Предыдущая публикация
Колыбельная для ночницы (14)
Художник Геннадий Янулевич
Перед тем, как покинуть хату, баба Чура попросила Зосю, чтобы та помогла сопухе и убрала "ненужное".
Просьба выглядела довольно необычно, и озадаченная Зося переспросила – что бабка подразумевает под этим самым "ненужным".
- Сама реши. Оглядись, присмотрись, подумай...
- Я не могу за вас решать. Вы ведь хозяйка! – возразила Зося, но в ответ лишь заскрипели перекладины лестницы и приоткрылась дверка, выпуская бабку из хаты.
Сразу после её ухода, сопуха принесла порядком истрёпанный веник, бросила на пол перед Зосей и тенью отступила за печь.
- Это мне? - на всякий случай уточнила Зося, но ответа не получила.
Предлагает подмести пол? Или убрать паутину? Поди пойми - что от неё хотят??
На первый взгляд особенного мусора в комнатушке не было. Мох на полу и кружевные паутинные занавески в углах смотрелись удивительно гармонично и к месту. Вместо стекла в оконце была вставлена мутноватая пластинка слюды. Точнее Зося думала, что это слюда, раньше что-то подобное ей доводилось видеть лишь на картинках в книгах.
Зато она точно знала, что мусор в доме считается символом нечисти, потому что привлекает её словно мёд насекомых. И избавляться от мусора нужно следуя особым правилам, и непременно успеть до заката, чтобы не намести в дом беды и несчастья.
До вечера было еще далеко, и работу ей предложили несложную. Смущало только одно – Зося не знала, кем на самом деле была баба Чура. Судя по жутковатой помощнице и специфическому месту проживания – явно ведь не человеком. Не повредит ли ей эта уборка? Или это задание всего лишь проверка? Но – зачем?
Невидимость хозяйки и диковинный антураж хатки не вызывали у Зоси чувства опасности и страха. А сопухе она даже сочувствовала. Среди многочисленного пантеона потусторонников, с которыми студентов познакомили за годы учёбы, сопухи не числилось. И Зося решила, что обязательно выяснит, что она за сущность.
Вздохнув, Зося подтолкнула веник ногой - не могла решить, что ей делать.
Попыталась прислушаться к интуиции, но та не пожелала дать подсказки.
Вместо этого в голове неожиданно возник нежный шепоток:
- Зося... Зосенька... выйди ко мне!
Голос был приятный, мужской. От него поползли мурашки и сладко защемило в груди.
- Я соскучился, Зосенька! Иди же ко мне... Я жду...
Зося не заметила, как взлетела по лестнице, как преодолела расстояние до перегораживающего тропинку ствола. Она притормозила лишь оцарапавшись о кору и с той стороны увидела улыбающегося Андрея.
- Полезай ко мне. Давай, помогу! – Андрей протянул Зосе руку, а сам не сдвинулся с места. – Заставила ты нас поволноваться! Почему ушла от шалаша? Зачем ключ сняла? Он, кстати, с тобой?
- Со мной. – зачем-то соврала Зося. Она чувствовала себя немного странно: одна её часть рвалась к Андрею, другая же отчаянно протестовала против этого шага.
- Ты мне сразу понравилась. Умненькая. Смелая. Я очень беспокоился. Едва тебя нашёл! Не делай так больше! Не убегай от меня, зая! Хочешь на ручки? Я тебя понесу. Перелезай скорее.
Какой же он красивый! – затрепетала Зося.
И беспокоился! Искал меня! Я ему нравлюсь! Нравлюсь!!
От ласкового обращения «зая» в голове словно забурлили пузырьки шампанского, Зоя представила, как Андрей поднимает её, прижимает к себе, нежно касается губами...
- Зосенька! – с придыханием прошептал Андрей. – Ну что же ты... Иди ко мне!
И она бы пошла! Доверчиво перелезла к нему прямо в объятия, если бы не вовремя брошенный в спину веник!
