Предыдущая публикация
— Клава, с нечистым шутки плохи, — покачала головой колдунья, — он от своего не отступится.
Говорила ведь тебе, что расплачиваться придется…
— Клава, с нечистым шутки плохи, — покачала головой колдунья, — он от своего не отступится. Говорила ведь тебе, что расплачиваться придется… Попробую я тебе помочь, только не знаю, получится ли. Готова еще раз встретиться с чертом? Тогда слушай…
Ноябрь в тот год выдался на редкость паршивым в плане погоды. С неба то моросил мелкий колючий дождик, то сыпал редкий, сразу же тающий снежок, то начинал клубиться густой, словно овсяный кисель, туман. Двое совхозных шофера, Никита и Алексей, матерясь, чинили неожиданно сломавшийся «ЗИЛ» и то и дело поглядывали то на часы, то на темнеющее с каждой минутой небо.
— Застряли мы тут, — констатировал Алексей, ковыряя отверткой и без того прохудившийся патрубок, — ночь скоро, а мы тут уже который час воландаемся. И ни конца, ни края! Еще часа два уйдет как минимум, а там уж и ночь наступит.
— Так может мы на твоей машине до базы доедем? — предложил Никита, вытирая руки промасленной тряпкой, — а эта рухлядь нехай тут стоит, кому она нужна?
Алексей от негодования выронил из губ папироску и всплеснул руками.
— Да ты что, ошалел что ли, — пробубнил он, закуривая по-новой, — тут же картошки полный фургон. Пока мы тут туда-сюда катаемся, у нас же всю повытаскивают. Местные тут ушлые черти, на чужое шибко падки.
— Тогда может буксом меня возьмешь? — не унимался Никита.
— Каким-таким буксом, дорога дрянь, одна глина, — проворчал Алексей, собирая инструменты, — застрянем оба и все.
Он отнес ящик в кабину и вернулся к обеспокоенному приятелю, который задумчиво барабанил окоченевшими пальцами по капоту своего сломанного грузовика.
— Вот чего мы сделаем, — сказал Алексей, протягивая ему пачку папирос и термос с горячим чаем, — тут недалеко бабка Марья живет, у ней и заночуем. Я тебя буксом до нее дотяну, чтоб машину не бросать. А на рассвете подымемся, отремонтируем твоего соколика и на базу.
— Ох и вломит нам начальник, — мрачно усмехнулся Никита, — он уже сейчас, небось, рвет и мечет.
— Ну и пусть его, — махнул рукой Алексей, — в первый раз что ли? Не дрейфь!
За недолгих десять минут они размотали буксировочный трос, скрепили им два грузовика и медленно двинулись по размытой непогодой дороге в деревню, видневшуюся за редкими деревьями.
***
Бабка Марья, встретив нежданных гостей, первым делом пожурила Алексея за то, что тот долго не приезжал ее проведать. Алексей неуклюже извинился перед нею, сославшись на чрезвычайную занятость и сел у пышущей жаром печки. Никита примостился рядом и уставился на чадившую возле старых икон лампадку. Бабка Марья принесла шоферам чаю и принялась накрывать на стол. На расшитой цветами скатерти появилось блюдо с дымящейся картошкой, бутылка первача, пирог с грибами, квашенная капуста.
— Бабка Марья — подруга моей покойной бабушки, — шепнул другу Алексей, улучив подходящий момент, — всю жизнь одна живет. Мужа-то у нее еще в Гражданскую убили, так что она с тех пор так во вдовах и ходит. В молодости, говорят, уж больно она хороша собою была, куча народу к ней сваталась, только она всем от ворот поворот давала.
Он схватил проходившую мимо старушку за руку и улыбнулся.
— Баб Маш, а как насчет баньки? — поинтересовался Алексей, почесав перепачканную маслом щеку, — сейчас бы она совсем не помешала...
— Господь с тобою, милый, — ойкнула баба Маша, — ночь на дворе, какая банька? Пока протопится, полночь наступит, а в такое время упаси Бог в баню идти. Неровен час на чертей нарвешься. Они после двенадцати людей там поджидают.
— Экая ты темная, баба Маша, — засмеялся Алексей, — советская власть всех богов и чертей разогнала, нет их больше. Сейчас вон какой прогресс пошел: кибернетика, механизмы, ракеты всякие. Разве ты не слыхала, что Гагарин в космос летал?
— Как же, слыхала, — кивнула старушка, — по радио говорили. Только в баню я вас все равно не пущу. Поди-ка вон к рукомойнику, я туда горячей воды налила. А потом за стол садитесь.
