Екатерина всегда мечтала о семье — большой, уютной, такой, где каждый вечер пахнет домашним супом, а за ужином разговаривают, смеются, обнимаются. Сама она росла в чужих стенах, без ласки и заботы, в серых коридорах детского дома. Мать бросила её ещё младенцем, оставив лишь записку.

«Я хотела сделать аборт, но было слишком поздно. Благодари меня за то, что подарила тебе жизнь!»

Екатерина прочитала эти строки холодно, почти равнодушно. Потом медленно порвала бумагу на мелкие клочки и выбросила в окно, наблюдая, как ветер уносит их прочь. Лицо её не дрогнуло — ведь она не знала эту женщину. И, возможно, даже хорошо, что не пришлось расти рядом с матерью, которая видела в ней лишь помеху на пути к веселью.

С того дня она приняла для себя важное решение: если однажды станет матерью, её ребёнок будет знать любовь, тепло и безопасность. Она построит свою семью — настоящую, крепкую, надёжную.

В двадцать четыре года Екатерина встретила Алексея. Он был высоким, с добрым взглядом и уверенной улыбкой, с первых же дней завоевал её доверие. Говорил красиво, слушал внимательно, умел находить нужные слова. Она влюбилась без памяти.

— Я никогда так не любила, — рассказывала она подруге.

— Осторожно, Катя, — предупредила та. — Так быстро влюбляются только в романах. А в жизни всё сложнее.

Но Екатерина не слушала. Счастье затмило рассудок.

Через полгода отношений она узнала, что беременна. Сердце замерло от радости и тревоги. Она ждала ребёнка от человека, которому верила всем сердцем.

— Леша… у нас будет малыш, — сказала она, стараясь скрыть дрожь в голосе.

Он задумчиво промолчал, потом обнял, сказал, что это «прекрасная новость», но добавил:

— Нам нужно уехать.

— Почему? Что случилось? — спросила она.

— Просто так будет лучше. Поверь мне.

Его слова были странными, но она решила довериться. Однако уехать им не удалось. Через пару дней в дверь квартиры постучали. На пороге стояли полицейские. Не говоря ни слова, они вошли, схватили Алексея, заковали в наручники и увезли.

Екатерина стояла как громом поражённая. Она не понимала, что происходит, но была готова до конца бороться за любимого. Однако правда оказалась страшнее любого кошмара.

На суде показания свидетелей, улики, фотографии — всё указывало на Алексея. Он был признан виновным в серии жестоких убийств молодых девушек.

Екатерина сидела в зале, не в силах осознать происходящее. Когда она вышла, то даже не взглянула в сторону мужчины, которого любила. В голове была одна мысль: она носит под сердцем ребёнка от маньяка.

Дома она рыдала часами, проклиная всё — себя, его, этот мир, в котором такое возможно. Малыш внутри казался ей чужим, опасным, как отец. Мысли спутались.

Три дня она просидела в четырёх стенах. Затем, с невнятными намерениями и туманом в голове, собралась и направилась в больницу. Хотела сделать аборт. Убедила себя, что это единственный способ защитить мир от нового убийцы.

Но когда она стояла у входа в больницу, в голове внезапно всплыли слова матери: «Благодари меня за то, что подарила тебе жизнь». И тогда Екатерина остановилась.

— Это грех, — прошептала она себе. — Грех решать за другого человека, жить ему или нет.

Решение было принято. Она родит ребёнка. Но не оставит его себе.

Именно так она и поступила. Как только мальчик появился на свет, Екатерина написала отказную и исчезла. Ни адреса, ни следов. Только голубоглазый малыш остался один, получив имя Виктор, но все звали его просто — Витя.

Мальчик рос умным, задумчивым, часто задавал вопросы о родителях. Воспитатели отвечали одно и то же: «Они тебя очень любили, но не могли быть рядом». Он не верил этим словам.

Когда ему исполнилось шестнадцать, он решил найти ответы сам. Собрал документы, обратился в социальные службы, начал поиск. Со временем выяснил, что отец умер в тюрьме, а мать неизвестно где.

Витя не сдавался. Его цель стала ясной, как день: найти мать и узнать, почему она бросила его?

После выпуска из детского дома Витя не стал терять времени. Он знал: чтобы вырваться из замкнутого круга сиротской судьбы, нужно работать вдвое больше других. Он выбрал непростую, но важную дорогу — стать полицейским. Хотел быть на страже порядка, защищать людей от тех, кто причиняет боль. От тех, кем был его собственный отец.

— Я должен быть другим, — говорил он себе каждый день. — Другим. Не таким как он.

Умный, целеустремлённый, он быстро поднимался по служебной лестнице. К двадцати пяти годам уже имел награды, благодарности от начальства и даже попал в эфир местного телевидения с репортажем о борьбе с преступностью. Его знали не только в городе, но и за его пределами.

Но одна мысль не давала ему покоя — мать. Что случилось? Неужели он действительно был чужд ей? Эти вопросы жгли душу, не позволяли спокойно спать по ночам.

Связи, которые он наработал за годы службы, стали ключом к разгадке. Витя начал поиск осторожно, аккуратно поднимая старые документы.

Его первым шагом стало посещение квартиры, где она когда-то жила. Но там теперь обитали другие люди — молодая семья с ребёнком. Они не знали ничего о прошлых жильцах.

Тогда Витя обратился к соседям. Больше всех могла рассказать женщина лет семидесяти, жившая этажом ниже.

