Пролог.

Теперь я знаю, что всё произошло не случайно. А тогда, пару месяцев спустя после события, ещё искренне считала, что могла этого избежать. Пошла бы, например, другой дорогой той ночью, возвращаясь от подруги.… Но другого пути, как выяснилось, уже не существовало для меня в тот момент.
На полпути к дому я увидела её…

«Муж должен был встретить, а потому я, беспечная двадцатитрёхлетняя девчонка шла по неосвещённой ночной улице абсолютно бесстрашно. Район, где мы живём, является одним из самых дальних «задворков» города, так называемый, спальный. Я бы добавила – «спальный мёртвым сном», такого рода затишье царило даже в разгар дня. И непонятно - отчего именно сейчас внутри засвербило чувство опасливой неуверенности, хмыкнув, отогнала его и старательно всматривалась в темноту впереди себя. Во-первых, чтобы элементарно не споткнуться, во-вторых, чтоб разглядеть мужа, горячо спешащего ко мне навстречу.
Но я не знала и не могла знать, что Олег совершенно случайно отправился встречать любимую жену другой дорогой. Случайность? Сейчас знаю, что нет. Хотя, он почему-то был уверен, что буду возвращаться именно этим путём.
И вот, когда половина дороги к дому была достаточно благополучно преодолена, я, наконец-то, разглядела маячащий впереди силуэт. Он нечётко вырисовывался, двигался дёргано, смазываясь, и у меня возникло ощущение: кто угодно, только не Олежек, спешит навстречу. Просто такой же, как я, запоздалый прохожий…
Несмотря на это сердце забилось быстрее, накатило какое-то непонятное волнение, даже тревога. Мне вдруг показалось, что все ночные звуки, окружающие ненавязчиво, в одночасье исчезли, смолкли, словно заложило уши. Даже сверчки таинственным образом прервали своё многоголосье.
Поёжась от внезапной тишины, я невольно, по привычке, нащупала амулет в виде кедровой плашки на серебряной цепочке, всегда висящий на шее. Тепло, исходящее от него, как-то сразу успокоило, так, что даже не сбилась с шага.
Фигура приближалась. Шагах в десяти я уже довольно чётко разглядела, что фигура явно женская. По походке можно было предположить в ней пожилую женщину, передвигающуюся так, словно она невероятно спешила. Отчего-то меня это успокоило.
В момент, когда мы поравнялись, я уже совсем было выкинула её из головы и погрузилась в свои мысли.… Поэтому вздрогнула и даже чуть вскрикнула от неприятной неожиданности, когда женщина вдруг схватила меня за руку.
- Возьми это! – вдруг зашептала она, приблизив морщинистое, перекошенное (страхом?) лицо к моему вплотную, - прошу, возьми…
Она вся тряслась. Белые, вероятно седые, волосы разметались, торчали во все стороны, словно её кто-то хорошенько оттаскал за них. У меня вдруг ослабели ноги, от мысли, что она больная. Или безумная.
- Возьми, - упорно что-то совала мне в руку. Кольцо. С большим красным камнем.
- Зачем? – испугалась я, в панике отдёргивая руку, пытаясь вырваться, - не надо.
- Пожалуйста, - взмолилась женщина, лихорадочно оглядываясь, - возьми это себе, мне больше некому отдать.
- Зачем? – снова повторила я, сходя с ума от страха.
Женщина вдруг слегка отстранилась. Её взгляд стал более осмысленным, прояснился, гримаса безумия покинула лицо. Глядя мне прямо в глаза, незнакомка твёрдо произнесла:
- Алечка, я прошу тебя, возьми его, оно должно быть твоим. Моё время вышло, а твоё – только начинается.
Она улыбнулась так тепло и грустно, что я невольно приняла кольцо. И задрожала какой-то внутренней мелкой дрожью. Женщина сжала мою руку в кулак, пряча подарок.
- Носи его, никому никогда не давай и постарайся ни на миг не снимать. Будь счастлива! Прощай.
Она быстро отвернулась и стремительно, теперь двигаясь ровно и твёрдо, пошла по дороге прочь.
- Подождите! – крикнула я вслед, - Вы меня знаете? Кто вы?!
Но та уходила не оборачиваясь. Я метнулась вслед, потом остановилась, растерянно, не зная, что предпринять. Что происходит, как реагировать?
А потом увидела, что незнакомки уже и след простыл.
И вновь вдруг накатил беспричинный страх, почудилось, будто в зарослях кустов, росших вдоль улицы, что-то двигается, оживает, бесшумно приближается… Я инстинктивно сжала странный подарок в руке и быстро, почти бегом, насколько позволяла слабость в подгибающихся ногах, бросилась в сторону дома. Десятки мыслей роились в голове. Кто это был? Что произошло только что? Откуда она знает моё имя, я точно видела эту женщину впервые? И почему так напугана, словно за ней кто-то гонится?
Но едва я свернула в переулок, страх, так же неожиданно, как напал, и отпустил. Внезапно разорвав глухую тишину, довольно резко вернулись звуки. На соседней улице играла музыка, во дворе дома что-то праздновали, слышались голоса, смех, песни. Моё сердце, бешено стуча, отдавалось дробью в висках.
Оказавшись в свете фонаря, я замедлила шаг, остановилась, прижавшись к столбу, вытерла пот со лба и раскрыла ладонь. Какое красивое! Тоненькое, с большим красным камнем (скорее всего гранатом или рубином), овальной, заострённой формы, обрамлённым плетеным серебряным узором. Камень кроваво переливался в свете фонаря, бросал блики, нестерпимо захотелось надеть. Я прикинула, на какой палец оно придётся впору и смело натянула на средний палец правой руки.
Почему-то показалось, что на левой, в соседстве с обручальным (я ношу его вопреки правлам на левой руке, потому что именно палец левой руки, по поверьям, имеет связь с сердцем и обручальное кольцо следует носить только там), золотым, оно будет ни к чему. Зато на правой сразу заняло СВОЁ место. На секунду как-то не очень приятно бросило в жар, закружилась голова, возникло ощущение нереальности происходящего. Подумалось: мало того, что кольцо весьма странно ко мне попало, а я его надеваю привычно, как старая хозяйка, но от мысли такой отмахнулась. Если та женщина передумает и вернётся за ним – отдам сразу же. Правда, в глубине души, куснуло некоторое сожаление.
Господи! Надо же спешить домой. Ну и где, наконец, мой любимый супруг? Я тут совсем одна, на тёмной улице, а он… На освещённом обозримом горизонте – ни души.

Сделала шаг из-под фонаря и какой-то странный, необъяснимый азарт внезапно захватил меня, бросила задорный взгляд вокруг. И в этот момент я увидела ночь совершенно иной, какой никогда не видела, не ощущала, не воспринимала. А может – не хотела видеть. Если приходилось припоздниться порой, я всегда безоглядно спешила домой, ни разу не проникалась, как прямо сейчас, чёрными силуэтами деревьев и домов, песнями сверчков, запахами полуночной росы, мелькающими малышками - летучими мышами - на фоне ночного звёздного неба. Огромный диск луны… Ух ты! А ведь сегодня же ещё и полнолуние!
Казалось, ночь открыла сейчас для меня свои новые грани, расхотелось спешить домой, выныривая из её объятий, обуревало нестерпимое желание прогуляться по спящим улицам, насладиться темнотой и тишиной, вдыхая свежий ночной воздух…
Но я с огромным трудом переборола в себе это желание, ведь муж, наверняка, уже волнуется (куда запропастился?). Одевшись в сожаление, как в вуаль, побрела домой, по пути стараясь вобрать в себя как можно больше энергии ночи, что подобно тёплым волнам пронзала меня насквозь, купала в себе, ласково и жарко. Волшебное, чудесное, невероятное ощущение!