Мужчины быстренько привели себя в порядок, утерлись чистыми пушистыми полотенцами и налетели на еду. От усталости, хорошей домашней еды и выпивки они быстро разомлели и тяжело откинулись на спинки стульев. Бабка Марья принесла из чулана две раскладушки и поставила их возле печки, а сама устроилась в кресле.
— Баб Маш, а расскажи про что-нибудь эдакое, — попросил Алексей, положив голову на подушку.
Спать ему не очень-то и хотелось, а вот послушать на ночь какую-нибудь байку — это он с удовольствием!
— Расскажи про чертей там, или про ведьм каких.
— Чертей и ведьм советская власть отменила, — передразнила его бабка Марья, — ты разве не слыхал, что Гагарин в космос летал?
Алексей что-то негромко проворчал, а Никита расхохотался.
— Ладно, так уж и быть, потешу вас, — сдалась бабка Марья, выключая свет и зажигая толстую стеариновую свечу, — только имейте в виду, что это не сказка, а быль. Было это, значит, году эдак... А пес его разберет, в каком году это было. Словом - давным-давно...
***
Семейная жизнь у Клавдии совсем не клеилась. Муж ее, Силантий, был совсем никудышным, пропащим человеком — ханку любил больше, чем свою жену, да вдобавок распускал руки, так что Клавдия частенько появлялась на людях с синяками и шишками. Соседи видели, как она мучается, а поделать ничего не могли. Поколотили как-то раз мужики Силантия, в надежде что он образумится, но не тут-то было. Оклемался Силантий, побухтел, да и снова принялся за свое. И работник он был скверный; когда на полях трудился, замучал две лошади, ушел в сторожа — уснул пьяным и проворонил воров, в лесорубы подался — чуть деревом подсобника не зашиб. Так и махнули рукой на Силантия, решив, что горбатого могила исправит. Но Клавдия, в душе все же любившая мужа, решила ему, да и себе в придачу, помочь. И пошла она для этого к старой цыганке Розе, что жила на окраине деревни, возле погоста.
— Слыхала я, что ты с сатаной знаешься, — прямо сказала Клавдия, посмотрев в черные, будто бездонные колодцы, глаза цыганки, — так пускай хоть он мне поможет, раз Бог не хочет. Сил моих больше нету терпеть все это. Дом худой, того и гляди рухнет, а мужику и дела нет, знай себе пьет да на печи лежит. До того дошло, что дров ни палки не осталось, а на носу уж зима, скоро белые мухи полетят. Подсоби, ежели можешь, а я уж в долгу не останусь.
Клавдия положила на стол свернутую шаль и раскрыла ее. Цыганка хищно посмотрела на золотые украшения, сгребла их и положила в резную деревянную шкатулку.
— Помочь-то я смогу, только вот помощь моя тебе боком может выйти, — скрипучим голосом проговорила Роза, улыбнувшись Клавдии беззубым ртом, — за все рано или поздно платить придется. Готова ли ты на это, Клавдия?
— Готова, готова, — кивнула та, — я на все готова!
Цыганка закурила длинную тонкую трубку и выпустила дым в сторону посетительницы.
— Значит, слушай и запоминай, — начала Роза, мусоля мундштук, — в полнолуние, в самую полночь отправляйся на перекресток трех дорог. С собой ничего не бери, только нож, да поострее. Как придешь, опустись на колени да начерти на земле два круга - один поменьше, а другой большой. В большой сама сядь, а в маленький ножик воткни, а перед этим порез палец и капни на землю самую малость крови. Да жди, жди...
Цыганка закашлялась и едва не выронила трубку. На стол запрыгнула непонятно откуда взявшаяся черная кошка. Она хитро посмотрела на Клавдию и мяукнула, будто усмехнулась. Клавдии стало не по себе.
— Спустя какое-то время подойдет к тебе некто, — продолжила ворожея, раскурив погасшую было трубку, — спросит, кто ты и чего тебе надо. Ты отвечай на каждый его вопрос прямо, без утайки. Следом он тебя спросит, чего тебе надобно, ты и тут не юли, а говори, как есть. Надо тебе денег — так и говори, надо любви или согласия семейного — об этом и проси. Если смерти чей хочешь, или наоборот, чтобы жил кто-то — имен можешь не упоминать, некто и так поймет. Как договоришься с ним, он тебе об оплате говорит будет. Тут уж смотри: согласишься с ним — возврата назад не будет. Все ли ты поняла?
— Все, матушка, — вздохнула Клавдия.
— Тогда ступай, — велела цыганка, — да смотри: про то, что это я тебя надоумила - ни слова, не то беда мне будет.
