Глава двадцать вторая.

Пробил час глухой полночи. И наступило время черной луны. Или такое время, когда этого небесного светила не было видно на бархате небосклона. Звёзды алмазной россыпью сверкали на небе, как будто вышивка на черном бархате. Лесная деревенька погрузилась в тишину. И нигде не горел огонь, и улицы, пустынные и тихие, ни одна живая душа не нарушала тишину и покой. Только кое-где, вдалеке лениво тявкнет дворовая собака. И обратно полная тишина, прерываемая пением ночных сверчков, да шелестом деревьев.
Андрея никак не брал сон. Он вышел на крыльцо перекурить, и все, что произошло, все, что случилось за последнее время, все это обдумать, обмозговать. И стоя на приступке крыльце, потом присел на ступени, и закурил. Золотистый огонёк сигареты вспыхивал и потухал, освещая его задумчивое лицо. А взгляд рассеянно бродил по черному нёбу, расцвеченному звёздами. Упомню, как моя бабка в детстве мне рассказывала, что звезды, это окошечки, сквозь которые ангелы смотрят на нас с высоких небес. Не знаю, правда, это, или нет, однако за последнее время столько всего произошло, что впору нормальному мужику рехнуться полностью! Да кому только расскажи, так подумают, что крыша малость не в ту сторону поехала. Или чердак малость не в порядке, накренился набекрень! Уф, упыри, вампиры, вурдалаки, ведьмы, черти! Фу, мерзость всякая, вроде мертвецов или привидений! Получается, как будто на пять веков назад попал, в самое жуткое средневековье! Н да, цвет папоротника. А он был ведь почти что рядом. И ничего не вышло! Ничегошеньки. Абсолютно не вышло из этой затеи. И почему? Да все из-за глупости и самонадеянности. Упустили один шанс. Может быть, это был самый последний шанс. А что теперь? Что дальше? Серебряную пулю я истратил. А пистолет? Его дядя Борис отобрал. И не отдал. А что теперь? Какой будет расклад?». Тут до его слуха донеслось пение дальнего петуха. «Уже полночь. А, может, и чуток больше!»- Промелькнуло в мозгу. Какой – то затаённый страх проснулся в душе. И жесткой, когтистой лапой царапнул по сердцу. Парень явственно ощутил, как между его лопатками потекла тонкая, противная, липкая и жаркая струйка пота. А на лбу выступила мелкая, как предутренняя роса, нервная испарина. «С чего только меня так в пот кидануло? Ну что может быть такого уж свехестественного? Ну, сижу у себя дома, курю на крыльце. Не свалится же мне, к примеру, самолет. Или ракета с соседнего полигона! Я ж, слава Богу, не на кладбище! А прям в мороз бросило!». – Он не заметил, как у калитки появилась полупрозрачная, воздушная фигура. Она легкой походкой, неслышно приблизилась к нему. Под ее легкой поступью не шелохнулась ни одна травинка, ни один сучок не треснул. Эта фигура не приминала траву и цветы. И по всему было видно, что к нему шел призрак. Эта фигура остановилась перед парнем. И ее ледяное дыхание, и холодное дуновение заставило его вернуться из своих дум, и немного приподнять голову. И такой родной, и близкий голос его окликнул:
- Андрей, сын. – Парень от неожиданности замер. И его глаза расширились от испуга, потому что он узнал и голос, и родные черты лица. Хотя они были туманны и расплывчаты. Казалась, что какая-то невидимая, однако довольно сильная рука сжала его горло. И он едва выдавил хрипло, с натугой,
- Батя? Откуда ты: Батя, ты ведь умер!
- Сынок, у меня очень мало времени. Вспомни свой последний поход на кладбище, и там встречу. Так тебя вспомнили. И та, с кем ты разговаривал, прислала меня за тобой. Так что пошли. Время не стоит на месте, не ждет. Я уж чую скорый рассвет. И мне будет предписано вернуться туда, где теперь мое место.
