- …Хозяюшка!!!
Распахнула глаза.
Я лежу на печи, утопая в мягкой перине, а по дому витает вкусный запах чего-то печёного, сдобного. А прямо перед глазами испуганный домовик – тормошит и со страхом вглядывается. Увидев, что я «вернулась к жизни», он облегчённо всхлипнул, вздрогнул всем телом и кинулся меня обнимать.
- Я так испугался, лежишь без движения, вся белая-то, какось стена. Но ведь слышу – дышишь… Аленькая моя, - настолько нежно произнёс это, что у меня аж сердце защемило, - теперь ты настоящая ведьмочка, сильная и смелая, как их прогнала-то!
- Дём.… А я что… всё время здесь была? Никуда разве не пропадала? – осторожно поинтересовалась я.
- Ах, ты ж, батюшки, ну, конечно, нет, - удивился домовик, отстраняясь, - как есть вся туточки лежала. Едва в обморок-то грохнулась на рассвете, так я тебя на перину и втащил – чего, думаю, на полу голом отдыхать.… А отдых ты заслужила, лежи, милая, я сейчас живенько завтрак накрою, разогрел тут…
Он резво соскочил с печки и, радостно припевая под нос, кинулся вытаскивать из недр печи исходящие благоуханным дымком остатки вчерашних блинов, из крынки налил в плошку сметаны.

Я осторожно села и ощутила во всём теле предательскую слабость, словно всю ночь кирпичи таскала. Однако, одновременно с ней – приятную лёгкость, какую-то внутреннюю радость, словно родилась заново, чистая, как лист бумаги. Так ощущает себя человек, перенёсший длительную болезнь. Осторожно, держась за перины, спустилась вниз. Домовик разливал чай, да так трогательно радостно суетился, что я невольно улыбнулась.
- Дёма, спасибо тебе…
- За что? – всплеснув руками, ахнул домовик и залился краской.
- Ты мне очень помог. Ночью. Помнишь, позвал меня. Я в тот момент чуть не уснула.… Если бы не ты…
- Да ладно! – застенчиво отмахнулся Дёма, - всего-то делов. Они ведь на тебя забвение-то наслали, значит-ца не по честному это.… Вот я и окликнул… Ладно, давай уж завтракать.

Мы пили чай и весело, непринуждённо болтали. Самое страшное было позади, я почувствовала себя настолько хорошо, насколько не чувствовала уже 23 года, то есть, с самого момента своего рождения. И, хотя впереди по-прежнему маячила неизвестность, чутьё подсказывало мне, что главное испытание пройдено и отныне будет по-другому, яснее, интереснее даже.

После завтрака Дёма обтёр губы от сметаны, почесал затылок и с грустным отчаяньем насупился, глянул на меня так, словно что-то хочет сказать.
- Говори уж, - шутливо улыбнулась я.
Он вспыхнул, растерялся и пропыхтел:
- Это…
Я почувствовала неловкость и неуверенность, но молчала.
- Совсем запамятовал… Это-ть ещё до твоего появления случилось. В общем, познакомился тут в лесу с лесовичкой, ну и свидание ей на сегодня назначил… Чтобы, значица, уговорить её со мной в доме поселиться…
Я едва не рассмеялась, так это трогательно прозвучало. Сдержалась, глядя, как стушевался от своей «откровенности» милый друг.
- Вот… надо бы идти…
- Ну, так что же, иди! – поддержала я.
- А ты? – покраснел ещё больше домовичок, - как тебя одну оставить-то?
- А что? Никуда не исчезну, надеюсь, - засмеялась я, - а лесовичка расстроится, если не придёшь.
- Вот и я думаю, что расстроится… - удручённо покивал Дёма, - так ты меня дождёшься? Не уйдёшь? Обещай!
- Подожду, - кивнула я, едва сдерживая смех от такой невероятно серьёзной его мордашки.
- Ну я это-ть… Пойду тогда… Но ты смотри, жди! Поешь ещё, поспи, будешь гулять – далеко не отходи, мало ли что… Тут у нас такие всякие разные водятся…
- Ладно-ладно! – стараясь сохранять серьёзность, покорно кивала я, - слушай, ты не опаздываешь?
- Да! – подпрыгнул, как ужаленный, Дёма, беглым, но придирчивым взглядом осмотрел себя.
Поднялась с ним вместе, слегка поправила новоявленному «жениху» взъерошенные волосы. Домовик вновь залился краской (как же он, такой застенчивый, на свидании-то будет общаться?) и, буркнув что-то благодарное, юркнул за дверь.
Я, не в силах больше сдерживаться, захохотала. Вдруг дверь приоткрылась и в щели появилась голова неугомонного хозяина дома:
- Пойдёшь гулять – далеко не уходи, да дверь подопри, не оставляй нараспашку, мало ли тут кто бродит… - строго буркнул он уже вызубренные мной наизусть указания и исчез.
Ну, право слово – домовик!

В установившейся, такой приятной, тишине я достала с полки буфета дальнейшие Алисины записи, присела за стол и углубилась в чтение.
«Теперь, когда первый и самый важный шаг уже сделан (а я надеюсь, что это так), ещё раз поздравляю тебя! Теперь поведаю о важных вещах, которые ты, как ведьма, должна знать.
Первое задание не за горами, возможно уже сегодня. Оно само тебя найдёт, уж поверь мне. Следуй смело на выполнение…»

