Часть 1: Собеседование с привидениями

Мою трудовую книжку могла бы украсить печать «Двадцать лет без происшествий», если бы не тот вторник, когда в офис вошел клиент с прозрачной кожей. В буквальном смысле. Сквозь его деловой костюм виднелись очертания ребер, а в районе желудка плавал недопереваренный круассан.

— Вера Павловна? — спросил он, просовывая руку сквозь мой стол. — Мы наслышаны о вашем феноменальном умении находить налоговые лазейки даже там, где их не существует в природе.

Я машинально поправила очки и попыталась сохранить профессиональное выражение лица, хотя мой внутренний голос истошно вопил: «У тебя галлюцинации от переработок!»

— Благодарю за высокую оценку моей работы, — произнесла я с достоинством потомственного бухгалтера. — Но вы не могли бы... э-э... материализоваться полностью? Ваша рука в моем компьютере вызывает сбой системы.

— О, простите мою бестактность, — полупрозрачный господин одернул пиджак, который стал выглядеть чуть более осязаемо. — Позвольте представиться, Харон Стиксович, директор по персоналу компании «Потусторонний учет». У нас открылась вакансия главного бухгалтера отдела нематериальных активов. Интересует?

Сказать, что я была озадачена — всё равно что назвать наводнение «небольшой сыростью». Вроде верно, но масштаб не тот.

— Потусторонний учет? — переспросила я, лихорадочно перебирая в памяти названия всех холдингов, о которых слышала за двадцатилетнюю карьеру.

— Именно так. Мы ведем бухгалтерию загробного мира, — Харон Стиксович произнес это с такой будничной интонацией, словно сообщал прогноз погоды. — У нас катастрофическая текучка кадров. Последний главбух буквально растворился в воздухе после годового отчета.

В нашем офисе, где самым экстремальным событием было появление нового кулера с водой, разговор с призрачным рекрутером казался галлюцинацией. Но что-то в его манере говорить о двойной бухгалтерии вызывало профессиональное доверие.
— А какие... гм... условия? — поинтересовалась я, мысленно отметив, что совсем съехала с катушек, раз веду переговоры с плодом своего воображения.

— Бессрочный контракт, — многозначительно поднял бровь Харон. — Социальный пакет включает страховку от реинкарнации и бесплатные переправы через Стикс. График работы гибкий — от заката до рассвета. И, конечно, премиальные за каждую правильно учтенную душу.

— А отпуск? — машинально уточнила я.

— Целая вечность после выхода на пенсию, — хмыкнул он и протянул мне визитку, просочившуюся сквозь стол прямо в мои руки.

На черной матовой карточке серебрился адрес: «Перекресток Забвения и Вечности, вход через старое зеркало, код — трижды постучать и шепнуть своё имя наоборот».

Главный бухгалтер Вера Павловна Счетоводова всегда славилась здравомыслием. На моем рабочем столе даже стояла кружка с надписью «Дебет с кредитом сошелся — день удался». Но что-то в этом абсурдном предложении зацепило меня крючком за ребро и потянуло в неизведанное.

— Когда приступать? — услышала я свой голос, словно со стороны.

— Как насчет прямо сейчас? — улыбнулся Харон Стиксович улыбкой, которая растянулась чуть шире, чем позволяла человеческая анатомия.

Я кивнула, сама не понимая, что творю. Мой внутренний аудитор бился в истерике, но был проигнорирован.

Харон щелкнул полупрозрачными пальцами, и стены офиса задрожали, как желе на землетрясении. Мой рабочий стол начал таять, а вместе с ним и вся моя прежняя жизнь, расписанная по графику как безупречный годовой отчет.

Воздух загустел, закрутился воронкой, и меня втянуло в портал, больше всего напоминавший гигантскую воронку дебета на фоне кредитового сальдо вселенской бухгалтерии.

Когда мир перестал вращаться, я обнаружила себя в просторном холле с потолком, уходящим куда-то в бесконечность. Вместо привычных папок с документами вдоль стен тянулись бесконечные стеллажи с пыльными гроссбухами, некоторые из которых светились, некоторые дымились, а парочка даже тихонько подвывала.

За старинными конторками сидели существа, которых можно было бы назвать клерками, если бы не некоторые анатомические особенности: у кого-то было по три руки, кто-то писал пером, растущим прямо из пальца, а один и вовсе представлял собой говорящий череп на подставке, щелкающий костяными счетами.

— Добро пожаловать в Потусторонний учет! — торжественно объявил Харон Стиксович. — Позвольте показать вам ваш кабинет.

