Алексей Арбатов: Сейчас ситуация намного сложнее, чем в годы холодной войны

О том, почему в политологии мало истинной науки, почему возрастает угроза ядерной войны, можно ли победить терроризм, каковы национальные интересы России и есть ли выход из украинского и сирийского кризисов — в интервью академика Алексея Арбатова, доктора исторических наук, руководителя Центра международной безопасности Института мировой экономики и международных отношений РАН. Интервью опубликовано в журнале "Коммерсантъ Наука", 2017. №6 (сентябрь)
— Что есть предмет политологии? Как родилась эта наука? Можно ли говорить о каких-либо законах науки политологии?
— #Политология пришла к нам с Запада, она, по сути, занимается текущей и будущей историей внутренней политики стран и международными политическими отношениями. Это сфера общественной науки наиболее подвержена ненаучным политическим влияниям, больше, чем социология или история. В ней пока мало истинной науки, которая опирается на точные данные, объективный анализ, которая выходит с результатами, не подстраиваясь под тех, кто заказывает исследование, или под тех, кто может за это исследование отблагодарить или наказать. В России как в молодом государстве, стране, еще не определившейся ни со своей экономикой, ни со своим политическим строем, ни со своей внешней политикой, политология еще в зародыше. Нельзя сказать, что ее нет. Она есть в исследованиях независимых центров, независимых ученых, но она еще на ранней стадии развития.
— Вы крупнейший специалист в области международной безопасности. Что можно сказать о безопасности сегодняшнего мира?
— Спасибо на добром слове, а что касается безопасности сегодняшнего мира, то она оставляет желать лучшего. Надежды на всеобщую гармонию, взаимодействие и согласие после окончания холодной войны не сбылись. Я бы не сказал, что сейчас ситуация хуже, чем в годы холодной войны, но, несомненно, ныне она намного сложнее. Между отдельными центрами силы, например, Россией и Западом, сегодняшние отношения могут вполне характеризоваться как холодная война: есть и гонка вооружений, и пропагандистская (информационная) война, и экономическая война (взаимные экономические санкции) — это все напоминает отношения между Советским Союзом и США во главе двух противостоявших глобальных коалиций государств. Но остальной мир живет по другим правилам. Например, Китай не участвует ни в какой холодной войне, он стал второй державой в мире по экономике и, наверное, в обозримом будущем станет равным США по военной силе. Сейчас он ни с кем не ведет холодную войну, старается со всеми строить отношения прагматично и извлекать из них выгоду, а также из конфронтации и противоречий между другими странами, как между Россией и США.
Правда, страх ядерной войны среди населения стал меньше, потому что более двадцати лет люди привыкли жить в мире. Но не стоит забывать, что страны все еще имеют крупные запасы ядерного оружия, и успокоенность, существующая ныне, не оправдана. Беспокоиться по этому поводу стоит, нужно принимать меры для предотвращения ядерной войны, для укрепления режима и системы контроля над ядерным оружием. К тому же есть и другие угрозы, например, новое оружие массового поражения и средства его доставки, локальные войны, этнические конфликты. Когда распадаются традиционные идеологии (коммунизм, либерализм), на передний план снова выходят застарелые этнические и религиозные конфликты, которые создают почву для экстремизма и радикализма.
Не стоит забывать и о терроризме. #Терроризм — это не новое явление, он существует уже много веков как специфическая форма насилия, призванная достичь тех или иных политических целей. Вспомним терроризм в России в конце XIX века, даже императора взорвали. Новизна современного терроризма состоит в том, что он приобретает массовый характер, создает собственные армии, квазигосударства и пытается утвердить свою средневековую философию, совершает свои крестовые походы, только наоборот — под знаменем не Христа, а полумесяца. Такого раньше не было.
