Побег

- Почему твоя мать не уйдёт от своего мужа? – спросил инспектор у мальчика. – И где батя твой?
- Батя мой тот ещё козёл. – видно было, что Андрею хочется плюнуть, но в машине он этого делать не стал. – Бил мать. Потом проиграл квартиру – заложил, взял кредит, и всё продул. Потом кредиторы пришли хату забирать, и папаша совсем сбесился. Не сбежали бы мы тогда – убил бы мать, наверное. А может и меня. Бориска хоть не дерётся.
- А чего ты сбегаешь тогда?..
Хмурый мальчишка сидел в его кабинете и поедал пряники, запивая чаем. Дима работал инспектором ПДН недавно, но уже знал, что Андрей Матюшин не первый раз у них в гостях – прочитал стопку протоколов. Непонятно, почему никаких мер не принято. Вот двенадцатилетний мальчик пригрелся в торговом центре у батареи, уснул – не заметили его. Вот он украл пакет картошки в шестёрочке – хотел запечь на костре, так он объяснил. А вот зайцем ехал в поезде в сторону Москвы. Дима отложил бумаги и посмотрел на почти пустой пакет из-под пряников. Когда этот пацан ел последний раз.
- Тебя на учёт же, вроде, поставили.
- Поставили. – кивнул Андрей. – И че?
- Ты не отмечаешься, что ли?
- Гражданин начальник, ты адресок-то глянь! – с гнусавой разнузданностью протянул Матюшин, явно кому-то подражая. – Как я тебе с посёлка нашего отмечаться буду ездить? Денег не напасёшься, кататься.
- Разговаривай по-человечески. – оборвал приблатнённую речь Дима.
- Извините… - сразу стал нормальным Андрей.
- На поездах, я смотрю, тебе отсутствие денег ездить не мешает?
Мальчик пожал плечами, доел последний пряник и печально посмотрел на пустую упаковку.
- Ты скажешь?
- Че?
- Почему убегаешь из дома?
Понятно было, что не скажет. А вот что с ним делать – вообще непонятно. Предыдущий инспектор заполнял бумажки, отвозил парня восвояси, и на этом история заканчивалась до следующего побега.
Андрей не хотел рассказывать, что мать у него – дура. Что отец бил её, денег не давал, а потом и вовсе проиграл квартиру в онлайн-казино. И тогда окончательно озверел, и им с мамой пришлось бежать, роняя тапки, куда подальше. Так они оказались в посёлке городского типа под Рязанью. Мать устроилась на работу и нашла себе мужика. Мужик был… ничего. Только жадный и нудный. Ну, хоть руки не распускал.
Но вот это его занудство, и то, как он попрекал их куском хлеба… Андрея надолго не хватало. Он сбегал. Куда и зачем? На этот вопрос он и сам не знал ответа.
Самое поганое, что все немногочисленные дети в их посёлке были достаточно благополучны – нет, дай им Бог, конечно. Но Андрей в своих засаленных брюках и кроссовках из смешных цен в компанию просто не вписался. Чувствуя себя оборванцем, Андрей думал о том, что где-то (неизвестно где) лучше, чем у жлобского Бориса Сергеевича дома.
Мать после побега из Подольска почти не общалась с родителями. Могла бы ведь оставить его бабушке с дедушкой, но не захотела. Вовлекла в свою безуспешную мрачную бедную сирую жизнь. Вот и пытался Андрей сбежать, а куда – это было делом десятым.
Иногда он воображал, что доберётся до Москвы, а там найдёт себе работу. Он худой, но высокий. Наймётся курьером, наврёт, что ему пятнадцать. О таких тонкостях, что при приёме на работу нужны документы, а для работы нужен смартфон, Андрей не задумывался. Ему так надоедала полуголодная жизнь оборванца при живой матери, которая сжималась в комок каждый раз, когда нужно было покупать Андрею что-то из вещей. И при отчиме, для которого такие покупки были трагедией вселенского масштаба, и он заводил шарманку о том, как мало полезен Андрей для общества: учится плохо, прогуливает школу, по дому не помогает, и так далее. И что раньше ему бы даже хлеба с водой не дали по причине полной его бесполезности. Теперь в копилку причин для отрицательных характеристик от отчима добавились побеги из дома. Это уж вообще воспринималось как лютая неблагодарность.
