Предыдущая публикация
Стригушкины козни (11)
Художник Юрий Хилл
Нацелившись на убегающую тварь сотовым, Матрёша резво припустила за ней, и Монах едва успел перехватить жадную до сенсаций блогершу.
- А ну, пусти! Такой кадр пропадает! Пусти! А то зашибу! – Матрёша без раздумий саданула его локтем под дых, и, если бы не отточенная годами реакция, Монаху пришлось бы худо.
- Уймись, фурия! Ведь покалечишь! – сжав посильнее не ко времени разошедшуюся фотоохотницу, он кивнул на моховую кочку, из-под которой медленно вылезали одутловатые шевелящиеся пальцы. – Видала арт-объект? Думаю, их владелец будет поинтереснее той тварюшки. Фотай сколько влезет. Можешь даже проинтервьюировать его. И не благодари за идею!
- Пошёл ты! – Матрёша тем не менее нацелилась на кочку, но на этот раз подвёл телефон – мигнув виновато, перестал отзываться на команды.
- Вот что за непруха! – Матрёша зачем-то подула на сотовый, и застонала от досады, когда вслед за пальцами из-под мха показалась и раздувшаяся синяя кисть. Плетёнка из чёрных ниток, опоясывающую её, едва проглядывала из-под взявшейся складками кожи.
- Бегим отсюдоть! – истошно заверещал Ерошка да потянул Лиду за брючину. - Шевелися, страдалица! Двигай ногами. Пошла, пошла скорее!
Не оправившаяся от очередного потрясения Лида лишь покачнулась да неразборчиво замычала в ответ.
- Он прав. Пора сматываться! - Монах подхватил её под руку и потянул от опасной кочки.
Матрёша зашлёпала позади, на все катушки продолжая костерить так некстати вырубившийся телефон.
- Вот же гадёныш! Не мог ещё чуток протянуть. Такие кадры упустила!
- Сдались тебе эти твари, - оборвал её причитания Монах. – Всё равно ведь никто не поверит. Скажут – монтаж.
- Много ты понимаешь. Я блогерка! А мы охочи до сенсаций!
- Блогерша, - чуть слышно поправила Лида и тут же закашлялась, пытаясь избавиться от холодного кома в горле.
- Молчи уже, тёпленькая, - огрызнулась Матрёша. – Из-за тебя ноготь сломала. Такую красоту порушила.
- Хватит, девочки. Не начинайте. – поморщился Монах. - Давайте определимся – что делать дальше.
- Нам сейчас одна дорога – за проводником, - Ерошка наставил хвост на Матрёшу. – Куды упрятала клочочек, признавайся!
- Уймись, блохастый! Покусаю! – Матрёша продемонстрировала всем клочок серой шерсти, а потом неожиданно подула на него.
Клочок задрожал и, плавно взлетев, завис над тропинкой.
- Чего телишься, проводник? Веди нас, куда собирался! – Матрёша подула сильнее, и клочок, поколебавшись секунду, медленно поплыл.
- А куда собирался? – поинтересовался Монах, продолжая поддерживать повисшую без сил Лиду. Время от времени её начинало потряхивать, да так, что зубы выбивали чечётку.
- Туда, куда Лидку спервоначалу вели. - Ерошка неодобрительно покосился на отрешенную девушку. – В Глухомань.
- В Глушь, - едва слышно прошелестела Лида. – Бадюля вёл меня в Глушь.
Она собиралась добавить что-то ещё, но в ушах затрещало. Звук напомнил пение цикад и сразу спутал все мысли. А потом в голове кто-то тихо захихикал.
- Нам без разницы – Глухомань или Глушь! Главное подальше отсюдова! – промурлыкал Ерошка, ловко взбираясь Монаху на плечо.
- Вот тут ты прав! – согласился Монах. – Нехорошее место эти ваши серые земли. Водятся всякие экземпляры... Вот как та тварюшка. Или пальцы-самоходы.
Он вновь обернулся, проверяя нет ли погони. Но всё было спокойно, на их небольшую группу больше никто не пытался напасть.
- Лида, можно вопрос? – Монах легонько потормошил девушку. - Где ты подцепила ту старушенцию с пауком в глазу?
- Я не знаю. Я ничего не знаю... – выдохнула Лида равнодушно. Она всё время смотрела себе под ноги, будто выискивала что-то на земле.
