Предыдущая публикация
Колыбельная для ночницы (13)
Художник Wilhelm Pramme
Июньское солнце уже взошло над болотиной, а Зося всё сидела в шалаше. Перед глазами завис розовый туман, в голове было пусто.
- Очнися, девчоночка. Уходить нам надо! Пока меня не хватилися.
Колкая сухая травинка пощекотала Зосю в носу, и девушка, поморщившись, чихнула, а когда открыла глаза, ничего не смогла увидеть. Сквозь бледную розоватую мутность едва пробивались солнечные лучи, в ушах что-то пощёлкивало и трещало.
- Сморгни! – глуховато проворкотало откуда-то сбоку. – Сморгни хутчэй (быстрее)! Сгони ночную блазь.
Зося послушалась, потёрла глаза и постепенно вернулась в реальность.
Чувствовала она себя ужасно, в голове разрозненными картинками мельтешили события прошедшей ночи.
- Уходить надо! Слышишь, девчоночка? Поднимайся. И ключик возьми.
Застонав, Зося неловко встала в кругу и только потом сообразила, что к ней обращается невидимка!
- Вы кто? Вы где? – залепетала она, выставив перед собой полынный стебелёк.
- Заработала головушка? То добре. – тихонько рассмеялась её собеседница. – За полынь мне спасибо скажи. Без неё сманили б тебя русалки.
- Спасибо... – протянула Зося, отчаянно вглядываясь в пустоту. – Я думала, что это был сон... русалки... Корнеич... это вот всё...
- Можа и сон. Можа и ява (явь)... Только тебе от того-то не легше. Пойдём. А то ведь прознают обо мне. Нагрянут скопом. Не отобьёмся.
- Кто прознает?
- Да Андрейка и бабка его. Она и без того скоро явится. Пойдём, ну!
- Мне нужно булавку найти...
- Да что ж ты такая упёртая то! Пойдём, расскажу тебе после про булавку! – лёгкий тычок подтолкнул Зосю к выходу из шалаша. – Всё расскажу. Бери ключик и бяжим!
Почему-то Зося доверилась невидимке – подхватила корзинку и маленький ключик, которым нарисовала круг.
Выбравшись из шалаша, пошла было в сторону камышей, но невидимка цепко прихватила её за рубашку и потянула в другую сторону.
- Шибче, шибче иди! Видишь, среди моховых кочек голые пятачки землицы? На них ступай, не промахнися. Нам в глубь болотины нужно. Перемахнём, а там уж и хата.
Тёмные проплешины располагались довольно близко друг к другу - на ширину шагов, но всё равно Зосе было страшно. До неё только сейчас дошло, что под изумрудными полянами мха таилась дремучая топь. Стараясь не думать, что могло случиться, если бы она ступила туда, Зося опасливо стала пробираться вперёд, а невидимка толклась позади, поторапливая и направляя.
Поход дался Зосе нелегко. Над головой вились мелкие мошки, зудели комары, лезли прямо в лицо и глаза. Кожа взялась испариной, лёгкие наполнились влажной духотой, дыхание сбивалось. Всё чаще стали попадаться заросли едва знакомых Зосе растений: высокими стрелами поднимался к небу стебли жёлтого касатика, белоснежными шапками красовался багульник, густо мохнатился кукушкин лён.
- Скоро уже. Терпи. – старушечий голос зазвучал бодрее. – Вроде оторвалися. Счас дорогу перемету и перемахнём.
Полынным пучочком, прихваченным из шалаша, невидимка принялась возить по земле перед Зосей. При этом она бормотала да притоптывала, мягкая земля почавкивала в такт произносимого заклинания.
- Теперь можно. Я первая, ты следом. Шагнёшь как скажу, поняла?
- Поняла, - покорно согласилась Зося, хотя, по правде, мало что понимала.
Чуть дальше поперек тропинки лежал потемневший, но всё еще широкий и крепкий ствол какого-то дерева. И она подумала, что перешагивать придётся через него.
Так и случилось. По команде невидимки Зося полезла через преграду, и перепачкавшись в трухе, с подранными о кору ладонями, спрыгнула с другой стороны.
- Вот мы и дома! – невидимка притянула к себе Зосю и звонко расцеловала в обе щеки. – Спасибо, девчоночка! Спасибо, что сняла ключик поганый! Вот мои-то обрадуются! Ты не гляди, что здесь всё так убогонько, хатка у меня надёжная, крепкая!
