Предыдущая публикация
Колыбельная для ночницы (15)
Про ночницу баба Чура толком ничего не объяснила.
Сказала, что она вроде паразита. Присядет жертве на грудь, дождётся пока та всхрапнёт или зевнет, тогда и подсадит внутрь личинку. Человек о том и не прознает, только станет чахнуть. С тем постепенно и изменится – внешне-то нет, а внутри личинка суть его выест и разольётся чернотой.
На вопрос Зоси – значит ли это, что человек сам превратится в ночницу, бабка ответила отрицательно. Но добавила, что человек станет кем-то вроде неё и начнёт охоту на слабых.
- Будет жизненные соки тянуть. Вот как вупыр. И остановится уже не сможет, не даст остановиться чернота.
- Получается, что Полина стала... упырём?? – Зося споткнулась на слове, так как поверить в подобное было всё же трудно.
- Иного и быть не могло. Не надо было маковушам головки вертеть...
- Откуда вы знаете??
- А как иначе? Не скрутили бы – и ты сюда не вернулася. Филонида от ночницы маковушек делала. Да и не только она.
- Я помню этих куколок. Вы правы, девчонки их поломали... Полина... она заразилась тогда?
- Заразилась. А в тебе маковушина песня дар пробудила. Всколыхнула сокрытое, то, чем род ваш силён.
- Да у нас вроде все обычные.
- Ой ли? За всех не говори. Род человечий из века в век тянется.
Зося пожала плечами, соглашаясь. Она понятия не имела, кто и кем был когда-то в её роду. По материнской линии, и по отцовской она знала лишь бабушек и деда. Да и то по скупым односложным рассказам родителей.
- Я одного не понимаю. Почему ночница выбрала Полину?
- Кто первый подвернулся, тот и пропал. Ей за раз одной жертвы хватает. Тебя-то выбрать точно не смогла бы.
- Из-за колыбельной маковуши?
- Из-за неё. Она вроде защитного кокона. Обволакивает человека, и ночница не может к нему прикоснуться. Но ты должна придумать другую песню. Которая сможет её усыпить. Уничтожить ночницу невозможно. Только усмирить. Тогда и Полина станет собой. И никто не пострадает.
- Но ведь Полина – не ночница!
- В ней часть её. Я же тебе говорила про личинку.
- А вынуть личинку можно?
- Отчего же. Можно и вынуть. Только, думаю, поздно. Она уже обернулась чернотой... Потому-то от тебя потребовалось срочно избавиться. И Петька попросил помощи. А сам хотел, чтобы ты уехала и не вернулась. Ты для них зло. Опасность.
- Но как Полина узнала, что я якобы могу ей помешать? - Зося сделала акцент на слове, всё еще не веря бабке.
- Как-то узнала. Прослышала про твоё умение составлять песенки-обереги. Вот и услали тебя в Патрикевичи, чтобы Авигея назад не выпустила.
- Так Полина знала и про Авигею??
- Знала. Раньше-то Филонида сопротивлялась сестре, но с каждым годом слабела, пока не сломилась. Она и теперь иной раз может себя прежнюю почувствовать, но не на долго. Авигея всё сильнее в неё врастает.
- Филонида Паисьевна сказала, что её сестра забрала у меня дедку. А Андрей это опровергнул.
- То да, можа частичку и вынула. А Андрей добрать хотел, за тем тебя в шалаш и отправили.
- К чему эти сложности? Он же мог дедку дома забрать!
- Не мог. Нина то с Олежей знали, где ты. Если всего дзядку выбрать, от человека оболочка останется. Пустой он будет, някемлівы. Вроде дурачка. Андрей то для всех хороший. Подставляться не стал. Не знают про его суть. Да и про Прасковьину тоже.
Баба Чура рассказывала, а сама тянула из угла паутинную нитку. Зося засмотрелась даже, как та, будто сама собой, постепенно сплетается в красивый узор.
- Тебе платочек вяжу. Когда у себя окажешься – связью послужит. Случится что нехорошее – на голову его повяжешь и меня услышишь, сможешь совета испросить.
«Когда у себя окажешься»!
При этих словах Зося прямо подпрыгнула. Значит, она сможет вернуться! Это ли не чудесная новость!
Но как же булавка? Она же должна найти булавку? Или – не должна?