- Да на болоте поймала. – уверенно заявила Матрёша. - Кумоха таких тёпленьких любит.
- Кумоха? – переспросил Монах.
- Ну. Весенница. Веснуха.
- Что за диковинная зверюшка? – Монаху не доводилось раньше сталкиваться с такими сущностями.
- Вроде лихорадки. Если вовремя на заметить – потом очень трудно отвадить.
- У неё и сестры имеются, - встрял в разговор Ерошка. – Одна страшеннее другой! Где-то здеся рыщуть, не повстречать бы.
- Каких-то сестёр волколак сторожит. – Лида снова закашлялась. – Мне так старуха говорила. А фигурки мои должны были им помочь.
- В побасенки твоих тюремщиц я не верю, - Матрёша расправила ногтем слипшийся веер ресниц. – Не по силам оборотню одолеть лихоманок. Хотя, если он из колдунов... Ты сама-то видела волколака, тёпленькая?
- Не видела, - мотнула Лида головой, всё так же не поднимая глаз.
Её отрешенное поведение начинало немного беспокоить Монаха, но он списал его на действие шока.
А потом и вовсе перестал думать об этом – засмотрелся на то, как клок шерсти вычерчивает прямо в воздухе прямоугольник, в котором постепенно проступают совсем другие деревья и сыпет мелкий густой снег.
- Нам нужно туда! – Матрёша неуклюже сунулась в прямоугольник как в дверь и помахала всем с другой стороны. – Ну, что вы застыли? Идите ко мне.
Поколебавшись с минуту, Монах подтолкнул в проём Лиду, а потом шагнул и сам.
Ерошка на плече тоненько охнул, когда перед ними появилось несколько старых домов, едва различимых сквозь наглую мартовскую метель.
- Глушь оказалась глушью. – разочарованно протянула Матрёша.
- А ты надеялась, что это будет мегаполис? – Монах заметил в одном из окошек движение и помахал рукой, приветствуя тех, кто внутри.
Дверь заскрипела, выпуская на синее крыльцо сплошь заросшего волосами коротыша в кепке. Мигнув из-под козырька круглыми глазами, он прогудел что-то вроде: «наконец-то добралися» и поманил всех к себе.
Уже в доме к гостям метнулась рыженькая остроухая то ли курочка, то ли лисичка. Захлопотала вокруг Лиды, повела её к печи – греться.
- Заполоша, - отрекомендовал её коротыш, а потом представился и сам, назвавшись Тихоном. – А тама наш Пирожок дрыхнет. – домовый показал на лежанку с развалившимся худющим котярой. - По его маячку вы пришли.
- Да, он нас вовремя выручил, - не стал отрицать Монах. – В этих серых землях кого только не водится!
- То верно. А в марте там особливо беспокойно бывает. Просыпаются всякие...
- Знаем, знаем, видали. – Ерошка примерился и прыгнул на печь. – Вы пока потрещите, а я вздремну...
Пирожок дёрнул хвостом, выражая неодобрение такому соседству, но заметив кулак Тихона, всё же подвинулся, освобождая место для Ерошки.
Тем временем заполоша всё крутилась возле Лиды- умывала её лицо водицей из чашки, водила по коже перышком, оглаживала крыльями, но девушка оставалась сова-совой, не выказывая ни малейших признаков узнавания.
Она сидела сгорбившись, зажав руки в коленях. Её по-прежнему знобило и сильно тянуло в сон. Хотелось забраться на лежанку к котам и забыться. И чтобы больше никто не приставал.
Матрёша всё посматривала на неё да хмурилась, и, наконец, не выдержала – подошла к волосатке и что-то с жаром зашептала.
- Эй, барышни! В компании секретов не водится! – возмутился Монах. - Говорите громко, чтобы все слышали.
- Да мы о своём. О девичьем. О том-осёмничаем, погоду обсуждаем. Снег в марте поднадоел уже, верно, Лидок?
Уверенной рукой Матрёша взяла Лиду за подбородок и, задрав голову, пристально взглянула в глаза.
Тихо ахнула заполоша, испуганно заругался Тихон, и прежде, чем Лида дёрнулась, Монах успел увидеть угнездившегося в одном из её глаз белого паука!
- Кусала она тебя? Шептала в уши? – закричала Матрёша совсем уже непонятное.