Смущённая неожиданным проявлением чувств, Зося огляделась. По эту сторону дерева поднимался густой лес. А перед ним из молодой поросли и травы едва виднелась крыша строеньица – сплошь покрытая мхом, с трубой-грибом да дверкой на боку.
Наверное, хатка почуяла хозяйку – возбуждённо заквохтала по куриному, завозилась как живая и со скрипом откинула дверку, приглашая войти.
- Идём. идём. Ну, вот и свиделися. – голос невидимки дрогнул. – Я уж не чаяла.
Изнутри хатки вздохнуло со всхлипом, исторгая облачко пыли и клочки паутины, затопотали шаги, а потом показалась лохматая да чумазая тётка. Бросившись на землю, обхватила длинными тощими руками невидимку и затряслась в беззвучном плаче.
- Хватит тебе мокрень разводить, сопуша. Познакомься вот лучше с девчоночкой. То спасительница моя.
Перепачканное золой лицо повернулось к Зосе, и та вздрогнула, увидев белые круглые глаза без век и небрежно зашитый нитками рот.
Ухватив Зосю за рубашку, сопуша припала к неё лбом и застыла, выражая таким странным образом благодарность.
- Это сопуха. Первая моя помощница. – представила тётку невидимка. – Есть и другие. С ними позже познакомишься. Проходи, гасцінька (гостинька) в хату. Не дело на порожке торчать.
При этих словах сопуха подхватилась с земли, закивала, жестами приглашая Зосю последовать в открытый лаз.
Спустившись по короткой лесенке, Зося очутилась в небольшом уютном помещении. Несмотря на пыль и гроздья паутины по углам, комнатёнка показалась ей вполне симпатичной. Печка в углу, лавка, грубый стол на одной широкой лапе-ноге, щелястые доски пола, тщательно законопаченные мхом. Мутное оконце не пропускало света, но на подоконнике теплилось несколько свечей. И пахло при этом удивительно приятно – нагретой под солнцем хвоей и травами.
- Садись, девчоночка. Счас самовар справим... В клети мучица оставалася... Блинов что ли наладить?
Растрёпанная сопуша, прикрыв дверцу лаза, комом скатилась с лестницы. Закрутившись возле невидимой хозяйки, замычала жалобно, размахивая руками.
- Карузлик муку унёс? На свечи выменял? Забыл, чем мне обязан?? – голос бабки оттолкнулся от потолка и прокатился по комнатке раскатистым эхом. Сверху посыпались труха и пыль, а Зося на секунду оглохла.
- Беспамятливый какой! Ничого! Уж я постараюся, мозги ему вправлю! – бабка негодующе притопнула по полу, а потом со вздохом опустилась на лавку, Зося почувствовала её рядом с собой.
- У нас что же - совсем пусто в загажниках?
Сопуха виновато понурилась.
- Тогда скатёрку доставай, там еще оставалось местечко.
Сопуха попыталась было жестами возразить, но бабка снова притопнула ногой:
- Доставай! Кому сказано! Не перечь мне!
Шмыгнув за печку, чумазая принесла оттуда небольшой сверточек, оказавшийся старой подранной скатертью. Встряхнув её и порядком напылив, разложила ветошь на столе и смиренно застыла.
- Что будем заказывать? – церемонно осведомилась у Зоси бабка. – Чего бы тебе хотелось, девчоночка? Только сложные блюда не загадывай, она не потянет.
- Это... самобранка? – у Зоси, наконец, прорезался голос.
- Она. Вишь, пообтрепалася вся. За свой век многих угощала да потчевала. Мы её почти не используем, бережем. Но место еще найти можно. Так что ты хочешь?
- Домой хочу, - вздохнула Зося. – Разобраться во всём. Понять, куда я попала и что дальше делать!
- Домой тебе, боюся, не попасть. Тихо, тихо! Не лотоши! – прикрикнула бабка на встрепенувшуюся Зосю. – Поговорим. Обязательно поговорим. Тогда и разберёшься. Но сначала нужно поесть.
- Спасибо. Не хочется что-то. Поем, а потом не смогу уйти от вас! – выпалила Зося и покраснела. Ей стало неловко перед бабкой, но вид самобранки совсем не внушал доверия.
- Не сможешь уйти. – подтвердила бабка. – Да только не от меня. У Филониды ведь ела-пила? Андрюшка тебе что-то подносил?
- Молоко пила. Хлеб ела... – прошептала Зося. – И квас пробовала... у Андрея...
- Вот то-то и да то! Крепенько тебя привязали.