- Порасковья тебя в шалаш привела, чтобы дзядку добрать. – баба Чура с лёгкостью угадала Зосины мысли. – Хотя про булавку не соврала. Только сама ты её не отыщешь. И я тут тебе не помощница.
- И что же мне теперь делать?? – Зося немедленно почувствовала себя обманутой. Только что ей посулили скорейшее возвращение домой, а потом оказалось, что это всего лишь слова.
- Венок мне принести. А уж потом думать про булавку. Её учует тот, с кем связь у Филы давняя. Кто часть от её дома, от её очага. Смекаешь про кого речь веду?
- Про... про домового? Филонида Паисьевна... Авигея домового выгнала... Это Прасковья сказала...
- И не соврала. Домового и попросишь.
- Но как я его найду-то?? И если найду – согласится ли он помочь?
- А что в корзинке у тебя? Чьё перо? Один раз он тебя удержал от ночного похода. Когда перо подобрала и с Прасковьей говорила.
- Откуда вы знаете??
- Да уж знаю. Ты, девчоночка, как открытая книга.
Баба Чура довязала платочек, сложила его на лавочке, а потом кликнула сопуху. Попросила, чтобы та подала гребень.
- Вот, возьми. Расчеши волоса. – скомандовала, когда её помощница протянула Зосе деревянный гребешок.
Зося послушно несколько раз провела гребнем по голове, всякий раз морщась, когда остро заточенные зубцы касались кожи.
- Ну ка, начипилось что? Вроде есть немного. Снимай волоски и бросай их в котел. – последовал новый приказ.
- Зачем? – испугалась Зося.
- Чтобы варево тебя признало. Я свой тоже добавила. Да не таращься ты, бросай.
- А ваш зачем?
- Чтоб ты дорогу назад нашла. Карузлик тебя туда проведёт, а обратно – сама.
- Кто это такой? – о карузлике Зося слышала впервые. Впрочем, как и о сопухе.
- Помощничек мой. Ему можно довериться.
- Так странно. Я столько литературы прочитала, и ни разу мне не попались такие... ммм... существа. Карузлик – это ваш домовой?
- Лесной он. Вроде гнома. Снует по пуще, много чего видит, много чего знает. Может дорогу запутать, а может – наоборот. Может к ягодным россыпям отвести или к грибным полянам. Может и места кладов показать. Только ты про них не спрашивай. Не лезь к нему с разговорами. Не любит того. Поняла?
- Не собираюсь я к нему лезть. Очень надо!
- То и хорошо. У тебя есть цель. Про неё думай.
Варево в котелке бурлило и пенилось, сопуха всё помешивала его – до тех пор, пока обломок ветки у неё в руках не начал слабо светиться.
- Поспело! – одобрительно крякнула бабка и велела снимать котел с огня.
Только теперь, глядя на пузырящуюся вонючую жижу, Зося полностью осознала – что ей предстоит сделать!
Воображение живо нарисовало рвущихся в шалаш русалок и остроголовую тень над макушками сосен. Испытать подобное снова Зося ни за что бы не отважилась!
- Я... я не пойду в лес! Я не хочу, я боюсь! Я не справлюсь! - залепетала она. – Пожалуйста! Не посылайте меня за венком!
- Ишь, проняло как. Не увидят тебя. До места карузлик сопроводит, а обратно дорогу найдёшь по памяти. Когда венок снимешь – иди обратно и не оборачивайся! И смотри на землю, чтобы в лясунов след не ступить!
- Мне Прасковья то же самое про след говорила!
- Верно говорила. Не соврала. Ей ты нужна была целёхонькой. Чтобы дело до ума довести и дзядку заполучить. Не трясися, ну! Давай оглажу.
Мягкая тёплая рука легла Зосе на затылок, слегка надавив, прошлась по волосам. С каждым прикосновением паника отступала, девушка становилась спокойнее и увереннее, и поход за венком перестал казаться невыполнимой задачей.
Когда варево остыло, Зосе приказано было раздеться и лечь на лавку.
- Скидавай одёжу. Сопуша тебя обмажет.
- Не надо меня обмазывать! Я сама справлюсь. – попробовала воспротивиться Зося.
- Спереди сама, а сзади не справишься. Нужно каждую частичку кожи промазать, иначе через неё кто-то да и углядит тебя.