- Н-н-не знаю-ю-ю... – прохрипела Лида, а потом затянула гугниво. – В лесе ваш волчок... в лесе... Не выбраться ему... не вернуться домой... Напрасно ждётя... зря надеетеся...
Вывернувшись от Матрёши, она рухнула на корточки и побежала по комнате жутким растопыренным насекомым.
Зашипев, Ерошка скатился с лежанки и, прыгнув Лиде на спину, впился в неё когтями. Следом метнулся и Пирожок, волоча в зубах что-то маленькое и мохнатое. Оказавшись перед Лидой, стал тыкать этим в её лицо, утробно рокоча.
- Прочь пошёл! Прочь! Прочь! – заверещала Лида не своим голосом, отбиваясь от непонятного предмета, но кот не отставал. На помощь ему бросилась Матрёша – прижала Лидино лицо к свалявшейся шерсти, не дала вывернуться и отползти. Подоспевшая заполоша напялила на неё хлипкий веночек из ссохшихся трав, а Тихон набросил поверх то ли тканьку, то ли платок.
Зарычав, Лида забилась под платком, а когда её сотряс сильнейший приступ кашля, Матрёша примерилась да саданула девушку по спине.
Раздалось противное бульканье, и изо рта Лиды вывалился чёрный комок, гладкий и лоснящийся как пиявка. Он метнулся к щели между досок, но Матрёша оказалась шустрее – с силой придавила его ногой, не давая сбежать.
- Соль! – скомандовала она заполоше. Но та уже и сама тащила щербатую солонку в виде цыплёнка.
- На раз-два! – Матрёша быстро убрала ногу, и волосатка обильно присыпала чёрную растёкшуюся кляксу крупными белыми кристалликами.
Повалил дым, сильно завоняло болотом, и от пиявки-подсады осталось лишь несколько сухих крупинок.
Заполоша тут же смела их на лопатку и отправила в топку.
Только после этого Лида перестала скулить и обмякла, провалившись в сон-забытьё.
А слегка обалдевший Монах отважился поинтересоваться - что это было.
- Да присаду словила! – Матрёша с сожалением разглядывала обломанные ногти. – Кумоху мы отогнали, да она успела ей зёрнышко кинуть.
- Какое ещё зернышко?
- Да присаду же! Частичку себя! Хорошо, она быстро проявилась, глупая была. Молодая. А если бы затаилась – считай всё, кранты.
Усевшись на полу, Матрёша поманила к себе обоих котов и принялась их наглаживать. Особое внимание уделяла Пирожку, который притащил дохлую летучую мышь из своих тайных припасов. Ссохшееся коричневое тельце зверька так и валялось на полу, и Матрёша не позволила заполоше его сжечь.
- Пусть будет! Мало ли! Испытанное же средство. Девчата говорили, что кумоха боится летучих мышей, и теперь я в этом убедилась сама.
После того, как все немного успокоились, заполоша уложила Лиду на печь, напоив полынной настойкой и укрыв вывернутым тулупчиком.
- Теперя долго проспит, - покивал Тихон довольно. – То и хорошо, пущай вся хворобья через сон выйдет.
- Да уж... Я бы такое и сам на видео снял. – признался Матрёше впечатлённый Монах.
- Да тебе же никто не поверит. Скажут, что шельмуешь, хитрец. – усмехнулась та. – Что-то я проголодалась, ребяты. Есть в этом доме съедобное? Или вы все сами сожрали?
- Сейчас, матушка! – заполоша бросилась в подпол. – Будет тебе съедобное! Я тут припрятала кой-чего. Самое время угоститься!
Стригушкины козни (12)
Нацелившись на убегающую тварь сотовым, Матрёша резво припустила за ней, и Монах едва успел перехватить жадную до сенсаций блогершу.
- А ну, пусти! Такой кадр пропадает! Пусти! А то зашибу! – Матрёша без раздумий саданула его локтем под дых, и, если бы не отточенная годами реакция, Монаху пришлось бы худо.
- Уймись, фурия! Ведь покалечишь! – сжав посильнее не ко времени разошедшуюся фотоохотницу, он кивнул на моховую кочку, из-под которой медленно вылезали одутловатые шевелящиеся пальцы. – Видала арт-объект? Думаю, их владелец будет поинтереснее той тварюшки. Фотай сколько влезет. Можешь даже проинтервьюировать его. И не благодари за идею!