- Давай уедем к бабушке! – просил Андрей маму.
Но она боялась. Всего на свете. Превратилась уже просто в серую зашуганную мышь.
Боялась, что в родном Подмосковном Подольске их найдёт отец Андрея (зачем они ему сдались, Рита не задумывалась);
Боялась, что останется без мужика, даже такого, жадного и нудного;
Боялась перемен. Однажды она уже изменила свою жизнь – тогда её гнал страх перед бывшим. А теперь тот же страх запер мать в посёлке, приклеил намертво к Борису, и сын не мог до неё достучаться. Никак.
- Давай телефон матери. – сказал Дима.
У мальчика лицо стало несчастным.
- А ты… а вы меня не отвезёте разве? Михалыч возил.
- С чего ради? У меня дел, что ли, больше нет?
- А что, много? По уши завален? – хмыкнул мальчишка. – Нету мамкиного номера. Не помню.
И в протоколах не было. Чудеса… парню давно пора в интернате для трудных детей загорать, а его тут всё ловят, да с доставкой на дом отвозят. Дима задумался… что за история такая? Михалычу, что ли, звонить.
- Сиди тут! – строго сказал он мальчику, и запер кабинет.
На всякий случай вышел на улицу и встал напротив своего окна. Решётка-решёткой, да мало ли. Может этот пожиратель пряников сквозь прутья просочится. Вон он какой худющий!
- Здорово, Дима. Что, соскучился? В гости не приду: на рыбалку собираюсь.
Михалыч поражал Диму тем, что до пенсии доработал в ПДН. Никуда не рвался и не стремился. Вот Дима про себя был уверен: временно! Нафиг ему сдались эти неадекватные детишки? Надо думать, как продвигаться дальше.
- Езжай себе на свою рыбалку. Я по-быстрому спрошу, и всё. Ты знаешь телефон матери Андрея Матюшина? И что с ним за история такая, что он вроде как стоит у нас на учёте, а вроде как и не стоит?
- А что? Матюшин сбежал опять? – вздохнул Михалыч. – Он не часто. Раз в три месяца примерно. Когда отчим шибко допечёт.
- Он его бьёт, что ли? – не понял Дима.
- Типун тебе на язык! Я не знаю, что там за тёрки у них, но мужик неприятный. Но я на экспертизу даже Андрюху возил раз – его точно никто не бьёт.
- А чего возил?
- Ну… у него тогда перелом был. Сказал, что упал. Спецы подтвердили – правда от падения, не избивали. Заодно проверил его на запрещёнку. Чист.
- Пока чист. Какие его годы? Ладно… я понял тебя. И что мне делать-то с ним? Не даёт он телефон матери. Есть он у нас вообще?
- Дима… - проникновенно сказал Михалыч. – Отвези ты мальца домой. Верни на место.
- Вот интересно, а мы что, такси?
- Ладно! Соседка мне их рассказывала, что за каждый рубль Бориска ихний три шкуры с них спускает. Представь, сколько несчастная баба на дорогу потратит?
- Рублей триста-пятьсот? – Дима сам не знал, сколько.
- Экономическое преступление особо крупного масштаба. – пошутил Михалыч.
- Я тебя понял. Значит, раз в три месяца, говоришь? Может, его сдать куда-нибудь?
- Так ведь пацан-то хороший… жалко!
Дима посадил Андрея в машину и повёз домой. Ему всё это не нравилось, но он же не зверь какой!
- Почему твоя мать не уйдёт от своего мужа? – спросил инспектор у мальчика. – И где батя твой?