— Екатерина была тихая, закрытая, — задумчиво произнесла она, вспоминая. — Ни с кем из соседей не дружила. Продала квартиру и уехала. Говорила, что хочет начать всё заново… Кажется, в деревню.

— В какую? — нетерпеливо спросил Витя.

— Не сказала.

Следующий месяц стал испытанием. Витя объездил десятки деревень, обходил дома, показывал фотографию молодой Екатерины.

Он устал. Устал до глубины души. В последней деревне, куда привела его надежда, он почти потерял веру. Солнце клонилось к закату, ноги болели, сердце сжималось от неопределённости. Он медленно брёл по просёлочной дороге, держа фото в руках, будто удерживая последние крупицы своей истории.

И вот — последний дом.

Ворота поскрипывали на ветру. Он постучал, сам не зная, зачем. Возможно, просто чтобы сказать себе: «Я сделал всё».

Дверь открыла женщина. Пожилая, в платке. Она посмотрела на Витю и чуть заметно вздрогнула.

— Здравствуйте, — сказал он, протягивая фото. — Вы знаете эту женщину?

Она посмотрела и резко ответила:

— Нет!

Голос её звучал слишком уверенно для человека, которому нечего скрывать.

— Посмотрите внимательнее, пожалуйста.

Она отвела взгляд.

— Я вам сказала — не знаю.

Парень достал удостоверение и, стараясь говорить мягко, попросил:

— Простите, мне нужно увидеть ваши документы.

Екатерина замялась. В её глазах мелькнул страх — такой знакомый страх, который он видел у многих, кто скрывается от прошлого.

Когда паспорт оказался у Вити в руках, он долго смотрел на фамилию, имя, дату рождения. Его глаза потемнели, потом наполнились влагой.

— Это вы… — прошептал он.

Екатерина отступила на шаг, побледнев, как простыня.

— Я ни в чём не виновата! — вырвалось у неё.

Витя стоял перед ней, не в силах шевельнуться. Сердце колотилось так, будто хотело вырваться наружу. Перед ним стояла женщина, которая когда-то дала ему жизнь, а затем забрала у него право называть её мамой.

Молчание повисло между ними, тяжёлое, как камень. И в этом молчании было больше слов, чем в любом разговоре.

Полицейский глубоко вздохнул, сжал пальцы в кулаки, чтобы голос не дрогнул. Он посмотрел прямо в глаза женщины, которую всю жизнь искал, и твёрдо произнёс:

— Вы виноваты в том, что бросили своего сына.

Екатерина отвела взгляд, но голос её оставался холодным:

— Я отказалась от него! Если он натворил что-то плохое — это не мои проблемы. Простите, мне пора.

Она резко выхватила паспорт из его рук и скрылась за калиткой. Но прошла всего три шага — и замерла.

Из-за калитки раздался тихий голос:

— Почему ты меня бросила? Я был тебе не нужен?

Екатерина медленно обернулась. Глаза защипало. Слёзы потекли сами собой, без предупреждения, без сопротивления. Она вернулась, опустив голову, и встала перед Виктором. Лишь когда слёзы немного утихли, она заговорила:

— Я боялась тебя, — прошептала она. — Боялась, что ты станешь таким же, как твой отец. А он был убийцей. Хладнокровным, жестоким. И хорошо, что его больше нет на этом свете.

Слова прозвучали как удар грома. Ему было больно. Не из-за того, кем был отец, а потому что мать отказалась от него из страха. Из-за одного только подозрения, что он может стать монстром.

Между ними повисло тяжёлое молчание. Ни один не мог найти слов. Только боль. Острая, глубокая, невыносимая.

Виктор отвернулся и медленно пошёл прочь. Каждый шаг давался ему труднее. Казалось, что земля рушится под ногами.

Но вдруг позади послышались торопливые шаги. Тонкие, дрожащие руки обняли его со спины. Такие чуждые и такие родные объятия.

— Мне нет прощения за то, что я сделала… — прошептала Екатерина. — Но я надеюсь, что однажды ты сможешь меня простить. Я была молодой и глупой. Когда узнала правду о твоём отце, потеряла рассудок. Думала, что ты тоже можешь быть опасен. Это была моя самая большая ошибка.

Тепло её прикосновения растекалось по его телу, будто первый луч солнца после долгой зимы. Хотелось плакать ещё сильнее, но уже не от боли — от понимания, что эта женщина тоже страдала.

Виктор аккуратно освободился из её объятий. Он ничего не сказал, лишь коротко кивнул и ушёл. Не оборачиваясь. Без прощания.

А Екатерина, оставшись одна, упала на колени и смотрела ему вслед до тех пор, пока он не исчез за поворотом. И тогда поняла: прощение придёт не скоро. Может, никогда.

По возвращении в город Виктор сразу же вернулся к работе. Он надеялся, что смены, допросы, операции помогут забыть о боли. Но мысли о матери не давали ему покоя. Он хотел ненавидеть её за боль, за годы одиночества, за отказ. Но сердце не слушалось. Оно хотело понять, простить, полюбить?

Прошёл месяц.

Уставший, измотанный работой Виктор открыл дверь в свою квартиру и замер на пороге. Воздух был наполнен ароматом домашних пирогов, тепла и уюта. С кухни доносились смех и женские голоса.

Он вошёл, и улыбнулся. За столом его ждали самые родные люди: его будущая жена, и… мама. Та самая, которую он смог простить.

На глазах у неё блестели слёзы гордости.

— Ну что, герой, садись ужинать, — сказала она.
#RoManРазуев - рассказы
источник