День выдался серым и унылым. Осенняя сырость пропитала воздух, а под ногами шуршала скользкая опавшая листва. Место было безлюдным — лишь изредка по трассе проносились машины. По кромке поля шёл мужчина с собаками — охотник.

Внезапно собаки занервничали и заскулили. Озадаченный хозяин подошёл ближе к непонятной куче в поле. Через минуту мужчина отбежал на несколько метров и достал телефон. Он вызвал полицию и скорую, зная, что последняя уже не поможет.

С этой страшной находки в поле началась охота на зверя.

****

— Знаешь, что чаще всего толкает людей на преступления? Современный мир. Никто ничего не боится. Как в игре — если что, можно перезагрузиться. Боятся начинают уже в клетке. Тогда им становится страшно за свою никчёмную жизнь. Не видела ни одного преступника, который бы искренне скорбел по своей жертве. Мыслишки только о своей шкурке и что с ней будет там… А о загубленных невинных жизнях — ни слова.

— Ну ты жёстко, конечно, говоришь, — покачала головой напарник Володя.

— Правду я говорю, Володя, правду. У нас какая-то бесконечная игра в догонялки. Мы за ними, они от нас, а итог не всегда правильный.

— Ты прям чего-то в философию ударилась.

— Раньше пыталась понять, что у них, у этих душегубов-маньяков, в голове.

— Поняла?

— Да.

— И что же?

— Тьма.

Ева варила третью чашку кофе за это утро и смотрела в окно, за которым бушевал осенний ливень. Она любила осень больше, чем лето. Осень — время перемен и чего-то нового, так повелось с детства.

Володя ушёл в подвал, где хранился архив, а Ева осталась. Подвал вызывал у неё дурные воспоминания. За свою жизнь она повидала такое, что не каждый мужчина осознает и не сломается.

На пробковой доске висели две фотографии: девушка лет двадцати с чертяками в глазах и обаятельной улыбкой и её подруга. Вторая девушка на фото не улыбалась — серьёзный и скорее суровый, в целом вид серой мышки. По описанию близких она и была тихой серой мышкой.

Обе девушки пропали неделю назад, и кроме одной зацепки у Евы не было ничего. Анна Рогова, девушка с приятной улыбкой, двадцати лет, и её подруга Валя Серова пропали, возвращаясь домой. Девушки дружили с раннего детства, жили рядом в пригороде в частном секторе. С годами пригород влился в черту города, но частный сектор сохранился.

Подруги учились в одном классе, а потом и в одной группе техникума. Валя, несмотря на стереотип о серых умных мышках, едва сдавала сессию. Учиться ей было сложно, и если бы не поддержка Ани, то она вряд ли бы поступила в техникум. Валя была отличной хозяйкой, умела всё по дому, но вот учёба не давалась. Аня же, напротив, помимо яркой внешности, обладала незаурядным умом. Всё у неё получалось легко и просто. Отлично училась и помогала другим, была волонтёром и подрабатывала в кофейне. И всё же такие разные, но столько лет дружили.

В тот день они возвращались после занятий, вышли из автобуса и растворились в воздухе. Камера в автобусе зафиксировала подруг. Они о чём-то говорили, спорили, смеялись. Вышли на своей остановке, перешли дорогу — и на этом всё. Больше ни одна камера их не зафиксировала. Вечером забеспокоились родители, потому что девушки не вернулись и не отвечали на звонки.

Дело сразу передали Еве, потому что у неё был опыт в таких делах. Она отправила напарника в архив изучить похожие дела прошлых лет.

Когда Володя вернулся, он молча развёл руками, мол, ничего нет похожего.

Туман висел плотным одеялом, затрудняя видимость на дороге. Вдруг на обочине резко затормозила машина, водитель выскочил из авто и бросился к канаве. Он издалека заметил нечто необычное — полуголую девушку, которая с трудом ползла к дороге. Мужчина сначала даже растерялся, но быстро взял себя в руки и вызвал скорую и полицию. Пока службы ехали, он дал девушке свою куртку и усадил её в машине.

Девушка выглядела отстранённой и заторможенной, словно не понимала, что с ней происходит. Она не отвечала на вопросы водителя, никак не реагировала на попытки дать ей воды. Приехавшая скорая оценила её состояние как средней тяжести и стала укладывать её на носилки.

— Кажется, это та, что потеряшка из центрального. Нам ориентировку присылали, — заметил один из полицейских.

— Точно, две подруги пропали несколько дней назад. Надо нашим звонить.

Звонок полицейских застал Еву в магазине, где она по привычке закупалась полуфабрикатами на неделю. На улице совсем стемнело, а туман стал только гуще, окутывая город серой пеленой. Ева замерла, услышав новость о находке, и, не раздумывая, бросила тележку с покупками посреди прохода. Её взгляд стал острым, профессиональным — охотник почуял след.

Первым делом она направилась в больницу к пострадавшей, а Владимира отправила на место обнаружения девушки. В душе Евы нарастало напряжение — она гадала, кто же из подруг нашёлся и что случилось со второй. Мысли крутились, словно шестерёнки в хорошо отлаженном механизме, анализируя возможные сценарии.

