Портрет шевалье д’Эона. Томас Стюарт, 1792 год. Шарль д’Эон (Шарль Женевьев Луи Огюст Андре Тимоте д’Эон де Бомон) родился в Бургундии в 1728 году в благородной, но довольно бедной семье. Позже он скажет, что его, девочку, тогда наряжали мальчиком, чтобы обмануть закон, — только лицам мужского пола полагалось наследство ближайших родственников. Только пусть это вас пока не смущает — здесь шевалье врёт, он делал это неоднократно. Скудные финансовые средства семьи д’Эон вынуждали каждого из её членов думать о том, как выбраться из болота. Юный шевалье отправился в Париж, учился там в Коллеже Мазарини, стал писать книги, посвящённые финансовым вопросам и политике. Был взят на королевскую службу, поработал цензором, а вскоре получил необычное предложение присоединиться к особо тайной группе «Королевский секрет». Была такая сеть специальных сотрудников по особым поручениям, работавшая на Людовика XV. О том, кто входит в неё, не знали даже члены правительства. В тех случаях, где обычная дипломатия не работала или ставились слишком деликатные задачи, подключали членов «Королевского секрета».

Людовик XV.  Одна из первых миссий шевалье д’Эона — склонение русской императрицы к союзу с Францией и отказу от близких отношений с британской короной. Первое облачение в женское платье связывают именно с этой миссией. Хотя существует и легенда о том, что шевалье уже пошаливал с переодеваниями на королевских балах, и будто бы там его впервые — в обличье юной девушки — и увидел король, и чуть ли не стал к нему (к ней) приставать и был потрясен, когда мистификация раскрылась. Так или иначе, но в 1755 году в Петербург были направлены два агента Людовика XV — шевалье Дуглас и его «племянница» Лия де Бомон, молодая девушка, в которой знающие люди могли бы легко распознать нашего героя.    По задумке, женщина быстрее добилась бы аудиенции Елизаветы и при этом вызвала бы меньше подозрений: англичане и так могли насторожиться из-за появления французов в императорском дворце. И если у Дугласа дела шли не очень хорошо, то «Бомон» весьма преуспела: она сблизилась с княгиней Екатериной Воронцовой, а через неё получила доступ и к Елизавете Петровне. Причём крайне интимный: читала императрице книги на ночь. Некоторые исследовали, впрочем, считают, что Бомон читала книги только Воронцовой, но в высокое общество девица точно была введена. Из разговоров во время придворных балов или из сплетен «фрейлин Бомон» узнавала много интересного, информация, естественно, тут же пересылалась в Париж. Французские агенты шифровали свои письма, маскируя их под депеши торговцев мехами. Например, фраза «потребен горностай» означала, что дела идут хорошо, а «надобна рысь» — плохо. Но главная цель миссии была не в подслушивании сплетен, а в передаче письма Людовика XV императрице. К тому же д’Эону неоднократно признавались в любви пылкие русские офицеры, тянуть резину было, в конце концов, опасно.  Когда агенты посчитали, что нужный момент пришёл, «мадемуазель Бомон» рассказала императрице о своей миссии и передала письмо Людовика. Елизавете Людовик XV был симпатичен, и она согласилась вступить с ним в переговоры.

Мадемуазель де Бомон или шевалье д’Эон. Карикатура 1777 года.  Через месяц Дуглас и д’Эон привезли в Париж ответ Елизаветы. Позже шевалье Дуглас стал уже официальным представителем Франции в России, и с ним вновь отправился и д’Эон, но уже в мужском платье. На вопросы о сходстве его с мадемуазель Бомон отвечали, что это её брат. Правду узнала только Елизавета, и это её немало позабавило. Русская миссия д’Эона подошла к концу после смерти императрицы в 1762 году. Сферы влияния француза в Петербурге резко сузились, пришлось искать себя на другом поприще. Он успел повоевать в последних битвах Семилетней войны — крупного конфликта европейских держав, а потом обосновался в Лондоне, опять же с секретной миссией. Теперь ему предстояло договариваться о торговых преференциях, а также изучить побережье острова для выбора мест возможной высадки французских войск. Всё было хорошо до тех пор, пока в Лондон не прислали нового французского посла — графа де Герши. С ним д’Эон не сошёлся характерами, и начались проблемы. Дело чуть не кончилось дуэлью, но Герши вовремя умер сам. Против д’Эона интриговала и фаворитка Людовика XV мадам де Помпадур. Приближённые ей люди пытались даже отравить агента, но ничего не вышло. Тогда д’Эона попытались выставить сумасшедшим. Для этого специально подосланные люди пробирались в дом шевалье по ночам и выдавали себя за привидения.   Однако французский агент был не робкого десятка и как-то раз с помощью шпаги вытащил из дымохода одного из таких засланцев, который во всём признался.

Поединок графа де Герши и д’Эона.  Когда Людовик XV умер, «Королевский секрет» был распущен, и некоторые его члены оказались в опале, арест грозил и д’Эону. И вот тогда то ли он сам, то ли его недруги снова стали распускать слухи о том, что шевалье — не шевалье вовсе, а девица. Дело дошло до того, что в Лондоне принимались ставки на пол д’Эона.

Мадемуазель де Бомон. Доподлинно неизвестно, сам ли д’Эон принял решение снова вернуться к женскому образу, чтобы защитить себя от возможного заключения на родине, или такое решение ему навязали, но факт остаётся фактом: шевалье через представителя французского правительства Пьера де Бомарше (по совместительству известного драматурга, уже написавшего к тому времени «Севильского цирюльника») сообщил королю, что всю жизнь был женщиной, что ему необходимы средства на обновление гардероба и что он хочет вернуться на родину.  Людовик XVI вернуться разрешил, но с условием: д’Эон не снимает женского платья до конца жизни. И до конца жизни (даже после того, как вновь перебрался в Лондон) д’Эон называл себя мадемуазель де Бомон, рассказывая в своих мемуарах, как все по ошибке считали его мужчиной. Несмотря на это, кстати, он всё равно рвался на войну, предлагал себя в качестве командира батальона «амазонок» и принимал участие в турнирах по фехтованию, пока не получил серьёзного ранения. Скончалась «мадемуазель д’Эон» в 1810 году в Лондоне в возрасте 81 года. Точку в вопросе её/его половой принадлежности поставил лондонский патологоанатом.  При осмотре тела умершей старушки он нашёл явные признаки её мужского начала. Алексей Соломин