Поцелуй любви

– Ох, Ягинюшка, беда! – В избушку на курьих ножках без стука вбежал запыхавшийся Леший. Он схватил ковш, зачерпнул из бочки воды и стал жадно пить её большими глотками.
– Беда... – хмыкнула месившая тесто Яга. – Беда, когда в огороде лебеда.
Осушив ковш, Леший утёр рукавом рубахи рот и с понурым видом плюхнулся на лавку. – Ну чаво расселся-то? – Яга похлопала ладонью о ладонь, стряхивая муку, и вытерла руки о передник. – Сказывай, с чем пожаловал?
Леший шмыгнул носом:
– Нету боле нашей Кикиморы. Вот кака беда, Ягинюшка. – Он взглянул на оторопевшую ведьму и пустил слезу: – Моя в том вина.
– Чаво нюни распустил, пень трухлявый! – прикрикнула на него ведьма. – Толком сказывай, как Кикушу загубил?
– Пошто загубил? – удивился Леший. Он сунул руку за пазуху и осторожно положил на усыпанный мукой стол большую зелёную лягушку. Та мигнула глазами и громко квакнула. – Вот она.
* * *
Кикимора поправила на голове венок из ромашек и тихонько постучала в дверь домика Лешего. Ей никто не ответил. Она толкнула дверь, вошла внутрь и огляделась.
На столе в глиняном горшке с узким горлышком стоял цветок папоротника. От него него исходило слабое сияние, и казалось, что в темноте светится гнилушка. Кикимора ахнула и на цыпочках подошла к столу. «Вот ведь, простофиля, – покачала головой она, любуясь цветком. – Такое сокровище на видное место поставил. Ишшо и дверь не запер».
О том, что в огородике у Лешего расцвёл папоротник, Кикимора услышала от Баюна, когда ходила в гости к Яге. Он же поведал ей и о чудесных свойствах волшебного цветка: его обладатель понимал язык животных, видел все спрятанные под землёй клады, открывал любые запоры и по собственному хотению становился невидим глазу. Но больше всего Кикимору заинтересовала возможность принимать любое обличье.
Она всю весну собирала приданое и ждала, когда Черноморушка выполнит своё обещание и пришлёт сватов. Но в первый день лета, когда Кикимора рвала стебли иван-чая на берегу Русальего озера, чтобы собственными руками сначала сделать из них пряжу и соткать полотно, а потом сшить для суженого женильную рубаху, она услышала, как в камышах русалки шептались о том, что Черномор ещё на Ярилу Вешнего сыграл свадебку с морской царевной. Заплакала от обиды Кикимора. Заволокло небо над Диколесьем серыми тучами, и пошёл дождь.
Яга, как могла, успокаивала подругу, даже пообещала чуфырнуть, чтобы у разлучницы вся чешуя с хвоста отвалилась, но Кикимора оставалась безутешной в своём горе. А дождь всё шёл и шёл. Болота переполнились водой. Русалье озеро вышло из берегов. И затопила бы Кикимора слезами всё Диколесье, если бы Баюн не рассказал ей о цветке папоротника. Тогда решила она, что если изменит обличье и станет раскрасавицей как Василиса, то вернётся к ней Черномор.
Кикимора осторожно, двумя пальцами, вытащила из горшка цветок и, прижав его к груди, скороговоркой выпалила: «Василисою желаю быть, штоб красой своею всех девиц морских затмить!» И как только она вымолвила последнее слово, комнатку тотчас заволокло чёрным дымом.
Леший вошёл в домик, закашлялся и открыл дверь настежь. Когда дым рассеялся, он увидел на полу цветок папоротника и лягушку, сидевшую внутри венка из ромашек.
* * *
– Еденить тя Морена! – всплеснула руками Яга. – Тыщу раз тебе говорено было, штоб цветок в надёжное место схоронил – подальше от носов длинных!
Леший повесил голову:
– Дак я не думал, што...
– Не думал он! – возмутилась Яга и задумчиво почесала макушку. – Вот што таперича делать?
