сжимающие обглоданную куриную кость.

- Мурка! Подлючка! Околдовала! Испортила!! Бабоньки! Что делать-то теперя? Как с энтим жить?? - причитания деда заглушили злобные выкрики Муры. А когда баба Оня прочертила у нее на лбу какой-то знак, ведьма совсем заткнулась и безропотно отдала опасный трофей.

- Ты чего творишь, шелапутная? - возмутился дворовый, обходя её кругом. - Какие блохи тебя покусали??

- Это вы! Вы меня подставили! Зачем? Что я вам сделала плохого? - подбежавшая к ним Маня замахнулась было на Муру, но Грапа не позволила нанести удар.

- Не прикасайся к ней. Оня её обездвижила. Пускай посидит, подумает... Да и мы прикинем, как её можно наказать...

- Сжечь колдовку и все дела! А пеплу над речкой развеять! - дворовый подмигнул Мане, давая понять, что шутит.

- Мы что-нибудь пострашнее придумаем. - отмела предложение кота не склонная к веселью Варвара. - Чтобы больше никогда и никому не смогла навредить.

- Ума не хватит... - прошипела Мура и, посмотрев на Маню, криво усмехнулась. - Никто тебя специально не подставлял, дева. Ты просто под руку подвернулась в нужный момент. Наивная глупая дура!

- Ну вы и... - Маня запнулась, пытаясь подобрать нужное слово, и дворовый услужливо подсказал: - Гадючка-подлючка-тварючка- змеючка! Хе-хех-хее!

- Договоришься у меня! - сверкнула глазами Мура, и котей поспешно состроил ей целых два кукиша.

- Грапа, Варя, идите скорее сюда... - позвала баба Оня из сарайчика, а дед Семён снова зашёлся жалобными стонами.

- Пропадаююю... Девчаты! Оня, сделай уже что-нибудь! Как я жёнке в таком виде покажуся?

В сарае было сумрачно и пыльно.

Некстати разбуженный ведьмой Юрич елозил в углу, безуспешно пытаясь освободиться от пут. Матрёша исподлобья наблюдала за ним, и в пустых глазницах лошадиной черепушки тлели мутные зеленоватые огоньки.

Всхлипывающая баском кутя перебирала свои порядком подпаленные розовые кудряшки, а дед потрясал перед бабой Оней покрытыми черной коростой руками, продолжая причитать.

- Мурка! Её работа! Косточку хотела из плаща потырить, ну, а я перестрял. Схватился за неё и вот результат! Как теперича быть-то, бабоньки? Сможете энту пакостю свести?

- Попробуем, Семён. Угомонись только. - баба Оня оглядела поле битвы. - Больше никто не пострадал?

- Да вроде никто. Только кутю слегка по волосам задело... Матрёшка как была колодой, так и сидит. Колдунок, правда, проснулся. Аккурат, когда Мура косточку вытянула. И хитрая такая, стервь! Мышью спервоначала прикинулася! Отвела мне глаза! Спасибо, кутя её распознала!

- Не надо было за косточку хвататься.

- Да кто знал-то? Кто знал?? Ты вон, спокойно её держишь.

- Ошибаешься, Семён, - баба Оня положила трофей в карман фартука и продемонстрировала всем багровые пятна волдырей на ладонях.

- Сколько жи в энтой косточке силы упрятано? - охнул дворовый, на всякий случай отступая к двери. - Ты тольки не тряси её, баба Онечка! Соблюдай противупожарную безопасностю!

- Отдай! - прошептало из угла. - Отдай! Отдай! Не твоё!! Верни кости и я уйду. И больше вы меня не увидите.

- Щазз! Разбежалиси! Не забыл. что в чужом теле находишьси? - отмахнулся пушистым хвостом котей.

- Сиди и не рыпайся! Нет тебе веры, колдунок! - поддержал дворового дед Семён.

- Придётся поверить. Без моей помощи вы не сможете обменять нас телами с этой жуткой бабой!

- Я - жуткая баба? Я??? - проревела слонихой Матрёша, эффектным жестом извлекая из складок плаща еще одну куриную косточку.

Сверкнули огни в глазницах черепа, завоняло палёным, и от колосящихся бровей на её родном лице остались только две черные, въевшиеся в кожу, полоски.

- Получил? Понравилось? - безумный Матрёшин хохот сотряс стены сарайчика. - Я еще могу добавить! Ну ка, держи...

Она нацелилась было косточкой на беспомощно барахтающегося колдуна, но Маня успела предотвратить расправу, водрузив на лошадиный череп перепачканный в земле пустой мешок.

- Извините. - немедленно покраснела она. - Ничего другого не нашлось...

- Спасибо, деточка! Но больше не встревай. Помни про метку... - баба Оня с трудом разжала Матрёшины пальцы и забрала опасную косточку.

