Фёдорыч

Жил у нас в доме в первом этаже дед-лифтёр, Фёдорыч...
Дивный дед. Матерщинник, каких мало. Похаживал на деревянной ноге... Воспитывал-растил-кормил огромного, полу-волкодава полу-дворнягу, пса Петрушу.
Так звали и сына Фёдорыча, который молодым погиб во время тушения пожара - он был военным...
Иной раз, как понимаю, дед, при своей жалкой пенсии, на одном сырке да на портейном месяц мог прожить. Но но Петрушу не обижал... Раз в неделю, в 4-е утра, и в мороз, и в зной, таскался Фёдорыч с тремя пересадками на бойню. Там его приятель, такой же дед, выносил кости и мясные отходы.
Вечерами Фёдорыч, закинувшись портешком и занюхав рукавом, пока Петруша метил все дома-деревья-кусты и всех собачек на районе, любил неторопливо пройтись с тростью по двору, распугивая зычными матюками вредных бабок на скамейке...
И вот однажды вышел Фёдорыч Петрушу погулять.
Надо заметить, поводок и намордник на том Петруше были из брезента и кожи, самолично Фёдорычем изготовленные в гараже у моего отца... Они крепко дружили, читай, выпивали, папа - коньяк, дед - портейн - иного напитка не признавал... Пили, пели и обсерали власть в любых её проявлениях...
Дед, как всегда, был крепко принявши... И намордник Петруше не на все ремни застегнул... А на скамейке вместо вредных сплетниц - залётные гопники: сидят на спинке, ботами лавку пачкают.
Ну, Фёдорыч, ясен пень, интеллигентно, как мог, разъяснил молодым людям, что, во-первых, они, похоже, лица с иной ориентацией, а, во-вторых, их легкомысленные матери вложили им правила поведения не в головы, а какое-то иное место...
Пауза.
Гопники, отдуплив, что их опустили, спрыгивают с лавки и многообещающе надвигаются на деда...
Они к тому моменту уже залились так, что именно драки с пожилым инвалидом им и не хватало...
Дед им, мол, не надо, сынки: слезли с лавочки, и валите себе , по добру-поздорову.
Но куда там! Один из гопников бьёт бутылку о парапет, и с розочкой на деда...
Ну тут Петруша, сцавший в этот момент где-то неподалёку, ровно в один прыжок оказался между розочкой и дедом.
Петруша один раз щёлкнул челюстями, намордник разлетелся в клочья. Петруша махнул мордой, а и из руки с розочкой брызнула кровища...
Дальше всё было очень быстро:
Гопники помчались вдоль домов. Тот, который стал первой жертвой бежал впереди, молча, прижимая к груди полуоткушенную руку... Остальные, уже трезвые и резвые, мчались следом.
И лица их были не скажу, что просветлёнными, но вполне осознанными: они явно очень хотели жить...
А за ними рыл Петруша.
А за Петрушей по земле - поводок из брезента, подбитого кожей, был крепко намотан на дедову длань - как наездник, упавший с коня, мотался дед, матюкаясь и голося:
- Бандиииитыыыы!!!!!! Ебиииивааааашууумаааать!!!! Бегиииитяаааааааа!!!! Бегииииииитяаааааа!!!!!
Потом на 9-е мая я увидела Алексея Фёдоровича Дронова трезвым, чисто-выбритым и в костюме и при орденах.
Он был ветераном войны.
Лётчиком.
Героем Советского Союза.
Будь земля ему пухом.