И Андрей вдруг решился поделиться:
- Батя мой тот ещё козёл. – видно было, что мальчишке хочется плюнуть, но в машине он этого делать не стал. – Бил мать. Потом проиграл квартиру – заложил, взял кредит, и всё продул. Потом кредиторы пришли хату забирать, и папаша совсем сбесился. Не сбежали бы мы тогда – убил бы мать, наверное. А может и меня. Бориска хоть не дерётся.
- А чего ты сбегаешь тогда?
- Так… надоели.
- Может, тебе лучше в интернате будет?
Андрей так испуганно посмотрел на Диму, что тот только головой покачал.
Странные они, эти дети. Бежать невесть куда они не боятся. А интерната боятся. Чудно.
- Завезите меня к мамке на работу. Я без ключей сбежал.
- Где работа твоей мамы?
- В кафе. Около станции.
- А чего ты тощий тогда такой? Не может тебя мать откормить, что ли?
- Вы че? Там всё подотчётно! – повторил Андрей слова мамы, видимо.
В кафе Диму ждал сюрприз. Он думал, что мать Андрея – стареющая, потрёпанная жизнью, потёртая в локтях, тётка. А к ним вышла молодая красивая девушка. Да, глаза выдавали некоторый опыт. Уставшими были глаза… а сколько ж ей лет? Во сколько она родила сына?
- Спасибо вам большое! – сердечно сказала Рита. – Не знаю, как вас и благодарить…
Диме захотелось задержаться в этом кафе. Меню было рискованным, но где наша не пропадала? Заодно и мальчишка поест.
- Ты тут что-то любишь? – спросил он у Андрея.
- Ага. Беляши. А че?
- Дайте нам, пожалуйста, восемь беляшей и чай. Два стакана. Или ты газировки хочешь?
- А че, вы угощаете, да? – обрадовался Андрей. – Тогда мне спрайт.
Они присели за столик в уголок. Мальчишка слопал пять беляшей. Два часа назад он съел пакет пряников. Он не лопнет? Будет ещё этот… как его… завороток кишок.
- Притормози. Тут не конкурс. – негромко сказал Дима.
- Окей. – согласился Андрей.
И отвалился от стола.
- Да мне не жалко! Я к тому, что вредно столько жрать.
- Классный вы, дядя Дима.
- Вот и не бегай больше. Не создавай нам работу лишнюю.
- Я подумаю. – пообещал пацан.
Он пошёл проводить инспектора.
- Куда? – высунулась из-за стойки Рита.
- Провожу.
- Спасибо вам ещё раз огромное! И извините… - крикнула она Диме вслед.
Кстати, ему понравилось, что она не стала причитать, охать и ахать, что угостил Андрея. Не было этого вот: «Да что вы! Не надо…» Рита вообще ему понравилась. Сколько же ей лет… Диме было двадцать семь. Он сначала сходил в армию, потом побил немного баклуши, потом поработал в ППС, и вот, к двадцати семи стал инспектором. В институте учился заочно. Долго засиживаться в ПДН в Рязани он не хотел – Дима давно понял, что надо бить лапками, если хочешь чего-то добиться. Он хотел. И вот эта девушка из станционной забегаловки ему была совершенно, в общем-то, ни к чему. А вот поди ж ты…
- Сколько лет матери твоей? – спросил Дима, садясь в машину.
- Тридцать. А че? Понравилась?
- Не придумывай!
- Ну, да. – хмыкнул пацан. - Ладно. Спасибо. Ради вас, дядь Дима, я постараюсь не бегать.
- И вот чего тебе ради Михалыча-то не старалось? – съязвил Дима. – Смотри! Приеду – проверю.
Пацан лыбился. Дима строго сказал:
- Работа у меня такая.
Чтобы не думал там себе лишнего. Перед тем, как уехать, он оставил Андрею визитку с телефонами – рабочим и мобильным.