Мужа встретила в двух шагах от двери. Он успел сбегать до дома подруги, узнать, что я давно ушла, и вернуться назад. Безумно встревожившись за меня, просто сграбастал в своими большими, крепкими руками в охапку и понёс домой. А я, прильнув к груди своего любимого мужчины, обвила руками его шею и наслаждалась странным чувством умиротворения…»

Я не знала, что это только начало странностям в моей жизни. Нет, ту женщину больше не видела никогда, но теперь точно известно - почему… Как и то, что придёт однажды день, когда могу оказаться на её месте.
Та ночь ознаменовалась для меня переходом в новое существование. Но об этом я тогда ещё не подозревала, засыпая дома в объятьях любимого мужа.



ЧАСТЬ ПЕРВАЯ – «Всё имеет право на жизнь»

1. «Превращение»

Открыла глаза и остолбенела: лежу на траве! Прямо над головой возвышаются огромные, развесистые деревья и солнышко, видимо рассветное, пробивается, можно сказать, протискивается, сквозь их кроны едва-едва. Тонкие лучики хитро шныряют по телу, щекочут.
Я инстинктивно подскочила и, неловко двинувшись, ушибла локоть о небольшой пенёк, торчащий из травы. Не понимаю, где нахожусь?
Осторожно огляделась: вокруг, насколько можно видеть, расстилается густой лес. Стою на траве босиком, в ночной сорочке, в которой засыпала дома… Сердце бешено заколотилось, во рту пересохло. Это, наверное, сон? Мне снится? Но локоть больно саднило, на нём явно обозначилась кровавая царапина. Если это сон, то довольно кошмарный…
Я с силой дёрнула в отчаянном порыве пару раз себя за волосы, ощутила боль, но при этом окружающая обстановка не поменялась.
- Солнышко!.. - проскулила я тихонько, зовя мужа, но голос сорвался, медленно накатила паника, овладела всем существом.
А отсюда и до истерики недалеко.
Ответом мне была тишина. Не считая, конечно, птичьих беспечных голосов над головой, да невозмутимого стрекотания насекомых в траве. Никто не торопился спасать от нелепого видения, а оно не спешило меня покидать.
В полном потрясении, даже не знала, как реагировать на то, что вижу. Может, это шутка? К примеру, спящую, привезли сюда, чтоб пошутить? Чушь какая, мой муж не любитель подобного юмора, а больше некому такого сотворить со мной. Ерунда какая-то…
Стараясь не поддаваться шоку, я сделала несколько неуверенных шагов по траве. Мягкая, шелковистая - она совсем не колола ноги. Голова немножко кружилась. Я машинально стряхнула с себя налипшие травинки, землю и медленно побрела совершенно в произвольном направлении, лишь бы идти.
Около минуты продвигалась, таким образом, как во сне, совершенно не осознавая, куда. И в какой-то момент неожиданно увидела впереди темнеющее среди стволов деревьев пятно – дом! Чуть приблизившись, оценила: деревянный, стены потемнели от времени, крошечный - но всё же это чьё-то жилище!
Немножко поборовшись с противоречивыми чувствами внутри, я решительно шагнула туда. Надо же разобраться где нахожусь, и что вообще происходит.

Дверь лениво скрипнула, когда я потянула её на себя.
- Эй, здесь кто-нибудь есть? – с огромной надеждой замерла в ожидании ответа, но как обычно в таких дурацких ситуациях бывает, не дождалась.
Внутри моему взгляду открылась сразу же одна большая, залитая солнечным светом, комната. Справа, у окна, основательный, крепкий добротный стол и три стула вокруг него. Около левой стены – большая – почти во всю стену - русская печь, на которой громоздится такое количество (одна на другой) перин, что дух перехватило; я на секунду забыла о своём странном положении, и жутко захотела залезть наверх, развалиться, утонуть в них, заманчивых. Даже давно не топленная, судя по лёгкому запаху затхлой сырости, печь показалась необычайно тёплой, притягательной.
А потом мой взгляд привлёк большой резной буфет у стены напротив двери. Одна его половина была забита посудой, в другой царили непонятные, пыльные бутыльки, сосуды, пучки трав, коробочки и много ещё всякого разношёрстного разнообразия. Захотелось там активно порыться с чисто познавательной целью. Но снова я себя усилием воли остановила (да и некрасиво, не у себя дома!) и продолжила изучение странного жилища. В углу между столом и буфетом прятался небольшой рукомойник, прямо около него, на крючках, вбитых в стену, висели: вышитое полотенце и ярко-красный длинный женский сарафан, традиционный, древнерусский, я нервно хихикнула - только кокошника не хватает! Опаску и недоумение сменило жгучее любопытство, двинулась решительнее, посмотреть, пощупать.
Сразу же разглядела следы заброшенности и запустения: всё вокруг, при ближайшем рассмотрении, было покрыто таким слоем пыли и так кудряво заплетено под потолком паутиной вконец распоясавшегося нахального паука, что не осталось сомнений – здесь давно никто не живёт.
Не подозревая, сколько мне тут предстоит провести времени (покидать какую-никакую, а крышу над головой, не захотелось решительно), но с детства не переносившая пыль, вздохнула и взялась за дело.
Сняла сорочку и переоделась в предварительно тщательно вытряхнутый за дверью сарафан. Если вдруг вернётся его хозяйка, я извинюсь, конечно, но бороться с подобной грязью в белоснежной ночной сорочке – безответственный, неоправданный и просто нелепый поступок.
В другом углу отыскала веник, тряпку; в рукомойнике – немного застоявшейся воды. Этого мне хватило, чтоб навести поверхностную чистоту. Лишившись пылевого покрытия на предметах мебели и стёклах: оконном и буфетном, комната сразу преобразилась, «задышала».
На следующем этапе я принялась поочерёдно стаскивать с печи перины и мгновенно пожалела, что не сделала этого в первую очередь: пыль, исторгнутая ими, ворвалась в лёгкие и заставила долго и мучительно прокашливаться, поражаясь своему тугодумию. При этом не преминула вспомнить «добрыми» словами нерадивых хозяев этой обители, если они вообще существуют.
Когда кашель, наконец-то, отпустил, в пространстве что-то было не так…
Я понимала, что уже молчу, а звук кашля не прекращался, причём какой-то неприятно хриплый и лающий, никак, даже отдалённо, не претендующий на эхо. Сжимая перину в руках, попятилась к двери и там замерла, прижавшись к ней спиной, готовая в любой момент всё бросить и рвануться прочь. Но когда облако пыли чуть-чуть осело, я, вопреки логике, никого не увидела, да и звук сам собой прекратился, однако теперь было доподлинно известно, что здесь ещё есть кто-то кроме меня.
- Эй, ты кто? – стараясь, чтоб прозвучало грозно, позвала я, - знаю, что ты здесь, лучше отвечай!
За печкой послышался шорох, возня, а потом донеслось ворчание:
- Подняла тут пыль, дышать нечем… Ещё и приказывает!
- Извини…те, - я растерялась, - а вы кто?
- Отчитываться не обязан! – рявкнули, как я догадалась, из-за печи, а затем снова закашлялись.
- Я сейчас всё тут быстро уберу, проветрю, - засуетилась, почему-то ощутив вину, затмившую ненадолго удивление, - только вода кончилась…
Озадаченно заглянула в пустой умывальник, пожала плечами, обращаясь к печке.
- Набери!
- Где?..
- За домом, у кряжистой сосны ручей! Всему-то учить надо, - возмущался ворчливо голос.
- Откуда я знаю, где здесь что? – не выдержала и нервно огрызнулась, - сама неместная…
- Ещё и хамит, - забрюзжал мой невидимый собеседник, - доколе стоять будешь? Напылила – убирай!
- Между прочим, если такой чистюля, мог бы не копить пыль, а иногда прибираться, - пробурчала я под нос, идя к двери.
- Ведро на крючке снаружи, - как-то брезгливо продолжил голос, - да постой ты, перины уж все захвати, чтоб десять раз не бегать!

