Предыдущая публикация
Настоящее искусство
Более неподходящего дня для переезда сложно было придумать – проливной дождь и пронизывающий ветер безжалостно обрушивались на всякого, кто решался покинуть порог своего дома. Марк Аллен – неприметный худощавый мужчина, закинул чемодан и этюдник в экипаж и последний раз взглянул на окна полюбившейся, привычной квартирки. Дела шли самым скверным образом – ремесло художника приносило мистеру Аллену сущие копейки, так что не всегда удавалось сводить концы с концами. Долги вынудили сменить квартиру в центре Эдвунда на небольшой коттедж на окраине города, рядом с лесом. Место было той еще дырой, но зато квартплата вдвое меньше. Марк не имел выдающегося таланта к живописи и в его случае, единственным шансом на успех было усердие и трудолюбие – пиши постоянно и много, глядишь что-то и купят. Но и с этим последнее время не складывалось – кисти валились из рук, результат не радовал, да и идеи для картин обходили стороной голову художника.
Надеясь, что переезд – хоть и вынужденное, но ведущее к лучшему, событие, Марк, погрузился в свои мысли не заметил, как коляска свернула на проселочную дорогу и вскоре выехала к небольшому двухэтажному дому. Он располагался на краю неглубокого оврага и на фоне мрачного осеннего пейзажа выглядел довольно тоскливо. Покосившиеся балки едва удерживали крышу над крыльцом, а фасад покрывала облупившаяся краска. Мужчина расплатился с возничим и направился к дому по дорожке, бордюр которой был облеплен многолетним мхом.
Интерьер коттеджа также оставлял желать лучшего – местами выщербленный пол, потемневшее от времени дерево, кое-где проглядывала паутина. Второй этаж отводился под спальню. Кроме кровати, напольного зеркала и небольшого шкафа, из мебели больше ничего не было. Пространство у окна было совсем свободным и идеально подходило для рабочего места художника. Мужчина расположил этюдник поближе к свету и поставил рядом чистые холсты. Окно выходило на лес. Непроглядный, глубокий, подернутый дымкой тумана он завораживал и немного пугал.
Дождь кончился. Марк, разложив свой небольшой чемодан, предположил, что неплохо было бы прогуляться по лесу перед сном. Может быть там, под сводами высоких деревьев, среди этих влажных сумерек ему удастся поймать вдохновение. Пройдя немного вглубь по тропе, мужчина почувствовал наблюдающий взгляд. Обернулся – никого. Показалось. Свежий воздух, наполненный ароматами сосен и только что прошедшего дождя, совершенно не располагал к беспокойным размышлениям. Марк бродил по тропинкам до темноты и уже направляясь к дому, услышал шорох. Мгновенье и вот громадная птица, похожая на филина, с горящими алыми глазами, стремглав летела на него. Сделав несколько поспешных неуклюжих шагов, в попытке уклониться от столкновения, мистер Аллен упал. Острые когти скользнули по груди, оставив болезненные царапины. Резкий взмах крыльев оглушил мужчину, и он лишь успел заметить, как птица скрылась среди верхушек деревьев. Немного опомнившись, Марк встал и на ватных ногах поспешил к дому. От испуга его трясло. Он никогда не видел таких крупных сов. И эти глаза, как два горящих уголька будто обжигали и никак не выходили из головы.
На следующее утро Марк проснулся разбитым. Всю ночь его мучал кошмар. Во сне он бежал по лесу под пристальным взглядом множества алых глаз, пытаясь уберечься от взмахов устрашающих, черных как смоль крыльев. Сотни птиц кружили над ним и перешептывались, не давая выбраться из проклятого леса. Всего лишь сон. Рваный сон, который не только не восстановил силы, но и забрал оставшиеся. Несмотря на далеко не бодрое утро, пустой кошелёк напоминал, что пора бы заняться делом.