Клавдия, пообещав, что будет держать язык за зубами, покинула душную избу колдуньи и торопливо зашагала по узкой грязной улочке к дому.
***
Вечер наступил как-то быстро. Пока по дому управилась, пока Силантия, вусмерть пьяного, уложила, ночь наступила. Клавдия выглянула в окно: над деревней висела полная луна. Схватив нож, женщина выскользнула из дома и, не оборачиваясь, быстрым шагом направилась к перекрестку. По дороге ей никто не встретился, чему Клавдия очень радовалась. Не хватало еще, чтобы по деревне поползли про нее дурные слухи.
Очертив два круга, Клавдия плюхнулась в большой и поджала под себя ноги. Пронзительно и тревожно вскрикнула какая-то птица, холодный ветер затряс голые кроны осин и берез, роняя с них холодные капли, хрустнула где-то в чаще сломанная ветка. Клавдия боязливо поежилась и укуталась в шаль. Вдруг зашелестела упавшая листва от чьих-то осторожных шагов. Клавдия подняла глаза и увидела появившегося перед нею на перекрестке трех дорог маленького сухонького старичка в остроконечной шапке и перетянутом кушаком полушубке. Глаза старичка светились желтоватым огнем, будто у кошки, а невидимые в темноте ноздри с шумом вдыхали и выдыхали пряный осенний воздух.
— Ну, и чего ты хочешь, Клавдия? — спросил старичок, остановившись перед самым кругом, в котором сидела обомлевшая от страха женщина.
Клавдия поднялась, потопталась немного на месте и тяжело вздохнула.
— Мужа бы исправить, — попросила она жалостливым голосом, — пьет, собака, никакой жизни с ним нету. И бросить жалко — люблю дурака. Да и достатка в семье хочется. Все вокруг хорошо живут, а у нас ни гроша за душой. Вот, наверное, и все.
Старик запрокинул голову назад и захохотал:
— Считай, что все это у тебя теперь есть, — промолвил он, потирая руки, — а вот мне от тебя тоже кое-чего потребуется.
— Чего же ты хочешь, батюшка? — насторожилась Клавдия.
— Я возьму у тебя то, чего ты еще пока не имеешь, — ответил ей старик, — а не отдашь сама — возьму силой. И худо тебе будет, если обмануть меня решишь. Ох, как худо. Ну что же, по рукам?
Клавдия, поколебавшись немного, согласилась. В конце концов, что у нее могло появиться такого, чего бы ей было жаль отдать?
— По рукам, - ответила она.
Старичок вынул из земли нож.
— Ну тогда до встречи, — снова засмеялся он.
Раздался свист, страшный крик какой-то птицы и Клавдия, потеряв сознание от страха, рухнула на землю. В себя она пришла уже дома, в своей постели.
***
Старик, кем бы он ни был, слово свое сдержал. Дела в семье у Клавдии пошли в гору: Силантий в один момент прекратил пить и устроился на работу в плотницкую бригаду, благодаря чему скоро подлатал дом и даже пристроил к нему заднюю комнату. Появилась кое-какая скотинка: корова, пара поросят, пяток кур. Силантий выкупил у соседа заброшенный огород и засеял его картошкой, которую намеревался продать в городе. Соседи, глядя на все это изобилие в доме Клавдии лишь недоумевающе качали головами да строили разные догадки. Лишь одна цыганка Роза усмехалась, слушая их сплетни и молчала.
Неожиданно для всех, а особенно для себя самой, Клавдия вдруг забеременела и родила Силантию сына, который появился на свет раньше срока на целый месяц. Когда Клавдия взяла сына в руки и услышала его первый крик, она поняла, о чем говорил ей старик в ту страшную ночь на перекрестке трех дорог. Клавдия прижала сына к груди и заревела белугой. Не могла она пожертвовать уже любимым мальчиком! Как можно нечистому отдать родное дитя?
Нужно было что-то срочно решать. Женщина не придумала ничего лучше, как снова обратиться к цыганке:
— Что хочешь делай, а помоги мне, — запричитала Клавдия, бросаясь в ноги к старой колдунье, — все тебе отдам, что у нас есть. Дом отдам, землю отдам, все деньги отдам — бери, все твое! Только сына, сына помоги уберечь!
— С чертом ты связалась, Клавдия, — покачала головой цыганка, — я ведь тебе говорила, что он своего не упустит!
Клавдия заревела еще громче, забилась на полу, целуя ноги старухи. Роза, видя ее безмерное горе, сжалилась и, поднявши Клавдию, усадила ее на табурет.
