ПОЧЕМУ ПОГАС ФОНАРЬ?

Моего приятеля Костю, выучившегося на инженера-нефтяника, после защиты диплома распределили в Тюменскую область. Ехать туда ему не хотелось. Хотелось остаться в Москве с молодой женой и пойти работать в совместное предприятие. Были в начале 1990-х такие конторы, сокращенно - СП. С кем они совместные - никто не знал. Состояли из людей диковинной по тем временам профессии с загадочным названием «менеджер». Занимались менеджеры тем, что продавали друг другу медные кабели тысячами километров, редкоземельные металлы тоннами и списанные боевые корабли целыми флотилиями. Вот в одно из таких СП и метил Костя. Его уже почти взяли и даже зарплату сказочную по тем временам обещали -долларов двести, а то и двести пятьдесят. А тут - на тебе: распределение. Ехать не хочется, а не поехать вроде как нельзя. Тогда еще следили, чтобы молодой специалист положенный срок на выучившее его государство отработал, потому у неявившегося по распределению могли быть неприятности. Собственно, неприятности Костю не особо пугали. Не хотелось бросать профессию, которой пять лет учился, но и уезжать из Москвы не хотелось еще больше. Мы с Константином сидели на лавке возле памятника Пушкину в Москве, курили. Приятель мой рассуждал о всех плюсах и минусах отъезда в Тюмень или же карьеры в СП. По всем пунктам выходило, что СП - вариант куда более выигрышный. Однако «внутренний голос», как выразился Костя, гнал его в места нефтедобычи. - Извел меня этот внутренний голос, - пожаловался Костя, - талдычит, что все СП скоро медным тазом накроются, а нефть - направление перспективное. - Ты прямо слышишь его? - поинтересовался я. - Не слышу, но он мне постоянно на мозги капает! - Это как же? - Невозможно объяснить, - вздохнул Костя, - постоянно в голове мысли крутятся, даже ночью. Причем явно не мои мысли... Чужие! Мне нечего было сказать. Костя меж тем решил покончить со своими душевными метаниями. - Короче так! Курим по последней. Если за это время вон тот фонарь погаснет - еду в Тюмень, если нет - остаюсь в Москве. - Ну ты придумал! - возмутился я. - Фонарь погаснет! В них, небось, лампочки каждый день меняют. Ты бы еще сказал - Пушкин с пьедестала рухнет. Не хочешь ехать в Тюмень - так и скажи, а не выдумывай всякую чушь. Однако Костя был непреклонен. При этом курил как-то торопливо и время от времени бросал взгляд на тот самый фонарь - я заметил. - Ну все! - приятель отправил окурок в урну и поднялся. - Фонарь горит- остаюсь! - Подожди, - возразил я. - Ты сказал «курим», а я еще не докурил... В этот момент фонарь погас. Костя посмотрел на меня как на последнего врага народа. Потом на темный плафон фонаря, потом снова на меня. Он был потрясен. Признаться, был потрясен и я. После того случая мне не раз доводилось сидеть на Пушкинской площади. Каждый раз я смотрел - не погаснет ли какой из фонарей. Пусть даже не рядом с памятником, а дальше - на Тверском бульваре. Ни разу ни один фонарь не гас. Через неделю после того случая Костя вместе с женой отправился в Тюмень. Он быстро стал начальником главка, потом пошел по административной линии. Сейчас - совсем большой человек, один из руководителей области. Мы редко видимся, иногда созваниваемся, и Костя всякий раз спрашивает: «Слушай, ну признайся - как ты это с фонарем устроил?» И я всякий раз клянусь, что ничего я с фонарем не устраивал, и всякий раз про себя жалею, что такие штуки мне неподвластны. Эх, если бы я умел такие фокусы устраивать - каких бы я дел натворил...
Михаил ПЕТУХОВ