Недалеко от дома, позади него, я заметила очень удобное дерево, с низко стелящимися над землёй, крепкими толстыми ветвями, на которых и развесила перины. Нашла ручей и зачерпнула воды, а потом не удержалась и попила с наслаждением. Чистая кристально, а какая вкусная!
Что-то совсем не похоже это на сон… И рука ещё побаливает (окунула её с наслаждением в ласковый, прохладный поток). Но как же тогда объяснить всё происходящее? Где всё-таки я? Ой, да ведь можно спросить у этого, ну, который прячется за печкой!
Я, подхватив ведро, со всех ног бросилась к дому.
- Доля моя горькая, думы невесёлые… - тоскливо пел невидимка.
- Извините, что отрываю, - возбуждённо заговорила я, прикрывая за собой дверь, - но, может быть, Вы мне объясните, где я нахожусь и как сюда попала?
- У бедного сиротушки, ох, житьё тяжёлое… - проигнорировал он мой вопрос.
- Я же спросила! – повысила голос, - неужели так трудно ответить?
- От утра до вечера спину гнёт на барина… - спокойно выл наглец.
- Ну, конечно! – разозлилась я по-настоящему, - это всё подстроено! Подшутить надо мной решили, да? Ладно, шутник, сейчас я тебя вытащу, и посмотрим, кто ты, а то прятаться все смелые. Ещё и издевается…
Я ринулась к печи, обогнула и заглянула в тёмное небольшое пространство между ней и стеной. И мне стало жутко: промежуток был настолько узкий, что нормальный человек никак не смог бы там поместиться. Из темноты пахнуло сыростью и донеслось шебуршание, голос смолк.
- А ну-ка выходи, сейчас же! - стараясь скрыть дрожь в голосе, попросила я, пятясь.
- Ты не командуй, не у себя ведь дома! – огрызнулся голос, но боязливо.
- Пожалуйста! – взмолилась я, - ну тебе что, трудно? Ответь, что это за место, кто ты?..
- Один хрен, вылезти бы надо, размяться, да и сыровато здесь – стена подтекает, кашель вот подхватил… - забурчал голос, как бы не обращаясь ни к кому, - пожалуй, выберусь.
Снова зашуршало, и из проёма на свет появилась рука: тощая, торчащая из обветшалого, обтрёпанного рукава. Она цепко схватилась за угол печи, напряглась и вытянула наружу всё остальное. Перехватило дух: передо мной стоял невысокий, жутко тощий – кожа да кости - мужичок с окладистой серой бородой, одетый в подпоясанную холщовую рубаху и широкие помятые штаны, на ногах - огромные лапти. Ну, типичный персонаж русского-народного фольклора! Крутится в голове догадка на его счёт, но… Вот только ростом он мне едва ли по грудь, а я не сказала бы, что слишком высокая.
- Ого, какая дылда! – незнакомец, казалось, был ошарашен не меньше, разглядывал меня, потерявшую дар речи, - ну чего уставилась? Домовика ни в жисть не видела что ли?
- Ко…кого?
- Домовика! – разозлился мужичок, бегая глазами по сторонам, - у каждого дома есть домовик, будто не знаешь! Хватит глаза пялить, может делом займёшься?
- А чего ты подгоняешь? – наконец собралась я, упёрла руки в боки, - сам сказал, мол, не у себя дома. Вот и не обязана тут порядок наводить! Твой дом, ты и прибирайся. Я вообще, можно сказать, гость…
- Зачем тогда перебаламутила? – скис домовик, - так тихонечко тут всё лежало, аккуратненько, нет пришла ниоткуда гостем, между прочим, незваным, подняла всё вверх ногами, а теперь отказывается заканчивать…
Он махнул рукой, поплёлся к столу и, смахнув осевшую от перин пыль, уселся на табуретку.
- Никакого уважения к хозяину… И что за люди пошли? Раньше, прежде чем войти спрашивали позволения, привечали домовика, прикармливали… Вежливо говорили, кланялись. А теперь? Ворвутся без спросу, орудуют, как у себя дома, не обращаются к хозяевам…
- Я позвала, когда заглянула, - пробормотала растеряно, прикидывая, может поклониться?
- …Не говоря уже о том, что домовик-то может, болен, лежит, иссушается кашлем ледящим… И поесть же никто не поднесёт и доброго слова не скажет…
- Не догадалась, что здесь кто-то живёт. Везде паутина, пыль… - оправдывалась я.
- Коли болезнь мучит – до уборки ли?..
- Извини…те, - мне стало стыдно, - я правда не знала, что здесь домовик есть, а то бы по-другому…
- А когда обоснуются – начинается: домовик, то сделай, домовик, это подай, принеси… - грустно жаловался мужичок, словно в никуда, - а потом так же исчезают и ни слуху, ни духу.
- Так здесь ещё кто-то раньше вот так появлялся? – подскочила я, озарённая. Подошла поближе, присела на другую табуретку.
- И не раз, - охотно разоткровенничался вдруг домовик, жадно, изголодавшись, видимо, по общению, - появятся, вот как ты – из ниоткуда, и живут. Сначала так же охают, причитают: мол, где мы, да что делать? А потом обживаются и делом начинают заниматься… Всякие конечно попадались. Некоторые, чистые кикиморы – скалятся, да издеваются, а были и приветливые, скромные, дюже ласковые… - и вдруг снова сник, - но потом и те пропадали. И никто даже не попрощался…
Он снова зашёлся в лающем кашле. И тут только я увидела покрасневшие его глаза, да жаром от него так и пышет. Господи, он же не шутил, действительно болен! А как лечить домовиков? Я растерялась. А он так грустно молчал…
- Домовичок, милый, ты посиди, подожди немножко! – вскочила я, спохватившись, - сейчас только быстренько закончу с уборкой, а потом накормлю тебя… Ой, а продукты тут есть? – вдруг растерялась я.
- В подполе еда, - скрипнул жалобно домовик, - вон там, у буфета.
Я посмотрела и увидела квадратное очертание крышки в полу, вырисовывающееся из под половицы, которого не заметила сразу.
- Ага, только перины выбью…
- Постой, - голос домовика поймал уже у двери, - хлопочи-ка здесь, а я с перинами уж сам…
- У тебя ведь жар… - возразила, но потом осеклась, увидев, что он уже вовсе и не так пылает.
- Нету почти… - смутился домовик, - потому пойду, а ты давай тут. Полезешь за едой, возьми свечу на подоконнике. Да осторожнее в подполе, там ступеньки крутые…