Марк обреченно обвёл взглядом этюдник и в тот же миг почувствовал непреодолимое желание взять в руки краски. Обычно мистер Аллен писал натюрморты, надеясь продать их для интерьеров богатых домов, но сейчас художник чувствовал в себе силы написать что-то более смелое, чем скучные графины, драные букеты и горстка винограда. Вот оно! То самое вдохновение, которое он так давно искал. Кисть будто сама потянулась к алой краске. В памяти пульсировал пугающий и яркий образ совы, с которой Марку не повезло встретиться ночью в лесу и руки сами собой стали наносить на холст мазки. Время перестало быть осязаемым, усталости будто и не было вовсе – художник давно не писал с таким упоением. Он растворился в работе и на закате картина была готова. Мистер Аллен никогда не работал столь быстро и тщательно. Сова, загадочная и манящая смотрела с холста, как живая. Два огненных глаза наблюдали и завораживали своим сиянием.
– Провалиться мне на месте, если этот шедевр не приглянется галеристу! Завтра же утром отправлюсь к нему и пусть только попробует отказать!
Воодушевленный и довольный результатом, Марк уснул. Ему снилось, будто он и есть та самая большая птица. Он кружит над Эдвундом, касается верхушек деревьев, а потом поднимается ввысь, к самым звездам и кружит, кружит…
Утром, быстро позавтракав и завернув полотно в холщовую тряпицу, Марк отправился в галерею. Он много раз шел туда с надеждой на успех, но последнее время встречал лишь пренебрежительный взгляд и сухой отказ.
– О, мистер Аллен! Давненько вас не было! Неужто снова несёте «шедевр», завернутый в грязные обноски? – галерист, скользкий мужичонка с острыми усами никогда не упускал возможности отпустить колкость в сторону Марка. Но в этот раз художнику было совершенно плевать, он был уверен в своём полотне. Больше он не потерпит пренебрежительных взглядов и незаслуженных отказов. Он достоин признания! Удивляясь несвойственной себе уверенности, художник протянул картину галеристу – тот, развернув полотно, в изумлении округлил глаза. Как завороженный, он разглядывал детали, восторженно бормоча что-то под нос.
– Это действительно ваша работа? Отличная живопись! Как вам удалось добиться такой реалистичности, мистер Аллен? А, не важно… Уверен, уже очень скоро картина будет красоваться в одном из особняков Эдвунда. Пожалуй, попрошу вас, уважаемый мистер Аллен подготовить еще три подобных полотна как можно скорее, и мы с вами неплохо подзаработаем. Возьмётесь?
Марк ликовал. То, о чем он давно мечтал становилось реальностью. Наконец-то этот мерзкий галерист признал его талант. Да что галерист, теперь весь Эдвунд узнает, что он, Марк Аллен – выдающийся живописец!
Вернувшись домой, вдохновленный, он тут же взялся за кисти и в последующие три дня на полотнах появлялись невероятной красоты птицы в окружении величественных деревьев. Особое внимание уделялось деталям – ветви будто шелестели на ветру, к пёрышкам сов хотелось прикоснуться, а их глаза… Стоило лишь раз коснуться их взглядом, они затягивали и не отпускали, будто два огненных озера, не имеющих дна, полные тьмы и тайны.
Это были самые безумные три дня и три ночи в жизни Марка. Работа увлекала художника настолько, что сон и еда были вовсе позабыты. С наступлением ночи он открывал окно. Лес напитывал воздух свежестью и дурманил, открывая самые потаённые мысли и желания. Всё недосягаемое казалось реальным, то, что раньше восхищало, стало обыденным, а всё пугающее было чертовски притягательным. Несколько раз мистер Аллен от бессилия садился на пол и его тут же окутывал беспокойный сон. Он снова летал над Эдвундом, будто он – та самая большая черная птица. Где-то вдалеке слышалось уханье совы, тоскливый вой собак и… истошный крик. Совсем близко. Рядом. Вот он. Здесь. Истерзанное тело женщины - но оно не пугает. Копна рыжих волос испачкана в крови – вот это жаль. Но нет, это то, что было необходимо, то что теперь придаёт сил. Надо возвращаться и продолжать…
К концу третьего дня, все три полотна были закончены. Мистер Аллен был чрезвычайно доволен собой и, честно признаться, не помнил, что когда-либо чувствовал себя лучше. Работа над картинами забрала все силы, но будто наполнила чем-то новым, чем-то лучшим. Завтра утром он продаст все три полотна, раздаст долги и начнет новую жизнь. Можно подыскать жилье поприличнее, хотя, соседство с лесом крайне благотворно сказывается на творчестве. Пожалуй, этот старый особняк можно выкупить и привести в порядок.