Меня провели через лабиринт коридоров, где на стенах висели портреты суровых бухгалтеров прошлого — от шумерских писцов до молчаливых дам в пенсне. Создавалось впечатление, что они следят за проходящими своими нарисованными глазами и что-то записывают в невидимые книги.
— Вот мы и пришли, — Харон остановился перед массивной дверью с табличкой «Главный бухгалтер отдела нематериальных активов». — Ваша предшественница, Клавдия Загробная, к сожалению, не выдержала последней налоговой проверки и самоэкзорцировалась. Так что у вас много работы.

Он торжественно вручил мне ключ, похожий на маленькую косу, и исчез, оставив после себя легкий запах серы и корицы.

За дверью обнаружился кабинет размером с футбольное поле. В центре стоял исполинский стол из черного дерева, заваленный пергаментами, гроссбухами и какими-то странными предметами, среди которых я опознала человеческий череп, используемый как подставку для канцелярских скрепок.

— Новенькая! — раздался голос, и я с визгом подпрыгнула.

Возле окна (хотя откуда в загробном мире окна?) стояла полупрозрачная девушка в строгом костюме бухгалтера образца 1950-х годов.

— Прошу прощения за испуг, — она протянула эфемерную руку. — Клавдия Загробная, ваша предшественница. Я не самоэкзорцировалась, как утверждает этот паромщик-кадровик, а просто перешла в статус консультанта. Теперь я числюсь как мемориальный ордер в балансе компании.

Меня начинала мучить мигрень, какая бывает только при квартальной сверке с особо вредным налоговым инспектором.

— Простите, но я не понимаю... что конкретно здесь учитывают? — спросила я, обводя взглядом кабинет.

Клавдия вздохнула с таким звуком, словно ветер пролетел через пустой склеп.

— Души, дорогая. Мы ведем учет душ. И, должна вам сказать, здесь творится полнейший хаос. Система не менялась со времен Древнего Египта! Представляете, они до сих пор взвешивают сердце на весах против пера Маат!

— И как же происходит... процедура оприходования? — спросила я, внезапно включившись в эту безумную игру.

— А вот пойдемте, покажу, — Клавдия поманила меня призрачным пальцем. — Как раз скоро новое поступление.

Часть 2: Баланс вечности и бессмертия

Никогда не думала, что загробная жизнь может быть такой... бюрократической. Передо мной лежала гора пергаментов с именами, датами и странными символами, напоминавшими каракули пятилетнего ребенка.

Клавдия, зависнув над моим плечом, тыкала прозрачным пальцем в особенно запутанные случаи.

— Вот смотрите, душа Петра Кузьмича Задоринова, 58 лет, бывший директор овощебазы. По всем показателям должен был отправиться в сектор умеренного очищения, но из-за ошибки в подсчете добрых дел его отправили в сектор временного блаженства. А всё почему? Потому что кто-то перепутал систему счисления! — она возмущенно всплеснула руками, и через них пролетела летучая мышь, даже не заметив препятствия.

Я вцепилась в край стола, ощущая, как реальность съезжает куда-то вбок, подобно кривой налоговой отчетности.

— А это можно исправить? — спросила я, сама удивляясь, что обсуждаю корректировку посмертной судьбы человека так, будто это обычная проводка в балансе.

— Конечно! Для этого вам и понадобится эта красная книга, — Клавдия указала на толстенный фолиант, который еле помещался на столе. — «Единый план счетов потустороннего учета». Но я вас предупреждаю: там такая путаница, что даже призраки от нее седеют.

Я открыла книгу, и по кабинету разнесся запах старой бумаги и чего-то неуловимо потустороннего. Страницы были исписаны разными почерками на разных языках, от клинописи до готического шрифта.

— И как мне в этом разобраться? — я в отчаянии захлопнула фолиант.

— А никак! — жизнерадостно отозвалась Клавдия. — Поэтому вы и здесь. Нам нужен свежий взгляд, современный подход. Знаете, сколько душ ошибочно отправлено не туда из-за этого бардака? Целые династии потом разбираются!

В этот момент в дверь постучали, и в кабинет вплыла странная процессия: трое существ, похожих на помесь судебных приставов с воронами, вели за собой шеренгу растерянных полупрозрачных людей.

— Новое поступление, госпожа главбух, — каркнул старший. — Партия душ для первичного учета. Куда записывать?

— Э-э... — протянула я, лихорадочно соображая, что делать.

— По стандартной форме М-2, — подсказала Клавдия. — Той, что с птичьими иероглифами.