- Пошёл ты! – Матрёша тем не менее нацелилась на кочку, но на этот раз подвёл телефон – мигнув виновато, перестал отзываться на команды.
- Вот что за непруха! – Матрёша зачем-то подула на сотовый, и застонала от досады, когда вслед за пальцами из-под мха показалась и раздувшаяся синяя кисть. Плетёнка из чёрных ниток, опоясывающую её, едва проглядывала из-под взявшейся складками кожи.
- Бегим отсюдоть! – истошно заверещал Ерошка да потянул Лиду за брючину. - Шевелися, страдалица! Двигай ногами. Пошла, пошла скорее!
Не оправившаяся от очередного потрясения Лида лишь покачнулась да неразборчиво замычала в ответ.
- Он прав. Пора сматываться! - Монах подхватил её под руку и потянул от опасной кочки.
Матрёша зашлёпала позади, на все катушки продолжая костерить так некстати вырубившийся телефон.
- Вот же гадёныш! Не мог ещё чуток протянуть. Такие кадры упустила!
- Сдались тебе эти твари, - оборвал её причитания Монах. – Всё равно ведь никто не поверит. Скажут – монтаж.
- Много ты понимаешь. Я блогерка! А мы охочи до сенсаций!
- Блогерша, - чуть слышно поправила Лида и тут же закашлялась, пытаясь избавиться от холодного кома в горле.
- Молчи уже, тёпленькая, - огрызнулась Матрёша. – Из-за тебя ноготь сломала. Такую красоту порушила.
- Хватит, девочки. Не начинайте. – поморщился Монах. - Давайте определимся – что делать дальше.
- Нам сейчас одна дорога – за проводником, - Ерошка наставил хвост на Матрёшу. – Куды упрятала клочочек, признавайся!
- Уймись, блохастый! Покусаю! – Матрёша продемонстрировала всем клочок серой шерсти, а потом неожиданно подула на него.
Клочок задрожал и, плавно взлетев, завис над тропинкой.
- Чего телишься, проводник? Веди нас, куда собирался! – Матрёша подула сильнее, и клочок, поколебавшись секунду, медленно поплыл.
- А куда собирался? – поинтересовался Монах, продолжая поддерживать повисшую без сил Лиду. Время от времени её начинало потряхивать, да так, что зубы выбивали чечётку.
- Туда, куда Лидку спервоначалу вели. - Ерошка неодобрительно покосился на отрешенную девушку. – В Глухомань.
- В Глушь, - едва слышно прошелестела Лида. – Бадюля вёл меня в Глушь.
Она собиралась добавить что-то ещё, но в ушах затрещало. Звук напомнил пение цикад и сразу спутал все мысли. А потом в голове кто-то тихо захихикал.
- Нам без разницы – Глухомань или Глушь! Главное подальше отсюдова! – промурлыкал Ерошка, ловко взбираясь Монаху на плечо.
- Вот тут ты прав! – согласился Монах. – Нехорошее место эти ваши серые земли. Водятся всякие экземпляры... Вот как та тварюшка. Или пальцы-самоходы.
Он вновь обернулся, проверяя нет ли погони. Но всё было спокойно, на их небольшую группу больше никто не пытался напасть.
- Лида, можно вопрос? – Монах легонько потормошил девушку. - Где ты подцепила ту старушенцию с пауком в глазу?
- Я не знаю. Я ничего не знаю... – выдохнула Лида равнодушно. Она всё время смотрела себе под ноги, будто выискивала что-то на земле.
- Да на болоте поймала. – уверенно заявила Матрёша. - Кумоха таких тёпленьких любит.
- Кумоха? – переспросил Монах.
- Ну. Весенница. Веснуха.
- Что за диковинная зверюшка? – Монаху не доводилось раньше сталкиваться с такими сущностями.
- Вроде лихорадки. Если вовремя на заметить – потом очень трудно отвадить.
- У неё и сестры имеются, - встрял в разговор Ерошка. – Одна страшеннее другой! Где-то здеся рыщуть, не повстречать бы.
- Каких-то сестёр волколак сторожит. – Лида снова закашлялась. – Мне так старуха говорила. А фигурки мои должны были им помочь.
- В побасенки твоих тюремщиц я не верю, - Матрёша расправила ногтем слипшийся веер ресниц. – Не по силам оборотню одолеть лихоманок. Хотя, если он из колдунов... Ты сама-то видела волколака, тёпленькая?