— Ладно, помогу, чем смогу, — согласилась цыганка, наливая себе и Клавдии мутной, остро пахнущей жидкости, — как наступит полнолуние, ступай снова на перекресток. Возьми с собою осиновое полено и заверни его в пеленку. Старик появится — отдай ему полено и быстро перекрести его, да беги оттуда прочь, не останавливаясь и не оборачиваясь. Замешкаешься — погибнешь. Старик начнет на тебя всякие страсти насылать - птиц, мышей летучих, чудищ лесных, гадов, а ты на них не смотри, знай себе беги вперед. Даст Бог — спасешься.
Клавдия выпила, скривилась, утерла губы рукавом и снова заговорила об оплате, но Роза лишь махнула рукой.
— Ничего мне не надо, — ответила цыганка, — помру я скоро, так что добро твое мне ни к чему. А ты иди, да не забывай о том, что я тебе сказала.
— Спасибо тебе, матушка, — расплакалась Клавдия, низко поклонившись.
Цыганка долго смотрела вслед уходящей Клавдии. Было старухе тревожно. Как все пройдет?
***
Через три дня Клавдия снова встретилась со старичком на перекрестке. В руках она держала полено, завернутое в выцветшую пеленку. Для пущей убедительности сверток она баюкала. Старик появился внезапно. Клава, увидев его, вскочила на ноги и дрожащими руками протянула ему полено. Старик принял его и криво усмехнулся, сверкнув кошачьими глазами.
— Ишь, правильная какая, сама пришла, — прошипел он, поглаживая одеяло длинными когтистыми пальцами, — правильно сделала, Клавдия. Ну, кто это у нас тут...
Клавдия, набравшись смелости, трижды перекрестила старика и бросилась бежать в сторону деревни. Старик страшно завыл, вытянулся, клацнул острыми зубами и погнался за нею, на ходу крича какие-то непонятные слова. Затрещали деревья, захлопали и затрепетали крылья, темные, большие, перепончатые, воздух огласила мешанина звуков: от мышиного писка до волчьего воя. Клавдия видела, как под ногами у нее струились и клубились змеи, прыгали лягушки, извивались какие-то большие многоногие насекомые.
— Проклятая! Убью! Загрызу! Обманывать меня вздумала?! — неслись ей в спину страшные угрозы старика, — разорву! Уничтожу! Обдурить меня вздумала!
Клавдия, не жалея последних сил неслась вперед. Завет цыганки она помнила — ни в коем случае нельзя оборачиваться. Легкие ее горели огнем, левый бок колол. Наконец, впереди показалась церковная ограда, Клавдия распахнула настежь кованную калитку и, добежав до огромной двери, ведущей внутрь храма, прижалась к ней спиной, тяжело дыша и шепотом творя молитву. Снова послышался страшный рев, громкая брань обманутого старика и крики ночных птиц. Клавдия упала без чувств на холодный каменный пол и пролежала на нем до рассвета.
***
Никита старуху слушал в раскрытым ртом.
— Вот так Клавдия и обманула черта, — подвела итог бабка Марья, утирая лицо уголком платка, — и все у нее было хорошо. И Силантий больше не пил, и сын вырос крепким да хорошим парнем, и дом у них был, что называется, полная чаша. А цыганка Роза и в самом деле вскоре померла. Поп ее не хотел было отпевать, мол она с бесами зналась да колдовала, но Клавдия сумела настоять и похоронила ее как положено. Уж не знаю, куда попала Роза — в ад ли, в рай ли, это одному только Богу ведомо, но то, что спасение Клавдии ей в зачет пошло — это уж точно.
— Да, хороша история, баба Маш, — кивнул Алексей, — а главное, хорошо закончилась. Мы бы еще одну послушали, да завтра вставать рано. Вон уж, и так дело за полночь.
Он укрылся тяжелым ватным одеялом и вытянул уставшие, ноющие ноги к печке. Никита же, попросив у хозяйки дома разрешения закурить и получив его, присел у окна и посмотрел на освещенную полной луной улицу.
— Смотрите-ка, баба Маш, — ойкнул он, заметив на дороге фигурку маленького, сгорбленного старичка, — прямо как в вашей истории! А вдруг это самый что ни на есть всамделишний черт?
Старичок, будто услышав его слова, повернул голову в сторону окна, помедлил немного и пошел себе дальше.
Бабка Марья перекрестилась:
— Не поминай нечистого под ночь, — сурово заявила она, — позовешь, он и придет. А старик этот — сосед мой. Бессонница у человека, вот и прогуливается по прохладе, сон нагоняет. Ладно, время и правда позднее. Давайте укладываться.