Внезапный тычок и боль разом отрезвили Зосю, вернули ей способность соображать. Обернувшись, она не увидела ни веника, ни ту, кто его бросил, но сразу подумала на сопуху. А потом поняла, что ей показалось странным и неправильным – Андрей оставался с той стороны! Не перелезал к ней сам! Словно что-то удерживало его за чертой.
Ответ пришёл незамедлительно - ему помешала защита!
Баба Чура говорила, что переход защищён. Поэтому Андрей и пытается выманить её к себе.
И она, идиотка, едва не попалась! Едва не купилась на лесть и обман.
Чтобы окончательно убедиться в том, что она мыслит верно, Зося сделала вид, что зацепилась за кору и захныкала.
- Андрюш, здесь противный сучок. Он держит меня, не пускает. Помоги освободиться!
- Смотреть надо куда лезешь. Глаза тебе на что даны? – тон парня резко изменился. – Пробуй сама. И поторапливайся!
Он явно нервничал, выказывая нетерпение, но не делал ни малейшей попытки ей помочь. И Зося решила не продолжать комедию – помахала ему рукой и вернулась в назад хату.
Андрей что-то кричал, но она не прислушивалась, напротив - демонстративно зажала уши. И радовалась, что он не может её догнать.
Сопуха поджидала её у лестницы. И снова бросила веник к ногам.
- Намекаешь, что пора подметать? - вздохнула Зося. – Спасибо, кстати, что вправила мне мозги.
Сопуха качнула головой – то ли принимая благодарность, то ли подтверждая, что пора браться за уборку и вновь ретировалась за печку. Зосю потянуло заглянуть туда, подглядеть - что скрывается за вылинявшей занавесочкой, но она благоразумно удержалась.
Покрутив в руках веник, подошла к одному из углов, намереваясь хотя бы смести паутину. И залюбовалась на искусно сплетённый узор.
На курсе мифологии им рассказывали, что паутина символ междумирья, что она удерживает миры в равновесии. И каждый из миров спрял паук, точнее – паучиха. Кроме того, читавший курс декан утверждал, что паук тесно связан с домовым. Или даже сам является одним из его воплощений.
Размышляя об этом, Зося продолжала рассматривать паутину, а в оконце что-то поскреблось.
Лёгкое, тёмное метнулось с той стороны, и в голове раскатисто прострекотала сорочья трель.
- Что ж ты, глупая, сделала? – поцокала следом призрачная Прасковья. – Как телушка пошла за волчицею! Знаешь, в чьём дому сидишь? Знаешь, что у него за хозяйка?
Не знаю... – Зося только подумала, а в ответ сразу же прилетело:
- Съест тебя и не подавится! Бежать тебе надо! Бежать, пока поздно не стало. Андрюшка, дурак, напугал тебя. А я помогу. Как раньше помогла. Мне не жалко. Бери ключик и иди сюда. Я по тропочкам безопасным проведу, Чуре на нашей стороне глаза отведу. Надёжно тебя от неё упрячу.
Съест? Съест?!
Разве Чура – баба Яга??
Нет. Точно – нет! Это какая-то ошибка...
- Съест! Точно тебе говорю! От Филы ты смогла уйти, а от неё – не уйдёшь! Прими помощь, не упрямься!
Прасковья продолжала уговаривать Зосю, и девушка невольно начала поддаваться.
Как и в случае с Андреем в голову пополз туман: спутал чувства, принёс с собой страх.
На негнущихся ногах Зося повернулась к лестнице и пошла.
- Это ловушка! Она всё врёт! – надрывался внутренний голос, но Зося не могла сопротивляться чужой воле.
Веник выпал из рук и рассыпался на прутики, но занавеска на закутке даже не дрогнула – в этот раз сопуха не стала ей помогать.
- Иди, иди. – торопила Прасковья. - Тебе никто не помешает. Помнит сопуха, кто ей рот зашил. Не сунется!