Я услышала за дверью чьи-то приглушённые голоса и оторвалась от чтения. По разнообразию многоголосья определила, что это мой ненаглядный домовичок с кем-то ругается, привстала. Дверь резко распахнулась, и на пороге замаячили четыре силуэта: Дёма и трое крепких, кренастых, незнакомых мужчин.
- …А я вам говорю, она никого не хочет видеть! Госпожа устала и вообще! – отчаянно кричал Дёма и отпихивал мужчин прочь.
Я невольно улыбнулась, услышав, с каким пиететом он произнёс: «Госпожа»! Ну, домовичок!..
- Ну, пожалуйста! – растерянно, умоляюще, но с отчаянной решимостью напирали мужики, заглядывая внутрь, - нам очень нужно видеть госпожу ведьму!
- Придите попозже, а лучше завтра, или через недельку… - возражал Дёма, страдальчески косясь на меня.
- Нет-нет, - вскочила я, отложив записи, - Дёмушка, впусти их, заходите!
Как же рада увидеть каких никаких, а живых настоящих людей!
Дёма очень неохотно посторонился, когда все вошли, захлопнул дверь и, недовольно что-то бурча под нос, проковылял ко мне и решительно встал рядышком. Вид у него был такой, что казалось: стоит любому из вошедших сделать ко мне хоть один шаг – он набросится и… покусает что ли? А какой вред может ещё причинить «мужичок-с-локоток»? Хотя… перехватив его кипучий взгляд, поняла – разорвёт! Внешность обманчива. Словно чувствуя этот враждебный настрой, мужики не шли дальше от двери, топтались на пороге. Они явно были не в своей тарелке, взбудоражены до предела.
- Госпожа ведьма! – выступил вперёд один, теребя в руках ружьё, - мы охотники…
- Видим! – рявкнул Дёма и неожиданно всхлипнул, - ходют тута, пугают лесных обитателей… Лесовичка, вон, на меня обиделась, прогнала…
- Да мы не на них охотимся, батюшка, - как бы оправдываясь вставил другой мужичок, - так… на зайцев, куропаток каких-нить…
- Ага! – злорадно подхватил Дёма, - а зайцы – нежить, да? Тоже жители лесные!!!
- Но ведь надо и нам что-то есть…
Мужик, что первым поздоровался со мной, не решался прервать их диалог, но я-то видела, как он переступает от нетерпения с ноги на ногу. Видно было, что они сюда очень спешили и пришли не просто так. Однако, прервать разговор с домовиком визитёр не решался, боясь, что тот ещё вконец разозлится и выгонит. А слово хозяина дома тут чтилось, видимо, тогда пути назад не будет. Нужно брать инициативу в свои руки.
- Дёма, подожди, давай послушаем, зачем эти люди к нам пришли! – мягко прервала я, потому что домовик уже начал распаляться.
Он хотел что-то сказать, уже было открыл рот, но осёкся и замолчал. Надулся, отвернулся.
- Спасибо, госпожа! – поблагодарил мужик обрадованно, вытирая пот со лба, - а пришли мы вот по какому делу… Наша деревенька тут неподалёку, на окраине леса… Издавна тут живём, зла никому не делаем.
Домовик хмыкнул.
- Женимся, да детишек рожаем. Вот и моя жена, как водится, на сносях…
- Рада за Вас, - вежливо ответила я, не понимая, к чему тот клонит.
- Да только повадилось горе чёрное в нашу деревушку наведываться, - удручённо промолвил мужик, - появляются из ниоткуда люди лихие, монахами одетые, и губят неродившихся младенцев.
- Что, всех?! – ахнула я.
- Не всех, тока наших… и за что напасть такая на мою семью ополчилась? - мужик совсем потупился, - уже двоих забрали… А вот давеча у жены схватки начались, говорит: рожу скоро. Владька же, Боромиров, - указал на мужика, стоящего с краю, - сказал, что можно здесь помощи попросить.
- Ага! – с готовностью закивал мужик, - когда пять лет назад мои дети вдруг стали сгорать от болезни неведомой один за другим, появилась в наших краях ведьма, тут же вот, в этом домике поселилась, так она немочь-то эту победила и сказала, что, в случае чего, чтоб сюда шли, если не она, то другая тут непременно будет!
- А что ж сразу не пришли? – воскликнула я, - когда первый младенец умер, а второй?
- Приходили… - с отчаяньем сказал первый, - да ведь никого здесь не было! Во второй раз вообще заплутал – по ночи-то дело пришлось. А к утру уже поздно было. И ведь никто ничего сделать не может! И попа с дальней деревни приглашали, и мужики с вилами стояли у двери – всё одно, те придут, рукой взмахнут – все так и валятся в разные стороны…
Я задумалась.
- Помогите, госпожа, единственная надёжа Вы наша! – взмолились хором мужики.
- Но как? – растерялась я.
- Вы же ведьма, - резонно заметил один, глядя большими, невинными, как у ребёнка, глазами, - нам-то откуда знать, как Вы это делаете?
- Только молю, давайте поспешим! – поторопил будущий отец, - как бы злодеи нас не опередили.
- Да, конечно! – я заозиралась, нашла взглядом отвернувшегося, насупившегося Дёму и смутно представляя, что должна делать, пробормотала, - сейчас выйду, подождите за дверью, пожалуйста.
Мужики, пятясь, выбрались на улицу, беспрестанно кланяясь и наперебой благодаря.

- Дёмушка, миленький, что мне делать? – взмолилась я, - неужто это и есть то задание, ради которого попала сюда?
Домовик вздохнул и грустно пробормотал:
- Сдаётся, что оно и есть… Была здесь до тебя ведьмочка одна, Виктория, что вылечила последнего Боромирского сынка, упасла от смерти. Видать, надо уберечь именно этого младенца, коли так вышло.
- Но я не знаю как! Что мне нужно делать? – меня просто колотила нервная дрожь.
- Мыслю, не подпускать лихо к новорождённому, пока не родится, - подсказал, пожимая плечами, домовик, старательно пряча глаза.
- Как?!
- Не знаю. Откуда мне знать?
- Дёма... Посмотри на меня. Ты плачешь?
Глаза домовика и впрямь блестели от стоявших в них озерков слёз. Он не выдержал и рванулся ко мне:
- Ты уйдёшь сейчас и не вернёшься! Если у тебя получится – сразу отправишься домой, больше не увидимся… Я не хочу, чтоб всё так быстро… - всхлипывал он, уткнувшись мне в грудь, а я растерянно поглаживала его по голове.
- Госпожа ведьма, - виновато стушевавшись, проговорил заглянувший в избу мужик, - прошу Вас, поспешим.
- Да-да, иду! – я смахнула набежавшие слёзы и мягко отстранила домовичка, - Дёмушка, пожалуйста, не плачь, не грусти… Я совсем ничего не знаю о том, что будет, но, может, ещё когда-нибудь увидимся…
Он всхлипнул, не поднимая глаз, а я быстро наклонилась, поцеловала его в щёку и опрометью бросилась на улицу.