- Не видела, - мотнула Лида головой, всё так же не поднимая глаз.
Её отрешенное поведение начинало немного беспокоить Монаха, но он списал его на действие шока.
А потом и вовсе перестал думать об этом – засмотрелся на то, как клок шерсти вычерчивает прямо в воздухе прямоугольник, в котором постепенно проступают совсем другие деревья и сыпет мелкий густой снег.
- Нам нужно туда! – Матрёша неуклюже сунулась в прямоугольник как в дверь и помахала всем с другой стороны. – Ну, что вы застыли? Идите ко мне.
Поколебавшись с минуту, Монах подтолкнул в проём Лиду, а потом шагнул и сам.
Ерошка на плече тоненько охнул, когда перед ними появилось несколько старых домов, едва различимых сквозь наглую мартовскую метель.
- Глушь оказалась глушью. – разочарованно протянула Матрёша.
- А ты надеялась, что это будет мегаполис? – Монах заметил в одном из окошек движение и помахал рукой, приветствуя тех, кто внутри.
Дверь заскрипела, выпуская на синее крыльцо сплошь заросшего волосами коротыша в кепке. Мигнув из-под козырька круглыми глазами, он прогудел что-то вроде: «наконец-то добралися» и поманил всех к себе.
Уже в доме к гостям метнулась рыженькая остроухая то ли курочка, то ли лисичка. Захлопотала вокруг Лиды, повела её к печи – греться.
- Заполоша, - отрекомендовал её коротыш, а потом представился и сам, назвавшись Тихоном. – А тама наш Пирожок дрыхнет. – домовый показал на лежанку с развалившимся худющим котярой. - По его маячку вы пришли.
- Да, он нас вовремя выручил, - не стал отрицать Монах. – В этих серых землях кого только не водится!
- То верно. А в марте там особливо беспокойно бывает. Просыпаются всякие...
- Знаем, знаем, видали. – Ерошка примерился и прыгнул на печь. – Вы пока потрещите, а я вздремну...
Пирожок дёрнул хвостом, выражая неодобрение такому соседству, но заметив кулак Тихона, всё же подвинулся, освобождая место для Ерошки.
Тем временем заполоша всё крутилась возле Лиды- умывала её лицо водицей из чашки, водила по коже перышком, оглаживала крыльями, но девушка оставалась сова-совой, не выказывая ни малейших признаков узнавания.
Она сидела сгорбившись, зажав руки в коленях. Её по-прежнему знобило и сильно тянуло в сон. Хотелось забраться на лежанку к котам и забыться. И чтобы больше никто не приставал.
Матрёша всё посматривала на неё да хмурилась, и, наконец, не выдержала – подошла к волосатке и что-то с жаром зашептала.
- Эй, барышни! В компании секретов не водится! – возмутился Монах. - Говорите громко, чтобы все слышали.
- Да мы о своём. О девичьем. О том-осёмничаем, погоду обсуждаем. Снег в марте поднадоел уже, верно, Лидок?
Уверенной рукой Матрёша взяла Лиду за подбородок и, задрав голову, пристально взглянула в глаза.
Тихо ахнула заполоша, испуганно заругался Тихон, и прежде, чем Лида дёрнулась, Монах успел увидеть угнездившегося в одном из её глаз белого паука!
- Кусала она тебя? Шептала в уши? – закричала Матрёша совсем уже непонятное.
- Н-н-не знаю-ю-ю... – прохрипела Лида, а потом затянула гугниво. – В лесе ваш волчок... в лесе... Не выбраться ему... не вернуться домой... Напрасно ждётя... зря надеетеся...
Вывернувшись от Матрёши, она рухнула на корточки и побежала по комнате жутким растопыренным насекомым.
Зашипев, Ерошка скатился с лежанки и, прыгнув Лиде на спину, впился в неё когтями. Следом метнулся и Пирожок, волоча в зубах что-то маленькое и мохнатое. Оказавшись перед Лидой, стал тыкать этим в её лицо, утробно рокоча.
- Прочь пошёл! Прочь! Прочь! – заверещала Лида не своим голосом, отбиваясь от непонятного предмета, но кот не отставал. На помощь ему бросилась Матрёша – прижала Лидино лицо к свалявшейся шерсти, не дала вывернуться и отползти. Подоспевшая заполоша напялила на неё хлипкий веночек из ссохшихся трав, а Тихон набросил поверх то ли тканьку, то ли платок.