- Да тама целый склад энтих костяшек! С куриной фабрики, небось, потырено? - дворовый сунулся было прощупать плащ, но Грапа вовремя оттащила его подальше.

- Снимите с меня мешок! Кутя! Помоги! - глухо воззвала плененная Матрёша, а на серой дерюжке проявились два темных выжженных пятна. Зелёный огонь в глазницах черепа разгорался всё ярче, и баба Оня закричала, обращаясь к Варваре:

- Скорее неси следы беспамятного! Матрёша меняется! Нужно поторопиться с обрядом!

- Я принесу! - дворовый пулей вылетел вон, а девчата скопом навалились на Матрёшу, прижали к земле, не давая шевельнуться.

- Как вам помочь? - Маня металась возле них, не зная, что нужно делать.

- Никак! Уходите! Ты и Семён. И заберите кутю! Быстрее!

- Не уйду! Не брошу хозяйку! - заверещала кутя, вцепившись в плащ колдуна. - Матрёна Батьковна! Что же теперя будет-то?! Аааа??? У нас столько крэмов не опробованных! Столько стразьев к одёже не пришитых! А ты вздумала выкобениваться некстати!

- Ох, скалки-моталки! - тоненько распричитался позабывший о собственной напасти дед. - Матрёшка, слышь? Не поддавайся! Гони взашей энти огни!!Девчата тебя вытащат!!!

Мохнатым клубком в сарайчик ворвался дворовый. Немного не рассчитав, со всей силы врезался в стену, просыпав содержимое мешочка. Варвара бросилась собирать черный порошок от следов беспамятного, но лишь сильнее размазала его по земле.

Воцарившаяся было тишина взорвалась новыми криками и стонами, и бабе Оне пришлось поднять куриную косточку над головой, чтобы заставить всех замолчать.

- Варя. Грапа. Будете делать, что велю... - голос бабки звучал глухо, из под сжатых пальцев сочилась кровь.

- Оня! Не надо так! Это опасно! - попыталась возразить Грапа, но бабка ее перебила: - Молчи! Мы теряем Матрёшу... Не мешайте мне...

Собравшись с силами, Оня медленно опустила косточку к земле, и порошок притянулся к ней как к магниту. Собрав его весь, бабка плавно повела костью по воздуху, очерчивая линию овала. От легкого потряхивания порошок осыпался вновь, вырисовывая на земле вокруг колдуна такую же фигуру. И теперь к нему нужно было перенести Матрёшу. Баба Оня велела это сделать девчатам. Сама же отодрала от фартука несколько полос, чтобы перебинтовывать кровоточащие ладони. С негромким причитанием, кутя бросилась к ней, чтобы помочь. Дворовый же с дедом подхватили за ноги хлипкую, но тяжёлую фигуру Юрича и вместе с девчатами уложили её внутрь овала. Сделать это было не так-то просто - Матрёша брыкалась и пыталась им помешать. Мешок всё так же торчал на черепушке, и Маня быстро передернула его передом назад, чтобы не видеть жутких зеленых огней, сверкающих в выжженных дырках.

- Что вы творите? Куда меня тащите? Снимите мешок! - рычала Матрёша, извиваясь. И Грапе пришлось даже слегка пристукнуть её по черепу, чтобы угомонить.

Когда всё было готово, баба Оня снова взялась за косточку, и под пристальным взглядом Юрича-колдуна побрела вдоль овала, забормотала:

- ...поди прочь, изурок... унесись в болото... растворись в тёмной воде вместе со следами беспамятного... рассыпься прахом... но прежде оберни назад сделанное... пусть всё станет, как дОлжно быть!

Над головами заворчал гром, а потом бахнуло так, что все на минуту оглохли. Молния с шипением прошла сквозь крышу сарая, ударив ровно между лежащими рядом колдуном и Матрёшей. Полыхнуло золотым и зеленым, едкий дым заполнил помещение, прильнул к лицам, не давая возможности вздохнуть... Стоявшая у входа в сарайчик Маня опять не растерялась - так резко ударила по двери, что та слетела с петель. Порыв свежего ветра ворвался внутрь, разорвал дым на клочки, и в образовавшиеся прорехи стало видно Матрёшу, судорожно ощупывающую свои многострадальные брови. Рядом с ней высился холмик плаща да валялось несколько обугленных куриных косточек.

- Кхамм... кхеххх... получилоси! Всё получилоси, девчатки! - счастливый дворовый ураганом налетел на Матрёшу обниматься.

- Осторожнее! - прохрипела Варвара. - Вдруг это не... Матрёша?

- Матрёшка! Я по бровям узнал! По следочкам от них! Ты чего... чего пинаисси, девка??

- У тебя лапы грязные! И морда неумытая! - забормотала Матрёша, заполошно озираясь. - Кутя! Что за маскарад? Розовые волосы - дурной тон! Немедленно повяжи косынку!.. Спрячь это безобразие! И найди спирт! Мне нужно продезинфицировать лицо! И взять оберег от сглаза! Пошли скорее домой!

