Великий христианский треугольник

Тысячелетнее, считая от Разделения церквей 1054 года, противостояние католичеству, порой кровавое (отражение Крестовых походов, польская оккупация Москвы и половины России, униатство), при всей его тяжести не сильно усложняло россиянам Картину мира… Поначалу. Ровно половину означенного тысячелетия «историческая линия» имела характер простой разделительной черты: Мы и Они. Но потом… так уж вышло, что именно на середине той «линии» произошел внезапный, глобальный и отчасти парадоксальный поворот, зигзаг.
Отсчитать 500 лет на тысячелетнем отрезке и найти поблизости глобальное, имеющее отношение к истории мировых религий событие? — Несложно: 1517 год, начало Реформации, но в чем «парадоксальность» того поворота для России и православия? Перенос на религиозную сферу грубой военно-политической утилитарности оставил бы простой вывод: уже 500 лет православные противостоят (порой на поле боя!) католикам, и раскол среди них: «Дело полезное, Мартин Лютер ударил в спину врагу, можно его поддержать». Для российского государства выгоды протестантского взрыва были огромными, очевидными: не только спасение от смертельного польского натиска, практически все «иноземцы», помогавшие Петру строить армию, флот, новое государство, — протестанты. Но тогда… православная церковь, как выясняется, могла позволить себе пойти против прямых утилитарных выгод!
Вердикт богословов
Внимательно прочитав долетевшие и до России анти-папские трактаты Лютера, Кальвина и ответы Рима… изучив все вероучительные нюансы, наши богословы определили: протестанты («евангелики» по тогдашнему словоупотреблению) отстоят от Православия еще дальше, чем католики. Этот вердикт определенное время влиял и на государственную политику. Вот династия Романовых, со многими мучениями утвердившаяся в России, остро нуждалась в международном признании, военно-политических союзниках. Прекрасный вариант: брак старшей дочери царя Михаила Федоровича, царевны Ирины — с датским принцем Вольдемаром Христианусовичем (лютеранин). Но весь 1644-й и половину 1645-го наши иерархи яростно спорили со свитой приехавшего на смотрины Вольдемара, в том числе с пастором Матвеем Фильгобером. Требовали принятия Вольдемаром православного крещения. Притом что ранее католиков принимали без перекрещения — лишь через миропомазание. И при том, что ранее уже был прецедент: брак московской царевны Елены (дочь Ивана III) и польского королевича Александра. Но итоговый ответ православных богословов гласил:
«Александр был веры не лютеранской, а латинской! Мы знаем, что папа и все римляне — еретики, отпали от Православной церкви еще при короле Карле (император Карл, «продавивший филиокве», — И.Ш.) и за то прокляты вечною клятвою, почему и не имеем с ними никакого общения, как с ведомыми еретиками. Но все-таки у них лучше, чем у вас. Это мы говорим не к похвале их, а желая вашу злейшую веру еретическую явну учинити. Хотя их учение еретическое, но только у них есть поставление кардиналов, арцыбискупов (архиепископов, — И.Ш.) от папы; а у вас, лютеран, и того худого ничего нет, ни именуется».
Принц Вольдемар креститься в православие не пожелал, и со всем датским посольством был 17 августа 1645 года отпущен в Данию. Интересный, тонкий нюанс отношений в этом «Треугольнике» проступает в ответе австрийскому послу в Москве Куртцу, заступавшемуся за изгоняемых иезуитов:
«А люторы и калвины хотя отстоят еретичеством своим от восточного благочестия дале католиков, однакож противности от них Греко-российскому благочестию нет и ни в какие духовные дела они не вступаютца».
Но чем именно для православных — «католики были лучше лютеран»? Спорившие с датским пастором Матвеем Фильгобером наверняка приводили следующие пункты:
1. Католики и православные, не согласные меж собой о главе церкви (папа? патриархи?), все же согласны что: «Без церкви — нет спасения». У протестантов: «всеобщее священство», пастор по сути — организатор жизни общины, спасение возможно и вне церкви.
2. У католиков и православных: строгая церковная иерархия. Протестанты: иерархии почти нет.
3. Учение о Троице. Католики и православные принимают Троицу — «константой», изначальным свойством Бога. А протестанты? Некоторые Троицу не признают, некоторые понимают её как «переменную»: в Ветхом Завете Бог являлся как Отец, в Новом Завете — как сын/Иисус Христос, ныне, сегодня он — Святой Дух.