На улице в последний раз обернулась и взглянула на дом – сердце защемило.
А потом отважно сказала:
- Ведите!
И быстро зашагала вслед за обрадованными мужиками.
Мы минут десять шли, почти бежали, по душистому травяному с птичьими перекликами лесу, пока впереди не замаячила солнечным просветом опушка. Когда, наконец, перешагнули кромку леса, в глаза сразу бросилась аккуратная россыпь домов: деревенька, расположившаяся немного ниже уровня деревьев, в низине.
Солнце стояло в зените и нещадно пекло, пришлось прибавить шаг. И всю дорогу я сосредоточенно молчала (ничего нового мужики наверняка не могли рассказать, иначе сразу не утаили бы), думала о том, что там будет и что делать мне. Жаль, не удалось дочитать Алисины записки до конца. Что ж, придётся всё познавать самой, всему учиться.
Мы бодро шагали по пыльной деревенской улице, навстречу бежали самых разных возрастов ребятишки, одетые на все лады, а то и вовсе голыши, с любопытством меня разглядывая и гомоня наперебой. Старухи крестились и что-то шептали вслед.
- Вот моя хата! – указал взволнованно мужик на один из домиков, очень симпатичный и ладный, над которым курился прозрачный дымок.
- Надеюсь, мы вовремя… - пробормотала я, - только предупреждаю сразу – роды принимать не умею.
- А и не надо! Бабка Клавдия с утра уже тут как тут, Вам совершенно ничего не придётся делать, госпожа ведьма!
- Так уж и ничего, - угрюмо хмыкнула я, ощущая непрекращающуюся дрожь волнения во всём теле.
- Спасибо, братья! – зычно поблагодарил мужик своих друзей и, когда те с поклонами разошлись, хоть и почтительно, но буквально втолкнул меня внутрь.
В полутёмной избе горел огонь в печи, на неё водруженный - булькал таз с водой, а поодаль, на лавке, застеленной одеялами, громко стонала женщина, по виду – немногим меня старше. Вокруг неё проворно суетилась старушка, то подносила ей какой-то отвар, то прикладывала ко лбу смоченную тряпку.
Едва вошли, она кинулась к нам и опередила вопрос.
- Мучается ещё бедняжка, Славосвет. Никто не приходил…
«А может и не придёт?» – с надеждой размечталась я.
Удостоив, наконец, внимательным взглядом и спутницу хозяина дома, бабка с шумом выдохнула и тихонько перекрестилась.
- Проходите, госпожа ведьма, Господи, прости… - взмахнула руками в приглашающем жесте и снова кинулась к роженице, потому что та закричала-застонала особенно громко. Потом ещё и ещё, с краткими перерывами.
У меня кровь в жилах похолодела…
- Боженьки мои, начинается, идёт ребятёночек-то, - ощупывая женщину, радостно провозгласила бабка Клавдия

