Исследователь Замятина Н.Н. Комлик пишет:
«Детально описанные художником многочисленные обеденные столы крестьянско-мещанской России, на которых в изобилии расставлены «шаньги, заспенники, овыдники, студни, щи, сомовина, а то сазан соленый, кишки, жаренные с гречневой кашей, требуха с хреном, соленые арбузы, да яблоки, да мало ли там еще что»
— это не просто экзотические подробности ее быта, но часть национального космоса, метатекст, в котором прочитываются бытийные воззрения народа, его национальные традиции, менталитет.
Через обеденное, праздничное застолье, сопровождающее православный календарь, по которому живут замятинские герои, просвечивает мифологическая, сказочная Русь, открытая на рубеже веков и воплощенная в живописи таких художников, как Васнецов, Билибин, Нестеров».
Замятин превратил петроградский «Дом искусств» в своего рода литературную академию.
Орнаментальный стиль Е. Замятина оказал влияние на многих прозаиков, к тому же он неоднократно выступал против «литературного раболепства», заслужив репутацию бунтаря, «внутреннего эмигранта».
Замятин утверждал, что человеческую жизнь и жизнь всего человечества нельзя искусственно перестраивать по программам и чертежам, потому что в человеке, кроме его материально-физических свойств и потребностей, имеется еще иррациональное начало, не поддающееся ни точной дозировке, ни точному учету.
Евгений Иванович Замятин вошел в русскую культуру не только как писатель, но и как прекрасный литературовед, разработавший собственную филологическую концепцию.
Дж. Оруэлл напишет о нем: «Вполне вероятно, что Замятин вовсе не думал избрать советский режим глобальной мишенью своей сатиры.
Цель Замятина не изобразить конкретную страну, а показать, чем грозит машинная цивилизация».
Нет комментариев