Нынешний международный терроризм — это экстремальная форма противодействия глобализму, информационной революции, открытым границам. И терроризм, в отличие от прошлых времен, активно использует все преимущества, которые предоставляет свобода коммуникаций, информационная революция, открытые границы: финансовые потоки, возможность приобретать современные виды оружия. Терроризм активно и цинично пользуется благами демократии с ее терпимостью, страхом установить излишний полицейский надзор над гражданами (мы видим это в Европе). Победить терроризм в принципе можно, если крупные государства — Россия, США, Китай, страны Европейского союза, Япония, Индия — придут к согласию, что терроризм — общий враг, а остальные разногласия нужно отодвинуть на задний план и объединенными усилиями бороться с этим явлением.
— Каковы в этом контексте национальные интересы России?
— Убежден, что ее интересы не в возрождении империи и не в объединении русских, славян или православных, живущих за рубежом, хотя о них нужно заботиться и их защищать. Самый главный интерес России — обеспечить экономический рост, процветание, безопасность и все демократические права своих граждан, которые зафиксированы у нас в Конституции. Для того чтобы обеспечить экономический рост, основанный не на нефти и газе, нужны очень глубокие экономические и политические реформы — здесь одно связано с другим. И вся наша внешняя политика и стратегия безопасности должны быть направлены на то, чтобы создать благоприятные условия для преобразований, которые нам нужны. После распада Советского Союза и крушения советской экономики и идеологии произошла революция — переход к рыночной экономике, но достаточно уродливого типа, к «первобытному капитализму», о котором писал Маркс. Нам нужно совершить вторую революцию и этот капитализм перевести в цивилизованную рыночную экономику с обеспечением социальных прав граждан и их демократических свобод.
— Каким вам видится выход из украинского и сирийского кризисов?
— Краткосрочный выход и в этих двух ситуациях состоит в том, чтобы добиться надежного прекращения огня. В сирийском случае это зависит от способности России, США, американских союзников и российских союзников в лице Ирана и сирийского правительства поддержать прекращение огня и начать мирный процесс. В конечном итоге он может привести к какой-то договоренности, в рамках которой #Сирия будет уже не прежним государством, а совокупностью всех общин, которые там живут — и религиозных, и этнических (имею в виду курдов). Там мог бы установиться мир, какой в итоге был достигнут в Ливане после затяжной гражданской войны — баланс на основе общинного разнообразия, хоть и не очень прочный. Что же касается Украины, то все признают, что минским договоренностям нет альтернативы, но они постоянно нарушаются, «пробуксовывают». Отсюда только один логичный вывод: нужно помочь минским договоренностям заработать, согласовать дополнительные механизмы их выполнения, хотя бы в первых пунктах, которые открыли бы путь к остальным пунктам. Напомню, что в начале списка там — прекращение огня и отвод тяжелых вооружений.
Если не удастся уговорить и ту и другую сторону выполнять эти пункты, то следует по линии противостояния вводить мощный миротворческий контингент под эгидой ООН, включая российские части, который надежно способствовали бы прекращению огня. Я думаю, что будущее Украины — государство нейтральной военно-политической ориентации, несмотря на те законы, которые они недавно приняли о желании вступить в НАТО. Думаю, Россия и Запад могут об этом договориться. А в экономическом отношении #Украина будет развиваться по европейскому пути, но возобновит экономические и гуманитарные связи с Россией. Мы с ЕС хоть и не слились в единой целое, но имеем огромные экономические связи даже сейчас, после нескольких лет санкционной войны. Так что мы сможем остаться и с Украиной крепкими торговыми партнерами даже при ее экономическом развитии в сторону Запада, но при условии нейтралитета.
— НАТО — организация, фактически объявленная противником России. Действительно ли России следует опасаться ее активности?
— Опасаться военного нападения на Россию со стороны НАТО не стоит, таких планов и возможностей у них нет. Но следует опасаться непреднамеренного столкновения или даже инцидента, которые в современных условиях могут быстро перерасти в большой вооруженный конфликт. НАТО — это мощная военная организация, какой стала и Россия за последние годы. Когда две такие огромные «военные машины» находятся в непосредственной близости друг от друга, буквально на расстоянии ружейного выстрела, но не являются при этом союзниками, то возникает масса поводов для того, чтобы они столкнулись. Дело политиков и дипломатов этого не допустить.