- Но скажи, почему, почему именно я? Разве мало других людей? И почему я должен тебе верить? Ты ведь умер. И, возможно, ты выдаешь себя не за того, кто ты на самом деле. Может, ты не душа моего отца, а всего лишь какая-то какая - то нечисть болотная. И кто его знает, заманишь меня невесть куда, а потом ищи- свищи!
- Ты вполне резонно рассуждаешь! И ты должен сейчас доверять лишь только одному человеку в мире.
- И кому?
- Только себе. Но сейчас другой вопрос. Хотя, как говорится, береженого Бог бережет, но ты все-таки должен мне поверить на слово. Пошли! Тебя ждут! И пони, что именно сейчас это самый последний шанс получить то, что ты так страстно желаешь заполучить. И выполнить то, ради чего народился на этот свет. Каждый человек приходит в этот мир, для того, чтобы выполнить какую-то миссию. Ты прирожденный охотник. И тебя сторонится всякая нечисть. И вампиры в том числе. Призрак отступил на шаг в сторону.
- Идём же! Идём! – Повторил он нетерпеливо. – И запомни, что я своей крови не причиню никакого зла. Ведь ты всегда был моим любимцем. Андрей оставил все колебания в сторону, и решительно встал с крыльца. «Все-таки мой батька, и мне действительно ничего плохого не сделает!» - С этой мыслью она вышел за калитку. На улице было глухо и пусто. В деревеньке люди вставали рано, и, соответственно, спать так же укладывались с наступлением темноты. Андрей следовал за своим необычным проводником.
- Довольно интересно, интересно! И кто же мог прислать за моей персоной? Что-то ничего такого особенного ну никак не припоминается! Стоп! Уж не та ли подруга, что встретилась мне на кладбище, когда я топал в мертвецкую за лопатами и кольями? Они уже миновали рощу, что шелестела на деревенской околице. И приближались к старому, давно заброшенному и позабытому кладбищу. Однако призрак туда не повернул. Их путь пролегал дальше. Андрей удивился, однако не подал и виду. А с реки дул сырой, пронизывающий ветер. Порывы ветра становились все сильнее и сильнее. «Он ведет меня зачем-то к излучине реки! Но зачем только?». – Похолодела от испуга душа парня. – «Зачем только?»- Начал он нервничать и теряться в догадках. «Зачем он ведет меня к реке? А вдруг это ловушка? А, была не была! Бог не выдаст, так хавронья не стрескает!». Наконец-то они вышли на крутой речной берег. Вдалеке светил огонек бакена. И тут призрак внезапно пропал. Он растаял, как будто его и не было. Андрей беспомощно оглянулся вокруг. Никого. Ни единой живой души! Лишь только бархатная тьма, дальний огонек маяка, и пум речных волн. Это река, накатывая нетерпеливые свои воды, шумит, волнуется уже которую сотню лет! Эх, папаня, папаня! Завел ты меня в такую глушь, да бросил всякой нечисти на съедение!» - Парень подавил в груди тяжелый вздох. И начал помаленьку спускаться по откосу обрывчика. Под его ногами жалобно заскрипел речной песок. А вокруг никого. Только редкие звезды мигают, да крохотный светлячок спутника сверкнул в черноте ночи. Да кузнечики бешено стрекочут на все лады. Он остановился у самой кромки воды. И задумчиво посмотрел на ее морщинистую поверхность. В груди неприятно заскребло. «И чего я только сюда припёрся, скажите-ка мне на милость? Чего или кого я только сейчас сижу? Кто нормальный будет шататься в такую погоду и пору времени будет здесь только шарится? Уж не вернуться ли мне домой? Ведь на этом гиблом месте нашли мертвую Ленку. И если я вовремя не уберусь отсюда по - добру, по - здорову, то, возможно, найдут и мой трупик с перекушенным горлом. Это в лучшем случае, если найду. А могут и не найти! - Он нагнулся, поднял из под ног занятной формы камушек. Ощупав, в его середине обнаружил дырочку. Парень вслух проговорил:
- Ага, да это куриный божок! Так что можно загадать желание! Самое заповедное, сокровенное! А какое у только оно у меня самое потаённое? Только одно! Это прикончить проклятого вурдалака! – И с этими словами Андрей запустил камушек в воду. Однако на душе почему-то стало еще тоскливее. «Всё пустое! Все будет нормально! Парнишка, не боись!»- так он себя подбодрил мысленно. А кузнечики стрекотали всё нестерпимее, и назойливее. Они пилили и пищали на все лады. Со стороны деревни ветер принес запах дыма. Андрей присел на влажней от речных брызг камень. Его ноги немного озябли на мокром песке. В открытые босоножки набилось несколько песчинок. И они натерли небольшую ранку. Андрей снял их, и принялся вытряхивать то, что попало внутрь. В этот момент со стороны домов долетел встревоженный лай и тоскливое завывание собак. И просто до боли больше всего захотелось попасть домой. А там улечься в теплую постель. Уснуть, и постараться забыть всю эту чертовщину. Парень хотел, было вздохнуть, и уже подниматься с камня, чтобы идти в свой дом. Однако что-то заставило его насторожиться, и задержало вздох в глубине груди. Он, боясь пошевелиться, замер, словно задеревенел. И навострил уши. Ветер внезапно утих, исчез, словно его и не бывало. Кузнечики неожиданна умолкли, как будто кто-то выключил их, как надоевший радиоприёмник. Наступила глубокая тишина. И казалось, даже река перестала шуметь. Ее поверхность стала ровной и гладкой, как отлично выглаженная ткань горячим утюгом. Она не шумела, не играла волнами. И тут парень услышал тихий, и очень странный всплеск. Сзади него послышался едва уловимое движение и слабый шорох. Словно кто-то подкрадывался, пытаясь быть незамеченным. Из кустов прозвучал тяжелый, печальный вздох. И его окликнули:
- Андрей, Андрей! – Этот голос был молодой и звонкий, и по своему тембру походил на серебристый колокольчик. Он оглянулся, и увидел, как в глубине зарослей промелькнуло испуганное девичье личико. Оно, бледное, как бы воздушное, было словно сотканное из лунного света. И от него шло такое же голубоватое сияние. А длинные волосы спускались, струились мокрыми прядями. И как сказочный плащ, покрывали обнажённое тело. Он подошел немного поближе. Из его груди у него само собой вырвалось удивленное восклицание
- Мать твою за ногу! Да это ж русалка! А девушка не бросилась бежать в набежавшую волну, не нырнула туда испуганной рыбкой. А лишь только посильнее закуталась в длинные мокрые волосы, явно стыдясь своей ослепительной наготы. Андрей все же спросил:
- Скажи, кто ты? Человек или нежить водяная? - И голос Андрея прозвучал хрипло от волнения.
- Я была когда – то девкой. А вот теперь уже русалка. И это заставило немного отступить от кромки речной воды.
- Не вздумай меня защекотать или в воду затянуть! Я буду кусаться и царапаться, и дорого отдам свою жизнь!
- А мне твоя жизнь и не больно нужна! Какой смысл тебя защекотать, если ты мне нужен для другого дела? А для таких утех хватает и других остолопов, поглупее тебя, парниша. Да, это я послала за тобой, чтобы напиться твоей крови. Для этого у меня достаточно других простофиль да пьяниц, которые сильно храбры, чтобы купаться по ночам. Да и зла к тебе я не имею.
- Так зачем же я тебе нужен? И что ты делаешь на берегу? – Удивлёно поднял Андрей брови.
- Я ищу доброго человека, кто смог бы помолится за мою грешную душу, помянул меня в храме большом, да раздал милостыньку на помин моей души. А так слоняюсь я туда- сюда, да не имею покоя. Мое тело не принимает земля, и жестоко страдает моя грешная душенька, и еще больше набирается греха.
- И давно ты маешься?
- Да с тех самых пор, как тело моё попало во владения Тритон Тритоныча.
- А кто это такой?