Алексей уснул быстро, а Никита долго ворочался. Неужели и правда существует всякая нечисть? Неужто черти, демоны и бесы прислуживают Сатане? Значит, получается, и ангелы есть? Повернувшись набок, Никита закрыл глаза. Он не видел, как в окне мелькнули два желтых, кошачьих глаза.
#ЖитейскиеИстории
источник
Ноябрь в тот год выдался на редкость паршивым в плане погоды. С неба то моросил мелкий колючий дождик, то сыпал редкий, сразу же тающий снежок, то начинал клубиться густой, словно овсяный кисель, туман. Двое совхозных шофера, Никита и Алексей, матерясь, чинили неожиданно сломавшийся «ЗИЛ» и то и дело поглядывали то на часы, то на темнеющее с каждой минутой небо.
— Застряли мы тут, — констатировал Алексей, ковыряя отверткой и без того прохудившийся патрубок, — ночь скоро, а мы тут уже который час воландаемся. И ни конца, ни края! Еще часа два уйдет как минимум, а там уж и ночь наступит.
— Так может мы на твоей машине до базы доедем? — предложил Никита, вытирая руки промасленной тряпкой, — а эта рухлядь нехай тут стоит, кому она нужна?
Алексей от негодования выронил из губ папироску и всплеснул руками.
— Да ты что, ошалел что ли, — пробубнил он, закуривая по-новой, — тут же картошки полный фургон. Пока мы тут туда-сюда катаемся, у нас же всю повытаскивают. Местные тут ушлые черти, на чужое шибко падки.
— Тогда может буксом меня возьмешь? — не унимался Никита.
— Каким-таким буксом, дорога дрянь, одна глина, — проворчал Алексей, собирая инструменты, — застрянем оба и все.
Он отнес ящик в кабину и вернулся к обеспокоенному приятелю, который задумчиво барабанил окоченевшими пальцами по капоту своего сломанного грузовика.
— Вот чего мы сделаем, — сказал Алексей, протягивая ему пачку папирос и термос с горячим чаем, — тут недалеко бабка Марья живет, у ней и заночуем. Я тебя буксом до нее дотяну, чтоб машину не бросать. А на рассвете подымемся, отремонтируем твоего соколика и на базу.
— Ох и вломит нам начальник, — мрачно усмехнулся Никита, — он уже сейчас, небось, рвет и мечет.
— Ну и пусть его, — махнул рукой Алексей, — в первый раз что ли? Не дрейфь!
За недолгих десять минут они размотали буксировочный трос, скрепили им два грузовика и медленно двинулись по размытой непогодой дороге в деревню, видневшуюся за редкими деревьями.
***
Бабка Марья, встретив нежданных гостей, первым делом пожурила Алексея за то, что тот долго не приезжал ее проведать. Алексей неуклюже извинился перед нею, сославшись на чрезвычайную занятость и сел у пышущей жаром печки. Никита примостился рядом и уставился на чадившую возле старых икон лампадку. Бабка Марья принесла шоферам чаю и принялась накрывать на стол. На расшитой цветами скатерти появилось блюдо с дымящейся картошкой, бутылка первача, пирог с грибами, квашенная капуста.
— Бабка Марья — подруга моей покойной бабушки, — шепнул другу Алексей, улучив подходящий момент, — всю жизнь одна живет. Мужа-то у нее еще в Гражданскую убили, так что она с тех пор так во вдовах и ходит. В молодости, говорят, уж больно она хороша собою была, куча народу к ней сваталась, только она всем от ворот поворот давала.
Он схватил проходившую мимо старушку за руку и улыбнулся.
— Баб Маш, а как насчет баньки? — поинтересовался Алексей, почесав перепачканную маслом щеку, — сейчас бы она совсем не помешала...
— Господь с тобою, милый, — ойкнула баба Маша, — ночь на дворе, какая банька? Пока протопится, полночь наступит, а в такое время упаси Бог в баню идти. Неровен час на чертей нарвешься. Они после двенадцати людей там поджидают.
— Экая ты темная, баба Маша, — засмеялся Алексей, — советская власть всех богов и чертей разогнала, нет их больше. Сейчас вон какой прогресс пошел: кибернетика, механизмы, ракеты всякие. Разве ты не слыхала, что Гагарин в космос летал?
— Как же, слыхала, — кивнула старушка, — по радио говорили. Только в баню я вас все равно не пущу. Поди-ка вон к рукомойнику, я туда горячей воды налила. А потом за стол садитесь.
Мужчины быстренько привели себя в порядок, утерлись чистыми пушистыми полотенцами и налетели на еду. От усталости, хорошей домашней еды и выпивки они быстро разомлели и тяжело откинулись на спинки стульев. Бабка Марья принесла из чулана две раскладушки и поставила их возле печки, а сама устроилась в кресле.