Не обращая внимания на оторопевших девчат, Матрёша выкатилась из сарайчика, продолжая выговаривать куте за неподобающий внешний вид.

- Это не Матрёшка! Не наша Матрёшка! - дворовый прикусил кончик хвоста да так и застыл, глядя вслед удаляющейся парочке.

- Это Матрёша. Её оглушило побочкой... - баба Оня прилегла прямо на землю, прижав к груди окровавленные руки. - Всё должно наладиться... постепенно...

Куриная косточка, которой она творила обряд, развалилась напополам, в кармашке фартука зияла дыра, и из неё торчала вторая, обуглившаяся до черноты.

- Их нужно сжечь... чтобы наверняка уничтожить... - прошептала бабка захлопотавшим возле неё девчатам. - Варя, займись, хорошо? А мы с Грапой потихонечку дойдём до дома...

- Я сначала твоими руками займусь!

- Потом... Мне кикуня крапивную ванночку сделает, а ты пока убери здесь всё, хорошо? Плащ тоже лучше сжечь...

- Сделаем, баба Онечка! Не сумлевайси! - дворовый подхватил из угла заплетенный паутиной веник и энергично потряс им в воздухе.

- А я ? А мне как быть с руками-то? - дед Семён запнулся и охнул. - Очистилося всё! Нету плесени, бабоньки! Быдто и не бывало! Оня! Грапа! Варя! А ну, поглядите!

Ликующий дед протянул руки к девчатам, но баба Оня не разделила его радости - негромко вздохнула и отключилась.

- Варя, Семён. Помогайте! - Грапа попыталась приподнять подругу, и шикнула на шагнувшую к ним Маню. - Тебе нельзя. Извини. Мы сами управимся. А ты за Мурой пригляди, хорошо?

- Хорошо, - пробормотала Маня. - Только её нету...

Муры действительно не оказалось там, где ее оставили. Но напуганные состоянием подруги девчата не стали организовывать поиски ведьмы. Забыли они и про Анжелу Викторовну, чем та не преминула воспользоваться...

Грапа на все корки ругала куриную косточку, силой которой рискнула воспользоваться баба Оня.

- Если в этих костяшках такая силища - почему же они попортилися после обряду? - никак не мог взять в толк озадаченный дед Семён.

- Потому что на их злую силу пришлась добрая сила Они! - втолковывала ему Грапа, обтирая лоб подруги смоченной в прохладной воде тряпицей.

Варвара взболтала настойку из семи трав и теперь тщетно пыталась напоить ею бабку. Но Оня не подавала признаков жизни. Только отстукивающее глухие удары сердце указывало на то, что она жива.

Кикуня ловко омыла в отваре крапивы израненные руки хозяйки. Присыпала порошком из перетёртых в пыль листьев подорожника, бережно перевязала. А когда собралась отнести чашу - в той возникло изображение чуть встревоженной Тоськи. Сварливо отругав девчат, что опять влезли куда не следовало, Тося велела поднести к Ониному лицу какое-нибудь стекло и не мешать. Варвара немедленно выполнила ее просьбу - принесла из бабкиной комнаты небольшое овальное зеркальце без рамы. Руки дрожали, и она стиснула его изо всех сил, чтобы не выдать своего страха.

Оня лежала неподвижно. Лишь едва уловимо вздымалась от дыхания грудь. На обесцветившемся лице проступили синие вены и красные дорожки сосудов, под глазами залегли черные тени.

Появившаяся в зеркале Тоська что-то тихонько зашептала. Слова её звучали как музыка, в них чувствовалась определенная ритмика, чередующаяся с ровными непродолжительными паузами.

Бормотала Тоська довольно долго.

Руки Варвары онемели, непослушные пальцы с трудом удерживали стекло, когда бабкины ресницы чуть дрогнули и она широко зевнула.

Из-за подушек выбралась дрема, по Тоськиному сигналу поводила ладошками над Ониным лицом, погладила начавшие розоветь щеки, уложила кругом на волосах свою фирменную шаль.

Тося велела не будить Оню до завтра. И вообще - не приставать к ней с разговорами.

- Вам на Троицу еще один обряд творить. С навьей пометой работать. Оне требуется хороший отдых.

- Улыбаетси! Баба Онечка улыбаетси! - дворовый энергично высморкался в хвост и распушил мех шубейки. - Интересно, что такого ей снитси? Признавайси, дрёмка!

- Прабабушка ей снится... - проворчала дрёма, поправляя шаль на бабкиных волосах. - Сказано вам - не мешайтесь. Займитесь чем-нибудь полезным! Дайте Оне передохнуть!
продолжение следует
#ПроСтрашное
источник