Часы посещения в больнице уже закончились, и пустые коридоры казались бесконечными тоннелями. Пострадавшую поместили в отдельную палату, и на момент приезда Евы она спала, её дыхание было ровным, но каким-то неестественным.

— Валя… — тихо позвала Ева, мгновенно узнав девушку. Валя пошевелилась, но не проснулась, её лицо было бледным, а губы слегка посинели.

Дверь палаты тихо отворилась, и вошёл врач — усталый мужчина с кругами под глазами. Он жестом подозвал Еву к себе, его лицо выражало серьёзность, от которой у следователя сжалось сердце.

— Нам нужно поговорить, — тихо произнёс врач, его голос звучал напряжённо, словно он знал что-то, чего не знала Ева.

В коридоре было холодно, и свет люминесцентных ламп создавал жуткие тени на стенах. Ева почувствовала, как внутри неё нарастает тревога — она знала, что новости будут тяжёлыми.

— Как её состояние? — спросила Ева, стараясь скрыть тревогу в голосе.

— Физически почти в норме, обезвоживание и истощение, но не критично. А вот с психическим здоровьем проблемы. Я не уверен, что вы сможете с ней нормально поговорить. Психиатр с ней уже беседовал.

— И?

— Она просто молчит и смотрит. Доктор говорит — шок.

— Но у вас есть какие-то сомнения?

— Не то чтобы… Да и не спец я в этих вопросах. Скорее интуиция.

— Валентина всё понимает. Это не шок.

— Вот как. Спасибо, доктор. Сколько она будет спать?

— Как минимум до утра.

— Я вернусь утром.

Ева вышла из больницы, холодный туман окутал её, словно пытаясь остановить. Её шаги эхом отражались от пустых стен коридора. В кармане завибрировал телефон — сообщение от Володи.

«Нашли тело второй подруги», — гласило короткое послание.

Ева остановилась, её лицо исказила гримаса боли. Она достала сигарету и закурила, хотя обычно не курила на работе.

— Слишком всё быстро происходит, — пробормотала она, глядя в темноту. — Слишком быстро…

Её мысли метались, словно пойманные в ловушку. Два тела, одна выжившая, которая молчит. Что произошло той ночью? Кто стоит за этим? И главное — почему?

Ева направилась к машине. Впереди её ждал морг и новые ужасы, которые придётся увидеть. Но она знала — это её работа. И она должна довести её до конца, чего бы это ни стоило.

Туман становился всё гуще, словно пытаясь скрыть от неё то, что ждало впереди. Но Ева шла вперёд, потому что знала — иногда только она может принести свет в эту тьму.

Морг встретил Еву холодным светом неоновых ламп и запахом формалина. Она знала каждый уголок этого места, но сегодня даже привычные звуки — тихое гудение холодильников и шарканье резиновых тапочек — казались неестественными, зловещими.

Патологоанатом встретил её мрачной улыбкой.

— Ну что, Ева, не самое приятное зрелище тебя ждёт.

Она кивнула, готовясь к тому, что предстоит увидеть. Тело Анны лежало на столе, накрытое белой простынёй. Ева медленно подняла ткань, и её взгляд застыл.

На лице девушки застыло выражение ужаса. Её тело было покрыто странными синяками, словно кто-то пытался оставить на ней какой-то знак.

— Что это? — прошептала Ева, указывая на отметины.

— Пока не могу сказать точно. Похоже на следы от верёвки или жгута, но рисунок необычный.

Ева достала фотоаппарат и начала делать снимки. Каждый кадр казался ей кусочком паззла, который нужно собрать, чтобы понять, что произошло.

Ева вышла из морга с тяжёлым чувством, будто невидимая рука сжала её сердце. Холодный ветер пробирал до костей, но дело было не в погоде — что-то неуловимое, зловещее витало в воздухе. Вместо того чтобы поехать домой, она направилась в отдел, где тусклый свет ламп лишь усиливал гнетущую атмосферу.

Телефон запищал входящим сообщением. Володя отчитался о результатах:

— Собаки след потеряли у ручья. Возможно, она его переходила, как бы то ни было, больше они след не взяли. Территорию до сих пор осматривают, но пока глухо. А девчонка сама-то что говорит?

— Сегодня ничего, её накачали седативным под завязку. Завтра с утра к ней в больницу.

— А по трупу что?

— На теле Анны хотели какой-то знак оставить. У неё такое лицо жуткое… Никогда не забуду. Словно она увидела что-то поистине ужасное.

— Думаешь, маньяк?

— Не знаю. Вряд ли. Маньяки просто так жертв не отпускают. А по сути, на Валентине нет особых ран. Что-то тут не так.

— Ладно, я спать поехал. Утром продолжим, а то я на ходу засыпаю. Вторые сутки на ногах.

— Да, конечно, поезжай.