- Андрей мне помог! Научил как забрать футболку! Но я забыла про булавку... Мне нужно найти булавку! Тогда меня выпустит! – залепетала Зося, однако бабка её перебила.
- Помог себе на прок! Эх, девчоночка! Что же ты сама к ним пришла? По доброй волюшке! Сама попила-поела да имя своё назвала!
- Я приехала, чтобы помочь другу... Корней Иванович нас к Филониде Паисьевне отводил еще раньше... на практике... а потом он утонул... – Зося заговорила сбивчиво, а потом не сдержалась - расплакалась. Почувствовала себя маленькой и беспомощной, как запутавшаяся в паутине муха.
- Хватит мокрень разводить! – бабка прихлопнула по столу. – Поедим сейчас. После разговор будет. Только хорошего тебе вряд ли скажу. Не понравится тебе мой сказ!
- Пппочему не понравится? – всхлипнула Зося.
- Потому! Не уйти тебе отсюда. Просто так не уйти! Прасковья, бабка Андрюшкина, ни за что не отпустит! Это она тебя в шалаш отправила? Она велела булавку искать?
- Она. Не могу поверить, что она плохая! Она мне сказала круг начертить! Предупредила про русалок!
- И помог тебе тот круг? – хмыкнула невидимка. – Ты сама из него к русалкам и вышла... Спасибо, вовремя прочухалась... Да и полынь там лежала к месту... Андрюшка видать забыл...
- Сама? Я не помню... – Зося обхватила голову и покачнулась.
- С чего бы помнить, если под мороком была! А что ключик с дерева сняла – то молодец. Держал меня тот ключик!
- Как это?
- Прасковья перехитрила. Пришла вроде мириться, а я поверила, вот и словила от неё черное колдовство. Не в хороший час пришла, в мою слабину. Да еще и с внучком.
Сопуха бросилась к лавке, припала головой к коленям невидимки. По крайней мере так показалось сидящей рядом Зосе.
- Да не убивайся ты так, сопуша! Вы мне помочь не могли. Спасибо, хоть успела вас закляткой оградить. Тем и сохранила.
- Вы поэтому невидимы? – решилась, наконец, спросить Зося.
- Поэтому. Ключик ты нашла. А замочка то и нет. Прасковья ключик в замке провернула. Чтобы наверняка.
- Где его искать?
- Не знаю. Да и не нужен он. Главное – я дома! Родные стены постепенно выправят. С твоей помощью, конечно.
- Как это – с моей? – не поняла Зося.
- Да так. У меня останешься. Домой то всё одно дороги нету. Буду тебя учить.
- Чему?
- Лес слушать, со стихийными жильцами договариваться, уметь защиту ставить от Прасковки и Андрюшки. Филонида не в счёт. Она сама жертва. Воскресила неживое, за то теперь и расплачивается.
- Её сестра – курнеля...
- Курнелька-то? Нет! Ты что ж, не поняла еще, что курнеля – Прасковья? Ведь была у неё в дому!
Голова закружилась, и Зося зажмурилась, прижалась к прохладной стене. От бабкиных откровений заныло под сердцем.
Что же теперь делать? Как выбираться из этого кошмара?
- Поешь. Успокойся. Потом поговорим обстоятельно. – бабка расправила самобранку и постучала по сохранившемуся целому кусочку. – Подай-ка нам, скатёрушка, чего не жалко. И к этому в придачу курочку жареную, картошечку, огурков свежих да хлебушка.
Скатерть взметнулась над столом, а когда опала, перед Зосей появилась закопченная сковорода с жарёхой, краюха черного хлеба да парочка огурцов. От себя самобранка добавила два пакетика чая и пластиковую банку по боку которой было выведено коряво «Сахзам».
Сопуха принесла вилки, тарелки и нож. Начала нарезать хлеб аккуратными ломтями. Зося старалась на неё не смотреть – уж слишком жутко выглядело лицо бабкиной помощницы.
- Любишь ржаной? - бабка пододвинула девушке хлеб. – Пробуй!
Зося отломила кусочек, а потом потянулась к сковороде, не смогла больше сдерживать голод.
- Ешь на здоровьичко, - довольно промурлыкала бабка. – Теперь и познакомиться можно. Зови меня бабой Чурой.
- А я Зося.
- Да уж знаю, Зося. В лесу тайны не держатся. От курнели пошло – до каждого дошло. Ты ешь пока, Зося. А я пойду покличу помощничков. Работенку им задам срочную. Ешь.