Утренний сон был тревожным. Марк проснулся в испарине – спина назойливо зудела. У зеркала ему толком ничего не удалось разглядеть, кроме тёмных пятен – треклятые клопы! Быстро одевшись, Марк прихватил картины и отправился в галерею.
В этот раз никаких насмешек со стороны галериста не было. Напротив, тот встретил Марка довольно тепло и даже с уважением.
- О, мистер Аллен! Как скоро вы управились! Не терпится посмотреть на ваши новые творения, уверен, они восхитительны.
Картины вновь возымели успех и кошелек приятно потяжелел. Решив наградить себя небольшим отдыхом, Марк отправился на прогулку по улицам Эдвунда. Проходя мимо киоска с прессой, он увидел заголовок: «Ужасная смерть от когтей кровожадной птицы» - в статье говорилось о жутких событиях прошлой ночи. Со слов очевидцев (из окон соседних домов), несколько жителей города, оказавшись ночью на улице, были подвергнуты нападению большого обезумевшего филина и растерзаны насмерть. Среди них была молодая женщина двадцати лет, рыжеволосая красавица, дочь одного из богачей Эдвунда. Полиция просит не покидать дома после заката солнца, до выяснения обстоятельств.
Марк бросило в жар, а руки задрожали. Каждый день в городе происходят несчастные случаи, но сейчас это было похоже на жуткое дежавю. Мужчина до темноты бродил по городу, пытаясь уложить в голове клокочущие мысли.
¬¬- Это дурацкое совпадение. Да, похоже на мой сон, но последнее время я только и пишу проклятых птиц! Они мне уже снятся! Но картины отлично продаются, поэтому... Мало ли, что за бешеная тварь летает по ночному городу. Скорее всего это та, которую я встретил в лесу.
Чем больше он пытался успокоить себя, тем больше чувствовал всё происходящее как нечто обыденное и неизбежное. Тревога и смятение смешались с наслаждением от собственного успеха и вскоре вовсе отступили.
Ведя внутренний диалог, он не заметил, как подошел к дому. Сумерки окутали и без того мрачный и тоскливый пейзаж, а лес казалось стал еще ближе к дому. Безумный день подходил к концу и вскоре Марк улегся в постель и провалился в сон. Ему снова снился полет над Эдвундом.
Последующую пару недель Марк не писал картин. Разгульная жизнь вскружила голову, он пропадал в кабаках и не упускал возможности похвастаться успехом в продажи своих картин. Друзья и приятели не узнавали его – куда подевался наш неприметный, скромный горе-художник?
Вскоре карманы оказались пусты и нужно было снова браться за работу. Новостей о нападении птицы больше не было, в газетах снова стали печатать скучную чепуху, но на всякий случай, Марк решил теперь не изображать сов на своих картинах - в этот раз он решился на автопортрет.
Говорят, что художники, изображающие на картинах себя, оставляют на полотне часть своей души. Но за признание и достаток мистер Аллен готов был отдать всю её целиком.
Поставив зеркало рядом с этюдником, Марк принялся в точности передавать черты своего лица. И чем больше он смотрел в зеркало, тем больше видел в нём кого-то другого. Близился вечер, но художник не спешил зажигать свет - он будто стал ему не нужен, линии и силуэты были отчетливо видны даже в сумерках. Вышла полная луна и вскоре мужчина почувствовал неприятное жжение, как тогда, ночью, но теперь на груди. Ожидая увидеть следы от укусов клопов, мужчина расстегнул рубашку. Тонкие шрамы покрывали грудь, из-под кожи пробивались перья. Черные как смоль, они покрыли почти всю грудь и плечи. Глаза нездорово блестели и отдавали алым оттенком, будто в них отражался закат. Где-то в глубине несмелым котенком сжались страх и непонимание. Где-то в глубине, неуверенный, нерадивый горе-художник Марк Аллен бился в истерике. Но это было глубоко. Так глубоко, что новому Марку было плевать. Теперь он отчетливо понимал, что настоящее искусство требует жертв.