- Тритон Тритоныч? А, это местный водяной! И у него в услужении много таких русалок, как я. Вот я только с каждым годом умираю. Все с каждым годом становимся тоньше и прозрачнее. А потом и вовсе исчезаем навсегда. Однако я не хочу так пропасть, как и не было рабы Божьей Степаниды. Как вовсе я не рождалась в этом мире, не жила, не дышала, не радовалась солнцу, цветам и людям.
- И как же тебе помочь?
- Если ты помолишься за меня, то меня ждёт чистилище. А, возможно, и сама преисподняя. Но уж лучше жариться в аду. Чем растаять навсегда, как предрассветный туман. Пускай уж мучится, чем пропасть навек, и не дождаться второго пришествия Христа, нашего Спасителя.
- Если помолиться, так это можно. И помяну твою душеньку обязательна. И панихиду закажу, и свечку поставлю. Жаль будет, если попадешь!
- Ты уж, хлопец, ты уж постарайся, не обмани! Авось мне хоть немного полегчает. И мое тело хоть не так палить будет! И не так давить будет! А теперь душно, душно! Тяжко лежать на дне речном, в омуте глубоком! Много лет моё не погребенное тело носят морские волны. И его уж давно объели раки и рыбы. Давно от него остался лишь один белый костяк. А вот душа накрепко к нему привязана. Так что помолись о моей грешной душе в светлое воскресенье Господне, да помяни меня. И, может так статься, что Господь Бог, видя мое великое страдание, смиловистится надо мной, и простит мой грех богохульства и самоубийства. И упокоит мою душу. Она запрокинул голову, и жутко застонала:
- Тяжко мне, душно! Однако, овладев собой и своими чувствами, метнула на Андрея быстрый и острый, как бритва, взгляд.
- Да и тебе, паря, не больно сладко. Знаю, знаю, что тебя мучит, съесть кусок не дает, и поспать. Печаль давно поселилась в твоей душе и свила себе там большое осиное гнездо. Но коли ты мне пособишь, так и я перед тобой в долгу не останусь. Дам я тебе то, чего боится твой кровный враг. Это не раз спасало меня, когда я бывала в господских хоромах, да барыне - ведьме туалеты её шила, вышивки под заказ выполняла. Оно меня спасало. Да и тебе голову сохранит. Он с удивлением посмотрел на ее полупрозрачное тело.
- А как же ты сама стала русалкой? Неужто Заговорный Платок не охранил тебя от этого?
- Рассвет скоро. Однако я успею тебе рассказать еще кое-что. Да, мой защитный Оберег спасал меня не раз и не два от проклятых вурдалаков и их слуг. Да и прочей нечисти. Помню, как только барынька, что та голодная кошка, только своими зубами так злобненько пощелкивает. А я только мерки с неё снимаю, и ничего. Ведьма мне ничего поганого сделать не может. Очень большие деньги она предлагала за этот оберег. И всего, чтоб я его только сняла и спалила в камине. Да нет, не купилась я на ее посулы. Ох, как она только на мой Оберег глазищами зыркала, да только поделать нечего не могла. Узорчик-то магический мне за теплоту да привет одна захожая странница дала снять. Она была на поклонении у гроба Господня, в самом Иерусалиме. И молитву дала охранную, чтоб я ее тоже вышила. Она от всякого дурного глазу и бесовского колдования помогала. А вот от несчастной любви не уберег мой защитный Оберег. На беду свою, на горе свое засмотрелась я на барина. Красив он был, широк в плечах, бел да румян! Высок, и статен. Бывало, иди по лугу, и вижу, как едет на породистой кобылке на прогулку. Вежлив, не гонорист. Всегда шляпу приподымает: «Приветствую, говорит тебя, Стеша!». А у меня от его голоса и сердечко заколотится, и обомрёт! Да только на беду свою полюбила крепче жизни, больше отца, да матери! Дурочка, я бегала к старой ворожее. И она обещала дать мне на новолуние приворот- траву, чтобы присушить его сердечко, да привязать его ко мне. Да только ничего путного из этой затеи у меня не вышло. То ли ведунья плохая, неученая попалась, то ли он сам знался во многом. То ли слабое зелье, не