Зарычав, Лида забилась под платком, а когда её сотряс сильнейший приступ кашля, Матрёша примерилась да саданула девушку по спине.
Раздалось противное бульканье, и изо рта Лиды вывалился чёрный комок, гладкий и лоснящийся как пиявка. Он метнулся к щели между досок, но Матрёша оказалась шустрее – с силой придавила его ногой, не давая сбежать.
- Соль! – скомандовала она заполоше. Но та уже и сама тащила щербатую солонку в виде цыплёнка.
- На раз-два! – Матрёша быстро убрала ногу, и волосатка обильно присыпала чёрную растёкшуюся кляксу крупными белыми кристалликами.
Повалил дым, сильно завоняло болотом, и от пиявки-подсады осталось лишь несколько сухих крупинок.
Заполоша тут же смела их на лопатку и отправила в топку.
Только после этого Лида перестала скулить и обмякла, провалившись в сон-забытьё.
А слегка обалдевший Монах отважился поинтересоваться - что это было.
- Да присаду словила! – Матрёша с сожалением разглядывала обломанные ногти. – Кумоху мы отогнали, да она успела ей зёрнышко кинуть.
- Какое ещё зернышко?
- Да присаду же! Частичку себя! Хорошо, она быстро проявилась, глупая была. Молодая. А если бы затаилась – считай всё, кранты.
Усевшись на полу, Матрёша поманила к себе обоих котов и принялась их наглаживать. Особое внимание уделяла Пирожку, который притащил дохлую летучую мышь из своих тайных припасов. Ссохшееся коричневое тельце зверька так и валялось на полу, и Матрёша не позволила заполоше его сжечь.
- Пусть будет! Мало ли! Испытанное же средство. Девчата говорили, что кумоха боится летучих мышей, и теперь я в этом убедилась сама.
После того, как все немного успокоились, заполоша уложила Лиду на печь, напоив полынной настойкой и укрыв вывернутым тулупчиком.
- Теперя долго проспит, - покивал Тихон довольно. – То и хорошо, пущай вся хворобья через сон выйдет.
- Да уж... Я бы такое и сам на видео снял. – признался Матрёше впечатлённый Монах.
- Да тебе же никто не поверит. Скажут, что шельмуешь, хитрец. – усмехнулась та. – Что-то я проголодалась, ребяты. Есть в этом доме съедобное? Или вы все сами сожрали?
- Сейчас, матушка! – заполоша бросилась в подпол. – Будет тебе съедобное! Я тут припрятала кой-чего. Самое время угоститься!
Стригушкины козни (12)
Художник Яна Хайдерсдорф
Лиде снова приснился волк. Широкий ствол незнакомого дерева и густые ночные тени почти полностью скрывали зверя, но Лида знала, что он там – смотрит внимательно из темноты и словно чего-то ждёт.
- Ты кто? – зачем-то спросила она. Но зверь, конечно же, не ответил – лишь выставил вперёд лапу, туго обмотанную чёрной толстой нитью.
- Ты запутался? Тебе нужна помощь? – Лида бесстрашно шагнула к зверю, и волк, пошатываясь, выступил ей навстречу, а в жёлтых глазах на миг взблеснули и погасли синие искры. Яркие - как небо весной...
- Ну, учудили! Ну, наделали! – возмущённый женский голос вторгся в сон, развеяв его на клочки. – Ничего лучше не могли придумать!..
- Да кто же понимал, что так получится! – уныло прощебетало в ответ. – Как лучше хотели, чтобы по Николаше не печалилася. Не подходит ей Николаша-то.
- Николаша ваш никому не подходит. Волчице разве что, - насмешливо фыркнул голос. – Наделали дел - теперь и хлебаете. И Николашу не вернули, и Лидку овцой обернули.
- И что теперя с ними будет? – расстроенно прогудело басом. – Неуж пропащими останутся? И всё из-за нас!
- Не виновать себя, Тиша. Это я, глупая, понаделала!
- С меня, с меня началося! С меня пошло! Если б про клык не сказал – ничего бы не случилося с Николашей!
