К барьеру, сэры!

Знаменитый московский театр Мастерская Петра Фоменко особенно богат на бывших саратовцев. Там играют замечательные Галина Тюнина (народная артистка России, ученица Валентины Ермаковой), Рустэм Юскаев (заслуженный артист России, окончил психологическое отделение СГУ), Виталий Метлин (ученик Александра Дзекуна),Иван Верховых (ученик Юрия Киселева и Юрия Ошерова, режиссер и актер). Какое-то время здесь служил Дмитрий Смирнов, тоже бывший дзекуновский актер.

Часто вижу на сцене Ивана Верховых, который начинал в нашем тюзе как актер, учился в Щукинском училище на режиссера и в свое время основал и возглавил в Саратове знаменитый театр АТХ ( академия театральных художеств), с уникальным репертуаром: от Хармса и Лорки до Мрожека и Бродского, - с штучными актерами и тем неистребимым духом импровизации, озорства и вольницы, которая очень не нравилась высокому начальству. Сначала оно поддержало молодой коллектив, придав ему статус муниципального, но само и «сгнобило», оставив без помещения и материальной поддержки. Не помогло даже то, что худрука АТХ выбрали «Человеком года» и пригласили на престижный международный театральный фестиваль в Эдинбург.

Мы, поклонники, с трудом пережили такую культурную утрату, актеры АТХ разбрелись кто куда, Верховых подался в Москву к фоменкам. Где успешно обитает уже больше 20 лет. Ассистировал Фоме в постановке «Трех сестер» - одного из лучших спектаклей. («Я выбрал Фоменко, потому что по-человечески он был очень мне симпатичен, мне просто хотелось быть рядом с этим человеком. Великий человек Петр Наумович!.. Последние 10 лет из-за здоровья ему было очень сложно, я пытался ему помогать. Началась наша работа с "Тремя сестрами", я помогал, как мог»,- рассказывал в одном интервью ИИ.).

В кино и на сцене

Но театр Мастерская Фоменко заинтересовался и артистом Верховых, обладающим большим интеллектуальным потенциалом и великолепным чувством юмора. После трагического ухода из жизни Юрия Степанова Иван Верховых играл роль чудаковатого доктора Чебутыкина. Много у него других ролей. Здесь и адски проницательный финдиректор Римский, не сумевший переиграть лишь самого дьявола. Умудрен и сдержан актер в роли Толмача в инсценировке романа Михаила Шишкина* «Венерин волос» («Самое важное»), он лишь констатирует: очередной беженец пытается разжалобить чиновников, стремясь проникнуть в сытый швейцарский рай. Очень хвалят критики новую роль Верховых в спектакле по прозе Николая Лескова «Соборяне» («Чающие движения воды»). Протоиерей Туберозов, по их оценкам, «моральный центр спектакля, праведник, вся его жизнь - следование Божьей воле и борьба с пороками, своими и чужими».

Спектакль я еще не видела, зато хорошо помню катарсис, который испытала на фильме саратовца Михаила Ралля «Анонимное письмо» по рассказу Ивана Бунина «Роман горбуна», где снялись совсем еще молодые Иван Верховых и Тамара Цихан. Горбунья назначила свидание горбуну. Немая сцена между двумя калеками. Проснувшаяся у него надежда, тайная встреча, долгий взгляд друг на друга – и полная ясность. Они расходятся в разные стороны…Эпизод, продуманный до мелочей, крупно поданный оператором, пронзительно сыгранный актерами.

С тех пор Иван Иванович много и разнообразно снимался. Ему очень идут роли людей интеллигентных профессий: следователь, адвокат, доктор, профессор, психиатр, директор НИИ. Был занят во многих сериалах: «Анна Каренина, «Екатерина», «Раскол», «Интерны», «Исаев», другие. Снялся и в любопытной «литературной» рекламе банка ВТБ. Там он невозмутимый банкомёт рядом с теряющим рассудок Германном. Его выразительный голос звучит и за кадром, в фильмах. Как режиссер ставил спектакли за границей – в Испании. Связан с удивительным, неповторимым музыкально-драматическим «Класс-центром» Сергея Казарновского, где «передает свои знания детям и подросткам» и ставит с ними спектакли.

Берега Аркадии

И вот новая роль актера в пьесе блистательного английского драматурга Тома Стоппарда «Аркадия» -Эзра Чейтер. Тот самый джентльмен, который писал скверные стишки, поругиваемые в «Пикадилли», зачем-то оказался в лесах Вест-Индии, вдруг переключившись на ботанику, и скончался… от укуса обезьяны. Вполне абсурдистская история из рода стоппардовых «шуточек». Когда-то «Аркадию» поставил в Саратовской драме Александр Дзекун.