знаю. Только не присох он ко мне. И тогда вовсе обезумела моя головушка. И бросилась ему в ноги, когда барин прогуливался у леса. Бросилась, и призналась ему, что люб ом мне больше светлого месяца, красного солнышка. Милее отца и матери. А он так потемнел, словно туча грозовая. Да и говорит: «не могу я любить тебя, Стешка. У меня жена. Венчан я с нею, и клялся в верности и любви. А ты люби своих деревенских. Разные мы с тобой люди. И разная у нас с тобой судьба». И от этих слов я словно разум потеряла. Побежала к реке, к самому обрыву. И бросилась с этой вот кручи, где ты стоишь, головой вниз. И туту же подхватило моё тело течение, и унесло на глубину, а самый омут, под коряги. И там его русалки приняли. Они положили на дно ямы. А душа покоя до сих пор не находит, и мучится уж какой год, какое десятилетие! Однако и барину не зажилось на этом свете. Я знаю, что он стрелялся. И его неуспокоенный дух приставлен Высшими силами к проклятому дому. Его душе поручено охранять путников от жены - вурдалачки. А вот за то, что ты поставишь за меня, за мою душу свяченую свечку, отдам я тебе то, чего боится больше всего на этом свете твой недруг. Платок этот заветный. Он мне не к чему. А вот тебе поможет. И тебя охранит. Однако помни, что им можно воспользоваться лишь только один раз. А потом сила этого Оберега теряется навсегда. Когда поймёшь, что иного выхода у тебя нет, то лишь тогда набрось на голову своего врага. И сразу же призови имя Господа нашего Иисуса Христа. – С этими словами русалка сняла платок со своей молочно-белой груди. И повязала его на шее Андрея. В это время за их спиной показалась чудовище. Оно было огромнее, и очень похожее на студенистый, слизистый гриб. Оно злобно прошипело?
- А, Стешка, противная бабенка! Ты обратно с живыми людьми яшкаешъся? А ну, живо в омут, домой! А то ещё раз поймаю за таким занятием - быстро на берег выброшу, и будет тебе во сто крат хуже, чем в моём дворце. Русалка испуганной рыбкой метнулась в полосу камышей, и тут же скрылась в набежавших волнах и зелени водорослей. Чудовище так же исчезла, словно его и не было. Лишь только встревоженная вода волновалась на тем месте, где было это чудо - юдо. «Это, наверное, и был этот так званый Тритон Тритоныч» - С этой мыслью Андрей стал подниматься вверх по откосу. Все, что он видел и слышал, всё это могло показаться полуночным бредом. И если бы не мокрый шёлковый платок, расшитый чудными узорами, и письменами.
А, пойду, да спрошу у бабки, что она мне скажет? – Начал размышлять Андрей вслух, направился в сторону деревеньки. Однако странное ощущение тревоги не покидало его. Время рассвета еще не наступило. И силы зла были крепки и проворны. Он заметил, что над ним кружит что-то черное, очень похожее на крупную летучую мышь. «Что же мне делать? Что?» - И его мысли заметались, словно мыши в подполье дома, что загорелся. «Затаись. Затаись и замри! Сделай это, точно так же, как жучок, или козявка! Эта нечисть тебя и не заметит!»- Тихо шепнула душа. Андрей очертил, как получилось, защитный круг, и присел там. Затаился, боясь лишний раз дохнуть. А мышь увеличивалась в размерах. И уже ясно он различал, что это вовсе и не летучая мышь. И не какая, не полуночная птица. Это был человек. И его руки - крылья он издалека принял за перья. Тот кружил, словно что-то высматривая. Однако сила магического круга охранила и на этот раз парнишку от колдуна. И как только первые предрассветные петухи начали горланить по всей деревеньке, вампир исчез, сгинул, как его и не бывало. Лишь тогда Андрей смог выйти из магического круга. Однако от испуга он долго не мог восстановить свое дыхание. Оно у него сбивалось, как будто парень пробежал не одну сотню метров.
Немного о ведьмах.
продолжение следует

© Copyright: #ЛюдмилаМороз, 2008
Свидетельство о публикации №208120400297