АГАШИН ПРУД

Есть у нас недалеко от деревни пруд. Называют его Агашин. Много лет назад вдоль пруда тянулась небольшая деревенька - Прудки, у нас такие поселения хуторами зовут. У самого пруда стояла хата вдовы Агафьи. Рядом с хатой была кузница ее мужа.
Кузнец умер молодым, сердце схватало прямо у горна. Кузница уже несколько лет стояла пустая, без огня. У вдовы были покупатели на инструмент, но она указывала им на малолетнего сына и говорила: "Продать не могу, это Васяткино наследство". Покупатели только у виска пальцем крутили - Ваське-то всего шесть лет, кто его учить будет? Но вдова на своем стояла. К ней и сваты приходили, Агаша ведь совсем была молодая, работница, каких поискать, но она всем отказывала, не могла мужа забыть. Иногда вечером Агафья приходила в кузницу, разводила огонь в горне, садилась на лавку и вспоминала свою короткую жизнь с мужем.
По деревне разговоры пошли, что Агашка колдует в кузне, и что ей черти горнило раздувают. А однажды из кузницы донесся перестук молоточков. Всем стало интересно, что там происходит? Да только идти страшно, ну как там и правда черти. Наконец кто-то решился, пошел к кузне, а там нет никакой нечистой силы, только Васятка молоточком по наковальне постукивает. С той поры так и повелось: каждый день теперь в кузнице горел огонь и стучали молотки. Люди привыкли, перестали на Агафью наговаривать всякое. Парень балуется, инструмент отцовский портит, ну, дело хозяйское.
Летом остановился за селом цыганский табор, шатры по логу раскинули, коней пустили пастись. Кузнец у цыган был, старый уже, но сильный мужик, вот к нему местные и потянулись: кому коня подковать, кому засов новый надо, да много чего. Васятка с ребятишками тоже прибежал, увидел кузнеца, да так весь день и простоял у походной кузни. Табор неделю у села стоял, и каждый день Васька там пропадал. Кузнец его не гнал, показывал и рассказывал, учил одним словом.
- Агашка, ты бы сына домой звала, - говорили соседки вдове. - Ну, как цыгане его уведут?
Та только отмахивалась. А когда табор ушел, оказалось, что старый кузнец остался в деревне. Поселился он сперва у одинокого старика- запивохи в убогой хатенке, а потом купил где-то в соседней деревне домишко, перевез к пруду, перестроил и стал жить.
Каждый день шел кузнец к кузнице и учил Васятку своему ремеслу. Весело звучали молоточки, соскучились они без настоящего дела. Агафья домой с поденщины возвращалась, кормила мужиков, а вечером старый цыган рассказывал им всякие истории из своей жизни.
Агаша была рада, что сын ремеслу учится. Отцовское наследство пошло на пользу ему. Старый цыган учил Васятку всему, что сам умел. Люди судачили, что Ефим неспроста в деревне остался, а спрашивать его о причинах боялись, но он сам все объяснил. Ковал как-то коня одному мужику, разговорились. А в разговоре Ефим обмолвился, что стал стар, детей у него нет, а хочется кому-то мастерство передать.
- Вы скоро к Василию будете в очередь стоять, мастер он будет знатный, - подытожил Ефим.
Прошло несколько лет, старый кузнец слабел на глазах. Голова его стала белой, даже борода поседела, силы в руках не было, только глаза остались зоркими, как прежде, и мыслил ясно. Каждый день Василий, теперь уже не мальчик, а крепкий коренастый подросток, усаживал старика в двуколку и вез в кузню, а вечером домой.
Конь у Ефима был тоже старый, вместе из табора ушли, его больше работой не нагружали. А вот прокатить тихонько хозяина по селу Соколик еще мог. Для работы Ефим еще пару лет назад купил мерина, сразу определив его на Агафьин двор.
Агафья не спорила с Ефимом, она осталась сиротой в раннем детстве, росла у дальних родственников, которые заставляли девочку трудиться от зари до зари и попрекали каждым куском хлеба. Только и было радости в ее жизни, что недолгое замужество. Старого цыгана она приняла как отца, родного женщина не помнила совсем.