С лежанки Лиде хорошо был виден понуро опущенный козырёк Тихоновой кепки да мечущийся по комнате ком рыжих перьев в косыночке. Суетливая заполоша ничуть не изменилась с прошлого раза, так же волнуется, так же всем старается угодить...
С пробуждением к Лиде вернулись воспоминания о времени, проведённом на досветках, о гостеприимном старом доме и милых сущностях, проживающих в нём. Отлично помнила она и самого Николая – немного мрачного и симпатичного, с удивительно выразительными глазами. Синими-синими, как весеннее небо!
- Прочухалась! – Матрёша помахала Лиде от стола. – Слезай к нам, тёпленькая. Поешь.
- Мы поделили честно, - Монах с улыбкой кивнул на сморщенное яблоко и мутную болтушку в широкой плошке. – У заполоши получился вкуснейший кисель. Рекомендую попробовать.
- Пойло из овса, - выразительно скривилась Матрёша. – Но, ничего, с голодухи сошло и оно.
Огорчённо всплеснув крылышками, заполоша тут же принялась извиняться, что ей нечем угостить дорогих гостей, и Лида не удержалась – метнула на Матрёшу возмущённый взгляд.
- Ой, страшно! – засмеялась та. – Ожила, тёпленькая? Затрепыхалась вся. И память прорезалась. Я права?
- Прорезалась. – Лида неловко полезла вниз, и Монах галантно помог ей спуститься. Следом с печи сверзились оба кота и сразу потянулись к одинокой миске - им тоже хотелось попробовать киселя.
- В подпол идите, к мышам. – Матрёша погнала их от стола. – Жратва по карточкам и только для своих.
- Мы тоже свои! – зашипел на неё Ерошка. И Пирожок поддержал товарища, недовольно дёрнув хвостом.
- Здесь всем хватит! – Лида взяла себе яблоко, а плошку с киселём опустила на пол. – Налетайте. Только чтобы без драки.
И довольные коты налетели. Через минуту от киселя остались лишь воспоминания и липкие кусочки на усах.
- Да ты у нас жалостливая, - скептически протянула Матрёша. – Поэтому попёрлась за стригушкой.
- Я не попёрлась! Я собиралась её вернуть Сухоручке!
- Попёрлась, попёрлась. В противном случае, ты бы её просто выбросила и все дела.
- Я думала об этом, но не решилась. Побоялась сделать хуже.
- Кому?
- Ну... волку... он мне приснился...
- Я и говорю – жалостливая. – Матрёша постучала по столешнице заметно укоротившимися ногтями. – Так. так. так... Раз уж мы здесь – будем работать в команде. Операцию по спасению Николая объявляю открытой!
Заполоша тоненько охнула, Тихон же с шумом поскрёб в бороде и загундел, что не знает, что может сейчас вернуть хозяина.
- А ну, ша! – осадила его Матрёша. – Я здесь на что? Матрёша во всём разберётся! Стригушка - твоя придумка? Твоя. Чего теперь ноешь?
- Дак напортил только всё! Усугубил! Сухоручке под руку подсунул, не подумавши!
- По дурости! По дурости подсунул! – заполоша не сдержалась – пнула кулачком понурившегося запечника. – Надумал Лиду зазвать, чтобы она Николашу вернула.
- А ты можешь это сделать? – Матрёша с сомнением оглядела хрустящую яблоком Лиду. – Очень сомневаюсь.
- Сделаю все, что смогу. – решительно подтвердила Лида и тут же добавила. – С вашей поддержкой, конечно.
- А ты не так безнадёжна, - Матрёша усмехнулась. – Поддержим, девушку, Монашек?
Монах среагировал не сразу – он давно помалкивал, задумчиво поглаживая Ерошку. А когда к нему обратилась Матрёша - внезапно спросил про фигурки, которые возжелала Сухоручка.
- Я куклят делаю. У меня мастерская. – Лида кратко рассказала про свою работу. – И Сухоручка попросила сделать фигурки волка и кота...
- Я это понял. Но зачем они ей?
- Для обряда. – тут же ответила Матрёша. - Привязку сделать. Или наговор на порчу, на смирение. А то и на уничтожение. Или на отток силы.
- Старуха мне сказала - чтобы спасти сестёр.
- И ты поверила?
- Н-нет... думаю, что она обманула.
- Думать полезно. Это прогресс, тёпленькая.