Мне было очень неловко, но пришлось позвать домовика, чтоб научил пользоваться печью. Ворча что-то о белоручках, но, кажется, вполне добродушно, незлобиво, разжёг, показал поленницу дров, которую я сразу не заметила между печью и буфетом, объяснил, как открывать заслонку, справляться с ухватом и убежал на улицу. По-моему, он немного повеселел и чувствовал себя гораздо лучше.
А когда вернулся, таща на себе выбитые перины, и довольно сопя, комната была вычищена до блеска, а на столе дымилась вареная картошечка, посыпанная зеленью, исходили ароматом маринованные грибочки, манили хрустящие огурчики, квашеная капустка. В придачу к пиру гурманов и своему великому восторгу я нашла в подполе окорок и колбасу и их тоже нарезала.
На печи томно жарились блинчики, я бегала от стола к ним и обратно, выкладывая стопочкой на тарелку. Благо, посуда здесь наличествовала самая обычная, привычная для меня.
- О-го-го! – довольно повёл носом домовик и добавил одобрительно, - ну, вот, хозяюшка!.. И сарафанчик-то как тебе к лицу! Носи уж, твой теперь…
- Давай к столу, хозяин-батюшка, - воодушевившись, подхватила я, решив под настроение снова спросить, откуда же тут всё-таки женская одежда и прочее.
- Сейчас, матушка, - вторил льстиво домовик, - только перины застелю.
Он полез наверх, быстренько справился с делом и спустился, удовлетворённо хмыкнул, потирая руки и оглядывая результат. Я встретила сияющей улыбкой, усадила, но он моментально снова нахмурился.
- И надолго ты здесь? –спросил, насупившись, глядя в тарелку.
- Не знаю, - тоже отчего-то опустила глаза. Возникла неловкость.
- А-а… - будто понял что-то, крякнул домовик, набрасываясь на еду. Я тоже осторожно взяла тёплую картофелину, - значит, так же исчезнешь, как остальные.
- Расскажи о них, о тех, кто здесь появлялся до меня? – умоляюще попросила я.
- А фево? – с набитым ртом поинтересовался домовик, - фево фаскафывать?
- Как это происходило?
- Да так же, как и с тобой, - домовик прожевал, запив квасом, - приходили из ниоткуда. Тебе в плюс - ни одна из них не начинала уборку сразу!
- Это были только… женщины?
- Да какие женщины? – крякнул-усмехнулся домовик, потянулся за огурцом, - так, девчонки, малолетки… Дети, в сравнении с тобой!
Я молча выдержала невинное обидное замечание.
- Хотя, были и постарше, одна из них-то и раздобыла где-то сарафан, - кивнул он на мой наряд, - жили недолго, каждая примерно дня по два-три, а потом уходили и не возвращались, у тебя блин горит, - заметил без перехода.
Я вскочила и проворно сняла сковороду с раскалённых углей.
- А куда они уходили? И откуда приходили, не спрашивал?
- Не-а. Хофя…офна-дфе со фной обфались, - он прожевал и сглотнул, - так тех я сутки только успокаивал, нервные какие-то… После первой ноченьки вообще чуть живые были.
- Почему? – осторожно спросила, наливая на сковородку тесто.
- Увидишь, - туманно пообещал домовик, - хороша капусточка! Давненько не едал, самому в подпол лазить несподручно, да и потребности особой не было. А картошечка – мням!
- Что увижу? – настырно не отставала я.
- Придут они сегодня, нюхом чую, - опечалился тот, - частенько так было. А ты уж не оплошай, не впускай их ни в какую.
- Да кого?! – воскликнула я, - кто придёт?
- Они… - напускал туману домовик, - уж не знаю, что за сущь такая, но не люди точно, людей сразу распознаю. Но и не нечисть навроде меня, тех я тоже токмо так… Приходят всегда с наступлением темноты и стараются в дом попасть. Да только впускать их никак нельзя, иначе смерть. И я ничем не смогу помочь…
Пожал плечами.
- Так было уже? – побледнела я.
- Однажды. Совсем девчонка, ей бы у мамкиного подола сидеть, но надо ж так – очутилась здесь. Не смогла их сдержать, ворвались и… сотворили дело мерзкое, а опосля забрали её с собой. Только подсказывает мне что-то, что нежилая она уж и откудова пришла, туда больше не вернулась.
Я метнула взгляд на дверь, но никаких запоров не увидела.
- А как же уберечься, когда дверь не запирается? – от волнения переняла его манеру говорить.
- А им простые запоры – что щепка, дунь и рассыплется, тута совсем иное надобно… - поучал домовик, - что – я не знаю, но ты сама поймёшь, когда настанет пора. Они все понимали и защищались способом, коего объяснить не могу, да только чую, магия там была. Всё сияния какие-то окутывали, да знаки они перстнями своими рисовали…
- Какими перстнями?
- Ой, ты, непонятливая! – ласково пожурил домовик, - откуда ж мне знать то про дела ваши ведьминские, скажи? Вона, у тебя на руке такой же, только с камнем красным, а у остальных-то разных цветов красовались. У всех были, значит все ведьмами являлись. Верные спутники ведьм – кольца волшебные, как мне Алисонька объясняла «енергетичаския». Алисонька – это ведьмушка одна, последняя-то… - он снова загрустил, - да и та ушла вот так, как в воду канула…
- Ведьминские… - я задумалась.
Снова вспомнилась ночь, подарившая странную женщину и кольцо. Эта самая ночь. Что она тогда сказала? «Алечка, прошу тебя, возьми, оно должно быть твоим. Моё время вышло, а твоё – только начинается». Что она сделала тогда? Просто отдала кольцо? Или с ним вместе передала мне и свою судьбу?.. Но почему? Зачем?
- А тебя-то как величать? – полюбопытствовал домовик, запихивая в рот солидный кусок окорока.
- Аля. Алина… - задумчиво ответила, снимая с огня последний блин.
- А я всю жизнь домовиком был, да только вот последняя, Алисонька, нарекла Демой, стало быть… Можешь так называть, не стану противиться.
- Угу, - кивнула я, обдумывая услышанное.
Вот значит как. Если на минуту допустить реальность всего услышанного из уст домовика, то, выходит… я стала ведьмой? Надев кольцо, приняла ведьминскую долю! И чем для меня это теперь обернётся? Неужели, я никогда не вернусь домой, застряну в чужой реальности и не увижу моего любимого?
Слёзы защипали глаза, смахнула их украдкой, но домовик заметил.
- Ты это…не реви, - насторожено попросил он, - и тебя тоже успокаивать? А ведь такой мне показалась спокойной и рассудительной…
- Я не реву…Просто… У меня муж есть… был… там. А я вот здесь… неужели больше не увидимся? – всхлипнула испуганно.
- Иди-ка сюда, - Дёма по-отечески притянул за рукав к себе, и я, опустившись на колени, уткнулась ему в грудь, - ну, скажи, куда муж денется? Был, значит, есть и никуда не исчез, а ты, любушка, скоро вернёшься к нему. И снова я останусь один…
- Дёмочка, но почему я вообще очутилась здесь?!
- Не знаю, - тихо сказал домовик, - и они тоже не знали. Но потом уходили куда-то и больше не возвращались.
- И не говорили, куда идут? – я отстранилась.
- Когда как.… Иногда за ними приходили люди. У нас тут за лесом деревенька глухая, народ тёмный.… Ежели беда или болезнь какая, - домовик чихнул, вытер нос, - бегут сюда. Дом в лесу – значит, пристанище знахарки. Так то оно в последнее время и было, впрочем.… Ну, ведьма-то уходила на помочь и всё! Без возврату…
Он снова чихнул, потом вынул из кармана тряпочку и шумно высморкался.
- И никому нет дела до бедного домовика, бросали аки собачонку чумную.… А ведь у меня тоже чуйства есть, - он поднёс руку к груди, - привыкаю ведь… Правда, Алисочка, чего греха таить, в травах сведущая оказалась – мне вона пучков насушила от кашля и жара, добрая душа…
- Дёмочка, родненький, - продолжала допытываться, пока разговорился, - ну как же мне узнать, для чего я здесь и насколько, а? Ведь муж беспокоится, ищет, наверное…
- По моим догадкам – ненадолго ты здесь. Ни одна из предыдущих дольше трёх дней не задерживалась. И вот что я мыслю-то! – он заговорщически поднял палец, - вероятно, что-то сделать тебе здесь надобно, раз появилась, тогда и домой вернёшься. А это ты прознаешь, когда время придёт. А пока – готовься. Учись. А то смекаю, что ты только-только ведьмой-то стала и ничего не знаешь и не умеешь.
- А у кого научиться? – я была в отчаянии.
- Откель мне знать-то? – искренне удивился домовик, заглатывая грибочки, - я ж не ведьмак!
- Да я тоже… как-то вот так внезапно… - и разом выложила, как всё произошло.
- Вона оно как… Ты это… иди поройся в буфете. Может, чего найдёшь. Видал я там всякие ваши штучки. Вдруг, что и поймёшь. Да там ещё есть листочки – Алисочка что-то писала вечерами, разберёшься, авось пригодится… А я покуда подремлю пойду. После сытного-то обеда… Благодарствую, хозяюшка!
И он, поклонившись, ушёл за печь, хотя я пыталась уговорить его лечь на перину. Через минуту, из-за печи послышались густые всхрапывания с присвистом.

Убрав со стола и перемыв посуду, оставшись наедине с мыслями, вздохнула: как там без меня мой Олежек, моё солнышко? В груди больно защемило от горечи и неопределённости, от ощущения собственной беспомощности.
Выбора не было, и я полезла в буфет.
На самой нижней полке громоздились баночки, бутыли, коробочки… На верхней – с гвоздиков, вбитых в стенку буфета, свисали пучки трав, запах которых сразу же наполнил комнату, едва только открыла дверцу. А вот на средней полке лежала стопка листков, сверху придавленных для чего-то камнем (наверное, чтоб не рассыпались?). А когда я взяла камень, то увидела на нём странный знак, нарисованный, по всей видимости, углём. Верхние листочки же оказались скреплены между собой на манер книжки. Почувствовалось, что у камня вполне определённое предназначение. И с лёгкостью вдруг осознала, что это магический ведьминский знак, для охраны от простых людей. И нарисовала его Алисочка, вполне резонно предполагая, что не только она, но и другие иногда здесь появляются. А может подозревала, что и не слишком опытные…
Отложив камень, я аккуратно достала с полки записи и села с ними за стол. За окном царит полдень, а значит, надеюсь, успею достойно подготовиться к предрекаемым Дёмой неожиданностям.

Сверху крупными буквами (написано от руки, ровным, каллиграфическим почерком) надпись: «Инструкция начинающей ведьме». И ниже, более мелкими: «советы ведьмы действующей».
Я принялась читать.
«В особенности всё, здесь написанное, пригодится тебе, если появление в этом мире – самое первое задание. Если ты ведьма опытная – просто отложи и дай записям возможность пригодиться кому-то другому. По словам Дёмы (не обижай его, кстати, он безобидное и ранимое существо), новенькие здесь – не редкость, он же не в курсе происходящего и научить ничему не сможет. Следовательно, именно в этом месте произойдёт твоё, так сказать, «боевое крещение». А поскольку я считаю, что несправедливо относиться к ведьмам подобным легкомысленным образом: не подготовив, сразу бросать в самое пекло, то попрошу тебя об одной вещи (которую сама же недавно придумала): где бы ни появлялась далее, милая подруга, оставляй тем, кто, возможно, придёт после тебя такое вот письмо-выручалочку, ладно? Назовём его, к примеру, Scriptum. Это облегчит первые шаги и, в конце концов, мы все ведьмы, а значит, должны помогать друг другу, не так ли?
Итак, ты здесь и это твой первый раз. Стала ли ведьмой по принуждению, не осознавая, или сознательно дала согласие – не важно, теперь уже ничего не изменить, назад пути нет. Отныне, вместе с магическим кольцом – нашим неизменным спутником, ты приобрела и силу. Её будешь направлять, время от времени на выполнение заданий, на которые тебя будут посылать. Длятся подобные «командировки» от дня до трёх. Ты попросту будешь исчезать (чаще всего по ночам) из дома в родном мире, так что позаботься о том, чтоб придумать убедительную причину своего отсутствия, которую сообщишь близким, когда вернёшься. Знай, рассказывать всей правды нельзя. Ты никому не имеешь права открыть, что ты ведьма. Это опасно, да и не поверят… Наша миссия и образ жизни отныне сходны с работой шпиона на вражеской территории, будь бдительна, это поможет прожить ещё долго и счастливо.
Не пугайся, задания не очень трудные, хотя, бывает всякое. Но помни одно: ты должна пытаться выполнить каждое из них любой ценой, приложив все усилия. В случае провала или отказа против тебя тут же выпустят Инквизитора с целью уничтожения. Инквизиторы – страшные создания, не дай Бог когда-нибудь встретиться с ними. Хотя, говорят, что они так же живут среди нас в той, реальной жизни, словно обычные люди... Скорее, так и есть, но там нам их не узнать так же, как и им нас.
Итак, первым испытанием-посвящением будет нечто довольно непростое и ужасно неприятное. К тому, что произойдёт вечером, ты должна быть морально готова.
С наступлением темноты закрой входную дверь. Замков там нет, но ты подопри стулом, спинкой под ручку. Потом же сядь в центре комнаты и жди. Они придут сразу, как только сгустится сумрак, поверь мне! Я не знаю, кто Они такие, как называются, но сущность этих существ так страшна, что может выбить из равновесия любого крепкого нервами человека. Всего их трое. Тёмные, полуразмытые фигуры в длинных балахонах и надвинутых на лицо капюшонах - они придут для того, чтоб уничтожить тебя физически, помешать становлению новой ведьмы. И, если хочешь выжить, тебе придётся отчаянно побороться…»

- Дзин-н-нь… - что-то звякнуло об оконное стекло.
Вздрогнув от неожиданности, я подняла голову. На подоконнике, с той стороны, сидела птица и клювом целилась в окно.
Когда же заметила, что привлекла моё внимание, пристально посмотрела прямо в глаза так, что мурашки побежали по спине, словно осведомляясь о моём присутствии здесь, потом же, встрепенувшись, улетела. Я поёжилась, отметила, что день как-то стремительно клонится к закату. Надо скорее читать дальше.

«Но бороться с Ними ты будешь не физически. Мысленно. Да-да, именно так. И может то, что я напишу дальше, тебе покажется глупым или странным – не удивляйся, это единственный верный способ!
Сначала вспомни, есть ли у тебя какая-то вещь, которая уже долгое время служит тебе чем-то вроде амулета?…»
Я потеребила в руке кедровую плашку, висящую на шее.
«Если нет – тогда беда, придётся туго. Она бы тебе здорово помогла, реши ты сдаться…»

- Сдаться? Это же всё равно, что покончить собой! – пробормотала машинально.

«…и вернула бы в чувство.
Ты и сейчас, в последние минуты, можешь придать любому предмету такие свойства силой намерения. Но это будет совсем не одно и то же, что привыкшая к тебе вещь.
Положим, всё очень удачно и она есть и сейчас с тобой. Обратись к амулету и попроси его защищать тебя максимально сильно».
Я нерешительно сжала плашку в ладони. Как-то странно, разговаривать с кусочком дерева… Но всё же проговорила:
- Милый амулет! Ради нашего с тобой выживания, помоги сегодня вечером, охраняй и защищай меня сильнее, чем обычно, всеми силами, очень прошу.
Так, что там дальше? Смущённо вернулась к инструкциям.
«А теперь запомни, что придётся делать непосредственно тебе лично. Как только Они станут ломиться в дом – успокойся и соберись. Не пугайся, не кричи, не старайся спрятаться, а расслабься и приведи в состояние покоя своё тело, сядь поудобнее напротив двери.
Они сломают нехитрую дверную защиту и ворвутся в дом. И вот, когда только покажутся на пороге, громко и чётко произнеси: «НЕТ!» Они замрут на месте, не в силах ослушаться. А дальше начнётся самое трудное. Мысленно тебе придётся сдерживать их на одном месте, всем усилием воли не позволять сделать ни шагу. Твоя сила – против Их силы. Каждый шаг визитёров внутрь будет всё больше ослаблять тебя, а если им удастся войти полностью – считай, всё кончено. Даже тело никогда и никто не найдёт…
Ну, что, напугалась? Значит, будешь с большим упорством бороться за жизнь. Мне никто этого не объяснил, я инстинктивно сделала всё, как надо, тебе же, с подсказкой будет легче.
Если вдруг оборона начнёт слабеть, – в работу включится амулет, можешь по ходу событий его просить об этом снова и снова. Об одном предупреждаю, – ни в коем случае не пугайся! Страх – то, что ослабит тебя, коварный враг. Они станут нарочно пугать, искушать, провоцировать на жалость, давить на больное, заговаривать… не поддавайся. Я отвлекалась тем, что пела песенку, в которой единственными словами были повторяющиеся: «Никого я не впущу, не удастся вам войти, я вас силой удержу, уходи-уходи!» Главное, продержись до рассвета. Ночь словно будет тянуться бесконечно, но кончится внезапно.
Если тебе удастся вынести всё это, – поздравляю со вступлением в наши ряды! Тогда сможешь прочитать, что написано дальше. Пока же, тебе хватит этого, не теряй времени, готовься».

Я послушно отложила листики и подняла голову. Вот, значит, что мне предстоит… Ночь борьбы с неизвестно кем или с чем. Борьбы за свою жизнь.
Поднялась и, стараясь не шуметь, вышла на улицу. Солнце уже почти село, длинные тени деревьев чёрными полосами стелились по земле, расчерчивая лес. Повеяло сумерками, предночной свежестью.
Казалось, время здесь идёт раза в два быстрее, чем у нас, сутки пронеслись незаметно. Чудесный, загадочный, сказочный лес! С невидимыми обитателями, стрекочущими в траве, повизгивающими в густой, зелёной кроне, ухающими из дупел деревьев.… Неужели всё это действительно явь? Сдаётся мне, теперь такова моя пожизненная явь со всеми сопутствующими чудесами…

- Хозяюшка, чего задумалась? – на пороге, зевая, показался домовик, - помогли ли тебе записи Алисочкины?
- Да, спасибо, Дём, всё прояснилось, - кивнула я, - теперь хорошо представляю, чего ждать ночью.
- Тогдать, - испуганно проговорил Дёма, - не надо бы уже на улице-то находиться, ночь упадёт, как не видно! Пошли внутрь? Чайку с блинчиками ещё успеем попить… Я уже и водичку поставил.
- Пойдём, - улыбнулась, решив не волновать домовичка.
А о моём спокойствии и позаботиться некому, сердце вот-вот вырвется из груди… Справлюсь ли?

С каждой минутой домовик нервничал всё больше, кажется, даже меня превзошёл. В полном молчании попили чай, я убрала со стола, а потом Дёма встал и, покряхтывая, принялся мерить шагами избу. Он выглядел так несчастно и испуганно, что я не выдержав, взмолилась:
- Дёмочка, ну перестань, прошу тебя! У самой зуб на зуб не попадает, это ведь на меня всё свалится… А глядя на тебя – хоть сразу в гроб ложись и не дыши…
- Надо запереть дверь! – вскрикнул домовик, пропустив мимо ушей мой вопль, с немыслимой сноровкой метнулся и подпёр дверь стулом.
За окном тем временем становилось всё темнее, сумрачно и тоскливо ухнул неподалёку филин.
- Дёма! Может, спрячешься, раз боишься?
- Они сейчас появятся… - как-то обречённо, упавшим голосом, проговорил домовик, глядя сквозь пространство. Он меня не слышал.
- Перестань!!! – почти закричала. Сердце билось уже в висках, надо срочно успокоиться!
Но уже и сама чувствовала: что-то неотвратимо надвигается. Я сжала амулет в руке и машинально пробормотала заветное:
- Помоги, пожалуйста! Слышишь, если ты не уберёг от той встречи, от кольца, теперь спасай здесь!
- Хозяюшка, - бросился ко мне Дёма, обхватив, уткнулся носом в грудь. Я гладила дружочка по голове, стараясь успокоить, но руки дрожали.
- Если и тебя заберут, мне ведь совсем плохо будет… - бормотал домовик бессвязно, - привязался уж, хорошая ты…

Резкий удар в дверь откинул Дёму в сторону. Задрожав всем телом, он горестно взвыл и кинулся за печь. Сердце ухнуло в пропасть, в глазах потемнело. Однако, я постаралась собраться, помня слова Алисы. С трудом выволокла свободный стул на середину комнаты, буквально свалилась на него и принялась отчаянно унимать волнение.
Ещё один удар, а потом тишина. Я застыла, не дыша. Лёгкий стук в дверь – вкрадчивый и осторожный. Дёма вполголоса скороговоркой причитал за печью. Я молчала, стараясь сохранять сосредоточенность. Стук повторился, но теперь уже сильнее, настойчивее, бескомпромиссней. А потом и вовсе забарабанили так, что я от неожиданности чуть не свалилась со стула. Очень нелегко сохранять спокойствие, когда паника подступает, охватывает, душит, хочется убежать, спрятаться. А может залезть в подпол и там отсидеться? Вряд ли убережёт, иначе, Алиса бы упомянула.
А дверь уже трещала под напором, стул, подпирающий её, поскрипывая, медленно сдвигался, удерживая дверь всё меньше и меньше. Я увидела как через щели в двери и из-под неё какой-то странный вихристый серый туман клубился и просачивался в дом. Зубы сдались первыми и принялись отбивать дробь.
Одной дрожащей рукой я сжала амулет, а другой судорожно вцепилась в сиденье стула. Страх понемногу брал верх.
Вдруг ни с того, ни с сего, я словно увидела происходящее со стороны, как в нелепом фильме ужасов, и накатила злая ярость.
- Идиотка, дура трусливая! – процедила сквозь зубы, - помрешь, может быть через минуту, а не того боишься! Кто тебе поможет, если сама руки опустила? Ну-ка быстро пришла в себя и…разберись с этими уродами, а то припёрлись чёрт знает зачем, пугают Дёму, на твою жизнь покушаются… Ведьма я или не ведьма, в конце концов?!
От праведного возмущения и негодования даже немного привстала со стула. Но в этот момент стул-подпорка с грохотом отлетел, дверь распахнулась, и туман облаком ворвался в комнату. Меня буквально пригвоздило к стулу ледяным воздухом. Глотнула его и зажмурилась, едва не задохнулась, а когда открыла глаза – на пороге высился зловещий силуэт.
Фигура в длинном балахоне с капюшоном, образ жуткого монаха-призрака, уставилась на меня в упор. Я не видела глаз под низко надвинутым краем капюшона, но чувствовала ледяной, как этот туман, пронзительный взгляд, сверлящий, буравящий. Через секунду фигура решительно шагнула внутрь.
- Стой!!! – вскрикнула я, осёклась, снова хватая ртом воздух, едва не задыхаясь от давящей энергии, исходящей от фигуры.
Несмотря на протест, она сделала ещё один шаг.
- Не-е-ет!!!
Фигура остановилась, замерла.
Я почувствовала жжение на груди и увидела, что это нагрелся амулет, плашка слегка вибрировала. Это неожиданно придало уверенности. А чего я, собственно, так боюсь? Если хоть кому-нибудь уже удавалось их победить (что точно знала из записей Алисы), то и мне имеет смысл верить!
- Ни шагу больше, слышите?! Я вас не впускаю, убирайтесь!
И подумала, а вдруг они несоизмеримо сильнее, вдруг не смогу противостоять им, вдруг я что-то важное упустила? Моментально, уловив моё колебание, фигура сделала ещё один шаг внутрь. За её спиной виднелась следующая. Честное слово, я разом едва не поседела.… Однако, урок, преподнесённый более чем доходчиво, усвоился мгновенно. Сосредоточила все свои мысли в одном лишь направлении: не впускать, не давать войти, не хочу, я сильнее!
Вдруг фигура, идущая первой, рывком подняла руку и вытянула её в мою сторону. От неожиданности я вздрогнула, что дало врагу возможность ещё продвинуться по комнате. Теперь нас разделяло около пяти шагов.… Второе существо уже полностью шагнуло внутрь.
- Пошёл ты! – рявкнула я, вдруг взбесившись.
Ненависть вскипела в глубине души, как лава в вулкане, грозя извергнуться наружу. Фигура остановилась. Я было обрадовалась интуитивно нащупанному пути, но неожиданно неприятная тяжесть свалилась на голову, обволокла, сжала её и проникла внутрь так стремительно, что охнуть не успела. Ледяная тяжесть, словно волна холодного свинца, влилась в мозг и я отчётливо услышала:
- Жалкая дура… Не знаешь, с кем связалась. Мы не уйдём отсюда без победы над ведьмой. Но если будешь сопротивляться, то обрушим на тебя мучительные, полные агонии страдания. Слишком слабая, чтоб тягаться с нами, были и посильнее тебя, но не смогли ничего сделать.
- Посмотрим, - возразила я так же мысленно, готовая драться до последнего за свою жизнь, - вам придётся очень постараться, чтоб меня убить!
- Мы не станем убивать, если ты прямо сейчас нас впустишь, - шелестел голос из-под капюшона, - просто отправим обратно, откуда пришла, и не допустим появления ещё одной ведьмы…
- Да кто вы такие, чтоб этому мешать? – возмутилась, старательно удерживая в голове мысль не впускать. Теперь, когда они пошли на вербальный контакт, стало легче и совсем не страшно.
- Мы – силы Света, стоящие на страже гармонии и равновесия мира. Каждая новая ведьма – исчадие ада, появления которой должно не допустить.
- Как-то иначе я представляла себе силы Света… - озадаченно произнесла я, - ну, светлее, что ли… а вы – уж очень тёмные, жуткие.
- Ты видишь сквозь сущность, что овладела твоей душой, - шелестела фигура, - и видишь нас такими, какова сама внутри. Ведьмам всё прекрасное кажется страшным и отвратительным, а разные мерзости – явлениями, исполненными красоты.
- Ага, значит, не будь я ведьмой, была бы сейчас ослеплена божественным сияньем и распростёрлась ниц в молитве? – недоверчиво полюбопытствовала.
- Так, значит, отдаёшь душу Тьме, девчонка? Это твой выбор?! – взревела фигура, качнув капюшоном и воздев кверху руки в чёрных перчатках, - отказываешься от жизни в пользу погибели?
- Не нравитесь вы мне, даже если и ангелы… - вздохнула я.
- Ты сделала свой выбор! – фигуры синхронно шагнули, сзади показалась третья.
В ушах зазвенело, голову сдавило колючей цепью, шипы которой впились до самых мозгов. Я чуть сознание не потеряла от боли, пронзившей тело, но страха по прежнему не было, только гигантское желание выжить.
- Никого… я… не… впущу… не… удастся… вам… войти… я… вас… силой… удержу… уходи-уходи! – каждое слово давалось с колоссальным трудом, но к концу фразы стало легче.
Стараясь не обращать внимание на адскую боль и круги, расходящиеся перед глазами, я начала раскачиваться на стуле и петь «выгонялку». Постепенно погружалась в приятное полузабытьё: губы непрестанно автоматически повторяли песенку, а сознание вдруг оказалось совсем в другом месте…

- Уходи? Что это значит, милая? – Олег недоумённо смотрел на меня, - солнышко, ты меня гонишь?
- Я? Гоню? – удивилась я.
- Никого я не впущу…
- Что с тобой? – Олег взял меня за руку и потормошил, - э-эй, ты какая-то не такая…
- А что со мной? – искренне не поняла.
- Не удастся вам войти…
- Что-то странное бормочешь. Уходи… Кому это ты?
- Не тебе…
- Я вас силой удержу… Ай! – на моей груди амулет просто пылал, обжигая нестерпимо.
- Господи, дай сниму! – встревожился Олег.
- Нет, не надо.
- УХОДИ-УХОДИ!
- Хозяюшка!!!!!!!!!!!!!!

Я вздрогнула и вынырнула из омута забвения. Домовик кричал из-за печки. Две фигуры уже полностью вошли, третья шагнула на порог. Моя «песня» им явно мешала передвигаться быстро, но не подкреплённая ясной мыслью, всё же давала такую возможность. Туман, клубящийся в комнате, леденил и сковывал.
- Нет! - возразила я спокойно, но твёрдо, - не пущу!
Фигуры тут же словно наткнулись на невидимую стену и остановились.

А потом время вдруг слилось в один тяжёлый бесформенный ком, который давил меня то сильным желанием уснуть, то видениями, перемежавшимися с реальностью. Амулет пылал на груди, в какой-то момент возникло желание его сорвать, но я поняла, что это желание пришло извне, и что именно он спас меня тогда, во время самого первого видения. Перед глазами возник образ мамы, она просила меня о помощи и плакала, слыша в ответ: уходи. Но я адресовала это не ей, а потому была спокойна. Видела друзей, пришедших ко мне на день рождения, они постучали в дверь и спросили: можно войти? А я сказала: нет, уходите, не впущу! Ощущала себя в переполненном автобусе, но и тогда продолжала петь свою песенку. Только теперь и в навязчивых видениях старалась тщательно контролировать мысли. За ребёнком гнался маньяк, малыш стучал в дверь моего дома и кричал, чтоб впустила, а я знала, что стоит мне его впустить – и уже ничего не удержит моих убийц в капюшонах…
Голова то и дело взрывалась болью, мне казалось, что её что-то яростно выкручивает, и два стальных пресса сжимают с двух сторон; вместе с адскими приступами, пульсирующими в висках, вибрировало всё тело. Но, сжав зубы, я держалась.
В какой-то момент пришла мысль, что может, и правда бросить всё и вернуться домой. Кто знает, что там ждёт меня впереди… Амулет обжёг в ту же секунду обжёг так яростно, как никогда - эта мысль была точно не моя, и удалось с ней справиться. Я просто знала, что, если сдамся, меня не пощадят, а убьют тут же, жестоко, мучительно…
Они снова говорили со мной, то ласково, то угрожая, уговаривали одуматься, соблазняли избавлением от боли и трудностей, грозили божественными карами.… Но я никогда не была верующей в том смысле, который вкладывают в это понятие другие, у меня своя, несколько неординарная, вера, потому подобные угрозы не пугали.
А в следующий момент боль вдруг исчезла сама собой. Я аж задохнулась от столь приятной неожиданности. Навалилась-накатила усталость, захотелось лечь и уснуть, раствориться в забвении.
Неужели всё закончилось?.. Но до рассвета ведь ещё далеко и они всё ещё тут – отметила краем сознания.… Лечь и уснуть…
Раскалённая игла вонзилась в сердце, и я подскочила. Амулет колотился о грудь, обжигал, яростно, неистово. Фигуры стояли уже вплотную ко мне. Последней оставался лишь шаг до того, чтоб оказаться внутри дома. Если это произойдёт – всё пропало!
- Нет! – рявкнула я, сжимая зубы, чувствуя, как язык и голос с трудом мне повинуются.
Неимоверным усилием воли попыталась сдерживать их, но чувствовала такую страшную усталость, что едва могла бороться со сном. Амулет (невзирая на то, что деревянный) раскалился докрасна и словно горел огнём, причиняя мне боль и помаленьку развеивая, прогоняя сон. Но ни за что на свете я бы сейчас не отказалась от поддержки этого крошечного предмета, и не подозревала, как он силён.
- Прочь отсюда, пошли вон, не впущу… - бормотала в ступоре, стараясь не поднимать глаза на непрошеных гостей.
- Дзин-н-нь! – в окно ударила клювом птица. Я с трудом повернула голову и увидела отступающую ночную тень. Господи, рассветает!!!
Фигуры вздрогнули и попятились.
Моё тело вдруг в этот момент задрожало, завибрировало, но ничего общего с пульсацией боли на этот раз не было. Приятная, волнующая вибрация. Комната стала стремительно освещаться, свет становился всё ярче и ярче, слепил, а источника я не улавливала. Едва разглядела, что фигуры исчезли за дверью, будто вытянутые туда странной, внешней силой, дверь с треском захлопнулась за ними.
В этот же момент меня подкинуло со стула волной, облекло со всех сторон светом. Больше ничего кроме этого ласкового сияния не существовало во всём мире. Мягко покачивало, словно в колыбели, будто в утробе матери. Я радостно свернулась в клубочек и закрыла глаза. Было так легко и хорошо…
Чей-то приятный, мелодичный голос громко произнёс:
- ПРЕВРАЩЕНИЕ!
И зазвучала чудесная музыка.
Полёт… Ощущение полёта. Чувство волнующей невесомости в теле. Я медленно открыла глаза, – вокруг вспыхивали разноцветные огни. Невидимые силы чертили в небе радуги, они скрещивались, расходились, гуляли в пространстве волнами. Огненные клубки взмывали вверх по обе стороны от меня, и над моей головой распадались, божественным фейерверком осыпая дождём искр. Я вытянула руки и принялась ловить их. Огни входили в тело, наполняя его горячими волнами, а мне хотелось ещё и ещё…
Музыка звучала всё громче и громче.
Я и правда летела. Теперь из ослепительной белизны смутно выступали очертания каких-то огромных предметов, к которым стремительно приближалась. А потом свет внезапно рассеялся, расступился, и я увидела землю далеко внизу. Огромный белый замок, вынырнувший из тумана, заставил меня восхищённо выдохнуть. Белоснежный, полный величия, огромный с множеством причудливых башен и башенок, окружённый невероятной территорией холмистых лугов. Недалеко голубой ленточкой извивалась речка, рядом тропка вела в чудесную долину. На горизонте маячила горная гряда, возвышающаяся до небес.

Я стремительно приближалась к замку, не задумываясь, куда лечу и как стану приземляться, просто наслаждалась полётом, от которого захватывало дыхание. С некоторым удивлением отметила, что поверхность и шпиль самой дальней от меня башни выкрашены в золотистый цвет, в отличие от серебряной окраски остальных. Серебро слепило, отражая солнечные лучи и я зажмурилась.
Музыка звучала в такт биению моего сердца. Его сладко щемило от красоты расстилающейся внизу долины, в душе разливалось чудесное ощущение покоя и радости одновременно.
Неожиданно…башня зашевелилась, та самая, золотистая, и её верхушка, отделившись, взмыла вверх и двинулась ко мне. В полёте она вдруг принялась менять форму, раскладываться, разворачиваться… И я увидела, что это вовсе никакая не башня, а самый настоящий дракон с золотистой чешуёй, что до моего появления просто дремал на серебряной крыше, обернувшись вокруг шпиля.
Он приближался, извиваясь, изгибал хвост в разные стороны, «мёл» им по воздуху. Тень от крыльев стелилась внизу по земле, заполняя половину долины.
Я смело летела ему навстречу, страха совсем не было, только изумление и бесконечное, всеобъемлющее счастье. Приблизившись немного, дракон заглянул мне прямо в глаза, а потом взял правее и, закладывая крутой вираж, начал описывать круг. Словно эскорт, он теперь сопровождал меня к замку.
Неведомая сила осторожно потянула вниз, опустила меня на землю прямо у замковых ворот. Дракон приземлился поодаль и всем своим видом словно выражал почтение и гостеприимство. Я поняла, что нужно идти внутрь и открыла тяжёлую створку ворот. Все ощущения, восприятие, были такими нереальными, как во сне, но гораздо более осязаемые. В следующий миг, я каким-то образом очутилась в огромном дворе-саду. Почему-то моё восприятие было таково, что как-то не могла зрительно зафиксировать, находящееся за границами тропинки. Просто ощущала, что там вроде сад, но подробнее сказать не могу, потому что попросту не ручаюсь за правдивость ощущений! Никого из людей или других живых существ в поле зрения не попадалось, я не спеша прошла по тропинке и, приблизившись к двери замка высотой, примерно, в три-четыре человеческих роста, осторожно стукнула пару раз резным металлическим молоточком. Двери лениво и тяжело разъехались в разные стороны сами собой. Помедлив всего секунду, я шагнула внутрь, не дожидаясь приглашения…
Огромный, просто поражающий размерами, зал. В центре – вертикальный, уходящий под самые своды, широкий камин, пылающий с такой силой, что ослепил на мгновенье, заставил инстинктивно зажмуриться.
Когда я открыла глаза, неожиданно обнаружила себя сидящей в уютном мягком, глубоком кресле неподалёку от камина, чуть сбоку. Огляделась: по прежнему одна.

- Добро пожаловать, дитя! – тем более внезапно прозвучал голос. Нежный и ласковый, будто из ниоткуда, он даже не напугал.
- Здравствуйте… - растерянно произнесла я, ища глазами источник.
Но в зале по-прежнему никого не обнаружилось, голос исходил, казалось, из камина. Не поверила ушам, с подозрением воззрилась на пламя.
- Ты пока не можешь увидеть, - казалось, обладатель голоса улыбается, - но позже мы обязательно поговорим, глядя друг другу в глаза. Ты прошла обряд превращения, сердечно поздравляю!
- Спасибо…
- Со временем ты станешь сильнее, откроются практически безграничные возможности, а пока…
- Зачем я здесь? – надеюсь не очень невежливо перебила, это нервное, вырвалось.
- Дитя, мы должны принести извинения. Твоё становление произошло неестественным образом.
- Что Вы имеете в виду? – не поняла я, ёрзая в кресле и усаживаясь поудобнее.
- Ты приняла миссию ведьмы раньше, чем было положено.
- И как быть?
- Пусть всё идёт своим чередом. Путь ведёт всегда туда, куда нам в конце концов нужно прийти. Иногда он петляет, иногда водит кругами, но всегда мы попадаем в нужное место. Ты здесь, а значит так предначертано.
- Разве есть что-то предначертанное? – улыбнулась я недоверчиво, - мне казалось, каждый сам строит свою жизнь и судьбу.
- Есть незыблемые вещи, но при встрече с ними всегда существует выбор – принять или отвергнуть их. Ты приняла свою миссию.
- Просто не хотела погибнуть, вот и сделала то, что сделала, - тихонько вздохнула.
- Я не говорю об испытании, я о том моменте, когда ты только обрела кольцо. Оказалась в нужное время в нужном месте и, получив дар, ты сразу его надела, не так ли?
- Так, - смутилась я.
- Оглядись вокруг. Ты попала сюда впервые, но ещё предстоит вернуться. И произойдёт это в тот самый момент, когда, наконец, станешь тем, кем должна стать, когда обретёшь свой путь и силу. И вот тогда мы увидимся и поговорим в ином качестве. И именно здесь ты найдёшь душевный покой.
- А что это за место? – полюбопытствовала я.
- Храм.
продолжение следует
© Copyright: #АлинаБагазова, 2008
Свидетельство о публикации №208051100137