Ноги сами собой ослабели, подкосились, и я присела на услужливо пододвинутый хозяином табурет. Когда уже всё начнётся?
В тот же миг, словно отвечая на вопрос, с улицы донеслись, словно обожгли кнутом, истошные визги, и неожиданный резкий удар в дверь чуть не снёс её с петель. Я подскочила, дрожа, Славосвет же, бросив на меня выразительный взгляд, метнулся к жене, закрыл собой.
От следующего удара дверь попросту слетела с петель.
- Ужас Господень!!! – заверещала бабка, а роженица, вторя ей, издала отчаянный вопль.
Несмотря на то, что в полутёмную избу больше не было препятствий для солнечного света, его лучи, тем не менее, не ворвались в дверной проём. На улице сильно посерело, небо нахмурилось чёрными тучами, мрачно так, словно сумерки уже начали сгущаться. На пороге возвышалось четыре фигуры в монашеском одеянии, с чётками в руках. Лица скрыты под низко надвинутыми капюшонами балахонов. Незваные гости решительно шагнули внутрь, впустив вместе с собой порыв не по-летнему ледяного ветра.
По телу прошёл озноб: от холода ли, от страха, но тут вдруг на груди завибрировал мой амулет, кедровая плашка. И это мгновенно вернуло к реальности и придало мне сил и решительности.
- Уходите! – воскликнул отчаянно Славосвет, закрывая жену.
- Молчи! – вдруг властно проговорил один из монахов.
И Славосвет моментально потерял дар речи, замер в оцепенении. Он, несколько секунд словно рыба, раскрывал рот, но совершенно не мог пошевелиться и ничего сказать. А потом просто упал на пол, открыв их взорам бедную рожающую жену. От её пронзительных криков у меня помутилось в голове.
- Вам и правда придётся уйти, этот ребёнок под моей защитой, - дрогнувшим голосом проговорила я, обратив тем самым внимание на себя, нелепо стоящую в стороне, - не дам погубить этого младенца.
- Ведьма?! - удивился монах, рассматривая из под низко надвинутого края капюшона, - да ещё и начинающая!
- Неважно, впервые или нет! – разозлилась я, чувствуя поддержку амулета, греющего грудь, - лучше уходите!
Бабка Клавдия суетилась около роженицы, подбадривала её, хотя я чувствовала, что повитуха очень напугана.
- Славосвет… - стонала роженица.
- Всё хорошо, - произнесла я в их сторону, - ничего не бойтесь!
И откуда во мне вдруг появилась такая отвага, ведь до сих пор не знала, что надо делать!
- Подумай, что творишь, ведьма, - как-то брезгливо сказал монах, - этот ребёнок не должен родиться, такова судьба. Помешать невозможно.
- Судьба? – воскликнула я, - вы считаете себя вершителями судеб? С какой стати?
- С той, что так предопределено свыше.
- Неправда! Каждое живое существо имеет право на жизнь, а у рождающегося и подавно никто не вправе отобрать этот шанс!
- Ты не знаешь, что говоришь, - монах шагнул в мою сторону, и я напряглась, - не видишь дальше обычного человеческого виденья, меришь всё примитивными человеческими мерками. Знаешь ли ты, что произойдёт, если этот ребёнок родится и вырастет?
- Может я и не так дальновидна, как вы, но и не привыкла загадывать так далеко. Просто чувствую, что права…
- Ты идёшь против Бога уже самой своей сутью, сущностью ведьмы, ты – сатанинское отродье! – зло произнёс монах, потрясая чётками. Лица его я по-прежнему не видела.
- А вы сами кто? – спорила я, думая о том, чтоб женщина уже поскорее родила, тогда ребёнок будет в большей безопасности, - хотите убедить меня, что вы – служители Бога, но разве Бог может приказать убить жизнь в самом её начале?
- Он пока не рождён и не должен родиться, испустит дух ещё в утробе, - голос монаха приобретал всё более зловещие нотки, - если этот человек вырастет – погубит множество людей, он станет злодеем, какого не видывал мир. И Бог направил нас помешать. Лучше воспрепятствовать, уничтожив эту жизнь, чем допустить множество смертей невинных жертв позднее. Мы видим ясно, мы призваны выступить против, а ты препятствуешь тому, что не способна охватить своим жалким мышлением…
Женщина стонала с надрывом, ребёнок замер и больше не продвигался, а повитуха хлопотала вовсю, старалась, как могла. Растерянность вдруг забирающим силы грузом опустилась на мои плечи: а если слова монаха - правда? А вдруг так оно и есть? Не стою ли я на пути у добра, проводя по нему зло?
Монах заметил колебание и уже мягче проговорил:
- Одумайся, дитя моё, вернись к Богу, дай свершиться Его закону…
Я совсем растерялась, кто прав?
- Не по-божески это! – вдруг проворчала от лежанки старуха, - Бог даёт жизнь для того, чтоб отобрать её в самом зародыше?
- Замолчи, старуха! – вдруг рявкнул монах с раздражением, и я вздрогнула, словно очнулась, стало так гадостно и неприятно от этой интонации.
- Значит лишь такое развитие событий и возможно? – вкрадчиво поинтересовалась я, - только один путь по жизни для этого малыша? И никаких других вариантов того, что он не станет тем чудовищем, которое вы тут мне нарисовали? Скажите-ка мне, нет ни одного шанса, что всё будет иначе? Совсем ни одного?
Монахи замялись. Всего на секунду, но эта секунда моментально решила исход моей внутренней борьбы.
- Я не отдам его вам! – возразила твёрдо и яростно.
- Тогда заодно уничтожим и тебя, - усмехнулся один из пришедших.
- Ну, уж за себя-то я постою, не для того сила дана, чтоб так рано умереть, - жёстко сказала, прищурившись, внутренне собираясь.
Они меня бесили. Служители добра? Чёрта с два, если это так, то я китайский император!
- Покайся, обратись к Богу – и ты будешь спасена, если же нет, мы отправим тебя в ад, к твоему господину, ведьма!
- Скорее, это ваш господин! – хмыкнула я.
Монах раздражённо дёрнулся и сделал знак рукой. Остальная троица отделилась и двинулась прямо на меня. Я не знала, что надо делать, но правая рука неожиданно взмыла вверх сама собой – благосклонно и спокойно предоставила ей свободу действий.
Камень в кольце вспыхнул и запылал ярким, всё расширяющимся, заревом. Когда рука выпрямилась в сторону нападавших, из ведьминского знака хлынул целый сноп лучей и ударил первого же подошедшего в грудь. Тот взревел, попятился и упал, остальные моментально отпрянули.
- Я же сказала! – крикнула задорно, ощущая невероятный прилив могущества, желание куража, - вам тут больше нечего делать!
- Пожалеешь… - прошипел пострадавший монах.
Приподнявшись, выпростал руку и метнул что-то в мою сторону. Едва успела отшатнуться, как мимо пронёсся сияющий острый луч света в форме стрелы.
- Сила божьей молитвы? – усмехнулась и теперь уже смело, вполне осознанно направила руку в его сторону.
Ох, как же я разозлилась: целый вихрь вырвался из моего кольца и остальных монахов просто разметало по стенам.
- Ого! – нехорошо воскликнул главный, - далеко не проста для начинающей!
- Убирайтесь вон! – особо и не надеясь, что призыв возымеет действие, крикнула я, в то же время пытаясь ещё и отследить, как продвигаются дела у жены Славосвета.
- Ну, ещё маленько, миленькая, - тихо говорила повитуха, - ещё чуть-чуть, тужься.
- Хорошо, мы уйдём, - вдруг нежиданно покладисто отозвался монах, - оставайся при своём, ведьма.
Я, не веря своим глазам, наблюдала, как они бредут к двери.
- О-ох, - очнулся Славосвет. Я повернулась к нему и…
Вдруг резкий удар в затылок толкнул, свалил меня на пол, в голове помутнело. Холодом пронзило тело, закружило, понесло куда-то вверх. Злобный смех монахов взорвался болью в мозгу. Краем сознания поняла, что меня обманули. Резкая боль раз за разом пронзала тело, я поняла, что это амулет старается изо всех сил не дать потерять сознание, привести в себя. Из последних сил напряглась, попыталась ухватиться за него мыслью, принять его энергию…
Монах в два шага приблизился и, излучая презрение всем своим существом, сорвал амулет, отшвырнул его в сторону. Сразу же потемнело в глазах, и я стала куда-то проваливаться. Кольцо запульсировало на пальце, не справляясь, медленно затухая…