От тягучей субстанции шёл пренеприятнейший запашок, размазывалась она плохо и сильно липла к рукам. Сопуха справилась со всем быстро, а вот Зосе долго не удавалось равномерно распределить мазь по телу. Потом баба Чура велела ей пройтись по лицу и по волосам. Пришлось выполнить и это.
- Чтобы ни кусочка чистого не осталось! Через него сразу увидят чужачку!
Когда с приготовлениями было покончено, Зосе позволили одеться. Но даже через джинсы и футболку заметно было слабое флюоресцирующее сияние, исходящее от кожи. К противному запаху Зося не то чтобы принюхалась – скорее смирилась с ним.
- Вишь, светится? – голос бабы Чуры помягчел. – То и есть защита. Через неё ничего не пробьётся. Для всех ты счас вроде лихтарки, болотного огонька.
Вторым сюрпризом от варева явилась способность видеть в темноте.
Когда Зося вышла из хаты, лес утопал во мраке. Но она вполне себе разглядела выкатившегося навстречу невысокого мужичонку. Он был чуть повыше пенька, из-под шапчонки, надвинутой на самый нос, кучерявилась густая как проволока борода. Кургузая куртёшка была вывернута мехом наружу, пузырящиеся на коленках широкие штанины вправлены в валенки.
Без лишних слов карузлик махнул девушке да зашагал к деревьям. И баба Чура велела следовать за ним.
Так они и шли. Временами оглядываясь на Зосю, карузлик кивал. Получалось, что он видел её отлично, и Зося испугалась, что баба Чура соврала и прочие лесные тоже смогут её увидеть.
Над тропинкой метнулась чёрно-серая тень, мелькнул пушистый лисий хвост, послышалось недовольное стрекотание.
Курнеля!
Нашла её! Увидела!
Сейчас превратится в Прасковью!
Зося сжалась от страха, но курнеля полетела дальше, продолжая оглашать лес криками.
Из глубины болотины кто-то откликнулся ей.
Послышались холопки и нарастающее пение.
Прохладными влажными хлопьями начал опускаться туман.
Из кустов доносились бессвязное лопотание и смех. Отвратительные хари выглядывали из совиных дупел, перекликаясь друг с дружкой противным монотонным уханьем.
Зося спешила за карузликом, стараясь не смотреть на скользящие рядом тени.
На неё тоже никто не обращал внимания, и девушка немного приободрилась, а памятуя о совете бабы Чуры не особо разглядывала лесных жильцов.
Её проводник не останавливался ни на минуту, и Зося старалась не потерять его из виду. Запомнить дорогу у неё не получалось, оставалось надеяться, что волшебная мазь поможет ей и в этом.
Постепенно запах смолы сменила сладковатая прель, а потом словно из-под земли прямо перед Зосей появился пригорок с огромной старой березой наверху. Широкий ствол клонился на сторону, нижние ветки были завиты в причудливые косицы, с верхних же свисали венки из жёлтых кубышек и кремовых нежных болотных лилий.
За берёзой в неразличимой тьме шумела и волновалась вода.
Пришли – догадалась Зося.
Карузлик поклонился ей и затерялся среди кустов.
Оглянувшись по сторонам, Зося схватила ниже всех висящий венок и потянула его к себе.
Как только венок оказался у неё в руках – окрестности огласились воем. Белыми пятнами вокруг берёзы заметались русалки. Запричитали, принялись хватать воздух рядом с собой, пытаясь поймать вора. Эхо их криков звенело так громко, что Зося уже ничего не различала – один лишь металлический непрекращающийся гул.
Повернувшись, она побежала назад и услышала позади тяжёлую грузную поступь.
Не оглядывайся! Не отзывайся! Торопись! – твердила себе Зося, но никто не пытался её позвать. Только не отставали шаги, страшный преследователь постепенно поравнялся с девушкой и пошёл рядом. На рыхлой земле отчётливо вида была цепочка огромных круглых впадин- следов!
Это лясун! Он всё-таки её почуял!
Вскрикнув, Зося понеслась вперёд еще быстрее, но лясун не отставал. Над головой вились какие-то тени, позади гремели и выли болотные голоса. И среди них громче и пронзительнее всех стрекотала курнеля.