Ева осталась в кабинете одна. Она устроилась на маленьком диване, укрылась пледом и почти мгновенно провалилась в тревожный сон. Внезапно что-то заставило её резко проснуться.

В кабинете стало невыносимо холодно. Странный запах разложения наполнил воздух. Ева рывком села на диване, вглядываясь в темноту. Мозг кричал об опасности, но тело словно парализовало.

Посередине кабинета стояла покойная Анна. Её мёртвые глаза, казалось, проникали в самую душу следователя. Ева не могла пошевелиться, забыла, как дышать. Покойная молниеносно оказалась возле дивана и схватила Еву за руку. Анна приложила руку женщины к своей груди, и Ева почувствовала, как леденящий холод проникает в каждую клеточку её тела.

Мёртвая коснулась головы Евы, и следователь оказалась в водовороте предсмертных воспоминаний Анны.

…Аня и Валя едут в автобусе, о чём-то весело болтают. Ева наблюдает со стороны, словно призрак. На остановке девушки выходят — вокруг ни души. И вдруг… острая боль… темнота…

Холодный сырой подвал с земляным полом, деревянные доски вместо нар. Валя лежит на боку, Аня не видит, дышит ли она. Жива ли? На Ане осталась лишь футболка и трусики. Она босиком, холод сковывает тело ледяным панцирем.

Аня замечает бутылку воды и пакет, но не может дотянуться — она прикована цепью. Девушка судорожно рыдает, её слёзы замерзают на щеках. Валя зашевелилась…

В этот момент Ева вырвалась из чужих воспоминаний. Анна исчезла, оставив после себя лишь ледяной след и жуткое предчувствие того, что самое страшное ещё впереди. Ева знала: это только начало. И она должна разгадать эту тайну, пока не стало слишком поздно.

Ева сидела на диване, тяжело дыша. Её грудь вздымалась, словно после долгого бега. Видения… Они всегда приходили неожиданно, но сейчас она была уверена — это ключ к разгадке. Покойная Анна пыталась что-то сказать, предупредить. Женщина чувствовала себя опустошённой, будто из неё выкачали все силы. За окном медленно занимался новый день, но туман, словно призрачное покрывало, всё ещё окутывал город.

Она заехала в ближайшую кофейню — крепкий кофе был необходим, чтобы прийти в себя. Металлический привкус во рту напоминал о ночном кошмаре. После короткого завтрака Ева направилась в больницу.

Валентина сидела на кровати, уставившись в зеркало. Её лицо было бледным, почти прозрачным. Она не заметила вошедшую Еву, погружённая в свои мысли.

— Привет. Я Ева, — тихо произнесла следователь.

Валентина лишь кивнула, но не ответила. Её взгляд был холодным, изучающим. Она рассматривала Еву, словно препарировала её личность.

— Что вы хотели узнать? Я думала, врач сказал вам, что из-за шока я ничего не помню, — произнесла Валя ровным, почти механическим голосом.

— Понимаю. Может быть, ты попробуешь вспомнить, где вас держали или описать этого человека?

— Не помню. Ехали в автобусе, а потом холод и темнота. А потом вдруг я оказалась в поле. Где Аня?

Ева внимательно наблюдала за Валей. Что-то в поведении девушки настораживало. Слишком искусственная реакция, слишком контролируемый голос. Она явно что-то скрывала.

— Аня погибла.

— Её нашли? — в голосе Валентины промелькнуло нечто, похожее на удивление.

— Да, в поле. Ты что-то помнишь?

— Нет, — слишком быстро ответила девушка, и Ева заметила, как её руки слегка дрогнули.

Как ни старалась Ева разговорить пострадавшую, та упорно не шла на контакт. Её ответы были отрепетированными, словно выученными наизусть.

После визита в больницу Ева направилась к знакомому психиатру. Она нуждалась в профессиональном мнении — можно ли симулировать шок и потерю памяти?

Доктор встретил её в своём кабинете, стены которого были увешаны дипломами и сертификатами.

— Ева, что привело тебя ко мне в такой час? — спросил он, внимательно глядя на посетительницу.

— У меня есть пациентка… точнее, свидетель. Она утверждает, что ничего не помнит, но я чувствую фальшь.

Психиатр откинулся в кресле, задумчиво потирая подбородок.

— Симуляция амнезии — это сложнее, чем кажется. Но некоторые люди способны на поразительные вещи. Особенно если у них есть мотив.

Ева почувствовала, как холодок пробежал по спине. Мотив… А был ли у Валентины мотив? И что ещё она скрывает?

— Спасибо, — произнесла Ева, поднимаясь. — Я должна это проверить.

Она вышла из кабинета, чувствуя, как в голове созревает новая версия. И эта версия ей совсем не нравилась.

Ева вышла от психиатра с тяжёлым чувством тревоги, которое только усилилось после разговора с врачом. Что же на самом деле скрывает Валентина? Может ли она быть причастна к гибели подруги? Слишком много вопросов без ответов. А впереди её ждала ещё одна тяжёлая встреча — с родителями Анны.
продолжение следует
#СтрашныеСказкиотНаташки
источник