– Чуфырнуть и обратить Кикимору взад? – Леший с надеждой посмотрел на ведьму.
– «Чуфырнуть», – передразнила его Яга. – Энто не простое колдовство, а особенное. Тута зельями да заговорами не поможешь.
Дверь избушки скрипнула, и в образовавшуюся щель протиснулся Баюн. Увидев на столе лягушку, он хихикнул:
– Ты что, Яга, пироги с лягушачьими лапками печь задумала?
– Фу-ты ну-ты! Какие ишшо пироги? – опешила ведьма. – Кикуша энто наша!
– Заколдованная, – подтвердил Леший.
– И кто ж её так? – Баюн подошёл к столу и осторожно потрогал лапой лягушку. Та недовольно квакнула и отпрыгнула в сторону, подняв облачко муки.
– Сама на себя заклятье наложила, дурёха, – ответила Яга. – Чужое обличье приняла. – Она достала из сундука книгу с заклинаниями и стала листать страницы.
– Василисино? – догадался Баюн. Яга с Лешим уставились на кота.
– Ёшкин кот! – воскликнула ведьма и шлёпнула себя ладонью по лбу. – Так и есть – Василисино!
– Отчего ж тады Кикимора лягухою сделалась? – изумился Леший.
– Потому и сделалась, – Яга захлопнула книгу и убрала её в сундук, – што не ею цветок был сорван и не ею сбережён. – Она подняла вверх указательный палец. – Не хозяйка Кикуша ему!
– На обмане далеко не уедешь, – авторитетно заявил Баюн и запрыгнул на лавку рядом с Лешим. – Он всегда боком выходит.
Яга кивнула:
– Возжелала Кикуша Василисою стать и стала. Токма Василисою в лягушачьем обличии.
– Што делать-то таперича? – расстроился Леший.
– Как что? – Баюн хитро прищурился и пригладил лапой усы. – Целовать в уста сахарные! – Увидев вытянувшееся лицо Лешего, он пояснил: – Иван-царевич только так Василису от чар Кощеевых освободил – поцелуем любви.
– Спёр тады у меня Кощей-прохиндей оборотное зелье взамен приворотного да плеснул ево Василисе в чай, – нахмурилась Яга и принялась месить тесто. – А когда та ему от ворот поворот дала, в сердцах ляпнул, што она – лягуха холодная, а не девица. И жила Василиса лягухой, покамест Иван-царевич её не расколдовал.
– И хто Кикимору лобызать будет? – Леший взволнованно заёрзал на лавке. – Иван-царевич што ли? – Лягушка на столе радостно квакнула.
– Сдается мне, што Василиса свово разрешения на то не даст, – хмыкнула Яга, раскатывая тесто скалкой. – Она хочь девка и добрая, но дюже ревнивая. Не дай Свароже, прознает, што какая-нить краля на Ивана глаз положила... Не сносить той головы.
– Пусть тогда Водяной целует, – предложил Баюн и хихикнул: – Ему не привыкать.
– Эт да, – отчего-то расстроился Леший. – Он ишшо тот охальник. За свой век видимо-невидимо русалок да жаб всяческих обслюнявил.
– Щас отобедаем и покумекаем, што делать. На сытый желудок завсегда лучше думается. – Яга выложила на тесто жареные сморчки с черемшой и стала сосредоточенно защипывать края пирога.
Вдруг Леший вскочил с лавки, обеими руками схватил со стола лягушку и звонко чмокнул её в мордочку. По зелёной коже побежали алые искры. Леший разжал пальцы, и лягушка шлёпнулась на пол. Раздался хлопок. В тот же миг избу заволокло белым дымом. Баюн зашипел и сиганул под стол.
– Ёкарный Бабай! – выругалась Яга и поспешила к двери, чтобы проветрить избу. – Никакого покоя нету... Сплошные катаклизьмы!
Когда дым развеялся, Леший достал из-за пазухи помятый венок из ромашек и молча протянул его сидящей на полу Кикиморе. Та взглянула на своего спасителя и смущённо улыбнулась.
#НатальяПищулина