Ему с самого начала не понравилась эта идея. Он вообще считал, что нельзя так баловать ребенка, исполнять все его капризы, но после рождения Васьки предпочитал с женой не спорить. Любая критика вызывала у супруги бурную реакцию: она кричала, собирала вещи, но никуда не оставалась, но потом замыкалась и не разговаривала с ним неделями. Но в тот раз Олег не выдержал, кричал о глупости яжематерей, обвинял Кристину в родительском эгоизме. Жена, всхлипывая, отбивала сообщения в телефоне, Васька устроил истерику на полу кухни. И Олег сбежал, уехал к давнему приятелю Мертинскому, человеку свободному, необремененному давящими узами. И потекли дни бесшабашной холостяцкой жизни: бары, девочки, веселые вечеринки. Телефонный номер Кристины отправил в топку черного списка. Туда же переместил номера тещи, тестя, сестры жены, ее многочисленных подружек. Кристина поджидала его у офиса, кутаясь в большой пуховик. «Оверсайз, кажется, так называется этот стиль», - почему-то вспомнил Олег. - Прости, - подошел он к ней. – Поехали домой. Кристина послушно села в машину. - Явился, - выглянула теща из кухни. – Я же говорила… Я супчик грибной сварила. - С мухоморчиками? – попытался глупо шутить Олег. - Да на тебя и мухоморов жалко, - парировала теща. – Я поехала, разбирайтесь сами. - Вас подбросить? – он потянулся за курткой, которую только-то пристроил на вешалку. - Сама справлюсь, на такси доеду, - бросала фразы, словно перчатки аристократы, Елизавета Дмитриевна. И уже у входной двери обернулась и зашипела: - Пожалел сыну денег на аквариум. Жмот. – Обращаясь к дочке добавила: - Мы с отцом решили внука побаловать. Деньги на комоде. В выходной Олег отправился на птичий рынок. Сколько же всего, оказывается надо: грунт, фильтр, насос, корма, подсветка. Вечером в аквариуме плавали рыбки, а Васька прижимал к стеклу липкие ладошки и наблюдал за плавными движениями водных обитателей, застыв от восторга. Он все ждал, когда сыну надоест, ждал, как ждут доказательство своей правоты. Но малыш много времени проводил, наблюдая за рыбками. А Олег все больше ненавидел этот стеклянный ящик с мельтешащими обитателями. А потом случилось то, что заставило всех забыть об аквариуме. И не только… У безликих дверей реанимации время, казалось, прекратило свое течение. Кристина мерила узкий коридор шажками, приговаривая: «Как же так? Сыночек, прости меня». В бесчувственном голубоватом свете ее осунувшееся лицо казалось незнакомым, постаревшим. Он заставлял себя подойти, обнять, утешить, дать понять, что не винит ее ни в чем, но у него ничего не получалось. Как она могла отпустить Ваську одного на площадку? Почему именно в тот момент во двор заезжала эта машина? - Идите домой, мальчик еще не скоро выйдет из комы, - уставшая медсестра подошла к паре. - Я останусь, - пробормотала Кристина. - Нет, мы поедем домой. Нам позвонят, когда он очнется. Ведь вы же позвоните? – спросил Олег к сотрудницу медклиники. - Разумеется. День сменяла ночь, наступал новый день, а Олег и Кристина, казалось, ничего не замечали. Мир сузился до пластиковой, стертой двери реанимации. - Ведь надежда остается? – задавала жена раз за разом один и тот же вопрос. - Конечно, он в коме всего третий день…Четвертый…Седьмой. Он приехал домой один, Кристина не согласилась покинуть знакомый коридор с безжизненным светом. Он смотрел на рыбок, плывущих по своим, рыбьим, делам, и чувствовал, как горячая влага обжигает щеку. - Васька, Васька, живи, - крикнул он в гулкое пространство квартиры, стеклянному ящику, оранжевой рыбке, с интересом смотревшей на него из зазеркалья. Звонок, прозвеневший через несколько минут, показался особенно громким. - Олег, Олеженька, он пришел в себя, - задыхалась, всхлипывала Кристина. Уже натягивая куртку, Олег заметил, что на поверхности аквариума плавает безжизненное оранжевое тельце. Кристина ждала у входа в больницу, бросилась навстречу, а потом внезапно остановилась, словно споткнувшись. Обнял жену, вдыхая аромат ее тела, с удивлением замечая новую нотку. Так пахнут антисептики, так пахнет беда. - Пойдем. Как он? – повел ее к лестнице. Но она будто разом обессилела, с трудом переставляла ноги, натужно дышала. - Я боюсь. Представляешь, вот только сейчас поняла, ждала тебя на улице и поняла, как боюсь потерять его, тебя… Поняла, что боюсь увидеть его таким слабым. Я плохая мать? – Кристина остановилась. - Ты самая замечательная мама на свете. Пойдем, все позади. В полумраке палаты Васькино лицо казалось прозрачным. Но увидев нас, мальчик заулыбался. - Мама, папа, я рыбка, я плавал в аквариуме. Маленькая оранжевая рыбка! #авторскиерассказы