Заветное перо.

Часть 9
Матвеевна с ведьмой Ивана в огород сослали, и принялись обсуждать способ, каким можно было помочь ему, вернее Жар-Птице и отшельнице.
Дел во дворе предостаточно было, посему Иван принялся за работу, засучив рукава. Конечно, он не поверил в то, что у ведьмы сил не было на то, чтобы за собственным двором ухаживать. А вот в лень и какие-то иные причины – вполне. А всё-таки было интересно – как настолько разные женщины могут быть сёстрами? Хотя Матвеевна вроде говорила про то, что у неё то дара нет… или он есть?
Непонятно было, но Иван решил над этим не заморачиваться, попутно размышляя, что же ведьмы придумают – как им спасти Жар-Птицу и дочку её? Ведь времени уже столько прошло, вдруг теперь проклятье и вовсе не снять никак?
О чем старушки-ведьмы в доме разговаривали он не слышал, только иногда голоса они повышали, спорили о чём-то, доказывали друг другу.
И когда солнце уже за полдень закатилось, да совсем немилосердно начало припекать, Иван решил отдохнуть и устроился в тени одной из диких яблонь. Прислонился он к шершавому стволу, ноги вытянул, двор рассматривая. Опытным взглядом подмечал, что подправить надо, как в порядок привести, да что необходимо ещё сделать. Ну вот такая у него уже привычка образовалась – не мог он без дела сидеть, отец приучил с детства.
Когда обе старушки показались на крыльце, Иван даже умудрился задремать – так его солнышко разморило.
Ведьма выглядела недовольной, а Матвеевна крепко держала её за локоть, словно не собиралась отпускать сестру, и заставляла её не отступиться от принятого, уже, решения. Ведьма недовольно сопела, а вот Матвеевна обратилась к Ивану, который подошёл к крыльцу:
- Покумекали мы с сестрой, да придумали, как помочь можно. Той ведьмы, что проклятье наложило, нет уже давно, посему придётся совсем другим путём идти. Нужно тебе Жар-Птицу с отшельницей взять и пойти в лес, и отыскать там озеро. Вот только озеро должно быть идеально круглой формы, камыша на берегах его расти не должно, и гладь этого лесного озера должна зеркало напоминать. В помощь тебе будет предмет, что тебе твоя бабушка дала, - Матвеевна протянула Ивану кулечёк, что он ведьмам отдал перед этим. – Как в лесу окажешься, тряпицу разверни, да предмет перед собой брось, и попроси его дорогу в нужное место указать. А как у озера окажешься – нас позовёшь.
- А почему вы сразу не можете с нами пойти?
- Потому как нет нам туда ходу. Причём обеим. А коль ты найдёшь и позовешь нас – сможем прийти и помочь. – Матвеевна поманила Ивана, и тот послушно наклонился, и старушка на ухо ему прошептала, как их следует позвать.
Матвеевна крепко держала сестру за руку, хотя ведьма так и норовила из чужой хватки вырваться, в дом броситься, да запереться, чтобы никто её не трогал! Внутри неё всё сопротивлялось тому, чтобы помочь. Вот умом понимает – что надо, хоть как-то облегчит тот груз, что за столько лет жизни на её плечах осел, а внутри всё сопротивляется! И только рука сестры, что крепко её за локоть держит заставляет нутро хоть немного тише себя вести.
- Вот только поспешить тебе надо, Ваня. У сестры моей тяжесть большая, не хочет эта тяжесть, чтобы доброе дело она делала, я её пока держу, а как выйдет… - Матвеевна махнула рукой. – Поспеши, соколик.
Иван кивнул, только сходил к колодцу, чтобы ополоснуться, да отправился в обратный путь, по пути жуя яблоки, что успел он нарвать у ведьмы в саду. Дикие то дикие, а вкусные просто на диво оказались! В меру сладкие, хрустящие – полные карманы набрал их Иван, а ещё мелкие они были, вот и щёлкал он их словно семечки, пока обратно до избушки отшельницы шёл.
Голову пекло, конечно, нещадно, да и ноги гудели с непривычки – шутка ли столько ходить!
К родной деревне не подходил, а всё равно шум слышал – понятное дело, люди к предстоящей свадьбе купеческой дочки и удальца готовятся, как к большому празднику! Вот гвалт и стоит на всю округу. Иван улыбнулся, покачав головой, хотя что там скрывать – кольнуло его словно что-то в сердце, да сразу стихло. Пусть любовь его к Славе не настоящей была, наверное, а всё равно сердцу не прикажешь ведь. Он тряхнул головой, прогоняя лишние мысли, и с облегчением разглядел домик отшельницы.
Она встретила его на крыльце – нервно скрестила руки на груди, но увидев, что Иван уставший, махнула сначала в сторону бочки, чтобы он ополоснулся и себя в порядок привёл, а после и в дом завела.
Жар-Птица, конечно же, в печи сидела, перышки свои грела, но обе при виде Ивана разволновались.
Но, опять же – накормили как следует, а потом уже начали расспрашивать.
Вот Иван и рассказал им про способ, что две ведьмы придумали, дабы Жар-Птице и дочери её помочь.
- Они ведьмы… а если обмануть хотят? – Проговорила отшельница, когда Иван замолк.
- То нам неведомо. Но я хочу попробовать. Лучше уж так, чем продолжать жить в таком обличье продолжать. – Проговорила Жар-Птица, после чего зашуршала, выбираясь из печи.
Конечно, выглядела она сейчас совсем по-другому – просто серая, невзрачная птица, которая со своего оперения роняет на пол пепел. Иван понял, что нужно их вдвоём оставить, и пошёл на улицу.
Что со старушками, что с этими двумя… Вечно он в стороне от обсуждений остаётся! Хотя, как по мнению Ивана – что тут обсуждать? Предложение есть, понятное дело, что страшно и неизвестно, чем в итоге это всё обернётся, но ведь, с другой стороны, иного выхода у них и нет ведь. По природе у женщин всё обсудить сначала, да и отшельница совсем, кажется, не рада предложению от ведьм… Но тут уже их решение. Жалко будет, если они такую возможность упустят – и снова будет Жар-Птица по лесам прятаться.
- Мы согласны. – Твердо проговорила отшельница, в окно выглядывая.
Может ей и не нравилась, в целом, эта затея, но она хотела помочь матери. Да и самой себе, если на то дело пошло – сама ведь она того и гляди серенькой птичкой обернётся, и потом из леса уже не выйдет… Не птицы они, а люди. Значит и должны по-иному жить!
- Утром и пойдём. В вечер выходить – совсем дело, да и я себя ведь не осознаю по ночам. А так и легче будет… Сплети пока корзинку. – Попросила Жар-Птица дочь, а после вновь в печь забралась.
Зато вечером поздним, когда сумерки уже ночью оборачиваются, смог увидеть Иван, как сияние Жар-Птицы медленно разгорается. До этого они беседы неторопливые вели, а тут вдруг Жар-Птица встрепенулась, начала звуки странные издавать. Отшельница дверь открыла пошире, и когда сумерки совсем потемнели, выскочила птица из печи. Там, где пепел у неё был, медленно разгоралось золотисто-серебряное сияние, птица встряхнулась, стряхивая пепел со своего оперения, затем повертела головой, оглядываясь, а потом бросилась вон из дома. Иван, как очарованный, следил за этим действом и почувствовал, как жаром в лицо дыхнуло.
- Давай спать ложиться. Как вернётся утром – сразу пойдём. – Проговорила отшельница, кивая Ивану на, уже знакомую ему, лавку, сама забираясь на печь.