- Не-е-ет!! – услышала я пронзительный, полный отчаянья, крик роженицы, но не могла больше пошевелиться.
Пелену тумана вокруг вдруг пронзила яркая вспышка, словно молния сверкнула у меня в груди, тут же почувствовала поток новых сил. Но откуда? Я приподнялась и села почти без труда, сквозь лёгкое головокружение огляделась.
В дверном проёме, прямо позади монахов, стоял мужчина. Но это не был один из них, я сразу это поняла.
- Выполни свою миссию, ведьма! – приказал он твёрдо и безапелляционно.
Монахи вдруг как-то съёжились, только самый главный метнул в меня полный злобы взгляд и уверенно шагнул к роженице. За что и стегнула его немедленно лучом ожившего кольца. Противник пошатнулся, но на миг задержался. Стегала снова и снова, не давая подойти к бедной, измученной женщине, и, наконец, когда второе дыхание было на исходе…
- О, Небеса! – воскликнула бабка Клавдия, а в следующий миг раздался пронзительный детский плач, пролившийся просто райским бальзамом на мои усталые нервы, - мальчик! Какой красивый, Господи, ведь чистый ангел!
В следующий момент внутри у меня словно что-то взорвалось, стало вдруг так хорошо и радостно! Поток чистого восторга и неги каждой клеточки организма, душевный экстаз.
Про монахов я сразу же забыла, и с удивлением увидела: как в банальном мистическом триллере, злодеи хором вдруг завопили, их леденящий вопль слился в один сплошной визг, переходящий в ультразвук. И в эту же секунду они исчезли, испарились без следа.
- Пожиратели душ! – презрительно произнёс им вслед неизвестный мужчина, пришедший так вовремя на помощь.
Но я, опомнившись, бросилась к новорождённому. Бабка поколебалась секунду, но всё же передала его, завёрнутого в тряпицу, мне, а сама занялась матерью. Славосвет, побелевший, опёрся о стену, приходя в себя медленнее, чем ожидалось.
Я осторожно обняла ребёночка, Господи, какой хрупкий и беспомощный! От волнения из глаз сами собой потекли слёзы, я вдруг осыпала малыша поцелуями и разрыдалась ещё больше. Неожиданно, в душу ворвалось ещё что-то, что моментально осушило ручьи на щеках, разогнало влажную пелену, я посмотрела в лицо младенцу. Мальчик неотрывно, ясным взглядом, глядел прямо на меня! А его глаза – действительно являлись глазами ангела, светлыми и мудрыми! И в следующий миг он вдруг улыбнулся.
Мир перевернулся под ногами. Сейчас поняла, что отныне не смогу жить иначе. Я БУДУ выполнять свою миссию, пойду путём ведьмы, если так суждено! Вот эти ангельские глаза лучше любых других доказательств подтвердили мне, что я права, и малейшие сомнения в правомерности поступков испарились вовсе.
Бабка Клавдия подошла неслышно, осторожно забрала ребёнка, направилась обмывать и делать, что полагается. При этом благодарно мне улыбнулась, но ничего не сказала.
Я же ощутила такую слабость, что даже не успела шагнуть к стулу, ноги подломились. Упала бы, но незнакомец подхватил ловко и безо всяких слов. А я не стала отстраняться, наоборот, благодарно опёрлась об него. Подошёл, всё ещё пошатываясь, Славосвет и, взяв мою руку, протянул и вложил в неё сорванный монахами амулет.
- Господи, спасибо Вам, госпожа ведьма! – на глазах новоиспечённого отца блеснули слёзы, - всё позади…
- Они больше не придут, - прошептала в ответ, впрочем, не понимая, откуда знаю.
- Как же мы Вам благодарны! – Славосвет даже неуклюже опустился передо мной на колени, - скажите, что мы можем для Вас сделать, чего Вы сама хотите? Всё, что пожелаете, что в наших силах…
- Попроси исполнение желания, - шепнул на ухо мой невольный спаситель.
- Как? – не поняла я, - что за желание?
- Попроси, чтоб он сказал вслух: «да будет исполнено любое Ваше желание». Дальнейшее произойдёт само собой.
Славосвет услышал нас.
- Конечно, госпожа ведьма! – воскликнул он, - да будет исполнено любое Ваше желание!
- Спасибо, - поблагодарила я, мало что понимая, а мужчина за моей спиной удовлетворённо кивнул.
- Если будете когда в наших краях, помните – наш дом, это Ваш дом, всегда будем Вам рады! И я, и Светлёна, и маленький, спасённый Вами, Любосвет!
- Красивое имя, - улыбнулась я устало.
- Может, отдохнёте хоть немного? Я сейчас и баньку приготовлю, и обед накрою… - засуетился Славосвет.
- Нет-нет, не надо! – остановил его мужчина, - госпоже ведьме нужно возвращаться.
- Понятно, - загрустил было Славосвет, но потом кинул быстрый взгляд в сторону новорождённого сыночка.
- Идите к малышу, - кивнула я, а сердце защемило, когда вспомнила эти чудесные глазки и улыбку.
- Ещё раз спасибо за всё! – воскликнул Славосвет.
- Не надо нас провожать, - категорично произнёс мой спутник, поддерживая, словно хрустальную вазу, - надеюсь, с дверью не будет проблем?
- Нет-нет, сейчас же поставлю на место! – Славосвет весь сиял, к мужчине полностью вернулось хорошее самочувствие. А всё оттого, что он так долгожданно стал отцом.
Когда мы покидали домик, он уже вовсю агукал над ребёнком. На улице снова было по дневному светло, солнышко припекало так, будто и не происходило ничего совсем недавно и тучами его не заволакивало… Однако пыльные дороги поражали безлюдностью – жители деревеньки всё ещё опасались покинуть дома.
Мы медленно побрели прочь, и тут я, наконец, обратила внимание на моего спутника.
- Вэнс, - представился он, словно прочитав мысли.
- Вэнс? – полувопросительно уточнила, освобождаясь из объятий, сама вполне могла уже идти. Да и осторожно выбирающиеся на улицу люди смотрели на нас во все глаза, - кто ты, Вэнс? Мой ангел-хранитель? Ты спас мне жизнь, но откуда и почему пришёл?
- Ангел-хранитель? – засмеялся Вэнс, - пожалуй!
Я пригляделась к «Ангелу». А он ничего – очень даже симпатичный, на беглый вгляд – лет под тридцать, хотя твёрдо выглядит на 25, разве что глаза гораздо старше, такие не могут принадлежать молодому парню… Даже когда он улыбался, смеялся – они оставались слегка печальными, отстранёнными. Высокий, тёмноволосый (прямые волосы до плеч), одет в безукоризненно отглаженный, без единой пылинки, стильный чёрный плащ и высокие сапоги. Фигура крепкая, от него просто веет мужской силой.
- А ты не Инквизитор? – вдруг напряглась от осенившей мысли.
- Я?! – потешался мой спаситель, - при всей своей бурной фантазии не могу себе представить Инквизитора, помогающего ведьме!
- Чего смеёшься? – обиделась я, - откуда мне знать все эти тонкости? Объясни, что к чему, посмеёмся вместе…
- Милая, - он вновь панибратски приобнял меня, - как насчёт того, чтоб до возвращения домой подарить мне часок? Посидим где-нибудь, за кружкой местного бодрящего напитка, поболтаем, как добрые друзья. Тебе нелишне будет узнать очень многие вещи, я же бесценный источник информации.
Пожала плечами, но настороженность не покинула меня.
- Подожди, я ведь выполнила задание…с твоей помощью. По логике - должна моментально вернуться домой. Почему же этого не происходит?
- Всему своё время, - загадочно улыбнулся Вэнс, - малышка, да ведь ты совершенно ничего не знаешь о своей миссии!
Это прозвучало, как «малышка, ты так невинна!». Я нахмурилась.
- Помнишь место, где оказалась, попав сюда? – посерьёзнел он.
Кивнула, припоминая поляну.
- Тогда нет проблем. У нас есть ещё примерно часа два, давай же проведём их с пользой? Обещаю многое объяснить.
- Ладно, - пожала я плечами.
Хоть и нестерпимо хочется оказаться поскорее дома, но, всё же, не могу отказаться от возможности узнать всё, что он предлагает рассказать, чему может научить, ведь подобные «путешествия» станут отныне нормой, я так понимаю… А ещё мучит жгучее любопытство относительно того, кто он такой.
- Я видел тут неподалёку небольшой трактирчик на окраине у дороги, - кивнул Вэнс в сторону, - пошли, посидим?
И, увидев мой приоткрывшийся рот, быстро добавил:
- Я плачу.
Окончательно смутилась и кивнула. В конце концов, где мы ещё сможем спокойно поговорить?

