Небо, которое не плачет

Дождей не было так давно, что кожа потрескалась даже на руках. Вожди называют это время “небо, которое не плачет” и хмурятся, каждое утро поднимаясь на холмы. Там – я знаю – они вглядываются в даль, туда, где большая вода смыкается с облаками. Ищут тяжелые темные тучи. И не находят.
Я втянул в себя воздух, сухой настолько, что ноздри режет. Беспощадное солнце заливало наши скудные посадки обжигающим светом своих лучей. Еще немного – день, два, неделя – и оно сожжет все, до чего дотягивается. А это значит – медленная, мучительная смерть.
Отец говорил, что он застал единожды такой голод. Тогда милосердные женщины убивали своих детей, чтоб те не мучались. А мужчины, в свою очередь, резали бесполезными серпами жен. Голод прошел и племя выжило, но оправлялось после него еще несколько долгих лет, беспрестанно вознося хвалу богам за милосердие.
Все дело в том, что не было жертвы. В тот год, когда пришло время бесслезного неба, главный вождь отказался выбирать ребенка для жертвы. Он сказал, что небо расплачется на вторую луну безо всякой крови.
Вождь умер на третью неделю голода. А небо разразилось слезами лишь к четвертой луне.
Больше никто не осмеливался презирать наших богов. Сегодня – двадцать второй день без дождя. Значит, сегодня вожди должны объявить о жребии…
Я еще раз вгляделся как можно дальше, выискивая столь желанные темные облака. Нет. Казалось, дожди навсегда забыли наш остров. Бросив свое бесполезное занятие, я ловко спрыгнул с дерева – ни одна ветка не шелохнулась. Беззвучно приземлившись на траву, я устремился к поселению, оставляя после себя следы маленьких, но крепких босых ног. В племени я был одним из самых маленьких, а потому считался самым юрким. И не зря: в прошлом году именно я смог пробраться между узкими камнями скальных нагромождений и набрать целую корзину вкусных ящериц для всего своего народа. Каждому досталось по целой тушке, включая женщин и маленьких детей. Сам вождь тогда похвалил меня!
– Эй, – негромко окликнули меня слева. Я затормозил, завертел головой. Кусты раздвинулись, выпуская Лань.
Лань был мальчишкой почти на две головы выше меня и на столько же лет старше. За три луны до бесслезного неба он получил право носить собственный лук и теперь не расставался с ним. Прозвище свое Лань получил, в первый же день после вручения лука умчавшись на охоту. Его не было больше суток, зато вернулся Лань триумфатором, волоча на плечах солидную тушу, увенчанную маленькими рожками. Достойное прозвище – по первой добыче.
– Привет, Лань.
– Привет, Юркий. Что слыхать?
Лань кивнул в сторону воды, подразумевая мои исследования. Ему-то из кустов наверняка не была видна даже линия воды, чего уж говорить о месте, где она смыкается с воздухом.
Я отрицательно помотал головой и не удержался от вздоха. Лань кивнул, не выказав никакого удивления.
– Пока нет жертвы, не будет слез, – он на мгновение насторожился, уловив неслышный для меня шорох, но тут же успокоился. – Сегодня вожди дадут нам тянуть жребий.
Дело было ясное.
– Хочешь спасти племя, Лань? – спросил я. Тот улыбнулся, обнажив удивительно белые для его возраста зубы. Сам Лань говорил, что каждый день натирает их какой-то листвой, чтобы дольше сохранить светлыми. Мне было не очень понятно, зачем это нужно, но ему нравилось.
– Конечно! – он крепко сжал свой лук, как делал всегда в период волнения. – Даже если я за всю свою жизнь не сделаю ни одного промаха, это вряд ли принесет столько же пользы, как в случае, если жребий выберет меня!
Где-то вдалеке застучали барабаны. Мы оба вскинули головы. По моему телу пробежала дрожь предвкушения и одновременно страха.
– Юркий, это сбор! – Лань, не дожидаясь моей реакции, сорвался с места. Только пыль взметнулась. Я устремился следом, напрасно надеясь не отстать от своего друга. Когда я добежал до поселения, Лань уже сидел в кругу других мальчишек, завороженно глядя на вождей. Я пробрался за спинами взрослых и тоже вошел в круг, садясь рядом.
Главный вождь медленно обвел нас взглядом. Его лицо выглядело так, будто кто-то собрал сушеную траву в овал и нарисовал на ней два глаза. Я не помнил, чтобы на нем было столько глубоких борозд.
Под бесстрастным взглядом вождя мы почтительно затихли.
