Я в очищение души
Стал верить со времён недальних,
И темнота исповедальных
Меня отныне не страшит.

И неприступные в ночи
Молчат затворенные ставни.
Они хранят чужую тайну
И беззащитный свет свечи.

Огонь свечи и тень вины,
Сливаясь, гаснут на ладони.
И пальцы — загнанные кони —
Безумством ласк обожжены.

А ночь нежна, грешна, тиха,
Ночь набожна — молись без страха,
И всепрощающею плахой
Ласкает голову рука.

Недолго ждать, уста в уста,
Пока рассвет сомнет постели.
И отпечатался на теле
Распятья знак — постель Христа.

Я в очищение души
Стал верить со времён недавних.
На плотно притворённых ставнях
Полоска золота дрожит.

1980 год

***

ПОРТРЕТ

У художника за спиною
Я смотрю на сырой портрет,
Вспоминая лицо родное
Нерешительной кисти вслед.

Ты с портрета глаза открыла,
В них печаль, озорство и тишь.
В них всё то, что ты мне простила,
И всё то, что ещё простишь.

Ты всегда была чуть попозже,
Ну, а я всё спешил прожить.
Ты хотела — потуже вожжи,
Я хотел их совсем отпустить.

И поэтому наши кони
Не всегда попадали в лад.
То отстанет один, то обгонит,
Не оглядываясь назад.

Ты всегда была чуть слабее,
Ну, а я — не всегда сильней,
И, когда делал больно себе я,
Тебе было чуть-чуть больней.

Ты всегда была чуть капризней,
Ну, а я — не всегда добрей.
И поэтому чуть с укоризной
На меня глядит твой портрет.

Я всё это внезапно понял
В то мгновенье, когда, устав,
Оторвал художник ладони
От измученного холста.

Ты спросила: «Ну как?». С ответом
Я промедлил, боясь понять.
Ты прости мне, что только с портрета
Ты сумела мне всё сказать.

1980 г.

* * *

ПОРОГИ

Профессий мы своих не выбирали,
Эпоха выбирала их за нас.
Изломом исторической спирали
Определилась наша ипостась.

Одной и той же пенистой закваски,
Ершистых, круто смешанных кровей,
Одни и те же впитывали сказки,
Что пел один и тот же соловей.

Одной рекой сплавляемся до рая —
Всегда так было испокон веков,
Но в той реке проходы выбираем
Из тысячи проток и рукавов.

Вот остров — можно слева, можно справа.
Налево — плёс, пройдём наверняка.
А справа — там порог, зато там слава.
Но вдруг цена ей слишком высока?

Так как же быть — налево иль направо?
Хоть цель одна, но разные пути.
А как дошёл ~ со славой иль без славы —
Забудут все, ведь главное — дойти.

Гудит порог, ломает плот до хруста,
Кипят валы, и страшен водосброс,
Но выбор есть — успеть уйти из русла
На тот манящий, безобидный плёс.

Промедлил — и теченьем подхватило,
Теперь уже не выйти из струи.
Порога неразгаданная сила
Сомнения рассеяла твои.

Порог и ты — ни берега, ни брода,
И выбора уже не изменить.
Порог и ты, — и слава, и свобода,
И та же цель — живому проскочить.

Отечество рукою заскорузлой
Всех к раю направляет чередой.
Но можно этот путь пройти по руслу,
А можно — и стоячею водой.

И все плывут одним маршрутом главным,
И все дойдут, и все мы будем там.
А как дошёл — со славой иль бесславно —
Забудут все. Но не забудешь сам.

1988

***

Посольский приказ

Был Посольский приказ, и послы выполняли приказы,
Чтоб удельных князей потеснее с Москвою сплотить.
Дело шло нелегко, создавалась Россия не сразу,
Дипломаты старались ей верой и правдой служить.
И служили стране, ее нерв сквозь себя пропуская,
И учились искусству, как ладить и как торговать,
И учились, как жить, по заслугам других уважая,
И учили других, как Россию всегда уважать.
Пробивали пути, шла за ними Россия по следу,
Расширяя влиянье и множа владенья свои.
И на этой стезе жизнь отдал не один Грибоедов,
Выполняя приказ вдалеке от российской земли.
В поле воин один — так бывает, и это не ново.
Дипломат должен сам дать единственно верный совет.
Должен он, как поэт, находить только верное слово,
Крепко помня при том, что пророков в отечестве нет.
И не ведал никто, путь какой для кого уготован —
Где слетит голова, где настигнет дурная молва,
Но искал дипломат то единственно верное слово,
И не мог отступать — за спиною стояла Москва.
Но пути у страны становились все круче и круче.
У иных вместо слов получалось нытьё и враньё.
Выручали страну Грибоедов, и Пушкин, и Тютчев —
В их словах обретала Россия сознанье своё.
А они от ума много мыкали всякого горя.
Ум от горя не спас, но и горе не стёрло ума.
Горе нам от ума — он всё требует истины в споре,
Но зато для ума не страшны ни сума, ни тюрьма.
Был Посольский приказ, и приказы послы выполняли,
И умеют с тех пор дипломаты страну защищать.
Своим словом они, своим делом стране помогали
И других научили Россию всегда уважать.

Сергей Викторович Лавров 1950 г., министр иностранных дел России с 2004 года.

Остается добавить, что талантливый человек талантлив во многих ипостасях.
А еще Сергей Лавров играет и поет под гитару.
Он написал, в частности, гимн МГИМО, который в свое время закончил, как и большинство российских дипломатов.