3. «Возвращение»

В маленьком, придорожном трактире «Три поросёнка» хозяином оказался на редкость приятный кругленький мужичок.
- О, Вэнс! – воскликнул он радостно, едва мы показались в дверях, - здорово, старина! Входи! Да ты не один? Проходите, вот сюда, за этот столик.
Вскочил, раскрасневшись, как навстречу старым друзьям, суетился, протёр стол в одно мгновение и махнул рукой тоненькой девочке-прислужнице:
- Любава, принеси пива нашим друзьям и всё, что у нас есть!
- Спасибо, Тихон, - кивнул Вэнс, бросив на вспыхнувшую девушку лукавый взгляд, - ты как всегда добр.
- Давно не виделись, где пропадал, дружище? – поинтересовался Тихон, похлопывая моего спутника по плечу, пока мы усаживались.
- Где только не пропадал, - хохотнул Вэнс, - кроме, наверное, преисподней.
- Да ты и там чертям задал бы жару! – подмигнул трактирщик.
- Пожалуй. Но не станем туда спешить, - смеялся Вэнс, - пока есть здесь такое чудесное пиво и такие милые девушки!
Я покраснела.
- Твоя подружка? – заговорщически понизив голос, хитро прищурился Тихон, кивая на меня, - симпатичная.
Надо же, обсуждают внаглую просто, словно я глухая! Вспыхнула и уже хотела возмутиться, но под столом Вэнс крепко сжал мою руку. Я открыла рот, но осёклась.
- Да, очень, - улыбнулся Вэнс и как-то особенно нежно посмотрел на меня. Я снова залилась краской и, чтоб чем-то себя занять, стала ковырять ямку на поверхности стола.
- Ладно, не глупый, вижу, хотите остаться наедине, поворковать, - лукаво подмигнул трактирщик, - уже ухожу. Но если что, просто кричи во весь голос: «Тихон!», услышу. Или Любаве прикажи – принесёт всё, что захотите.
- Спасибо, дружище. Мы с тобой ещё поболтаем, но попозже, - помахал Вэнс удаляющемуся трактирщику.
- Подружка?!! – краснея на сей раз от злости, выдохнула я, - симпатичная, да?!!
- А ты хотела всем посетителям объявить, что ты ведьма? – усмехнулся Вэнс, - отдыхающая после задания. А вдруг поблизости окажется Инквизитор? То-то будет рад.
- Разве он имеет право уничтожить меня, когда ему захочется, безо всякого промаха с моей стороны? – побледнела я.
- Не имеет, но горит желанием. Видишь ли, Инквизиторы чёрной ненавистью пылают к ведьмочкам, особенно начинающим. А в такой глуши всякое может случиться… Верховные и не узнают, - невозмутимо произнёс Вэнс, оглядываясь и принимая у смущённой Любавы огромный поднос с кучей снеди и несколькими кружками пенистого пива.
- Подожди, - схватила я его за руку, - тогда объясни мне…
Вэнс взглядом остановил поток слов, кивнул Любаве:
- Можешь идти, детка, благодарю. Больше ничего не нужно… Ты так хочешь непременно всех посвятить в свой статус? – прошипел он недовольно, затем замолчал, просто махнул рукой и вонзил зубы в огромную поджаристую свиную ножку, - угощайся…
- Прости, - снизила тон, - извини, просто я так взволнована…
- Да? – ухмыльнулся Вэнс, - и чем же?
Он хозяйским жестом взял с подноса кружку, поставил передо мной, а затем, видя, что я не проявляю инициативы, сноровисто навыбирал самых лакомых кусочков и переложил на мою сторону подноса.
- Не ресторан, конечно, но сервиса лучше тут не сыскать. К тому же, очень вкусно.
- А ты здесь – желанный гость, постоянный посетитель! – съязвила я, - и, вероятно, часто приходил не один.
Вэнс перестал жевать и хитро-пытливо посмотрел на меня.
- Ты этим взволнована? Об этом хотела спросить? – улыбнулся он.
- Нет! – я снова смутилась, - не об этом, конечно! Что ты всё время издеваешься?
- И в мыслях не было, дорогая ведьмочка, - состроив серьёзную гримасу, заверил Вэнс, - я весь внимание и готов подвергнуться пристрастному допросу. Только скушай же чего-нибудь! – попросил почти умоляюще.
Повинуясь просьбе, взяла с подноса куриную лапку и откусила кусочек, машинально оценив, что она необычайно вкусно зажарена.
- Ну, так, с чего начнём? – с кружкой пива Вэнс откинулся на спинку скамьи, - что ты хочешь узнать о своём ведьминском предназначении?
- В общих чертах уже кое-что знаю, - кивнула я, откладывая мясо в сторонку, - ответь лучше, кто ты такой и зачем помог мне?
Вэнс вздохнул.
- Видишь ли… Начнём издалека. Ты - ведьма, ещё существуют Инквизиторы, ещё о ком-нибудь знаешь?
- Нет.
- Ещё есть хранители…
- Это ты и есть?
- Не перебивай. Видишь ли, ведьминское предназначение может получить не только женщина, но и мужчина, в этом случае он – ведьмак.
- А, поняла, ты – ведьмак!
- Дай мне закончить, - терпеливо продолжал Вэнс, - да, я был ведьмаком…
- Был???
- …чёрт с ним, есть! Я – ведьмак, хорошо. Но не всё так просто в ведьминском мире. Ты что-нибудь слышала о предназначенных?
- О ком? – не поняла я.
- О предназначенных. Вижу, что не слышала. Объясняю… - Вэнс отхлебнул пива, а я, пользуясь паузой, задумалась: к чему он клонит?
- Каждая ведьма и каждый ведьмак имеют предназначенного им человека, тьфу, ведьмака. Ну или ведьму… - Вэнс пожал плечами.
- То есть?
- В человеческом мире есть аналог, ну, знаешь: «я твоя половинка, ты – моя половинка…».
- Я вот что не поняла, - проговорила озадаченно, - значит, у меня есть предназначенный мне ведьмак и именно ведьмак, не человек, так что ли?
- Так.
- А… в реальном мире? Если у меня там уже есть любимый человек?
- И чёрт с ним! Ты – ведьма, больше не обычный человек, стала иной, всё в твоей жизни поменялось, необходимо отказаться от старых привычек…
- То есть, послать к чёрту всё, что имею там и искать в других мирах какого-то абстрактного ведьмака, насчёт которого даже не знаю – понравится ли он мне, а я – ему? – начала я закипать.
- Зачем искать? – Вэнс ослепительно улыбнулся, - я тебя уже нашёл и ты мне нравишься!
Я остолбенела, но через некоторое время вышла из ступора.
- Прекрасненько… Ты хочешь сказать, что ты – предназначен мне, а я тебе?
- Уже сказал.
- Ты в этом уверен?
- Полностью. Милая, я так долго тебя ждал! - мне показалось, что Вэнс пустит сейчас сентиментальную слезу, он даже взял меня за руку и проникновенно заглянул в глаза.
- Замечательно! – я шумно выдохнула и вырвала руку, - должна тебя огорчить: в реальной жизни у меня есть любимый муж, которого я бросать ни в коем случае не собираюсь.
- Что ж, подожду. Видишь ли, милая моя ведьмочка, - Вэнс посерьёзнел, - в той жизни ты уже никогда не будешь прежней, на тебе лежит ведьминская печать, она даст о себе знать и не раз. Твой муж не сможет теперь долго быть с тобой, и вы закономерно расстанетесь. Так происходит всегда с новоиспечёнными ведьмами, живущими с людьми. Между вами с сегодняшнего дня пролегла огромная пропасть, которая с течением времени будет лишь увеличиваться… Пока не поймёшь, что от предназначения не уйти.
- Ты что-то говорил о хранителях, - устало напомнила я, круто сменив тему. Нужно было обдумать услышанное…
- Те, кто предназначены, и являются хранителями друг для друга. Я появился в тот самый момент, когда тебе нужна была помощь, и смог её оказать. Это доказывает, что мы предназначены. Как и тот факт, что кроме хранителя помочь никгда не сможет никто другой.
Замкнутый круг.
- Вэнс, я хочу вернуться домой… - охватила руками голову, от мыслей её просто распирало. Безумно захотелось увидеть мужа, прикоснуться к нему, утонуть в крепких объятьях. Просто физически ощущалась боль от каждой секунды, проведённой вдали от него! И Вэнс отлично почувствовал это.
- Пойдём, - сказал он, поднимаясь, - покажу тебе, как возвращаться обратно.
В голосе у него просквозило нечто, от чего у меня сжалось сердце, какая-то трагическая, грустная обречённость с толикой сожаления.
- Вэнс, я очень благодарна за помощь, - тихо произнесла, когда мы вышли на улицу. Солнышко уже не припекало, светило мягко, предвосхищая закат, - серьёзно, рада нашему знакомству, ты очень хороший, и…
- Ничего не говори, - он сжал мою руку в своей, - не надо благодарить и хвалить, я безо всяких слов чувствую тебя. Ты тоже вскоре ощутишь, со временем это придёт.
- Вэнс, то, что ты мне сказал… о предназначении… я не могу…
- Я знаю, - так же спокойно и твёрдо прервал меня Вэнс, - пусть всё идёт своим чередом, хорошо, ведьмочка? Не будем торопить события или заблаговременно отказываться от чего-то, договорились? Жизнь сама всё расставит по местам.
- Хорошо, пусть так и будет, - кивнула я, ощущая смертельную усталость, - Вэнс, а в реальной жизни, в моём мире, мы увидимся?
- Кто знает… - буркнул Вэнс, отвернувшись.
Я не стала допытываться. В следующую секунду уже думала лишь о том, как объясню дома причину столь долгого своего отсутствия?