Зося попыталась ухватиться хоть за что-нибудь, но пальцы будто срослись друг с дружкой.
Она уже почти дошла до лестницы, как вдруг перед ней с потолка спустился на толстой нити паук. Мохнатая тушка размером с кота тяжело шлёпнулась на пол, блеснули глаза на морщинистом почти человеческом лице, замелькали длинные суставчатые лапы, сплетая вокруг девушки прочную сеть-паутину.
Напрасно Прасковья требовала от Зоси выйти, напрасно кричала и звала. Сжавшись под прозрачной сетью, Зося заткнула уши и зачем-то зажмурилась. Да так и просидела до возвращения бабы Чуры.
- Зачем я им? – это был первый вопрос, который Зося задала невидимой хозяйке хатки.
- Подумай. На то есть причина.
- Да какая причина? Я сама сюда приперлась. Меня никто не звал!
- Ой ли? Так-таки сама? – баба Чура раскладывала на столешнице принесённый из леса улов.
Незнакомые Зосе цветы, резные листья папоротника, несколько древесных грибов, букетик из земляники и единственный приличных размеров боровик словно сами по себе выплывали из корзинки, неспешно опускаясь на деревянную поверхность.
- Сама... Меня Петька попросил, конечно...
- Значит, всё же – не сама? А по наущению.
- Но он попросил. Я могла и отказаться.
- Что же не отказалась? То-то.
Бабка была совершенно права! Зося почему-то и не подумала отказаться! С лёгкостью согласилась помочь постепенно отдалившемуся от неё и, в сущности, ставшему чужим человеку!
- Неужели всё было подстроено? И какая Петьке от этого выгода?
- Может и не ему, а той, что рядом вьётся.
- Владиславе? Полине! Но... зачем??
- Думай! – баба Чура отрывала по кусочку от цветов и бросала в широкую плошку. Сопуха торчала рядом, капала на каждую новую щепоть из маленького пузырька дурманяще-резкую настойку, от которой у Зоси слезились глаза.
- Что у тебя хорошо получается? – повторила бабка вопрос. - В чем твое умение?
- Ну... Универ окончила с красным дипломом. Магистерскую защитила... –
- Тю... – раскаркалась бабка от смеха. – То словоблудие одно. Я про другое спрашиваю.
- Колыбельные? Одно время я сочиняла колыбельные. Нужны были деньги, и люди просили. – Зося почему-то покраснела. – Знаете, такие маленькие заговоры против бессонницы и дурных снов.
- Вот! Это поважнее магистерской будет... – хмыкнула бабка, добавляя к крошеву высохшую жабью лапку.
- Может и так. Только у меня больше ничего не придумывается... – Зося проследила, как на лапку капнуло несколько капель из пузырька и не удержалась от вопроса. – Вам не жалко бедную жабу?
- Я лапку на болоте подобрала. Без неё зелье не сварить.
- А что за зелье?
- Узнаешь. Как ночь опустится – так и начнём. После отправишься к лысому пагорку (пригорку). Принесёшь русалочий венок.
- Зачем?? Мне бабка Прасковья говорила, что их нельзя трогать!
- А я говорю – принесёшь. Своими руками должна венок взять, без него ничего не получится. Да не бойся! Ишь - побелела вся. Помощника с тобой пошлю. Пропадёшь ведь по незнанию, а меня после сумленне (совесть) умучает.
- А для чего венок?
- Для дела использовать. А зелье - на обмазку. Чтобы твой запах отбить. На него ведь в нашем краю много кто потянется. Выполнишь всё – глядишь и сможешь новую колыбельную придумать.
- Для вас? – поразилась Зося. – Для вас придумать колыбельную??
- Зачем для меня. Для ночницы. Пролезла в ваш мир и много бед наделать может. А кроме тебя усмирить её некому.