Я кивнула с видом знатока, хотя внутри у меня всё переворачивалось. Существа-приставы вручили мне толстую книгу, больше похожую на телефонный справочник вековой давности, и удалились, оставив шеренгу душ перед моим столом.

— Следующий! — автоматически произнесла я свою любимую фразу из налоговой.

К столу подплыла душа пожилой женщины в бигуди и халате.

— Зинаида Петровна Курочкина, 82 года, пенсионерка, — сообщила она с таким тоном, словно до сих пор стояла в очереди за молоком. — Умерла от сердечного приступа во время просмотра сериала «Вечная любовь Джакарты».

Я растерянно посмотрела на Клавдию, которая ответила ободряющим кивком.

— И что теперь? Мне нужно как-то... оценить её?

— Совершенно верно, — подтвердила моя призрачная помощница. — Взвесьте её грехи и добродетели, определите категорию для отправки и поставьте печать.

— А как это сделать?

— Да очень просто, — Клавдия указала на странный аппарат в углу, напоминающий гибрид старинных аптечных весов и суперкомпьютера. — Это Универсальный Потусторонний Калькулятор. Душа становится на платформу, и машина считывает всю информацию о прожитой жизни.

Зинаида Петровна безропотно встала на указанную платформу, как будто это была обычная процедура взвешивания в поликлинике. Аппарат загудел, запыхтел, из него повалил разноцветный дым, и наконец, выскочила небольшая карточка.

— «Категория: среднестатистическая праведница с элементами мелкого занудства. Рекомендуется: Поля Медитативного Покоя, сектор 7-Б, участок для любителей сериалов», — прочитала я вслух.

— Прекрасно, — кивнула Клавдия. — Теперь заполните форму М-2, поставьте печать и вызовите проводника.

Я послушно заполнила форму, о которой имела весьма смутное представление, поставила гербовую печать с изображением черепа в очках и позвонила в колокольчик. Тут же появился молчаливый фантом в капюшоне, который увёл Зинаиду Петровну через портал, возникший прямо в стене.

— Отлично справляетесь, — похвалила Клавдия. — Продолжайте.

Следующие три часа я оформляла одну душу за другой. Был там и директор мебельного магазина, уверявший, что все его кровати были честно произведены из экологически чистых материалов (калькулятор категорически не согласился), и молодая блогерша, которая при жизни выдавала чужие фотографии еды за свои кулинарные шедевры (ей предстояло провести некоторое время в Чистилище Авторского Права), и даже один политик, при виде которого калькулятор издал такой пронзительный вой, что пришлось вызывать технических специалистов.
К концу дня — или что там в потустороннем мире заменяет день — я была вымотана так, словно провела сверку со всеми налоговыми инспекциями мира одновременно. Вокруг меня громоздились горы заполненных форм, а в голове пульсировала только одна мысль: «Этот учет совершенно неэффективен!»

— Клавдия, — решительно сказала я, захлопывая очередной гроссбух. — Всё это нужно автоматизировать. Мы же не в Средневековье живем... то есть, не живем.

Призрачная бухгалтерша посмотрела на меня с таким ужасом, словно я предложила сжечь все амбарные книги и танцевать на пепелище.

— Но так делалось веками! Традиции! Устои! Как можно менять систему, которую создавал сам Анубис?

— Анубис жил в эпоху папирусов и глиняных табличек. Уверена, он бы оценил электронный документооборот, — возразила я и, подойдя к доске (откуда в загробном мире взялась маркерная доска, я решила не задумываться), начала чертить схему новой системы учета.

— Смотрите: мы создаем единую базу данных душ, интегрируем калькулятор с автоматической системой распределения, внедряем электронные пропуска вместо этих бесконечных пергаментов... И самое главное — переходим на двойную запись!

— На двойную запись? — ахнула Клавдия, и её призрачная форма от возбуждения стала почти материальной. — Вы хотите сказать, что каждая добродетель будет иметь корреспондирующий грех? И наоборот?

— Именно! Дебет с кредитом всегда должен сходиться, даже в загробной бухгалтерии! — я чувствовала себя Прометеем, несущим огонь бухучета в тёмное царство потустороннего хаоса.

В дверь неожиданно постучали, и на пороге возник сам Харон Стиксович, а с ним целая делегация важного вида существ в строгих костюмах и с различными атрибутами загробного мира — от косы до трезубца.

— Вера Павловна, позвольте представить вам членов Совета Директоров Потустороннего Мира, — торжественно объявил он. — Они услышали о ваших революционных идеях и хотели бы получить презентацию.

Я замерла с маркером в руке, глядя на суровые лица существ, которых раньше встречала только в мифах и страшных сказках.