— Баб Маш, а расскажи про что-нибудь эдакое, — попросил Алексей, положив голову на подушку.
Спать ему не очень-то и хотелось, а вот послушать на ночь какую-нибудь байку — это он с удовольствием!
— Расскажи про чертей там, или про ведьм каких.
— Чертей и ведьм советская власть отменила, — передразнила его бабка Марья, — ты разве не слыхал, что Гагарин в космос летал?
Алексей что-то негромко проворчал, а Никита расхохотался.
— Ладно, так уж и быть, потешу вас, — сдалась бабка Марья, выключая свет и зажигая толстую стеариновую свечу, — только имейте в виду, что это не сказка, а быль. Было это, значит, году эдак... А пес его разберет, в каком году это было. Словом - давным-давно...
***
Семейная жизнь у Клавдии совсем не клеилась. Муж ее, Силантий, был совсем никудышным, пропащим человеком — ханку любил больше, чем свою жену, да вдобавок распускал руки, так что Клавдия частенько появлялась на людях с синяками и шишками. Соседи видели, как она мучается, а поделать ничего не могли. Поколотили как-то раз мужики Силантия, в надежде что он образумится, но не тут-то было. Оклемался Силантий, побухтел, да и снова принялся за свое. И работник он был скверный; когда на полях трудился, замучал две лошади, ушел в сторожа — уснул пьяным и проворонил воров, в лесорубы подался — чуть деревом подсобника не зашиб. Так и махнули рукой на Силантия, решив, что горбатого могила исправит. Но Клавдия, в душе все же любившая мужа, решила ему, да и себе в придачу, помочь. И пошла она для этого к старой цыганке Розе, что жила на окраине деревни, возле погоста.
— Слыхала я, что ты с сатаной знаешься, — прямо сказала Клавдия, посмотрев в черные, будто бездонные колодцы, глаза цыганки, — так пускай хоть он мне поможет, раз Бог не хочет. Сил моих больше нету терпеть все это. Дом худой, того и гляди рухнет, а мужику и дела нет, знай себе пьет да на печи лежит. До того дошло, что дров ни палки не осталось, а на носу уж зима, скоро белые мухи полетят. Подсоби, ежели можешь, а я уж в долгу не останусь.
Клавдия положила на стол свернутую шаль и раскрыла ее. Цыганка хищно посмотрела на золотые украшения, сгребла их и положила в резную деревянную шкатулку.
— Помочь-то я смогу, только вот помощь моя тебе боком может выйти, — скрипучим голосом проговорила Роза, улыбнувшись Клавдии беззубым ртом, — за все рано или поздно платить придется. Готова ли ты на это, Клавдия?
— Готова, готова, — кивнула та, — я на все готова!
Цыганка закурила длинную тонкую трубку и выпустила дым в сторону посетительницы.
— Значит, слушай и запоминай, — начала Роза, мусоля мундштук, — в полнолуние, в самую полночь отправляйся на перекресток трех дорог. С собой ничего не бери, только нож, да поострее. Как придешь, опустись на колени да начерти на земле два круга - один поменьше, а другой большой. В большой сама сядь, а в маленький ножик воткни, а перед этим порез палец и капни на землю самую малость крови. Да жди, жди...
Цыганка закашлялась и едва не выронила трубку. На стол запрыгнула непонятно откуда взявшаяся черная кошка. Она хитро посмотрела на Клавдию и мяукнула, будто усмехнулась. Клавдии стало не по себе.
— Спустя какое-то время подойдет к тебе некто, — продолжила ворожея, раскурив погасшую было трубку, — спросит, кто ты и чего тебе надо. Ты отвечай на каждый его вопрос прямо, без утайки. Следом он тебя спросит, чего тебе надобно, ты и тут не юли, а говори, как есть. Надо тебе денег — так и говори, надо любви или согласия семейного — об этом и проси. Если смерти чей хочешь, или наоборот, чтобы жил кто-то — имен можешь не упоминать, некто и так поймет. Как договоришься с ним, он тебе об оплате говорит будет. Тут уж смотри: согласишься с ним — возврата назад не будет. Все ли ты поняла?
— Все, матушка, — вздохнула Клавдия.
— Тогда ступай, — велела цыганка, — да смотри: про то, что это я тебя надоумила - ни слова, не то беда мне будет.
Клавдия, пообещав, что будет держать язык за зубами, покинула душную избу колдуньи и торопливо зашагала по узкой грязной улочке к дому.