продолжение следует
#ПроСтрашное
источник
Сказала, что она вроде паразита. Присядет жертве на грудь, дождётся пока та всхрапнёт или зевнет, тогда и подсадит внутрь личинку. Человек о том и не прознает, только станет чахнуть. С тем постепенно и изменится – внешне-то нет, а внутри личинка суть его выест и разольётся чернотой.
На вопрос Зоси – значит ли это, что человек сам превратится в ночницу, бабка ответила отрицательно. Но добавила, что человек станет кем-то вроде неё и начнёт охоту на слабых.
- Будет жизненные соки тянуть. Вот как вупыр. И остановится уже не сможет, не даст остановиться чернота.
- Получается, что Полина стала... упырём?? – Зося споткнулась на слове, так как поверить в подобное было всё же трудно.
- Иного и быть не могло. Не надо было маковушам головки вертеть...
- Откуда вы знаете??
- А как иначе? Не скрутили бы – и ты сюда не вернулася. Филонида от ночницы маковушек делала. Да и не только она.
- Я помню этих куколок. Вы правы, девчонки их поломали... Полина... она заразилась тогда?
- Заразилась. А в тебе маковушина песня дар пробудила. Всколыхнула сокрытое, то, чем род ваш силён.
- Да у нас вроде все обычные.
- Ой ли? За всех не говори. Род человечий из века в век тянется.
Зося пожала плечами, соглашаясь. Она понятия не имела, кто и кем был когда-то в её роду. По материнской линии, и по отцовской она знала лишь бабушек и деда. Да и то по скупым односложным рассказам родителей.
- Я одного не понимаю. Почему ночница выбрала Полину?
- Кто первый подвернулся, тот и пропал. Ей за раз одной жертвы хватает. Тебя-то выбрать точно не смогла бы.
- Из-за колыбельной маковуши?
- Из-за неё. Она вроде защитного кокона. Обволакивает человека, и ночница не может к нему прикоснуться. Но ты должна придумать другую песню. Которая сможет её усыпить. Уничтожить ночницу невозможно. Только усмирить. Тогда и Полина станет собой. И никто не пострадает.
- Но ведь Полина – не ночница!
- В ней часть её. Я же тебе говорила про личинку.
- А вынуть личинку можно?
- Отчего же. Можно и вынуть. Только, думаю, поздно. Она уже обернулась чернотой... Потому-то от тебя потребовалось срочно избавиться. И Петька попросил помощи. А сам хотел, чтобы ты уехала и не вернулась. Ты для них зло. Опасность.
- Но как Полина узнала, что я якобы могу ей помешать? - Зося сделала акцент на слове, всё еще не веря бабке.
- Как-то узнала. Прослышала про твоё умение составлять песенки-обереги. Вот и услали тебя в Патрикевичи, чтобы Авигея назад не выпустила.
- Так Полина знала и про Авигею??
- Знала. Раньше-то Филонида сопротивлялась сестре, но с каждым годом слабела, пока не сломилась. Она и теперь иной раз может себя прежнюю почувствовать, но не на долго. Авигея всё сильнее в неё врастает.
- Филонида Паисьевна сказала, что её сестра забрала у меня дедку. А Андрей это опровергнул.
- То да, можа частичку и вынула. А Андрей добрать хотел, за тем тебя в шалаш и отправили.
- К чему эти сложности? Он же мог дедку дома забрать!
- Не мог. Нина то с Олежей знали, где ты. Если всего дзядку выбрать, от человека оболочка останется. Пустой он будет, някемлівы. Вроде дурачка. Андрей то для всех хороший. Подставляться не стал. Не знают про его суть. Да и про Прасковьину тоже.
Баба Чура рассказывала, а сама тянула из угла паутинную нитку. Зося засмотрелась даже, как та, будто сама собой, постепенно сплетается в красивый узор.
- Тебе платочек вяжу. Когда у себя окажешься – связью послужит. Случится что нехорошее – на голову его повяжешь и меня услышишь, сможешь совета испросить.
«Когда у себя окажешься»!
При этих словах Зося прямо подпрыгнула. Значит, она сможет вернуться! Это ли не чудесная новость!
Но как же булавка? Она же должна найти булавку? Или – не должна?