И сейчас самое время эту жертву принести.
#АнастасияСычева
Надеясь, что переезд – хоть и вынужденное, но ведущее к лучшему, событие, Марк, погрузился в свои мысли не заметил, как коляска свернула на проселочную дорогу и вскоре выехала к небольшому двухэтажному дому. Он располагался на краю неглубокого оврага и на фоне мрачного осеннего пейзажа выглядел довольно тоскливо. Покосившиеся балки едва удерживали крышу над крыльцом, а фасад покрывала облупившаяся краска. Мужчина расплатился с возничим и направился к дому по дорожке, бордюр которой был облеплен многолетним мхом.
Интерьер коттеджа также оставлял желать лучшего – местами выщербленный пол, потемневшее от времени дерево, кое-где проглядывала паутина. Второй этаж отводился под спальню. Кроме кровати, напольного зеркала и небольшого шкафа, из мебели больше ничего не было. Пространство у окна было совсем свободным и идеально подходило для рабочего места художника. Мужчина расположил этюдник поближе к свету и поставил рядом чистые холсты. Окно выходило на лес. Непроглядный, глубокий, подернутый дымкой тумана он завораживал и немного пугал.
Дождь кончился. Марк, разложив свой небольшой чемодан, предположил, что неплохо было бы прогуляться по лесу перед сном. Может быть там, под сводами высоких деревьев, среди этих влажных сумерек ему удастся поймать вдохновение. Пройдя немного вглубь по тропе, мужчина почувствовал наблюдающий взгляд. Обернулся – никого. Показалось. Свежий воздух, наполненный ароматами сосен и только что прошедшего дождя, совершенно не располагал к беспокойным размышлениям. Марк бродил по тропинкам до темноты и уже направляясь к дому, услышал шорох. Мгновенье и вот громадная птица, похожая на филина, с горящими алыми глазами, стремглав летела на него. Сделав несколько поспешных неуклюжих шагов, в попытке уклониться от столкновения, мистер Аллен упал. Острые когти скользнули по груди, оставив болезненные царапины. Резкий взмах крыльев оглушил мужчину, и он лишь успел заметить, как птица скрылась среди верхушек деревьев. Немного опомнившись, Марк встал и на ватных ногах поспешил к дому. От испуга его трясло. Он никогда не видел таких крупных сов. И эти глаза, как два горящих уголька будто обжигали и никак не выходили из головы.
На следующее утро Марк проснулся разбитым. Всю ночь его мучал кошмар. Во сне он бежал по лесу под пристальным взглядом множества алых глаз, пытаясь уберечься от взмахов устрашающих, черных как смоль крыльев. Сотни птиц кружили над ним и перешептывались, не давая выбраться из проклятого леса. Всего лишь сон. Рваный сон, который не только не восстановил силы, но и забрал оставшиеся. Несмотря на далеко не бодрое утро, пустой кошелёк напоминал, что пора бы заняться делом.
Марк обреченно обвёл взглядом этюдник и в тот же миг почувствовал непреодолимое желание взять в руки краски. Обычно мистер Аллен писал натюрморты, надеясь продать их для интерьеров богатых домов, но сейчас художник чувствовал в себе силы написать что-то более смелое, чем скучные графины, драные букеты и горстка винограда. Вот оно! То самое вдохновение, которое он так давно искал. Кисть будто сама потянулась к алой краске. В памяти пульсировал пугающий и яркий образ совы, с которой Марку не повезло встретиться ночью в лесу и руки сами собой стали наносить на холст мазки. Время перестало быть осязаемым, усталости будто и не было вовсе – художник давно не писал с таким упоением. Он растворился в работе и на закате картина была готова. Мистер Аллен никогда не работал столь быстро и тщательно. Сова, загадочная и манящая смотрела с холста, как живая. Два огненных глаза наблюдали и завораживали своим сиянием.