***
Вечер наступил как-то быстро. Пока по дому управилась, пока Силантия, вусмерть пьяного, уложила, ночь наступила. Клавдия выглянула в окно: над деревней висела полная луна. Схватив нож, женщина выскользнула из дома и, не оборачиваясь, быстрым шагом направилась к перекрестку. По дороге ей никто не встретился, чему Клавдия очень радовалась. Не хватало еще, чтобы по деревне поползли про нее дурные слухи.
Очертив два круга, Клавдия плюхнулась в большой и поджала под себя ноги. Пронзительно и тревожно вскрикнула какая-то птица, холодный ветер затряс голые кроны осин и берез, роняя с них холодные капли, хрустнула где-то в чаще сломанная ветка. Клавдия боязливо поежилась и укуталась в шаль. Вдруг зашелестела упавшая листва от чьих-то осторожных шагов. Клавдия подняла глаза и увидела появившегося перед нею на перекрестке трех дорог маленького сухонького старичка в остроконечной шапке и перетянутом кушаком полушубке. Глаза старичка светились желтоватым огнем, будто у кошки, а невидимые в темноте ноздри с шумом вдыхали и выдыхали пряный осенний воздух.
— Ну, и чего ты хочешь, Клавдия? — спросил старичок, остановившись перед самым кругом, в котором сидела обомлевшая от страха женщина.
Клавдия поднялась, потопталась немного на месте и тяжело вздохнула.
— Мужа бы исправить, — попросила она жалостливым голосом, — пьет, собака, никакой жизни с ним нету. И бросить жалко — люблю дурака. Да и достатка в семье хочется. Все вокруг хорошо живут, а у нас ни гроша за душой. Вот, наверное, и все.
Старик запрокинул голову назад и захохотал:
— Считай, что все это у тебя теперь есть, — промолвил он, потирая руки, — а вот мне от тебя тоже кое-чего потребуется.
— Чего же ты хочешь, батюшка? — насторожилась Клавдия.
— Я возьму у тебя то, чего ты еще пока не имеешь, — ответил ей старик, — а не отдашь сама — возьму силой. И худо тебе будет, если обмануть меня решишь. Ох, как худо. Ну что же, по рукам?
Клавдия, поколебавшись немного, согласилась. В конце концов, что у нее могло появиться такого, чего бы ей было жаль отдать?
— По рукам, - ответила она.
Старичок вынул из земли нож.
— Ну тогда до встречи, — снова засмеялся он.
Раздался свист, страшный крик какой-то птицы и Клавдия, потеряв сознание от страха, рухнула на землю. В себя она пришла уже дома, в своей постели.
***
Старик, кем бы он ни был, слово свое сдержал. Дела в семье у Клавдии пошли в гору: Силантий в один момент прекратил пить и устроился на работу в плотницкую бригаду, благодаря чему скоро подлатал дом и даже пристроил к нему заднюю комнату. Появилась кое-какая скотинка: корова, пара поросят, пяток кур. Силантий выкупил у соседа заброшенный огород и засеял его картошкой, которую намеревался продать в городе. Соседи, глядя на все это изобилие в доме Клавдии лишь недоумевающе качали головами да строили разные догадки. Лишь одна цыганка Роза усмехалась, слушая их сплетни и молчала.
Неожиданно для всех, а особенно для себя самой, Клавдия вдруг забеременела и родила Силантию сына, который появился на свет раньше срока на целый месяц. Когда Клавдия взяла сына в руки и услышала его первый крик, она поняла, о чем говорил ей старик в ту страшную ночь на перекрестке трех дорог. Клавдия прижала сына к груди и заревела белугой. Не могла она пожертвовать уже любимым мальчиком! Как можно нечистому отдать родное дитя?
Нужно было что-то срочно решать. Женщина не придумала ничего лучше, как снова обратиться к цыганке:
— Что хочешь делай, а помоги мне, — запричитала Клавдия, бросаясь в ноги к старой колдунье, — все тебе отдам, что у нас есть. Дом отдам, землю отдам, все деньги отдам — бери, все твое! Только сына, сына помоги уберечь!
— С чертом ты связалась, Клавдия, — покачала головой цыганка, — я ведь тебе говорила, что он своего не упустит!
Клавдия заревела еще громче, забилась на полу, целуя ноги старухи. Роза, видя ее безмерное горе, сжалилась и, поднявши Клавдию, усадила ее на табурет.
— Ладно, помогу, чем смогу, — согласилась цыганка, наливая себе и Клавдии мутной, остро пахнущей жидкости, — как наступит полнолуние, ступай снова на перекресток. Возьми с собою осиновое полено и заверни его в пеленку. Старик появится — отдай ему полено и быстро перекрести его, да беги оттуда прочь, не останавливаясь и не оборачиваясь. Замешкаешься — погибнешь. Старик начнет на тебя всякие страсти насылать - птиц, мышей летучих, чудищ лесных, гадов, а ты на них не смотри, знай себе беги вперед. Даст Бог — спасешься.