- Порасковья тебя в шалаш привела, чтобы дзядку добрать. – баба Чура с лёгкостью угадала Зосины мысли. – Хотя про булавку не соврала. Только сама ты её не отыщешь. И я тут тебе не помощница.
- И что же мне теперь делать?? – Зося немедленно почувствовала себя обманутой. Только что ей посулили скорейшее возвращение домой, а потом оказалось, что это всего лишь слова.
- Венок мне принести. А уж потом думать про булавку. Её учует тот, с кем связь у Филы давняя. Кто часть от её дома, от её очага. Смекаешь про кого речь веду?
- Про... про домового? Филонида Паисьевна... Авигея домового выгнала... Это Прасковья сказала...
- И не соврала. Домового и попросишь.
- Но как я его найду-то?? И если найду – согласится ли он помочь?
- А что в корзинке у тебя? Чьё перо? Один раз он тебя удержал от ночного похода. Когда перо подобрала и с Прасковьей говорила.
- Откуда вы знаете??
- Да уж знаю. Ты, девчоночка, как открытая книга.
Баба Чура довязала платочек, сложила его на лавочке, а потом кликнула сопуху. Попросила, чтобы та подала гребень.
- Вот, возьми. Расчеши волоса. – скомандовала, когда её помощница протянула Зосе деревянный гребешок.
Зося послушно несколько раз провела гребнем по голове, всякий раз морщась, когда остро заточенные зубцы касались кожи.
- Ну ка, начипилось что? Вроде есть немного. Снимай волоски и бросай их в котел. – последовал новый приказ.
- Зачем? – испугалась Зося.
- Чтобы варево тебя признало. Я свой тоже добавила. Да не таращься ты, бросай.
- А ваш зачем?
- Чтоб ты дорогу назад нашла. Карузлик тебя туда проведёт, а обратно – сама.
- Кто это такой? – о карузлике Зося слышала впервые. Впрочем, как и о сопухе.
- Помощничек мой. Ему можно довериться.
- Так странно. Я столько литературы прочитала, и ни разу мне не попались такие... ммм... существа. Карузлик – это ваш домовой?
- Лесной он. Вроде гнома. Снует по пуще, много чего видит, много чего знает. Может дорогу запутать, а может – наоборот. Может к ягодным россыпям отвести или к грибным полянам. Может и места кладов показать. Только ты про них не спрашивай. Не лезь к нему с разговорами. Не любит того. Поняла?
- Не собираюсь я к нему лезть. Очень надо!
- То и хорошо. У тебя есть цель. Про неё думай.
Варево в котелке бурлило и пенилось, сопуха всё помешивала его – до тех пор, пока обломок ветки у неё в руках не начал слабо светиться.
- Поспело! – одобрительно крякнула бабка и велела снимать котел с огня.
Только теперь, глядя на пузырящуюся вонючую жижу, Зося полностью осознала – что ей предстоит сделать!
Воображение живо нарисовало рвущихся в шалаш русалок и остроголовую тень над макушками сосен. Испытать подобное снова Зося ни за что бы не отважилась!
- Я... я не пойду в лес! Я не хочу, я боюсь! Я не справлюсь! - залепетала она. – Пожалуйста! Не посылайте меня за венком!
- Ишь, проняло как. Не увидят тебя. До места карузлик сопроводит, а обратно дорогу найдёшь по памяти. Когда венок снимешь – иди обратно и не оборачивайся! И смотри на землю, чтобы в лясунов след не ступить!
- Мне Прасковья то же самое про след говорила!
- Верно говорила. Не соврала. Ей ты нужна была целёхонькой. Чтобы дело до ума довести и дзядку заполучить. Не трясися, ну! Давай оглажу.
Мягкая тёплая рука легла Зосе на затылок, слегка надавив, прошлась по волосам. С каждым прикосновением паника отступала, девушка становилась спокойнее и увереннее, и поход за венком перестал казаться невыполнимой задачей.
Когда варево остыло, Зосе приказано было раздеться и лечь на лавку.
- Скидавай одёжу. Сопуша тебя обмажет.
- Не надо меня обмазывать! Я сама справлюсь. – попробовала воспротивиться Зося.
- Спереди сама, а сзади не справишься. Нужно каждую частичку кожи промазать, иначе через неё кто-то да и углядит тебя.