– Пришло время, – проговорил главный вождь, тяжело опираясь на свой посох. Он никогда не говорил много и за то был особо почитаем. – Пришло время великой жертвы. Жертвы, которая заставит небо прослезиться. Сегодня все дети будут тянуть жребий. Завтра мы принесем в жертву избранного. И он будет гордиться своей судьбой.
Один из земледельцев племени со всем почтением поднес к вождю грубо вырезанную деревянную чашу. Тот погрузил туда обе ладони и высоко поднял их, на глазах у собравшихся высыпая белые камушки обратно в чашу. Я успел увидеть, как мелькнуло среди них что-то черное, и сердце мое забилось быстрее.
– Здесь тридцать три камня, – чуть сиплым от постоянной жажды голосом продолжил главный вождь. – Из которых только один – черный. Вытащивший его ребенок станет избранным. В очередь, дети!
Мы все поспешно вскочили, выстраиваясь друг за другом в длинную колонну. Мальчики, девочки, постарше или помладше – все это было неважно. Вожди считали, что от судьбы не уйдешь, каким бы по счету ты ни протянул руку к чаше. Я увидел впереди голову Лани – тот оказался едва ли не в первой пятерке детей. Прямо передо мной кудрявились волосы Совы – девчонки, что в совершенстве имитировала крик ночной птицы. За моей спиной оставался добрый десяток других – Хромоножка, Белый, Красотка...интересно, кому же выпадет жребий?
Наша очередь медленно двинулась. Первые дети уже отходили, сжимая в своих руках разрешение жить дальше. Мимо меня, опустив голову, прошел Лань. В его кулаке был крепко сжат белый камень.
– Пятый раз! – заметив мой взгляд, горестно протянул он. – Пятый, и опять мимо!
– Не расстраивайся, – попытался я неловко ободрить друга. – У тебя их еще минимум четыре. Может, выпадет…
Лань махнул рукой и прошел дальше, не отвечая. В племени всегда жребий тянули только дети – достаточно разумные, чтобы понимать, что они делают. Лани до возраста, когда он станет мужчиной, оставалось еще четыре года. Рано или поздно ему повезет.
Кудри Совы едва не хлопнули меня по носу, когда девочка резко развернулась от чаши. Она раскрыла ладонь, демонстрируя вождям белый камень, и молча зашагала прочь. Сова вообще мало говорила. Я даже не понял, была она рада или расстроена.
Пришел мой черед. Держащий чашу вождь поднял ее на уровень моих глаз, чтобы я не видел, что на дне. Я решительно запустил руку внутрь, пошуршал камушками и, подцепив один, вытащил его наружу. Раскрыл кулак.
Черное пятнышко на потрескавшейся ладони. Черное. Пятнышко. Получается...я?
– Выбор сделан! – громогласно объявил вождь, и дети за моими спинами разразились вздохами. Я ошарашенно смотрел на свою ладонь, не веря.
Главный вождь передал чашу своему помощнику и возложил обе руки мне на макушку.
– Юркий, тебе выпала великая честь: спасти свой народ. Завтра ты умрешь. И небо заплачет над нашей жертвенностью.
Я сглотнул, оставаясь неподвижным под руками вождя. Меня избрали. И я спасу свой народ.
***
Я сидел на краю обрыва, смотря на тихую большую воду. Небо вдалеке окрасилось оранжево-красным цветом. Постепенно приходила прохлада.
Сзади прошуршали шаги. Я не обернулся, выжидая. Через несколько секунд Лань мягко опустился на траву рядом со мной. Мы помолчали вместе.
– Тебе повезло, – наконец хрипло вытолкнул он. – Поздравляю.
Я лишь пожал плечами.
– Все в руках наших богов.
Лань кивнул, поглаживая ступней траву. Он, кажется, уже смирился с поражением.
– Боишься? – помедлив, спросил он. – Будет больно.
– Боюсь, – признался я. – Но не сильно. Вожди говорили, больно будет недолго.
– Надеюсь. Не хочу, чтобы ты очень уж страдал.
Мы сидели на обрыве, пока лучи солнца окончательно не ушли за воду. Это был мой последний закат. Так удивительно это осознавать.
– Ладно, Юркий, – Лань поднялся, и я встал следом. – Ты был хорошим другом. И с ящерицами у тебя здорово вышло.
Я улыбнулся и протянул ему руку. Лань ее сжал, и несколько секунд мы, двое мальчишек, стояли над обрывом, держась за руки столь крепко, будто расставались навсегда. Впрочем, так оно и было.
– Прощай, Лань.
– Прощай, Юркий.
© Рино Рэй
#РиноРэй@