Клавдия выпила, скривилась, утерла губы рукавом и снова заговорила об оплате, но Роза лишь махнула рукой.
— Ничего мне не надо, — ответила цыганка, — помру я скоро, так что добро твое мне ни к чему. А ты иди, да не забывай о том, что я тебе сказала.
— Спасибо тебе, матушка, — расплакалась Клавдия, низко поклонившись.
Цыганка долго смотрела вслед уходящей Клавдии. Было старухе тревожно. Как все пройдет?
***
Через три дня Клавдия снова встретилась со старичком на перекрестке. В руках она держала полено, завернутое в выцветшую пеленку. Для пущей убедительности сверток она баюкала. Старик появился внезапно. Клава, увидев его, вскочила на ноги и дрожащими руками протянула ему полено. Старик принял его и криво усмехнулся, сверкнув кошачьими глазами.
— Ишь, правильная какая, сама пришла, — прошипел он, поглаживая одеяло длинными когтистыми пальцами, — правильно сделала, Клавдия. Ну, кто это у нас тут...
Клавдия, набравшись смелости, трижды перекрестила старика и бросилась бежать в сторону деревни. Старик страшно завыл, вытянулся, клацнул острыми зубами и погнался за нею, на ходу крича какие-то непонятные слова. Затрещали деревья, захлопали и затрепетали крылья, темные, большие, перепончатые, воздух огласила мешанина звуков: от мышиного писка до волчьего воя. Клавдия видела, как под ногами у нее струились и клубились змеи, прыгали лягушки, извивались какие-то большие многоногие насекомые.
— Проклятая! Убью! Загрызу! Обманывать меня вздумала?! — неслись ей в спину страшные угрозы старика, — разорву! Уничтожу! Обдурить меня вздумала!
Клавдия, не жалея последних сил неслась вперед. Завет цыганки она помнила — ни в коем случае нельзя оборачиваться. Легкие ее горели огнем, левый бок колол. Наконец, впереди показалась церковная ограда, Клавдия распахнула настежь кованную калитку и, добежав до огромной двери, ведущей внутрь храма, прижалась к ней спиной, тяжело дыша и шепотом творя молитву. Снова послышался страшный рев, громкая брань обманутого старика и крики ночных птиц. Клавдия упала без чувств на холодный каменный пол и пролежала на нем до рассвета.
***
Никита старуху слушал в раскрытым ртом.
— Вот так Клавдия и обманула черта, — подвела итог бабка Марья, утирая лицо уголком платка, — и все у нее было хорошо. И Силантий больше не пил, и сын вырос крепким да хорошим парнем, и дом у них был, что называется, полная чаша. А цыганка Роза и в самом деле вскоре померла. Поп ее не хотел было отпевать, мол она с бесами зналась да колдовала, но Клавдия сумела настоять и похоронила ее как положено. Уж не знаю, куда попала Роза — в ад ли, в рай ли, это одному только Богу ведомо, но то, что спасение Клавдии ей в зачет пошло — это уж точно.
— Да, хороша история, баба Маш, — кивнул Алексей, — а главное, хорошо закончилась. Мы бы еще одну послушали, да завтра вставать рано. Вон уж, и так дело за полночь.
Он укрылся тяжелым ватным одеялом и вытянул уставшие, ноющие ноги к печке. Никита же, попросив у хозяйки дома разрешения закурить и получив его, присел у окна и посмотрел на освещенную полной луной улицу.
— Смотрите-ка, баба Маш, — ойкнул он, заметив на дороге фигурку маленького, сгорбленного старичка, — прямо как в вашей истории! А вдруг это самый что ни на есть всамделишний черт?
Старичок, будто услышав его слова, повернул голову в сторону окна, помедлил немного и пошел себе дальше.
Бабка Марья перекрестилась:
— Не поминай нечистого под ночь, — сурово заявила она, — позовешь, он и придет. А старик этот — сосед мой. Бессонница у человека, вот и прогуливается по прохладе, сон нагоняет. Ладно, время и правда позднее. Давайте укладываться.
Алексей уснул быстро, а Никита долго ворочался. Неужели и правда существует всякая нечисть? Неужто черти, демоны и бесы прислуживают Сатане? Значит, получается, и ангелы есть? Повернувшись набок, Никита закрыл глаза. Он не видел, как в окне мелькнули два желтых, кошачьих глаза.
#ЖитейскиеИстории
источник
Следующая публикация
Нет комментариев