А это стихотворение прислал Коробков Андрей Николаевич.

Произведение называется "Калитка в память"
#мойденьпобеды #яказакрф
КАЛИТКА В ПАМЯТЬ
(На основе рассказа Ю.Лозы.
Пост на 9 мая 2013г.)
Уж ты русская покорность,
Простота и доброта,
К всепрощению способность
Наших матерей черта.
Однажды я пристал с вопросом, -
С вопросом, к матери своей:
«Узнать хочу о нашем прошлом;
Война - что помнишь ты о ней?»
- Да что тогда могла я помнить,
Ведь я же маленькой была?
Обрывки всё…. В туман уходит
То время, - молвила она.
Но я опять не унимался:
«Ну, расскажи мне что-нибудь.
Ну, может эпизод остался,
Что для тебя война, - ну суть?»
Она задумалась, вздохнула
И посмотрев куда-то вдаль,
В воспоминаньях утонула,
В глазах безмолвная печаль.
Ещё немного помолчала
И разрывая пелену,
Кому-то в прошлое сказала:
«Я проклинаю ту войну!».
- Война, сынок, то страшный голод,
Он постоянный, каждый день,
Минуту каждую, как ворог,
Он ходит за тобой как тень.
Отца у нас арестовали
И за три года до войны,
По приговору расстреляли,
А обвинили без вины.
С тремя детьми врага народа
Осталась мама на руках,
А у разбитого порога
Ещё и караулил страх.
Мы жили впроголодь – надеждой.
Делили мизерный паёк.
Село уж не было как прежде,
Все выживали, кто как мог.
Была у нас собака «Цезарь».
Любимец, умник, член семьи,
Защитник, не какой-то бездарь,
Жил на крылечке у скамьи.
И нам тогда едва хватало,
Его ж, последнего ждала
То, что война нам посылала,
Совсем уж скудная еда.
Однажды мама наварила,
Собрав все крохи на столе,
Похлёбку, из того, что было,
Седьмую воду в киселе.
Дверь потихоньку отворила,
Поставив на крыльцо, еду
И, тут её вдруг осенило:
«Чуть не накликала беду».
Ведь Цезарь целый день голодный,
Заглотит сразу махом всё
И пасть сожжёт себе безродный,
Да может и нутро ещё.
- ««Нельзя!», пока что не остыло,
Ну, потерпи ещё чуть-чуть» -
И за делами позабыла
Назад команду ту вернуть.
А утром нам по разным тропам,
Работа, школа, кто куда,
Мы вышли из дому всем скопом,
Глядим…, - не тронута еда.
И Цезарь наш сидит у миски,
Последней исходя слюной:
- «Нельзя ж!» - сказали, а ведь близко,
Трясётся весь, едва живой.
Тут мама как заголосила
И на колени перед ним,
Обняв его, себя корила,
А мы растеряно стоим.
- «Прости Цезарушка, забыла….
Прости ты дуру, мой родной.
Ещё вчера ведь всё остыло,
Ешь - «Можно!», «Можно!», дорогой».
- А дальше что? - Спросил я маму.
- Что дальше? Дальше…, - он пропал.
Исчез, как будто в воду канул.
Никто того не ожидал.
Потом, конечно, мы узнали;
Соседи наши, - даже кто.
Убили, шкуру закопали
И съели бедного его.
Он с ними каждый день встречался,
А потому и подпускал.
Узнал их и не испугался,
Ведь мысли их он не читал.
- И как вы с ними поступили?
- Никак. А что же тут сказать…?
Война сынок..., вот так и жили…,
Ну что ж им было помирать?
Поверх меня она взглянула
В те окаянные года,
Глаза закрыла и всплакнула
И, понял я её тогда.
Я понял, как ей больно было
На эту тему говорить,
Калитку в память приоткрыла
И хочет плотно затворить.
АК