4. Учение о природе Христа. У католиков и православных Иисус — богочеловек. Имеет две природы — человеческую и божественную, но сущность — одна. У протестантов — самые разные точки зрения, у некоторых Иисус Христос: только человек.
5. Источники вероучения. Католики и православные: Священное Предание выше Библии, потому что Библия составлялась (формировался Канон) на основе Предания, и её толкование — также зависит от Предания. У протестантов — только Библия (принцип Лютера Sola Scriptura), Предание — не источник…
Ученые богословы, разумеется, найдут еще немало пунктов сравнительного анализа, например, наличие у католиков, православных института монашества и отсутствие оного у протестантов. Или:
Кто и какие Вселенские соборы признает?
Католики признают 21 Вселенский собор, включая Собор 1965 года (Второй Ватиканский, о котором будет еще речь).
Православные признают: первые 7 или 8 Вселенских соборов (в зависимости от решения поместной православной церкви).
Протестанты признают только первые 4 Вселенских собора, по 451год…
Но в этом очерке имеет смысл выделить одну глобальную разницу. Авторитет Церкви и Предания накладывают ограничения на толкования Библии, а протестанты в этом свободны. Да, тезисы протестантов порой выглядят привлекательнее, особенно для юношей-максималистов: «Все равны перед Богом! Все свободны в личных толкованиях Библии. Посредники нам не нужны!» Но… именно эти свободы вели и ведут к неограниченному росту числа протестантских церквей. Уже лет через 30 после Лютера кальвинисты, анабаптисты, лютеране… воевали меж собой не менее яростно, чем с Римом. Основа этого «протестантского клеточного деления» — новые и новые толкования Библии. Тут, если вдуматься, причина — онтологическая: Мартин Лютер, прибивший к двери виттенбергской церкви свои 95 тезисов — простой (хотя и весьма умный) человек — в этом-то и главный пафос протестантизма. Но что тогда запрещает любому другому человеку прибить к другой двери — свои тезисы?
Католическая, как и православные церкви, хоть и в борьбе с ересями остаются устойчивы, но их неприятие новых идей, новых предприимчивых людей сначала обеспечило протестантизму решительную «победу в экономическом соревновании»: капитализм, как принято считать, родился из «Протестантской этики». В отдельном соответствующем очерке доведя эту «ветвь блок-схемы» до конца 20-го—начала 21-го веков, можно будет убедиться, что «экономическая победа протестантизма» не была (не могла быть) окончательной. Сначала в лидеры экономического роста вырывались новые конфессии: буддийско-синтоистская (тенгрианская) Япония, конфуцианский Китай, индуистская Индия, а теперь, похоже, кардинально меняются и сами «правила гонки», показатели успеха/провала государств, наций. Определенную привлекательность возвращает себе и католический Рим, а некоторые особенности протестантизма с 16 века обеспечивавшие победы, ныне меняют знак на противоположный: тотальная свобода от иерархий («каждый — сам себе Папа Римский») — оборачивается распадом, беззащитностью перед... наверно, не надо и перечислять «вызовы 21 века».
А возвращаясь в век 17-й, исторический сюжет подходит к периоду Петра Первого, сделавшего протестантов фактически — «приводным ремнем» своих реформ. Ситуация отчасти была уже подготовлена: и до Петра знаменитая Немецкая слобода стала неким анклавом протестантизма, все тамошние церкви принадлежали разным его течениям. При всех заслугах генерала Патрика Гордона, практически единственного католика в окружении Петра, по его ходатайствам в Немецкой слободе была построена лишь часовня. (Это не церковь, малое молитвенное задание без алтаря, значит, возможны только чтения часов.) Петр, радуясь растущему числу своих немецких офицеров, генералов, инженеров, корабельщиков, врачей, заводчиков, ученых… даже «выправил справку» у константинопольского патриарха Иеремии, т.е. получил грамоту, позволявшую принимать лютеран в Православную церковь лишь через миропомазание (что 60 лет до этого не разрешили датскому принцу Вольдемару). А в 1712 году в Виттенберге, стоя у памятника Мартину Лютеру, сказал: «Сей муж подлинно заслужил это. Он для величайшей пользы своего государя и многих князей, которые были поумнее прочих, на папу и на все его воинство столь мужественно наступал».
