ТАИНСТВЕННАЯ ЗАПИСКА

Чем дальше уходит по времени весна 1945 года, тем меньше остаётся живых свидетелей той страшной войны. А пишут книги, рассказы, снимают фильмы о тех трагических днях нашего народа люди, которые той войны не знали. У них свои творческие идеи, своё видение, свои расставленные акценты. И потихоньку, незаметно уходит то - настоящее, а зрителю или читателю предлагается по-другому посмотреть на события. Мы, конечно, можем посмотреть по-другому, но это будет уже неправда. Поэтому я никогда не пишу художественных рассказов о войне. И сейчас предлагаю вам, уважаемые читатели, небольшой рассказ, вырезанный в детстве из какой-то периодики 1970-х годов, написанный непосредственным участником той страшной войны.
Автор П. Строителев
Наша разведрота расположилась в лесу. Склонившись над котелками, солдаты ловко орудовали ложками. Тогда на Смоленщине выпал снег в начале ноября. Падал он из низких тяжёлых туч не то чтобы хлопьями, а целой лавиной. И казалось, нет ей конца и края. Невесть откуда появилась сорока. Может быть, она почуяла запах и прилетела с намерением отведать солдатской каши, а может…
Белое брюшко и плечи гостьи сливались со снегом, и лишь длинный чёрный хвост выдавал её присутствие. Легко поскакивая по сугробам, она, то осторожно подкрадывалась к солдатам, стараясь заглянуть хитрым глазом к ним в котелки, то снова удалялась. Затем она уселась на суку дерева, под которым стояла походная кухня, и застрекотала во всё сорочье горло.
- Слышишь, белобокая каши просит? – вполне серьёзно сказал старшина стоявшему возле кухни повару.
- Ну что ж, раз просит, значит, накормим, - улыбнулся тот. – Чай, не чужая, нашенская, смоленская.
Повар набрал в черпак каши и направился к отдельно стоящей ели, под тёмными лапами которой снегу почти не было.
Голодная птица слетела с дерева и, озираясь по сторонам, набросилась на тёплый завтрак. К этому времени снег перестал, и выглянуло солнце. Пользуясь благоприятным моментом, старшина решил побриться. Достал миниатюрное в позолоченной оправе зеркальце, бритву и, устроившись возле кухни, приступил к делу. Когда закончил, умылся снегом. Глядь, зеркало исчезло.
- Что за оказия? – вслух подумал он. – Никого возле меня не было, и вот те на… Неужели? Да, кроме неё некому, - догадался старшина. – Сказано, воровка, ей хоть весь котёл отдай, а она своё ремесло не бросит. Сорочья слабость, - негодовал он.
Старшина сердито сплюнул и, безнадёжно махнув рукой, с досадой посмотрел на то самое дерево, где сидела сорока. К нему подошёл повар.
- А что, если походить по лесу, может быть, обнаружим её гнездо?
- Навряд ли, - неохотно соглашался старшина. – А впрочем, можно. Понимаешь, жаль зеркало. Что ни говори, память всё-таки. Жена на сорокалетие подарила.
Узнав о пропаже, к поиску подключилась вся рота. Первым увидел гнездо повар.
- Смотрите вон оно!
Действительно, в гуще кроны низкорослой сосны, словно старенькая, слегка припорошенная снегом котомка, темнело птичье жилище. Сбросив шинель, повар мигом залез на дерево.
- Эге! Тут у неё целый склад! Только путного вроде ничего и нету, кроме зеркала и портмоне.
- Какого портмоне? – удивился старшина.
- А вот, с изящной цепочкой. Лови!
Тогда старшина открыл находку и извлёк оттуда клочок бумаги, на котором торопливым почерком было написано:
«Прощай, Ваня. Меня вместе с братом фашисты угоняют в рабство. Отомсти за нас! Оля. 22.10.42 г.»
Он тяжело выдохнул: бедная девчушка.
Потом старшина достал карту. Вблизи населённых пунктов не было, зато неподалёку проходила железнодорожная линия Ржев – Вязьма.
- Не иначе, как из окошка вагона выброшена, - вслух размышлял старшина, перечитывая записку.
Вдруг появилась сорока и начала стрекотать пуще прежнего.
- Я тебе!.. – погрозил ей пальцем повар. – Тебя накормили, а ты…
- Не ругай её, - положил ему на плечо руку старшина. – Как знать, может быть, птица вовсе не каши просила, а на своём сорочьем языке сообщала, что у неё в гнезде находится таинственная записка?
- Пожалуй, ты прав, - согласился повар. – Тогда пускай и на ужин прилетает, накормим…