Пьеса ярчайшая, многоуровневая, непредсказуемая, где есть все: запутанный сюжет (пока не вникла, не очень понимала, кто чья любовница, а надо было думать во всех случаях на леди Чейтер – не промахнешься ); маленькое детективное расследование – к тому же историческое; два временных пласта, постепенно сближающиеся; и научные гипотезы, споры, нерешаемые теоремы; и, конечно, любовь, «сто пудов» которой Стоппард ухитрился протащить даже в «Берег утопии», роскошную пьесу о русском освободительном движении XIX века. И модель Вселенной, и неизбежная гибель ее, и принятие этой гибели в вальсе сквозь времена, которому так отчаянно хочет научиться гениальная, обреченная на раннюю смерть девчушка. И хоть временная, но победа жизни над смертью, «в гибельном восторге» вальсового кружения…

Евгений Каменькович когда-то делал на своем курсе «Аркадию» при минимуме декораций. Но сейчас его союзник -видный театральный художник Алексей Трегубов. Понастроено на сцене немало: библиотека в имении Крумов эпохи Байрона, зеркально отраженная на другой стороне сцены, в имении их потомков. Крошечная черепашка, которую в пьесе использовали, как пресс-папье, в постановке разрослась до символа – большой, механической черепахи , преодолевающей сцену слева направо, а во втором действии пересекающей ее в обратном направлении, подкрепляя теорию нелинейности времени, а заодно и другие сумасшедшие теории XX века. На экранах мельтешат цифры, схемы, графики, герои то и дело заглядывают в тетрадки и книжки для подтверждения мыслей. И сначала всего этого слишком много – слова, слова, слова!.. -уже все стены замка исчерчены формулами.

Но постепенно втягиваешься в научные споры начала одного далекого века и конца другого, от нас не слишком далекого. И даже ощущаешь вкус и очарование догадок, рождающихся здесь и сейчас .Такова магия пьес интеллектуала сэра Стоппарда. Да и «гид по тексту» (Павел Яковлев), иногда иронически примеряющий на себя камзол Дворецкого- все к месту. Ну и колдовство игры невероятных фоменок, умеющих присвоить текст любого уровня сложности. В пьесе занята и ученица нашей Галины Тюниной и Кирилла Пирогова София Лукиных, показывая свою Хлою очень раскованной девушкой.

Кто съел яблоко?

Каюсь, задумалась на миг над формулой Ферма, о которой тоже шла речь, но сын-экономист успокаивающе шепнул мне , что она недоказуема (была, в 1995 году и ее доказали!). А на сцене чрезвычайно обаятельные, не слишком церемонные в моральном смысле герои решали любые, нерешаемые два века тому задачи, 293-летний же черепах Плавт преспокойно пересекал сцену , лучше всех доказывая, что время -понятие условное. И если вы откусили от яблока - Ньютонова? Змиева? - в году этак 1809-м, не исключено, что тот же зеленый плод будут вкушать и ваши далекие потомки. Такими вот параллелями полна постановка Каменьковича.

Во втором действии задник открылся, теперь сюжет развивался в двух временных пластах одновременно, вливаясь и продолжая один другой. Закончится он вальсирующими парами: прелестной, открытой науке, миру и любви Томасиной/Екатерина Новокрещенова с учителем, симпатичным циником Септимусом/ Федор Малышев и резкой, вызывающе красивой феминисткой Ханной/ Полина Айрапетова с немым, но тоже с задатками необыкновенности мальчиком Гасом (не исполнила ли его роль вездесущая Томасина?!), словно подтверждая догадку ученого: «Вселенная детерминирована…но все время сбоит. Буксует. А причина одна-единственная: люди любят не тех, кого надо». И неважно , что со сцены звучит совсем даже не вальс.

Все научные тайны, что были нагорожены в сем эпичном, почти четырехчасовом спектакле, и так нас, зрителей, увлекли, уступают в эмоциональной силе одному зеленому, выведенному на программку , выеденному яблоку Искушения. Как же ловко провел сэр Стоппард всех этих умников, втиснув и сюда свои «сто пудов любви»!

В этом очаровательном действе Эзре Чейтеру Ивана Верховых отведена роль обманутого мужа, жаждущего поквитаться с соперником у дуэльного барьера. Прирожденный комик, он исполняет ее виртуозно, без тени улыбки, легко «сдавая» жену за похвалу его бездарных виршей. А тем более - за посулы «воспеть» их в печати. Вторая попытка разгневаться на дерзкого Септимуса выглядит еще забавней у бедняги Чейтера. Наконец, учитель сам вспылит и «вызовет» его.

Таков огромный диапазон актера: от комичного виршеплета до знакового образа лесковского протоиерея.

В одном интервью Иван Иванович сказал : «С одной стороны, нам очень повезло со временем. Время было счастливое. Голодное, страшное, но наконец-то было многое разрешено. Представить себе, что можно такого Хармса поставить, в том виде, в котором у нас он был... И ничего тебе за это не будет... И можно играть... И этот сладкий запах свободы окрылял». Разве такое забудешь?

Думаю, нашего талантливого земляка и его коллег-фоменок он окрыляет до сих пор. И этот «сладкий запах» кулис, здесь, в лучшем из театров.

Ирина Крайнова

* — Михаил Шишкин признан иноагентом в соответствии с законодательством РФ


Фото из открытых источников Интернета. Использована также информационная платформа сайта «Смотрим»

Самое время подписаться на группу: