Морозко

…Про то уж не только в нашей деревеньке знают. Как по одной зиме двух девок Морозко сосватали, да только одна вернулась живой невестой, а вторая — ледяной.
Одну и впрямь замуж вскоре сосватали — удачно да счастливо. Другую за околицей без креста схоронили.
Погоревала матушка, поплакала да быстро платки шелковые ее слезки утерли, падчерицыны подарки душеньку утешили. Простила девица старухе прошлые обиды, а та и рада. И гостинцы дорогие с чистой совестью взять можно, и на свадьбе богатой погулять.
Свадебка та и впрямь удалась на славу: как говорится, по усам текло, да в рот не попало. Улеглись гости спать, только старухе одной не спится. Зябко ей отчего-то. И вроде на печке теплой лежит, и покрывало греет, да только как ни кутайся — все равно аж зубы сводит.
Промаялась так старая до середины ночи, а ночь холодная-холодная, на небе ни тучки, дым из труб столбом стоит — верный знак того, что лютует зима.
Тихо вокруг, даже как старик под боком храпит, не слыхать. Как вдруг захрустел снег под окном, легонько, будто чья-то невесомая ножка еле ступает.
Страшно бабе стало, зажмурилась, а как открыла глаза — глядь! — а перед печкой дочка ее родная стоит. Как вошла только, непонятно. Ни дверь в сенях не скрипела, ни окошко не стукнуло, даже мокрых следов на полу нет. А девица стоит, лунный луч пуще инея фигурку ее серебрит. А сама красивая-красивая — в мехах волчьих, венчик в волосах серебром отливает, на шее бусы тяжелые, словно бы из хрусталя сделаны… И сама она будто прозрачная. Щечки пухлые осунулись, веснушек будто и не было никогда, а брови и ресницы из угольных белыми сделались.
Смотрит матушка на свою дочку и налюбоваться не может. Думает, мол, так и знала, что Дед Мороз ее еще богаче одарит, не чета падчерице ненавистной. И словно забыла она, как сама блины по дочери пекла и девятину ей справляла.
А девица смотрит на нее, глаз не сводит, и говорит:
— Что же ты, матушка, на свадьбе чужой дочери плясала, а про родную дочерь и думать забыла? Сама ведь меня сосватала, а на праздник ко мне не собралась.
Всплеснула руками старуха, с печки слезла и запричитала:
- Доченька моя милая, ягодка, да кабы знать мне о твоей свадебке, так я б только за твоим столом и сидела! А я ж ни сном, ни духом… Видать, совсем плохая стала… Обожди-ко, вот сейчас соберусь только…
Надела старуха самый лучший свой сарафан, шубу и платок новенькие накинула и следом за дочкой в сени вышла. А та впереди нее идет и в сторону леса шагает. Идет за ней мать и вовсе не замечает, что дочка ейная на снегу следов не оставляет.
Заходят они по узенькой тропке глубже в чащу, темно кругом, даже лунный свет не пробивается сквозь еловые лапы. Довела девица мать до самой высокой ели, обошла вкруг дерево два раза. Пошла в третий раз — вышел вместе с ней высокий старец. Космы и борода у него не седые, а белые, что снег, шуба серебром отливает и до самых пят ему достает, в руках посох длинный, а глаза темные и колючие, что мороз в святочные ночи.
— Вот, матушка, и жених мой. Дедко Морозко, которому ты меня сосватала.
Сразу поняла старуха-мать, перед кем она оказалась, да только слова вымолвить не может — не то от холода, не то от страха. А Морозко смотрит на нее, с волос и бороды его снег хлопьями падает, и молвит голосом трескучим:
— Что ж ты, мать, чужой дочкой брезговала, а шубу с ее плеча напялила? Не к лицу она тебе, и не по чину. Ну да ничего, я свою тещу уважу, дам тебе шубу лучше и богаче. Носить ее тебе - не сносить.
Тряханул Морозко ель могучей рукой, и упала на плечи старухины шуба белая, пушистая да тяжелая.
* * *
…Наутро хватились старухи молодые со стариком. В доме нет, в сенях нет — одни следы за околицу ведут. Запряг старик дровни, поехал по уже знакомой стежке да к могучей ели, под которой доселе двух дочек оставил. Там и нашел свою старуху: мертвую, снежным сугробом придавленную и окоченевшую.
Стал разрывать снег, чтобы покойницу достать и на дровни погрузить, смотрит, а окромя рубахи исподней на ней и нет ничего. Ни платка пухового, ни душегрейки, что падчерица подарила.
..Только сугроб к косточкам примерз, словно шуба ледяная.
Ksenia Kamasots
#рассказы