продолжение следует
#ПроСтрашное
источник
Июньское солнце уже взошло над болотиной, а Зося всё сидела в шалаше. Перед глазами завис розовый туман, в голове было пусто.
- Очнися, девчоночка. Уходить нам надо! Пока меня не хватилися.
Колкая сухая травинка пощекотала Зосю в носу, и девушка, поморщившись, чихнула, а когда открыла глаза, ничего не смогла увидеть. Сквозь бледную розоватую мутность едва пробивались солнечные лучи, в ушах что-то пощёлкивало и трещало.
- Сморгни! – глуховато проворкотало откуда-то сбоку. – Сморгни хутчэй (быстрее)! Сгони ночную блазь.
Зося послушалась, потёрла глаза и постепенно вернулась в реальность.
Чувствовала она себя ужасно, в голове разрозненными картинками мельтешили события прошедшей ночи.
- Уходить надо! Слышишь, девчоночка? Поднимайся. И ключик возьми.
Застонав, Зося неловко встала в кругу и только потом сообразила, что к ней обращается невидимка!
- Вы кто? Вы где? – залепетала она, выставив перед собой полынный стебелёк.
- Заработала головушка? То добре. – тихонько рассмеялась её собеседница. – За полынь мне спасибо скажи. Без неё сманили б тебя русалки.
- Спасибо... – протянула Зося, отчаянно вглядываясь в пустоту. – Я думала, что это был сон... русалки... Корнеич... это вот всё...
- Можа и сон. Можа и ява (явь)... Только тебе от того-то не легше. Пойдём. А то ведь прознают обо мне. Нагрянут скопом. Не отобьёмся.
- Кто прознает?
- Да Андрейка и бабка его. Она и без того скоро явится. Пойдём, ну!
- Мне нужно булавку найти...
- Да что ж ты такая упёртая то! Пойдём, расскажу тебе после про булавку! – лёгкий тычок подтолкнул Зосю к выходу из шалаша. – Всё расскажу. Бери ключик и бяжим!
Почему-то Зося доверилась невидимке – подхватила корзинку и маленький ключик, которым нарисовала круг.
Выбравшись из шалаша, пошла было в сторону камышей, но невидимка цепко прихватила её за рубашку и потянула в другую сторону.
- Шибче, шибче иди! Видишь, среди моховых кочек голые пятачки землицы? На них ступай, не промахнися. Нам в глубь болотины нужно. Перемахнём, а там уж и хата.
Тёмные проплешины располагались довольно близко друг к другу - на ширину шагов, но всё равно Зосе было страшно. До неё только сейчас дошло, что под изумрудными полянами мха таилась дремучая топь. Стараясь не думать, что могло случиться, если бы она ступила туда, Зося опасливо стала пробираться вперёд, а невидимка толклась позади, поторапливая и направляя.
Поход дался Зосе нелегко. Над головой вились мелкие мошки, зудели комары, лезли прямо в лицо и глаза. Кожа взялась испариной, лёгкие наполнились влажной духотой, дыхание сбивалось. Всё чаще стали попадаться заросли едва знакомых Зосе растений: высокими стрелами поднимался к небу стебли жёлтого касатика, белоснежными шапками красовался багульник, густо мохнатился кукушкин лён.
- Скоро уже. Терпи. – старушечий голос зазвучал бодрее. – Вроде оторвалися. Счас дорогу перемету и перемахнём.
Полынным пучочком, прихваченным из шалаша, невидимка принялась возить по земле перед Зосей. При этом она бормотала да притоптывала, мягкая земля почавкивала в такт произносимого заклинания.
- Теперь можно. Я первая, ты следом. Шагнёшь как скажу, поняла?
- Поняла, - покорно согласилась Зося, хотя, по правде, мало что понимала.
Чуть дальше поперек тропинки лежал потемневший, но всё еще широкий и крепкий ствол какого-то дерева. И она подумала, что перешагивать придётся через него.
Так и случилось. По команде невидимки Зося полезла через преграду, и перепачкавшись в трухе, с подранными о кору ладонями, спрыгнула с другой стороны.
- Вот мы и дома! – невидимка притянула к себе Зосю и звонко расцеловала в обе щеки. – Спасибо, девчоночка! Спасибо, что сняла ключик поганый! Вот мои-то обрадуются! Ты не гляди, что здесь всё так убогонько, хатка у меня надёжная, крепкая!