Пробовали сплетники поговорить про Ефима и Агашу, да быстро замолчали. Кузнец так мог посмотреть в сторону болтунов, что язык к зубам примерзал. В последнее время у кузнецов был хороший доход, сын уговаривал Агашу бросить работать на людей, но она противилась. Агафью взяли помощницей к кухарке барина Струкова, богатого помещика. Он, в отличии от многих, после отмены крепостного права не разорился, имел большое хозяйство, нанимал бывших крепостных своих на работу, платил им исправно, хоть и не баловал.
Примечание:
Хочу заметить, что в наших придонских степях, крепостных было мало. Мои и Агашины предки пришли с Дона (он у нас в 30 км), всегда были вольными. Было рядом несколько сел, в которых жили бывшие крепостные, жители деревни Прудки, в которой жили герои моего рассказа, частично были из вольных, частично из бывших крепостных.
Однажды осенним утром Василий нашел Ефима в постели. Старик не смог сам подняться. В хате было холодно, Вася помог встать Ефиму и повез в свой дом. Там старику полегчало, он смог дойти до кузни. Хотел Василий ему попенять, но увидел, как старик приободрился в знакомом месте, и промолчал. С этого дня цыган остался в хате Агафьи, только попросил привезти его сундучок. Сундук был занятный, Ефим его сам сделал, украсил коваными накладками, закрыл на замок, который тоже сам смастерил. Как-то после ужина Ефим открыл сундучок, достал оттуда увесистый сверток, завернутый в пеструю шаль.
- Агаша, Вася, стали вы мне родными. Вот смотрите, тут все мое богатство. Это вот шаль моей матери, а вот кольцо моей жены, - Ефим показал золотое кольцо. - Я его сам ковал, свое кольцо я с женой похоронил. Любил ее больше жизни, вот и поклялся больше не жениться. Ты, Агаша, кольцо со мной положи, шалью меня накройте. Одежа тут новая есть, крест на мне, а бог всегда со мной.
Агафья заплакала.
- Агаша, сын твой вырос, он о тебе позаботится. Ты, Вася, мать береги. Вот тебе от меня наследство, - старик достал тяжелый кошель. - В трудную минуту пригодится.
Утром Ефим не проснулся.
Василий и Агаша остались опять одни, в деревне у них родни не было. Агаша - сирота, а у отца Василия были брат и сестра, да брат ушел на заработки и пропал, а сестра жила в другом селе и с Агафьей не зналась, своих ребятишек полон двор, не до племянника.
Василий к восемнадцати годам считался лучшим кузнецом в округе. Что хочешь заказывай, со всем справлялся. Однажды вызвали Агашу к барину. Она нашла Струкова в библиотеке.
- Агафья, слышал я, кузнец Василий твой сын.
Агаша утвердительно кивнула.
- Хочу я поставить новые ворота на въезде в усадьбу, скажи сыну, что жду его завтра с утра. Договоримся, думаю.
Утром Василий обговорил с барином все условия, потом отправились к воротам. На качелях у дома сидела девушка в белом платье.
- Лида, - окликнул ее Струков. - Собирайся, сейчас выезжаем.
- Хорошо, дедушка, - девушка убежала в дом.
Василий принялся за работу.
Новые ворота Струков одобрил, после установки позвал кузнеца в дом за окончательным расчетом. Василий дожидался барина в библиотеке, время шло, Струков не торопился. Кузнец взял газету со стола.
- А ты умеешь читать? - в комнату вошла Лида.
- Умею. Два года в школу ходил, - невозмутимо ответил парень
Лида покраснела. Вошел Струков:
- Лида, ты иди к себе. У нас тут мужской разговор будет.
В следующий раз Василий встретил Лиду у церкви, девушка говорила с батюшкой, она узнала кузнеца и поздоровалась. Вечером Василий спросил про Лиду у матери. Агаша пожала плечами:
- А почему, сынок, спрашиваешь? Лидия у деда гостит с весны, он ей и жениха нашел - барин из Заполья. Родители тоже согласны, свадьбу в городе будут играть. Ты о ней даже не думай, не твоего полета птица.
- Да, я и не думаю, - буркнул сын.
А Лида вскорости сама пожаловала в кузницу, приехала верхом, показалось ей, что подкова у лошади плохо держится. Пока Василий конем занимался, девушка осматривалась в незнакомом месте. На табуретке увидела затрепанный томик стихов Пушкина, в самом дешевом издании. Книгу эту нашли в сундучке Ефима.
- Любишь стихи? - Лида обратилась к Василию, который закончил с лошадью.
Кузнец так и не ответил.
