Ленинский посёлок – «прекрасное далёко»

Самым главным периодом в жизни человека я считаю детство. Ведь для ребёнка в первые пять-семь лет не имеют значения ни богатство, ни привилегии, ни климат, ни среда.
Личность формируется в её связях со всем окружающим миром. Потом, особенно в старости, человек черпает содержимое из этой копилки, лелеет каждую деталь событий и обстановки своей ранней эпохи. Совершу сентиментальное путешествие во времени и я.
Вселенной моего шарьинского детства был Ленинский посёлок. В шутку мой муж называл меня «девочкой из Ленинского посёлка». За вычетом иронии для меня это - то же, что Ясная Поляна для Л.Н. Толстого, Спасское-Лутовиново для И.С. Тургенева, Тарханы для М. Ю. Лермонтова. На «своей» улице Транспортной и прилегающих к ней Тяговой (ныне А.Смирнова), Владимирской, Набережной я помню все пригорки, ложбинки, зелень майской травы, запах черёмух и рябины, старые вязы и клёны, липы и берёзы, кусты смородины и крыжовника... И, конечно, лица давно ушедших людей...
Старшая наша дочь, кинокритик Юлия Хомякова, получила в подарок от московского коллекционера фарфора Эдуарда Иоча сувенирную тарелочку с изображением паровоза серии ИС («Иосиф Сталин») 1932 года выпуска. Она намерена преподнести её в дар музею локомотивного депо станции Шарья в память прадеда А.С. Хромушина, деда Н.А. Хромушина (оба работали машинистами), другого деда М.В. Хомякова и его семьи, где были два машиниста и два инженера-вагонника. Все они в молодости жили в Ленинском посёлке.
Только в этой части Шарьи сохранились остатки своеобразной деревянной архитектуры домов на две семьи с верандами. Нигде больше я подобных строений не встречала. В 20-е годы их возводили для семей ведущих работников железнодорожного узла. Квартиры предназначались не для начальства, а для машинистов, кондукторов, кочегаров растущего депо. Исключений помню немного: для управляющего Госбанком И.А. Фанова и военкома. С годами дома ветшали, претензии новых жильцов «на шик» оскудевали: веранды исчезали ради лишней грядки или покрывались фанерой и досками, превращаясь в подобие курятника.
Отчётливо помню волнующий момент - сентябрь 1947 года. Мы идём в первый класс начальной школы № 5 на улице Трудовой. Какая радость - новая жизнь, волнующая неизвестность! Бантики, косички, чёлочки... ребята одеты - кто во что мог. Форменными платьями с передниками разжились только к четвёртому классу. Мальчиков помню только в курточках из обрезков отцовских костюмов с вельветовой вставкой. Моя красивая молодая мама в школу меня, как и всех остальных, не провожала: взрослые - на службе. Да нам ведь ничто и не угрожало! Никакого бандитизма и хулиганства не было - время послевоенное, строгое. В руках у нас не было цветов, ибо вся земля вокруг дома отдавалась овощам. 1947-й год - один из труднейших послевоенных лет. А вот портфели были у всех, самодельных матерчатых сумок не припомню. Некоторые мальчики форсили полевыми сумками - то был дар отцов, вернувшихся с фронта.