В полном молчании подошли к лесу, день стремительно клонился к вечеру. Войдя под своды деревьев, Вэнс спросил меня – далеко ли ещё до места, где я появилась в этом мире? Прикинув мысленно, пожала плечами, ограничившись тем, что указала направление. Дальше шли всё так же молча, пока я не обнаружила, наконец, то самое место с пеньком, и не остановилась.
- Это здесь, - буркнула, не поднимая глаз.
Вэнс выдержал молчаливую паузу, наверное, ждал, пока подниму глаза на него, но не дождался. Какое-то странное смущение овладело мной.
- У нас есть ещё полчаса, - проговорил он ровно, - и ты можешь реализовать желание.
- Какое желание? – я всё же собралась с силами и подняла глаза.
- Подаренное в благодарность Славосветом, помнишь? Ведьмы имеют такую привилегию – получать подобное в подарок. Ты просто в любом месте этого мира должна произнести его вслух и пожелать немедленного исполнения именем того, кто подарил.
- А что можно загадать?
- Всё, что хочешь. Но только в этом мире. Однако, если пожелаешь что-то материальное, то сможешь взять это с собой домой.
- Даже не знаю… - растерялась я.
- Если стесняешься – могу заткнуть уши, - усмехнулся Вэнс, - ну же, неужели тебе ничего не хочется получить в память о своём первом задании? Обычно, в таких случаях, ведьмочки просят какую-нибудь драгоценную побрякушку.
Я задумалась.
- А можно попросить нематериальное?
- Всё, что угодно, кроме, пожалуй, убедительной причины для оправдания перед родственниками по возвращении домой – с этим придётся разбираться самой. И поторопись, времени осталось немного. Ты можешь вернуться только в течение первых трёх часов после исполнения задания. Иначе, останешься здесь навсегда…
- Угу…
И тут в моей уставшей и перегруженной переживаниями и впечатлениями голове яркой молнией блеснула мысль. Я даже вскрикнула радостно.
- Знаю!
А после закрыла глаза и быстро, пока не ушла идея, проговорила:
- Пусть любимая Дёмушкина лесовичка простит непутёвого и согласится жить с ним в его доме, да исполнится это желание именем Славосвета подаренное!
- Ты что пожелала? – воскликнул изумлённо Вэнс, - зачем?
- Не твоё дело! – азартно крикнула я, срываясь с места, последнюю фразу прокричала уже издалека, - стой здесь и жди меня, сейчас вернусь!
- Куда ты?!! – заорал Вэнс мне вслед, - с ума сошла, время на исходе!..

Я, запыхавшись, подбежала к домику, ставшему всего за пару суток уже почти родным, и застыла на месте чуть поодаль. Около двери боком ко мне стояла, нерешительно переминаясь с ноги на ногу, совсем крохотная, ростом едва ли достающая Дёмушке до плеча, весьма миленькая девушка в зелёном платочке. Хрустнувшая под ногой ветка заставила её обернуться. Увидев меня, лесовичка вспыхнула и вдруг залилась краской.
Но я слишком торопилась, чтоб соблюдать этикет.
- Пойдём скорее, - приблизившись, взяла её за руку, та не сопротивлялась, а уж распахнуть дверь и втащить гостью внутрь не составило труда.