Лида объявилась через пару дней, привезла книги. Агафьи дома не было, а когда пришла, увидела сына и барышню на тропинке у пруда. Сердце матери заныло.
Агафья пробовала сына умолять не видеться с барышней, но Василий и Лида стали встречаться в полях.
Однажды ночью Агаша проснулась от звонкого стука молоточка. Она тихо подошла к кузне, ее сын ковал там что-то маленькое. Агафья вгляделась и ахнула. Василий делал кольца из золотой монеты старого цыгана.
Агафья не знала, что делать. За ночь она не сомкнула глаза, а утром решилась. Две версты до усадьбы Струкова показались ей бесконечными.
Агаше не повезло, барин еще на рассвете уехал куда-то. Весь день она была как на иголках, разбила тарелку, получила нагоняй от кухарки. Только вечером, когда женщина собиралась домой, она увидела помещика, он с каким-то военным прогуливался по саду. "Будь, что будет", - решила Агафья и направилась к Струкову. Барин был удивлен и рассержен ее появлением в саду, он извинился и оставил гостя.
- Ну, надеюсь, что ты явилась сюда по важной причине, - он грозно сдвинул брови.
Агафья торопясь и сбиваясь рассказала о своих догадках. Помещик нахмурился:
- Я разберусь.
Агафья шла домой с тяжелым сердцем, сомнения одолели, правильно ли она поступила? Сына дома не было. Пришел он уже затемно, поужинали.
Утром Агаша, как обычно, отправилась в усадьбу. Но ее даже на двор не пустили. К воротам подошел приказчик:
- Агаш, барин велел тебе расчет выдать и вот еще.
Агафья отшатнулась, на широкой ладони лежало золотое колечко. Женщина взяла его, повернулась, но приказчик остановил ее:
- Ты вот что, скажи сыну, чтобы уезжал сейчас же. Подальше пусть едет. Не то барин его в такие места закатает, откуда не ворочаются.
Мужчина не договорил.
- Спасибо тебе, Федор, ты -то сам как?
- А я что? Как баба моя родит, уйду, я уж домишко себе приглядел. (Его жена занималась на барской кухне выпечкой.)
Агафья всю дорогу до дома бежала. Сын был в кузне. Выслушав рассказ матери, помрачнел. Взял кольцо, зажал его в кулаке.
- Эх, мать.
Помолчал.
- А из своего дома я никуда не пойду.
И опять ушел в кузницу. В хату он так и не пришел. Мать не сомкнула глаз всю ночь. На рассвете в окно постучали, пришел Федор:
- Ну, Агаша, счастлив твой бог. Барин ночью уехал вместе с внучкой. Она пообещала, что свадьбу не отменит, если сына твоего не тронут.
Бросилась мать к сыну и нашла его бездыханным, золотое колечко лежало рядом.
Второе кольцо нашлось в цыганском сундучке. Агаша не плакала. После похорон она собрала узелок, взяла цыганское наследство, колечко и ушла с проходившими странниками. Лошадь, утварь и инструмент забрала ее золовка. Хату продавать она побоялась, а ну как Агафья вернется.
Агаша не вернулась, кто-то вроде бы видел ее в Воронеже, кто-то говорил, что она стала послушницей в монастыре. Кузницу и дом растащили. Пруд так и остался Агашиным.
Приказчик Федор купил хатенку в нашем селе, жена родила ему сына. Это был мой дед.
Деревня Прудки закончила свое существование в 60-х годах прошлого столетия. Я, шестилетняя, ездила с отцом перевозить в наше село последнего обитателя Прудков.
История Агаши давно забыта. Бабушка рассказала мне лет тридцать назад, а она услышала от своей свекрови - жены приказчика Федора. В тот год приезжал в деревню иностранец, пожилой, но еще крепкий мужчина. По русски он говорил с сильным акцентом, его сопровождали молодая девушка - внучка Лида и переводчик. Этот иностранец был то ли внуком той самой внучки помещика и кузнеца Василия, то ли их правнуком.
Тогда еще была жива одна столетняя бабуля, которая смогла вспомнить кузнеца. Гости проехали к пруду, к месту, где раньше стоял господский дом. От барского дома тоже не осталось следов, сад разросся, одичал. Теперь это место зовут Струковым лесом.
Я тогда послушала бабушку, да забыла. Мне было не до чужих, давно ушедших из жизни людей. Был 91 год, новая революция шагала по стране...
Автор: Старая_Ведьма@
#мистическиеистории