Смущённая неожиданным проявлением чувств, Зося огляделась. По эту сторону дерева поднимался густой лес. А перед ним из молодой поросли и травы едва виднелась крыша строеньица – сплошь покрытая мхом, с трубой-грибом да дверкой на боку.
Наверное, хатка почуяла хозяйку – возбуждённо заквохтала по куриному, завозилась как живая и со скрипом откинула дверку, приглашая войти.
- Идём. идём. Ну, вот и свиделися. – голос невидимки дрогнул. – Я уж не чаяла.
Изнутри хатки вздохнуло со всхлипом, исторгая облачко пыли и клочки паутины, затопотали шаги, а потом показалась лохматая да чумазая тётка. Бросившись на землю, обхватила длинными тощими руками невидимку и затряслась в беззвучном плаче.
- Хватит тебе мокрень разводить, сопуша. Познакомься вот лучше с девчоночкой. То спасительница моя.
Перепачканное золой лицо повернулось к Зосе, и та вздрогнула, увидев белые круглые глаза без век и небрежно зашитый нитками рот.
Ухватив Зосю за рубашку, сопуша припала к неё лбом и застыла, выражая таким странным образом благодарность.
- Это сопуха. Первая моя помощница. – представила тётку невидимка. – Есть и другие. С ними позже познакомишься. Проходи, гасцінька (гостинька) в хату. Не дело на порожке торчать.
При этих словах сопуха подхватилась с земли, закивала, жестами приглашая Зосю последовать в открытый лаз.
Спустившись по короткой лесенке, Зося очутилась в небольшом уютном помещении. Несмотря на пыль и гроздья паутины по углам, комнатёнка показалась ей вполне симпатичной. Печка в углу, лавка, грубый стол на одной широкой лапе-ноге, щелястые доски пола, тщательно законопаченные мхом. Мутное оконце не пропускало света, но на подоконнике теплилось несколько свечей. И пахло при этом удивительно приятно – нагретой под солнцем хвоей и травами.
- Садись, девчоночка. Счас самовар справим... В клети мучица оставалася... Блинов что ли наладить?
Растрёпанная сопуша, прикрыв дверцу лаза, комом скатилась с лестницы. Закрутившись возле невидимой хозяйки, замычала жалобно, размахивая руками.
- Карузлик муку унёс? На свечи выменял? Забыл, чем мне обязан?? – голос бабки оттолкнулся от потолка и прокатился по комнатке раскатистым эхом. Сверху посыпались труха и пыль, а Зося на секунду оглохла.
- Беспамятливый какой! Ничого! Уж я постараюся, мозги ему вправлю! – бабка негодующе притопнула по полу, а потом со вздохом опустилась на лавку, Зося почувствовала её рядом с собой.
- У нас что же - совсем пусто в загажниках?
Сопуха виновато понурилась.
- Тогда скатёрку доставай, там еще оставалось местечко.
Сопуха попыталась было жестами возразить, но бабка снова притопнула ногой:
- Доставай! Кому сказано! Не перечь мне!
Шмыгнув за печку, чумазая принесла оттуда небольшой сверточек, оказавшийся старой подранной скатертью. Встряхнув её и порядком напылив, разложила ветошь на столе и смиренно застыла.
- Что будем заказывать? – церемонно осведомилась у Зоси бабка. – Чего бы тебе хотелось, девчоночка? Только сложные блюда не загадывай, она не потянет.
- Это... самобранка? – у Зоси, наконец, прорезался голос.
- Она. Вишь, пообтрепалася вся. За свой век многих угощала да потчевала. Мы её почти не используем, бережем. Но место еще найти можно. Так что ты хочешь?
- Домой хочу, - вздохнула Зося. – Разобраться во всём. Понять, куда я попала и что дальше делать!
- Домой тебе, боюся, не попасть. Тихо, тихо! Не лотоши! – прикрикнула бабка на встрепенувшуюся Зосю. – Поговорим. Обязательно поговорим. Тогда и разберёшься. Но сначала нужно поесть.
- Спасибо. Не хочется что-то. Поем, а потом не смогу уйти от вас! – выпалила Зося и покраснела. Ей стало неловко перед бабкой, но вид самобранки совсем не внушал доверия.
- Не сможешь уйти. – подтвердила бабка. – Да только не от меня. У Филониды ведь ела-пила? Андрюшка тебе что-то подносил?
- Молоко пила. Хлеб ела... – прошептала Зося. – И квас пробовала... у Андрея...
- Вот то-то и да то! Крепенько тебя привязали.