Ставка Петра на протестантов сыграла, и блестяще. Причем на одно из проявлений протестантизма предлагаю взглянуть более пристально: отсутствие иерархии, единой организации. Ведь Петр — припомним — воевал со Швецией, опорой протестантизма, совсем недавно спасшей его от полной гибели, и к финалу Тридцатилетней войны вознесшей на точку высшего политического успеха. Имей они подобно католикам какую-либо организацию, единую политическую волю, — выступили бы на стороне Швеции против России. Но они были просто статистической суммой N разбросанных по Европе общин, Х человек схожего вероисповедания. Их лояльность новому государю Петру — не имела «сторонних обременений». Дополнительный выигрыш: по результатам Северной войны царь получил в Эстляндии, Лифляндии — остзейских немцев, почти идеальных подданных. Заглянуть в книгу «Георгиевские кавалеры» — более трети там: Иван Христофорычи да Павел Фридриховичи. И в отличие от католицизма протестантские вероисповедания не препятствовали обрусению. Так, за менее чем 100 лет радикально изменились симпатии-антипатии в «Христианском треугольнике».
Польша. Поляки
Любая история русско-католических отношений невозможна без упоминания этого государства и этого народа. Вообразим такой абсурдный эксперимент: некто пожелал бы составить для российской аудитории самую вдохновляющую и полную «Историю католичества», но с одним условием: без упоминания Польши, поляков. И поручи заказчик написать её — хоть самому Августину Блаженному, а зачитать с кафедры — Иоанну Златоусту, эффект был бы… Могу представить переглядывающихся российских слушателей: «Интересно?» — «Да, типа… “Волшебник страны Оз”. Или “Незнайка в Солнечном городе”», — «Да?» — «М-м, похоже. Или мультик был такой… “В стране невыученных уроков”».
Подобно ленинской «материи… данной нам в ощущениях», католичество дано нам — в полячестве, без упоминания которого любой рассказ россиянину о Риме, Ватикане, папах… будет: детская сказка. Ибо невозможно обойти «момент истины» начала 1600-х. Россия убита поляками. «Лисовчики» — жесточайшие в истории зондеркоманды — доходили до Перми и Холмогор. Этих убийц, грабителей ненавидели в Восточной и Центральной Европе, боялись даже в самой Польше, и великое всеобщее облегчение было — сплавить их в Россию. Сегодня широко известен «Список извинений Римских пап». Большая часть их принесена Иоанном Павлом II:
За религиозные войны,
крестовые походы,
суд над Галилеем,
костры инквизиции,
насилие конкистадоров в Южной Америке,
за работорговлю,
угнетение женщин,
похищение детей-аборигенов Австралии,
сожжение Яна Гуса,
за разграбление 1204 года Константинополя крестоносцами.
Отсутствие в этом покаянном списке России, её огромных жертв 1600-х годов — непостижимо! Вроде бы искренность извинений Иоанна Павла II несомненна, в том числе для многих россиян (соцопросов не проводилось, рискну сказать по интуитивному ощущению). Но и преступления польских «миссионеров» — католизаторов в России — грандиозны и общеизвестны. Кроме «лисовчиков» по стране гуляли армии грабителей, и что они в Москве дошли до массового людоедства, об этом на польских полках (книжных) — целый ряд воспоминаний. Единственно, о чем можно спорить — мера искренности тех польских конкистадоров-миссионеров. Они говорили о желании обратить Россию в католичество, но вели себя столь гнусно, что возможно, даже Ватикан пока еще не решил: может, просто объявить их «армией сатаны», пошедшей на Москву с одной целью: опорочить католичество? Например, определенное число католиков1 в армии Гитлера — не повод же Римским папам извиняться за преступления нацистов в России? Может, и польские армии 1604—1613 годов Ватикан признает физически — группой бесов, откомандированных из ада, временно экипированных в польские одежды, латы… и телеса?
Только при такой установленной польской непричастности к деяниям 1600-х годов можно будет извинить отсутствие извинений Иоанна Павла II, и тогда уж рассмотреть и их жалобы(!) на участие России в трех Разделах Речи Посполитой. И кстати, этот Вариант — не невозможный. Как раз католические богословы постоянно опровергают учения, секты, ереси, отрицавшие наличие дьявола, ада. И скончавшийся в апреле 2025 года Папа Франциск подчеркивал: «Дьявол — не миф, а реальный персонаж. С дьяволом нужно бороться, как это делал Иисус, который отвечал ему словом Божьим».