– Провалиться мне на месте, если этот шедевр не приглянется галеристу! Завтра же утром отправлюсь к нему и пусть только попробует отказать!
Воодушевленный и довольный результатом, Марк уснул. Ему снилось, будто он и есть та самая большая птица. Он кружит над Эдвундом, касается верхушек деревьев, а потом поднимается ввысь, к самым звездам и кружит, кружит…
Утром, быстро позавтракав и завернув полотно в холщовую тряпицу, Марк отправился в галерею. Он много раз шел туда с надеждой на успех, но последнее время встречал лишь пренебрежительный взгляд и сухой отказ.
– О, мистер Аллен! Давненько вас не было! Неужто снова несёте «шедевр», завернутый в грязные обноски? – галерист, скользкий мужичонка с острыми усами никогда не упускал возможности отпустить колкость в сторону Марка. Но в этот раз художнику было совершенно плевать, он был уверен в своём полотне. Больше он не потерпит пренебрежительных взглядов и незаслуженных отказов. Он достоин признания! Удивляясь несвойственной себе уверенности, художник протянул картину галеристу – тот, развернув полотно, в изумлении округлил глаза. Как завороженный, он разглядывал детали, восторженно бормоча что-то под нос.
– Это действительно ваша работа? Отличная живопись! Как вам удалось добиться такой реалистичности, мистер Аллен? А, не важно… Уверен, уже очень скоро картина будет красоваться в одном из особняков Эдвунда. Пожалуй, попрошу вас, уважаемый мистер Аллен подготовить еще три подобных полотна как можно скорее, и мы с вами неплохо подзаработаем. Возьмётесь?
Марк ликовал. То, о чем он давно мечтал становилось реальностью. Наконец-то этот мерзкий галерист признал его талант. Да что галерист, теперь весь Эдвунд узнает, что он, Марк Аллен – выдающийся живописец!
Вернувшись домой, вдохновленный, он тут же взялся за кисти и в последующие три дня на полотнах появлялись невероятной красоты птицы в окружении величественных деревьев. Особое внимание уделялось деталям – ветви будто шелестели на ветру, к пёрышкам сов хотелось прикоснуться, а их глаза… Стоило лишь раз коснуться их взглядом, они затягивали и не отпускали, будто два огненных озера, не имеющих дна, полные тьмы и тайны.
Это были самые безумные три дня и три ночи в жизни Марка. Работа увлекала художника настолько, что сон и еда были вовсе позабыты. С наступлением ночи он открывал окно. Лес напитывал воздух свежестью и дурманил, открывая самые потаённые мысли и желания. Всё недосягаемое казалось реальным, то, что раньше восхищало, стало обыденным, а всё пугающее было чертовски притягательным. Несколько раз мистер Аллен от бессилия садился на пол и его тут же окутывал беспокойный сон. Он снова летал над Эдвундом, будто он – та самая большая черная птица. Где-то вдалеке слышалось уханье совы, тоскливый вой собак и… истошный крик. Совсем близко. Рядом. Вот он. Здесь. Истерзанное тело женщины - но оно не пугает. Копна рыжих волос испачкана в крови – вот это жаль. Но нет, это то, что было необходимо, то что теперь придаёт сил. Надо возвращаться и продолжать…
К концу третьего дня, все три полотна были закончены. Мистер Аллен был чрезвычайно доволен собой и, честно признаться, не помнил, что когда-либо чувствовал себя лучше. Работа над картинами забрала все силы, но будто наполнила чем-то новым, чем-то лучшим. Завтра утром он продаст все три полотна, раздаст долги и начнет новую жизнь. Можно подыскать жилье поприличнее, хотя, соседство с лесом крайне благотворно сказывается на творчестве. Пожалуй, этот старый особняк можно выкупить и привести в порядок.