продолжение следует
#ПроСтрашное
источник
Перед тем, как покинуть хату, баба Чура попросила Зосю, чтобы та помогла сопухе и убрала "ненужное".
Просьба выглядела довольно необычно, и озадаченная Зося переспросила – что бабка подразумевает под этим самым "ненужным".
- Сама реши. Оглядись, присмотрись, подумай...
- Я не могу за вас решать. Вы ведь хозяйка! – возразила Зося, но в ответ лишь заскрипели перекладины лестницы и приоткрылась дверка, выпуская бабку из хаты.
Сразу после её ухода, сопуха принесла порядком истрёпанный веник, бросила на пол перед Зосей и тенью отступила за печь.
- Это мне? - на всякий случай уточнила Зося, но ответа не получила.
Предлагает подмести пол? Или убрать паутину? Поди пойми - что от неё хотят??
На первый взгляд особенного мусора в комнатушке не было. Мох на полу и кружевные паутинные занавески в углах смотрелись удивительно гармонично и к месту. Вместо стекла в оконце была вставлена мутноватая пластинка слюды. Точнее Зося думала, что это слюда, раньше что-то подобное ей доводилось видеть лишь на картинках в книгах.
Зато она точно знала, что мусор в доме считается символом нечисти, потому что привлекает её словно мёд насекомых. И избавляться от мусора нужно следуя особым правилам, и непременно успеть до заката, чтобы не намести в дом беды и несчастья.
До вечера было еще далеко, и работу ей предложили несложную. Смущало только одно – Зося не знала, кем на самом деле была баба Чура. Судя по жутковатой помощнице и специфическому месту проживания – явно ведь не человеком. Не повредит ли ей эта уборка? Или это задание всего лишь проверка? Но – зачем?
Невидимость хозяйки и диковинный антураж хатки не вызывали у Зоси чувства опасности и страха. А сопухе она даже сочувствовала. Среди многочисленного пантеона потусторонников, с которыми студентов познакомили за годы учёбы, сопухи не числилось. И Зося решила, что обязательно выяснит, что она за сущность.
Вздохнув, Зося подтолкнула веник ногой - не могла решить, что ей делать.
Попыталась прислушаться к интуиции, но та не пожелала дать подсказки.
Вместо этого в голове неожиданно возник нежный шепоток:
- Зося... Зосенька... выйди ко мне!
Голос был приятный, мужской. От него поползли мурашки и сладко защемило в груди.
- Я соскучился, Зосенька! Иди же ко мне... Я жду...
Зося не заметила, как взлетела по лестнице, как преодолела расстояние до перегораживающего тропинку ствола. Она притормозила лишь оцарапавшись о кору и с той стороны увидела улыбающегося Андрея.
- Полезай ко мне. Давай, помогу! – Андрей протянул Зосе руку, а сам не сдвинулся с места. – Заставила ты нас поволноваться! Почему ушла от шалаша? Зачем ключ сняла? Он, кстати, с тобой?
- Со мной. – зачем-то соврала Зося. Она чувствовала себя немного странно: одна её часть рвалась к Андрею, другая же отчаянно протестовала против этого шага.
- Ты мне сразу понравилась. Умненькая. Смелая. Я очень беспокоился. Едва тебя нашёл! Не делай так больше! Не убегай от меня, зая! Хочешь на ручки? Я тебя понесу. Перелезай скорее.
Какой же он красивый! – затрепетала Зося.
И беспокоился! Искал меня! Я ему нравлюсь! Нравлюсь!!
От ласкового обращения «зая» в голове словно забурлили пузырьки шампанского, Зоя представила, как Андрей поднимает её, прижимает к себе, нежно касается губами...
- Зосенька! – с придыханием прошептал Андрей. – Ну что же ты... Иди ко мне!
И она бы пошла! Доверчиво перелезла к нему прямо в объятия, если бы не вовремя брошенный в спину веник!