— Презентацию? Прямо сейчас?

— Именно так, — кивнул Харон. — От вашего выступления зависит судьба реформы, а возможно, и ваша посмертная карьера.

Паника накрыла меня с головой. Одно дело — фантазировать о реформах, и совсем другое — представлять бизнес-план самому Аиду (а я была уверена, что мрачный тип с двузубцем и есть тот самый бог подземного царства).

«Соберись, Вера, — сказала я себе. — Ты делала презентации и похуже. Помнишь, как объясняла налоговой расходы на корпоратив «В гостях у сказки»?»

Я глубоко вдохнула, расправила плечи и начала:

— Уважаемые члены Совета! Представляю вашему вниманию проект цифровизации потустороннего учета «ДебеТАнубис»...

Два часа спустя я была назначена Главным Реформатором Загробной Бухгалтерии с неограниченными полномочиями и бюджетом. Харон Стиксович пожимал мне руку с таким энтузиазмом, что она несколько раз прошла сквозь мою ладонь.

— Гениально! Феноменально! — восклицал он. — Особенно идея с налоговыми вычетами за добрые дела и бонусными баллами за искреннее раскаяние! А система онлайн-отслеживания кармы — это просто революция в потустороннем менеджменте!

Даже суровый Аид снизошел до одобрительного кивка, что, по словам Клавдии, было равносильно бурной овации.

— И когда мы начинаем внедрение? — спросила я, всё ещё не веря в свой успех.

— Немедленно! — Харон щелкнул пальцами, и мой кабинет трансформировался в огромный офис с компьютерами, серверами и голографическими проекторами. — Команда технических специалистов уже собрана. Правда, все они умерли в разные эпохи, так что вам придется объяснять концепцию ноутбука древнеегипетскому писцу и понятие интернета средневековому алхимику...

Я окинула взглядом свою новую команду: сгорбленного старца с иероглифами на лбу, бородатого мужчину в мантии, усыпанной звездами, и странное существо с множеством щупалец, державшее в одном из них нечто, напоминающее планшет.
— Ничего, справимся, — уверенно сказала я. — Главное — наладить коммуникацию и четко распределить обязанности.

— Вера Павловна, — тихо позвала меня Клавдия, пока остальные обсуждали технические детали. — А вы не думали о том... почему именно вас выбрали для этой должности?

Я замерла. Действительно, почему загробному миру понадобилась именно я — обычный бухгалтер из мира живых?

— Харон говорил что-то о моем умении находить налоговые лазейки...

— Не только, — загадочно улыбнулась Клавдия. — Дело в том, что у нас есть старинное пророчество. Оно гласит, что придет живой бухгалтер и наведет порядок в царстве мертвых, примирив прошлое с будущим и создав баланс, в котором дебет всегда будет равен кредиту.

— Но я не... — я запнулась, внезапно осознав странность ситуации. — Погодите, вы сказали «живой»? Но я же умерла, раз я здесь?

Клавдия посмотрела на Харона, тот развел руками:

— Мы не говорили, что вы умерли. Мы просто... позаимствовали вас на время. Считайте это производственной командировкой. С очень щедрыми суточными.

— То есть я могу вернуться? — я почувствовала, как к горлу подкатывает комок.

— Конечно! После внедрения системы, — подтвердил Харон. — Но должен предупредить: время здесь течет иначе. В мире живых может пройти... э-э... некоторый период.

— Какой именно период? — напряглась я.

— Ну, последний живой консультант вернулся через три дня потустороннего времени, а в мире живых за это время сменилось пять президентов и изобрели интернет, — смущенно признался Харон. — Но мы работаем над синхронизацией временных потоков! Это будет ваш следующий проект после внедрения «ДебеТАнубиса».

Я молча смотрела на него, переваривая информацию. Потом решительно кивнула:

— Что ж, раз уж меня выбрало пророчество, придется соответствовать. Начнем с создания единого плана счетов для всех загробных царств. Кстати, как у вас обстоят дела с валютой? Обол для Харона, индульгенции, кармические баллы — всё это нужно привести к единому знаменателю...

Клавдия с восхищением смотрела, как я погружаюсь в работу, а потусторонний мир вокруг меня постепенно трансформируется под мой неумолимый бухгалтерский контроль.

В конце концов, даже смерть должна быть организована по правилам. А где правила — там и учет. А где учет — там нужен хороший бухгалтер.

И пусть мне придется пропустить несколько технологических революций в мире живых — зато я первой внедрю электронный документооборот в загробном мире. Чем не строчка для резюме?

Бытовые Байки 

#рассказы