Утренний сон был тревожным. Марк проснулся в испарине – спина назойливо зудела. У зеркала ему толком ничего не удалось разглядеть, кроме тёмных пятен – треклятые клопы! Быстро одевшись, Марк прихватил картины и отправился в галерею.
В этот раз никаких насмешек со стороны галериста не было. Напротив, тот встретил Марка довольно тепло и даже с уважением.
- О, мистер Аллен! Как скоро вы управились! Не терпится посмотреть на ваши новые творения, уверен, они восхитительны.
Картины вновь возымели успех и кошелек приятно потяжелел. Решив наградить себя небольшим отдыхом, Марк отправился на прогулку по улицам Эдвунда. Проходя мимо киоска с прессой, он увидел заголовок: «Ужасная смерть от когтей кровожадной птицы» - в статье говорилось о жутких событиях прошлой ночи. Со слов очевидцев (из окон соседних домов), несколько жителей города, оказавшись ночью на улице, были подвергнуты нападению большого обезумевшего филина и растерзаны насмерть. Среди них была молодая женщина двадцати лет, рыжеволосая красавица, дочь одного из богачей Эдвунда. Полиция просит не покидать дома после заката солнца, до выяснения обстоятельств.
Марк бросило в жар, а руки задрожали. Каждый день в городе происходят несчастные случаи, но сейчас это было похоже на жуткое дежавю. Мужчина до темноты бродил по городу, пытаясь уложить в голове клокочущие мысли.
¬¬- Это дурацкое совпадение. Да, похоже на мой сон, но последнее время я только и пишу проклятых птиц! Они мне уже снятся! Но картины отлично продаются, поэтому... Мало ли, что за бешеная тварь летает по ночному городу. Скорее всего это та, которую я встретил в лесу.
Чем больше он пытался успокоить себя, тем больше чувствовал всё происходящее как нечто обыденное и неизбежное. Тревога и смятение смешались с наслаждением от собственного успеха и вскоре вовсе отступили.
Ведя внутренний диалог, он не заметил, как подошел к дому. Сумерки окутали и без того мрачный и тоскливый пейзаж, а лес казалось стал еще ближе к дому. Безумный день подходил к концу и вскоре Марк улегся в постель и провалился в сон. Ему снова снился полет над Эдвундом.
Последующую пару недель Марк не писал картин. Разгульная жизнь вскружила голову, он пропадал в кабаках и не упускал возможности похвастаться успехом в продажи своих картин. Друзья и приятели не узнавали его – куда подевался наш неприметный, скромный горе-художник?
Вскоре карманы оказались пусты и нужно было снова браться за работу. Новостей о нападении птицы больше не было, в газетах снова стали печатать скучную чепуху, но на всякий случай, Марк решил теперь не изображать сов на своих картинах - в этот раз он решился на автопортрет.
Говорят, что художники, изображающие на картинах себя, оставляют на полотне часть своей души. Но за признание и достаток мистер Аллен готов был отдать всю её целиком.
Поставив зеркало рядом с этюдником, Марк принялся в точности передавать черты своего лица. И чем больше он смотрел в зеркало, тем больше видел в нём кого-то другого. Близился вечер, но художник не спешил зажигать свет - он будто стал ему не нужен, линии и силуэты были отчетливо видны даже в сумерках. Вышла полная луна и вскоре мужчина почувствовал неприятное жжение, как тогда, ночью, но теперь на груди. Ожидая увидеть следы от укусов клопов, мужчина расстегнул рубашку. Тонкие шрамы покрывали грудь, из-под кожи пробивались перья. Черные как смоль, они покрыли почти всю грудь и плечи. Глаза нездорово блестели и отдавали алым оттенком, будто в них отражался закат. Где-то в глубине несмелым котенком сжались страх и непонимание. Где-то в глубине, неуверенный, нерадивый горе-художник Марк Аллен бился в истерике. Но это было глубоко. Так глубоко, что новому Марку было плевать. Теперь он отчетливо понимал, что настоящее искусство требует жертв.
И сейчас самое время эту жертву принести.
#АнастасияСычева
Следующая публикация
Нет комментариев