Дёма сидел за столом, поникший и опечаленный, растерянно перебирая в руках листочки с Алисиными записями, но глядя не на них, а куда-то в пространство, за окно. По щекам домовика катились крупные слёзы, капали на дубовую поверхность стола, образуя лужицы. Моё сердце защемило от нахлынувшей вмиг нежности.
Едва мы вошли, он быстро поднял голову, словно очень чего-то ждал. Моментально плечи расправились, глаза засияли потаённой радостной надеждой.
- Хозяюшка! – воскликнул он горячо, а потом нежно добавил, - Аришка…
Видно, так звали лесовичку. Она снова зарделась – как же ей шёл румянец! - и застенчиво потупилась.
- Дёмушка, милый, - быстро заговорила я, - у меня так мало времени, но я не могла уйти, не попрощавшись с тобой! Теперь ты не одинок, принимай в свой дом хозяюшку, что будет здесь жить отныне.
Домовик обалдело перевёл взгляд на лесовичку, не веря своему счастью, та ещё больше смутившись, кивнула. Дёмушка счастливо зажмурился.
- А мне пора возвращаться домой, к своему любимому. Надеюсь, ты поймёшь, милый домовичок, что я не могу иначе!
- Спасибо, хозяюшка! – домовик весь лучился нежданным уже счастьем, теперь он вновь плакал, но уже от счастья, слёзы сбегали дорожками по его щекам, - век буду благодарен и никогда тебя не забуду! Знай, что дом этот всегда открыт перед тобой (лесовичка, уже на правах хозяйки, молча кивнула в подтверждение приглашения), я никогда не забуду, что не бросила меня, а пришла попрощаться… такого ещё не было, все забывали, а ты не забыла…
И он разрыдался в голос, бросился ко мне. Я тоже прослезилась от трогательности момента, присела на корточки, обняла нового друга.
- Ведьмочка! – услышала я с улицы приглушённый зов, Вэнс искал меня.
- Мне пора, - шепнула домовичку.
А потом взяла его руку и соединила с крохотной ладошкой лесовички.
- Аришенька, береги его, - попросила я, девушка в третий раз бессловесно кивнула, - а ты береги её, Дёмушка, любите друг друга и будьте счастливы. Даст Бог, ещё увидимся.
- Спасибо, - шепнул Дёма вслед, - не забывай нас…

Я выбежала наружу и буквально столкнулась с бесконечно удивлённым и огорошенным Вэнсом.
- Ты раздумала возвращаться? – спросил он, с любопытством косясь на дверь за моей спиной.
- Нет, бежим, скорее, - лихорадочно воскликнула я, увлекая ведьмака туда, где тот, по идее, должен был оставаться до моего возвращения.
Когда мы оказались на месте, пытливо уставилась на него, переводя дух
- Успеваю?
- Да, есть ещё пять минут.
- Что я должна делать?
- Попрощаться со мной.
- Вэнс!
- Хорошо-хорошо, - Вэнс избегал прямого взгляда: глаза в глаза, но голос был твёрд, - ты должна сказать фразу: «Я возвращаюсь в свой мир, сейчас!» и мгновенно там окажешься…
- Так просто? – недоверчиво переспросила я.
- Проверь, - пожал равнодушно плечами.
- Вэнс, извини меня за грубость, - потупилась я, ощущая его не самое радужное настроение , - и впрямь поступаю невежливо… Давай попрощаемся?
- Давай, - Вэнс уставился выжидательно.
- Прощай. Я надеюсь, мы ещё увидимся…
- И не раз, - как нечто само собой разумеющееся, подтвердил Вэнс, не сводя глаз.
- Хорошо… Тогда я пойду…
- Иди.
- Спасибо тебе за всё! – это я сказала от всего сердца.
Он задумчиво промолчал.
- Я возвращаюсь в свой мир, сейчас!

Вспышка.

Я открыла глаза. Тихо и мирно лежу на кровати у себя дома. Повернула голову с опаской: мерно тикающие на стене часы показывали половину третьего дня. Я взглянула на электронный календарь - да, отсутствовала почти два дня… Если бы не получила эти доказательства, включая перенёсшийся вместе со мной сарафан - подумала бы, что мне всё приснилось.
Царящая в доме тишина - ни из кухни, ни из других комнат не доносится ни звука – меня встревожила. Неужто всё это время меня никто не искал? Не поднял любимый муж тревогу, милицию и родственников на уши, не сидит безутешный дома у телефона, ожидая хоть какой-нибудь весточки? А ведь я так и не придумала, что скажу моему Солнышку…
Осторожно встала с кровати и робко отправилась на кухню. Никого. На столе белеет лист бумаги – записка? Вот тут по настоящему мне стало дурно – где муж, что-то случилось? Всякие страшные мысли закрутились-завертелись в голове, издевательски кривляясь…
Не дожидаясь приступа истерики, быстро схватила листок и пробежала его глазами.

«Солнышко, срочно уезжаю в командировку, вернусь завтра, в четыре буду уже дома. Не скучай, кошенька моя, люблю!
P. S. Извини, что не разбудил попрощаться – ты так сладко спала…»

У меня просто многотонный груз упал с души! Боже, какое потрясающее совпадение и невероятное облегчение! Насколько же всё удачно сложилось… Стоп! «Извини, что не разбудил попрощаться – ты так сладко спала…» Так он что, ночью уехал? Ведь утром меня уже здесь не было. Вернётся, надо обязательно с пристрастием поинтересоваться, что за срочность такая возникла. Отлично, у меня есть полтора часа, чтоб придать дому уют ни на секунду не покидаемого. И приготовить поесть.

Через полтора часа – минута в минуту - я, засунувшая подальше в шкаф, компрометирующий сарафан и нарядившаяся в любимый халатик мужа, встречала его в дверях. Радостно взвизгнув от искреннего прилива чувств, бросилась ему, уставшему с дороги, на шею. Олежка молча улыбнулся тепло и расцеловал, зарылся носом в мои волосы, вынырнул оттуда и жадно принюхался: по дому вовсю гуляли ароматы жаркого по-украински и его любимого яблочного манника.
- Я люблю тебя… - жарко прошептал мне муж на ушко, сильно прижимая к себе.
- Я тоже тебя люблю, - ответила я, - и так скучала!..
И это чистая правда, маленькая ведьмочка ничуть не слукавила. Всё отступило подальше в один миг, сейчас существовали во всей вселенной и нашем уютном домашнем мирке только я и он – мой самый любимый человек.
продолжение следует
© Copyright: #АлинаБагазова, 2008
Свидетельство о публикации №208051100137