Кто, если не я?

Во дворе пятиэтажки в спальном районе города все знали бабушку Алевтину Петровну. Невысокая, сухонькая, с седыми волосами, собранными в тугой пучок, она передвигалась по двору с тростью, но так резво, что молодежь за ней не поспевала.

Алевтина Петровна жила в доме со времен его постройки, помнила всех жильцов, а те, в свою очередь, уважали её — не столько за возраст, сколько за острый язык и железную волю. Если у кого-то из соседей случалась беда, бабушка Аля (как её звали по-простому) первой приходила на помощь, а если кто-то нарушал порядок — первой давала отпор.

Однажды во двор въехала новая семья — молодая пара с сыном-подростком. Мальчишка, по имени Паша, быстро нашёл компанию таких же сорванцов, и вскоре во дворе начался хаос: разбитые лампочки в подъезде, похабные надписи на стенах, а однажды даже разбили окно в подвале, где старушка-кошатница кормила своих подопечных.

Пашка был не просто хулиган, а хулиган с испорченной фантазией. То он натягивал леску между деревьями, чтобы велосипедисты падали, то подкладывал в песочницу «сюрпризы» от соседских собак. Родители вздыхали: «Переходный возраст», но бабушка Аля так не считала.

— Эй, Пашкент! — окликнула она его как-то утром, когда тот пытался привязать к скамейке петарду. — Ко мне сюда иди.

— Чего вам? — буркнул подросток, но подошёл.

— Ты умный мальчик?

— Ну… — Пашка насупился.

— А то я смотрю — дела твои дурацкие. Умный так не поступает.

— Да отстаньте!

— Не отстану. Потому что, если не я, то кто тебе правду скажет?

Пашка скривился, но петарду убрал.

На следующий день бабушка Аля застала его за новым «подвигом» — он рисовал баллончиком на стене гаража нецензурное слово.

— О-о-о, — протянула она. — Художник нашёлся.

— А что? — Пашка нагло ухмыльнулся. — Красиво же!

— Красиво, — согласилась бабушка. — Только вот беда — хозяин гаража, дядя Коля, сейчас с работы придёт. И если он тебя поймает…

— Да мне пофиг!

— Ну ладно, — вздохнула Аля. — Только знай: если дядя Коля тебя не накажет, то я.

Пашка фыркнул, но баллончик бросил.

А вечером дядя Коля, красный от злости, носился по двору, размахивая ремнём.

— Кто это сделал?!

Пашка спрятался за углом, но бабушка Аля уже стояла рядом.

— Ну что, художник? Бежишь или сам признаешься?

— Да он меня убьёт!

— А ты думал, мазня — это без последствий?

В итоге Пашке пришлось оттирать гараж. Под присмотром дяди Коли. И бабушки Али.

— Вот видишь, — сказала она, когда дело было сделано. — Теперь и гараж чистый, и ты жив. А могло быть хуже.

— Да идите вы… — пробормотал Пашка, но в голосе его уже не было прежней наглости.

Прошло время. Пашка всё ещё хулиганил, но уже не так отчаянно. А однажды бабушка Аля увидела, как он гоняет во дворе малышей.

— Опять за своё? — строго спросила она.

— Да они сами лезут!

— А ты старше. Должен умнее быть.

— Ну и что мне с ними делать?

— А ты их не гони, а… научи чему-нибудь.

Пашка уставился на неё.

— Чего?!

— Ну вот, — бабушка призадумалась. — Можешь показать, как в футбол играть. Или в казаки-разбойники.

— Да они же маленькие!

— А ты попробуй.

Пашка нехотя взял мяч из дома. Через полчаса во дворе стоял хохот — он учил малышей бить пенальти.

С тех пор Пашка стал другим. Не святым, конечно, но уже не тем бесёнком, от которого все прятались. А когда бабушка Аля сломала руку, именно он носил ей сумки из магазина.

— Чего, Пашкент, подобрел? — подкалывала она.

— Да просто… чтобы вы не ругались, — бормотал он.

Но все во дворе знали. Бабушка Аля могла быть строгой, но по делу, именно поэтому её и слушались.

Потому что, если не она — то кто?

Прошло лето. Пашка больше не гонял малышей — теперь они бегали за ним по пятам, называя «старшим». Он показывал им, как забивать гвозди, чинить велосипеды и даже организовал во дворе «тайное общество» с паролем и девизом: «Настоящие мужчины не хулиганят — они защищают слабых!»

Как-то раз бабушка Аля, сидя на скамейке, наблюдала, как Пашка разнимает драку двух мальчишек.

— Артёмка слабак! — кричал один. — Бей его!

— Без мордобоя, — твёрдо сказал Пашка, встав стеной между ними. — Разберёмся по-честному.

Бабушка улыбнулась.

— Ну что, Пашкент, — подозвала она его после разборок. — Теперь ты у нас почти герой?

— Да ладно, бабуль, — он покраснел. — Просто… они же дураки маленькие.

— А ты уже большой.

Пашка задумался.

— Бабуль, а почему вы со мной так возились? Ведь я же… ну, был отпетым.

— Потому что я в тебе человека разглядела.

— А другие не разглядели?

— Другим было проще ругаться. А я… — она хитро прищурилась. — Я в молодости сама такой была.

Пашка округлил глаза.

— Да ладно?!

— Ага. Только хуже. Меня даже в милицию водили.

— И что?

— А потом один старик мне сказал: «Ты, девка, умная. Зачем дурости делаешь?» Вот я и задумалась.

Пашка рассмеялся.

— Ну и что, я теперь тоже должен «задуматься»?

— Ты уже задумался. Вижу.

Он потупился.

— Бабуль, а если… если я опять накосячу?

— А ты не косячь. А если и накосячишь — исправляй.

С тех пор Пашка стал во дворе своим человеком. Он помогал старикам, чинил качели и даже уговорил друзей не мусорить. А когда бабушка Аля опять заболела, он каждый день заходил к ней, приносил лекарства и рассказывал новости.

— Ты, Пашкент, совсем меня разбаловал, — ворчала она, но глаза её смеялись.

— Это я вас воспитываю, — парировал он.

Однажды во дворе появился новый мальчишка — такой же хулиганистый, каким был Пашка пару лет назад.

— Эй, пацан! — окликнул его Пашка. — Ко мне сюда иди…

Бабушка Аля, сидя на скамейке, тихо улыбнулась.

А кто, если не он?

О жизни с передышками 

#рассказы