От тягучей субстанции шёл пренеприятнейший запашок, размазывалась она плохо и сильно липла к рукам. Сопуха справилась со всем быстро, а вот Зосе долго не удавалось равномерно распределить мазь по телу. Потом баба Чура велела ей пройтись по лицу и по волосам. Пришлось выполнить и это.
- Чтобы ни кусочка чистого не осталось! Через него сразу увидят чужачку!
Когда с приготовлениями было покончено, Зосе позволили одеться. Но даже через джинсы и футболку заметно было слабое флюоресцирующее сияние, исходящее от кожи. К противному запаху Зося не то чтобы принюхалась – скорее смирилась с ним.
- Вишь, светится? – голос бабы Чуры помягчел. – То и есть защита. Через неё ничего не пробьётся. Для всех ты счас вроде лихтарки, болотного огонька.
Вторым сюрпризом от варева явилась способность видеть в темноте.
Когда Зося вышла из хаты, лес утопал во мраке. Но она вполне себе разглядела выкатившегося навстречу невысокого мужичонку. Он был чуть повыше пенька, из-под шапчонки, надвинутой на самый нос, кучерявилась густая как проволока борода. Кургузая куртёшка была вывернута мехом наружу, пузырящиеся на коленках широкие штанины вправлены в валенки.
Без лишних слов карузлик махнул девушке да зашагал к деревьям. И баба Чура велела следовать за ним.
Так они и шли. Временами оглядываясь на Зосю, карузлик кивал. Получалось, что он видел её отлично, и Зося испугалась, что баба Чура соврала и прочие лесные тоже смогут её увидеть.
Над тропинкой метнулась чёрно-серая тень, мелькнул пушистый лисий хвост, послышалось недовольное стрекотание.
Курнеля!
Нашла её! Увидела!
Сейчас превратится в Прасковью!
Зося сжалась от страха, но курнеля полетела дальше, продолжая оглашать лес криками.
Из глубины болотины кто-то откликнулся ей.
Послышались холопки и нарастающее пение.
Прохладными влажными хлопьями начал опускаться туман.
Из кустов доносились бессвязное лопотание и смех. Отвратительные хари выглядывали из совиных дупел, перекликаясь друг с дружкой противным монотонным уханьем.
Зося спешила за карузликом, стараясь не смотреть на скользящие рядом тени.
На неё тоже никто не обращал внимания, и девушка немного приободрилась, а памятуя о совете бабы Чуры не особо разглядывала лесных жильцов.
Её проводник не останавливался ни на минуту, и Зося старалась не потерять его из виду. Запомнить дорогу у неё не получалось, оставалось надеяться, что волшебная мазь поможет ей и в этом.
Постепенно запах смолы сменила сладковатая прель, а потом словно из-под земли прямо перед Зосей появился пригорок с огромной старой березой наверху. Широкий ствол клонился на сторону, нижние ветки были завиты в причудливые косицы, с верхних же свисали венки из жёлтых кубышек и кремовых нежных болотных лилий.
За берёзой в неразличимой тьме шумела и волновалась вода.
Пришли – догадалась Зося.
Карузлик поклонился ей и затерялся среди кустов.
Оглянувшись по сторонам, Зося схватила ниже всех висящий венок и потянула его к себе.
Как только венок оказался у неё в руках – окрестности огласились воем. Белыми пятнами вокруг берёзы заметались русалки. Запричитали, принялись хватать воздух рядом с собой, пытаясь поймать вора. Эхо их криков звенело так громко, что Зося уже ничего не различала – один лишь металлический непрекращающийся гул.
Повернувшись, она побежала назад и услышала позади тяжёлую грузную поступь.
Не оглядывайся! Не отзывайся! Торопись! – твердила себе Зося, но никто не пытался её позвать. Только не отставали шаги, страшный преследователь постепенно поравнялся с девушкой и пошёл рядом. На рыхлой земле отчётливо вида была цепочка огромных круглых впадин- следов!
Это лясун! Он всё-таки её почуял!
Вскрикнув, Зося понеслась вперёд еще быстрее, но лясун не отставал. Над головой вились какие-то тени, позади гремели и выли болотные голоса. И среди них громче и пронзительнее всех стрекотала курнеля.
продолжение следует
#ПроСтрашное
источник
Следующая публикация
Нет комментариев