Внезапный тычок и боль разом отрезвили Зосю, вернули ей способность соображать. Обернувшись, она не увидела ни веника, ни ту, кто его бросил, но сразу подумала на сопуху. А потом поняла, что ей показалось странным и неправильным – Андрей оставался с той стороны! Не перелезал к ней сам! Словно что-то удерживало его за чертой.
Ответ пришёл незамедлительно - ему помешала защита!
Баба Чура говорила, что переход защищён. Поэтому Андрей и пытается выманить её к себе.
И она, идиотка, едва не попалась! Едва не купилась на лесть и обман.
Чтобы окончательно убедиться в том, что она мыслит верно, Зося сделала вид, что зацепилась за кору и захныкала.
- Андрюш, здесь противный сучок. Он держит меня, не пускает. Помоги освободиться!
- Смотреть надо куда лезешь. Глаза тебе на что даны? – тон парня резко изменился. – Пробуй сама. И поторапливайся!
Он явно нервничал, выказывая нетерпение, но не делал ни малейшей попытки ей помочь. И Зося решила не продолжать комедию – помахала ему рукой и вернулась в назад хату.
Андрей что-то кричал, но она не прислушивалась, напротив - демонстративно зажала уши. И радовалась, что он не может её догнать.
Сопуха поджидала её у лестницы. И снова бросила веник к ногам.
- Намекаешь, что пора подметать? - вздохнула Зося. – Спасибо, кстати, что вправила мне мозги.
Сопуха качнула головой – то ли принимая благодарность, то ли подтверждая, что пора браться за уборку и вновь ретировалась за печку. Зосю потянуло заглянуть туда, подглядеть - что скрывается за вылинявшей занавесочкой, но она благоразумно удержалась.
Покрутив в руках веник, подошла к одному из углов, намереваясь хотя бы смести паутину. И залюбовалась на искусно сплетённый узор.
На курсе мифологии им рассказывали, что паутина символ междумирья, что она удерживает миры в равновесии. И каждый из миров спрял паук, точнее – паучиха. Кроме того, читавший курс декан утверждал, что паук тесно связан с домовым. Или даже сам является одним из его воплощений.
Размышляя об этом, Зося продолжала рассматривать паутину, а в оконце что-то поскреблось.
Лёгкое, тёмное метнулось с той стороны, и в голове раскатисто прострекотала сорочья трель.
- Что ж ты, глупая, сделала? – поцокала следом призрачная Прасковья. – Как телушка пошла за волчицею! Знаешь, в чьём дому сидишь? Знаешь, что у него за хозяйка?
Не знаю... – Зося только подумала, а в ответ сразу же прилетело:
- Съест тебя и не подавится! Бежать тебе надо! Бежать, пока поздно не стало. Андрюшка, дурак, напугал тебя. А я помогу. Как раньше помогла. Мне не жалко. Бери ключик и иди сюда. Я по тропочкам безопасным проведу, Чуре на нашей стороне глаза отведу. Надёжно тебя от неё упрячу.
Съест? Съест?!
Разве Чура – баба Яга??
Нет. Точно – нет! Это какая-то ошибка...
- Съест! Точно тебе говорю! От Филы ты смогла уйти, а от неё – не уйдёшь! Прими помощь, не упрямься!
Прасковья продолжала уговаривать Зосю, и девушка невольно начала поддаваться.
Как и в случае с Андреем в голову пополз туман: спутал чувства, принёс с собой страх.
На негнущихся ногах Зося повернулась к лестнице и пошла.
- Это ловушка! Она всё врёт! – надрывался внутренний голос, но Зося не могла сопротивляться чужой воле.
Веник выпал из рук и рассыпался на прутики, но занавеска на закутке даже не дрогнула – в этот раз сопуха не стала ей помогать.
- Иди, иди. – торопила Прасковья. - Тебе никто не помешает. Помнит сопуха, кто ей рот зашил. Не сунется!