- Перестаньте меня так называть! – Лида стукнула ладонью по столу и сразу же застыдилась своей внезапной вспыльчивости.
- Ладно, ладно, не буду. Считай, ты меня напугала. А могла бы и поблагодарить. – Матрёша потянулась погладить Пирожка и вдруг спросила кота. – А не твою ли фигурку требовала вырезать бабка?
- Зачем его? Для чего - его? – опять заволновалась заполоша.
- А затем, что он явно что-то знает про вашего Николая. Я права?
Пирожок не ответил - лишь зевнул и начал чесаться. А потом принялся тщательно вылизывать переднюю лапку, время от времени взглядывая на Лиду, будто демонстрируя ей что-то.
И Лида вспомнила! Вспомнила свой давешний сон!
- У волка была перевязана лапа! Эта же самая! – выпалила она. – Я видела во сне!
- Чем? – быстро спросила Матрёша.
- Чёрной нитью. Похожая была на руке, что лезла из-под кочки.
- Чёрная нить! Метка гнетеи-и-и! – в голос заверещали домовые. –Добралася гадина до Николаши! Оплела, захомутала, всю жизню отравила-попутала-а-а...
Заполоша грянулась об пол, забилась неистово, теряя рыжие пёрышки. Подкатив глаза, Тихон с силой прихватил себя за бороду, пытаясь разодрать её на клочки.
Не в меру разошедшихся существ успокаивать пришлось довольно долго – даже спелёнатая в одеяло, волосатка продолжала рыдать и трепыхаться, и Тихон лишь мычал да гудел встревоженным колоколом, не мог членораздельно объяснить, что настолько растревожило их.
- Гнетея – одна из сестёр-лихоманок. В наш мир они бабочками прилетают и выискивают жертвы. – проявила познания Матрёша. – Их вроде двенадцать... Но это не точно. Оня с Грапой перечисляли много больше, жаль я плохо слушала.
- Лихоманки - это лихорадки? Баба Поля рассказывала про них. – Лида начала перечислять, загибая пальцы. - Огнея, гнетея, знобея, ломея, пухлея... ммм... скорохода? трясуха, дрожуха, говоруха, лепчея, сухота и, кажется, невея?
- Ровно двенадцать, - кивнул Монах. – Забавные имена у бабулек.
- Не сказала бы. В каждом имени свой смысл. – Матрёша невольно поёжилась. – Ломея знобит род человечий. Наши её Ледеей называли... Гнетея, Гнетуха по-нашему, гнетёт, ложится на грудь, не даёт вздохнуть. Или душу мотает, изводит человека. Да и остальные добром не отличаются. Их только называют по разному: кого девкой-верхогрызкой, кого – поганкой-проказницей, сатанихой, ворогушей, дрянницей, злой, лихой, холодной негодницей, нехроткой...
- Стоп, стоп, стоп! – взмолился Монах. – Меня от одних прозвищ уже трясёт!
- Вот именно! Страшные это сестрицы. Как ни назови – а сущность одна, злодейская!
- Они из серых земель приходять! - пробулькал сквозь бороду Тихон. - Волкодлаки туда тоже вхожи. Свободно перемещаются, везде пройдуть. Но если мету лихомановскую получать... если ихняя мета на них будеть – всё! Не отпустять больше те земли от себя!
- Поздно! Ох, поздно! – проверещала в ответ заполоша. - Даже если вернёте... если вернёте – не будет здеся жизни Николаше! Маяться будет.... нигде покою не найдёт...
- Это мы ещё посмотрим, - пробормотала Матрёша, воинственно взмахнув ресницами. – Никогда не поздно попробовать. Не зря же сестрицы про Лиду вспомнили и к себе заманили. Зачем-то фигурки им потребовались? Думаю, что не в полную силу та метка на Николая подействовала, волколак-то покрепче человека будет.
- Согласен! – поддержал её и Монах. – Уверен, что мы справимся. С такой-то командой! Предлагаю назначить Матрёшу главной за всё! Надеюсь - все согласны?
- Все... все... согласны... - нестройно откликнулись остальные.
- Ну-ну... – глаза Матрёши коварно сверкнули. – Сам напросился, Монашек! Не пожалей потом!
Продолжение следует
#СтригушкиныКозни
автор канал на дзене - #ПроСтрашное ссылку на канал можно спросить в сообщениях группы.
Следующая публикация
Нет комментариев