- Андрей мне помог! Научил как забрать футболку! Но я забыла про булавку... Мне нужно найти булавку! Тогда меня выпустит! – залепетала Зося, однако бабка её перебила.
- Помог себе на прок! Эх, девчоночка! Что же ты сама к ним пришла? По доброй волюшке! Сама попила-поела да имя своё назвала!
- Я приехала, чтобы помочь другу... Корней Иванович нас к Филониде Паисьевне отводил еще раньше... на практике... а потом он утонул... – Зося заговорила сбивчиво, а потом не сдержалась - расплакалась. Почувствовала себя маленькой и беспомощной, как запутавшаяся в паутине муха.
- Хватит мокрень разводить! – бабка прихлопнула по столу. – Поедим сейчас. После разговор будет. Только хорошего тебе вряд ли скажу. Не понравится тебе мой сказ!
- Пппочему не понравится? – всхлипнула Зося.
- Потому! Не уйти тебе отсюда. Просто так не уйти! Прасковья, бабка Андрюшкина, ни за что не отпустит! Это она тебя в шалаш отправила? Она велела булавку искать?
- Она. Не могу поверить, что она плохая! Она мне сказала круг начертить! Предупредила про русалок!
- И помог тебе тот круг? – хмыкнула невидимка. – Ты сама из него к русалкам и вышла... Спасибо, вовремя прочухалась... Да и полынь там лежала к месту... Андрюшка видать забыл...
- Сама? Я не помню... – Зося обхватила голову и покачнулась.
- С чего бы помнить, если под мороком была! А что ключик с дерева сняла – то молодец. Держал меня тот ключик!
- Как это?
- Прасковья перехитрила. Пришла вроде мириться, а я поверила, вот и словила от неё черное колдовство. Не в хороший час пришла, в мою слабину. Да еще и с внучком.
Сопуха бросилась к лавке, припала головой к коленям невидимки. По крайней мере так показалось сидящей рядом Зосе.
- Да не убивайся ты так, сопуша! Вы мне помочь не могли. Спасибо, хоть успела вас закляткой оградить. Тем и сохранила.
- Вы поэтому невидимы? – решилась, наконец, спросить Зося.
- Поэтому. Ключик ты нашла. А замочка то и нет. Прасковья ключик в замке провернула. Чтобы наверняка.
- Где его искать?
- Не знаю. Да и не нужен он. Главное – я дома! Родные стены постепенно выправят. С твоей помощью, конечно.
- Как это – с моей? – не поняла Зося.
- Да так. У меня останешься. Домой то всё одно дороги нету. Буду тебя учить.
- Чему?
- Лес слушать, со стихийными жильцами договариваться, уметь защиту ставить от Прасковки и Андрюшки. Филонида не в счёт. Она сама жертва. Воскресила неживое, за то теперь и расплачивается.
- Её сестра – курнеля...
- Курнелька-то? Нет! Ты что ж, не поняла еще, что курнеля – Прасковья? Ведь была у неё в дому!
Голова закружилась, и Зося зажмурилась, прижалась к прохладной стене. От бабкиных откровений заныло под сердцем.
Что же теперь делать? Как выбираться из этого кошмара?
- Поешь. Успокойся. Потом поговорим обстоятельно. – бабка расправила самобранку и постучала по сохранившемуся целому кусочку. – Подай-ка нам, скатёрушка, чего не жалко. И к этому в придачу курочку жареную, картошечку, огурков свежих да хлебушка.
Скатерть взметнулась над столом, а когда опала, перед Зосей появилась закопченная сковорода с жарёхой, краюха черного хлеба да парочка огурцов. От себя самобранка добавила два пакетика чая и пластиковую банку по боку которой было выведено коряво «Сахзам».
Сопуха принесла вилки, тарелки и нож. Начала нарезать хлеб аккуратными ломтями. Зося старалась на неё не смотреть – уж слишком жутко выглядело лицо бабкиной помощницы.
- Любишь ржаной? - бабка пододвинула девушке хлеб. – Пробуй!
Зося отломила кусочек, а потом потянулась к сковороде, не смогла больше сдерживать голод.
- Ешь на здоровьичко, - довольно промурлыкала бабка. – Теперь и познакомиться можно. Зови меня бабой Чурой.
- А я Зося.
- Да уж знаю, Зося. В лесу тайны не держатся. От курнели пошло – до каждого дошло. Ты ешь пока, Зося. А я пойду покличу помощничков. Работенку им задам срочную. Ешь.
продолжение следует
#ПроСтрашное
источник
Следующая публикация
Комментарии 1