Зося попыталась ухватиться хоть за что-нибудь, но пальцы будто срослись друг с дружкой.
Она уже почти дошла до лестницы, как вдруг перед ней с потолка спустился на толстой нити паук. Мохнатая тушка размером с кота тяжело шлёпнулась на пол, блеснули глаза на морщинистом почти человеческом лице, замелькали длинные суставчатые лапы, сплетая вокруг девушки прочную сеть-паутину.
Напрасно Прасковья требовала от Зоси выйти, напрасно кричала и звала. Сжавшись под прозрачной сетью, Зося заткнула уши и зачем-то зажмурилась. Да так и просидела до возвращения бабы Чуры.
- Зачем я им? – это был первый вопрос, который Зося задала невидимой хозяйке хатки.
- Подумай. На то есть причина.
- Да какая причина? Я сама сюда приперлась. Меня никто не звал!
- Ой ли? Так-таки сама? – баба Чура раскладывала на столешнице принесённый из леса улов.
Незнакомые Зосе цветы, резные листья папоротника, несколько древесных грибов, букетик из земляники и единственный приличных размеров боровик словно сами по себе выплывали из корзинки, неспешно опускаясь на деревянную поверхность.
- Сама... Меня Петька попросил, конечно...
- Значит, всё же – не сама? А по наущению.
- Но он попросил. Я могла и отказаться.
- Что же не отказалась? То-то.
Бабка была совершенно права! Зося почему-то и не подумала отказаться! С лёгкостью согласилась помочь постепенно отдалившемуся от неё и, в сущности, ставшему чужим человеку!
- Неужели всё было подстроено? И какая Петьке от этого выгода?
- Может и не ему, а той, что рядом вьётся.
- Владиславе? Полине! Но... зачем??
- Думай! – баба Чура отрывала по кусочку от цветов и бросала в широкую плошку. Сопуха торчала рядом, капала на каждую новую щепоть из маленького пузырька дурманяще-резкую настойку, от которой у Зоси слезились глаза.
- Что у тебя хорошо получается? – повторила бабка вопрос. - В чем твое умение?
- Ну... Универ окончила с красным дипломом. Магистерскую защитила... –
- Тю... – раскаркалась бабка от смеха. – То словоблудие одно. Я про другое спрашиваю.
- Колыбельные? Одно время я сочиняла колыбельные. Нужны были деньги, и люди просили. – Зося почему-то покраснела. – Знаете, такие маленькие заговоры против бессонницы и дурных снов.
- Вот! Это поважнее магистерской будет... – хмыкнула бабка, добавляя к крошеву высохшую жабью лапку.
- Может и так. Только у меня больше ничего не придумывается... – Зося проследила, как на лапку капнуло несколько капель из пузырька и не удержалась от вопроса. – Вам не жалко бедную жабу?
- Я лапку на болоте подобрала. Без неё зелье не сварить.
- А что за зелье?
- Узнаешь. Как ночь опустится – так и начнём. После отправишься к лысому пагорку (пригорку). Принесёшь русалочий венок.
- Зачем?? Мне бабка Прасковья говорила, что их нельзя трогать!
- А я говорю – принесёшь. Своими руками должна венок взять, без него ничего не получится. Да не бойся! Ишь - побелела вся. Помощника с тобой пошлю. Пропадёшь ведь по незнанию, а меня после сумленне (совесть) умучает.
- А для чего венок?
- Для дела использовать. А зелье - на обмазку. Чтобы твой запах отбить. На него ведь в нашем краю много кто потянется. Выполнишь всё – глядишь и сможешь новую колыбельную придумать.
- Для вас? – поразилась Зося. – Для вас придумать колыбельную??
- Зачем для меня. Для ночницы. Пролезла в ваш мир и много бед наделать может. А кроме тебя усмирить её некому.
продолжение следует
#ПроСтрашное
источник
Следующая публикация
Комментарии 2