Часть 3 - из славной истории ССО и молодых строителей коммунизма Караганды.

Правда жизни!
Были свои студенческие отряды и во втором университете КазССР - Карагандинском государственном университете. Один из таких отрядов, несмотря на малочисленность мужского населения, был сформирован на филологическом факультете с интернациональным наименованием «Лингва» с участием студентов химического ф-та, в 1979 г. Как и положено, только что созданный отряд отправили на самую дальнюю точку – за 400 км. от Караганды в совхоз «Енбек» Егиндыбулакского р-на, из них 200 км. надо было добираться по грунтовой или разбитой грейдерной дороге. Сама местность, где располагался совхоз, начавший своё существование в 1964 г., называлась по-казахски Долина смерти. Только потом мы узнали, что земли совхоза прилегали к Семипалатинскому ядерному полигону. И только потом я вспомнил, что как-то мы заблудились на авто в степи и уперлись в бесконечный забор, который, очевидно, ограждал территорию полигона.
Трудовые будни, начавшись романтично и с энтузиазмом, через месяц превратились в борьбу за выживание. Закончились стройматериалы, а ушлые водители, которых посылали в нашу сторону, разгружались где нибудь по пути, у других ССО по трассе – груз сдан, груз – принят! А у нас – безнадёжный простой.
Из еды – многочисленные трехлитровые банки с…борщом 1969 года выпуска со сроком хранения 3 года. Впрочем, хлеб был, иногда барашка подкидывали, а самый праздничный ужин случился у нас, когда неведомыми путями на столе оказалась гречневая каша. Мощный стук в пустые миски ложками стал главной благодарностью поварам, удивившим нас изысканным блюдом! Про картофель и что бывают иные овощи-фрукты, мы вспомнили только в Караганде. Апофеозом в жизни выживающего стройотряда, когда в его составе осталось человек 12-15, стал блюдо из сырого курдючьего сала с чудом оказавшейся на складе горчицей в порошке, разведенной мною в воде. Так весело, под горчичку, и сжевали сало…
Впрочем, суровый быт не отражался на нашей послерабочей жизни. Крутой магнитофон «Весна» с компактными кассетами был главным героем наших ночных дискотек. Танцы до двух-трех часов ночи, в шесть утра – уже на работу. Потом, во время перекуров, можно и поспать минут пять-десять. Что еще нужно молодым организмам? А сколько анекдотов рассказано, песен спето и интерпретировано: «Там, где пехота не пройдёт и бронепоезд не промчится, там наша «Лингва» проползёт и ничего с ней не случится!» И сколько книг прочитано и обсуждено – одно слово, филологи! И страшное известие, каким-то образом докатившееся до нас – катастрофа самолетов под Донецком. Прощай, «Пахтакор», прощайте пассажиры двух лайнеров… И банные дни в настоящей бане и купание в степной речушке. Впрочем, местные аксакалы предупреждали нас, что купаться там не следует. Почему – не говорили. Это потом мы почувствовали на себе, когда кое у кого перестала расти борода, а незначительные порезы превращались в неизлечимые раны, которые волшебным образом исчезли по приезду в город. Бороды, хоть и не очень густые, также бодро пошли в рост.
Да, буду откровенным, про территорию трезвости? Нет, это не про нас. Может, это и разбавляло наши будни и снимало трудовое напряжение. Сначала мы, будучи квартирьерами, т.е. теми, кто ехал первой партией для трудоустройства лагеря, высадили всё имеющееся в поселке в магазине шипучее вино, которое, в отличие от шампанского, стоило раза в два дешевле. Потом перешли на вкуснейший портвейн типа «Памир», «Талас» и т.п. Его в совхозе тоже не хватило – стали пользоваться услугами иногда приезжавших в поселок водителей, делая винный заказ.
Не могу не вспомнить очень познавательное знакомство, произошедшее в период трудового подвига. К нам прибился мужичок, сухой, седой, с наколками, впрочем, вряд ли намного старше сорока. Володя трудился в совхозе по «индивидуальным» заказам – строил сараи, мастерски клал печки – до сих пор помню эту технологию! И рассказывал бесконечные зековские истории. Володя ко времени встречи с молодыми бойцами филолого-химического стройотряда уже шесть раз потоптал зону. На наш любопытствующий вопрос: «Володя, лето закончится, что делать будешь?» отвечал бесхитростно: «Седьмой раз сяду!» Когда после шипучки кончился портвейн, Володя стал нас учить пить…тройной одеколон и огуречный лосьон. Делал он это тоже мастерски – на кусочек сахара капал огненную косметическую жидкость, потом флакон, именно флакон, вставлял поглубже в глотку, опрокидывал его туда, задорно булькая. Осушив флакон, громко выдыхал и аккуратно клал на язык кусочек сахара… Каюсь, наши ищущие приключения филологические души не могли пройти мимо этого фокуса. Но…умение приходит с годами. Или в зоне. Капля жидкости на язык – и всё, уже корчишься в парфюмерном угаре. Тем не менее, очень скоро мы заметили, что все наши косметические запасы одеколона и лосьона загадочным образом исчезли. Впрочем, обиду на Володю не держали. Мы, филологи, зато теперь знали, что такое по «фене ботать», почему надо материться только на...свой анатомический орган, но ни в коем случае не на мать… Самое главное, что мы поняли, что тюремная романтика никак не для нас, а за свои слова – отвечать надо!
Ну а что же мы оставили в совхозе после себя, после торжественной закладки первого камня? Два дома, которые достроили, но так и не оштукатурили – пушонка кончилась! И которые нас с моим товарищем Борей чуть не угробили – это он выглядывает испуганно с чердака после обрушения потолка одной из комнат. Технологии, однако, которым гуманитарии учились на собственном опыте. Доски для потолка должны быть какие-то толстые, коих у нас не было - использовали типа сороковки. Перекрыли, застелили, шлак насыпали. А утром – такая история. Шлак напитался утренней росой… Впрочем, облегченно потом посмеялись. Раньше нас на объект потопал Петя, радостно помахивая топориком. Мы пришли позже: потолок – на полу, из кучи шлака торчит что-то похожее на топорище. Кричим – нет Пети. Боря – на чердак (см.фото), я – уже в шлак полез… А Петя куда-то завернул по дороге, то-то радости было! И работы потом – потолки перекрывали… Еще – пару хозяйственных объектов каких-то возвели, пару личных сараев, и – туалеты! Они совхозу сильно нужны были. Штук несколько, с глубокими ямами. А еще – геройское тушение пожара, когда в один из августовских дней прибежал директор совхоза: «Джигиты, пожар в степи, на поселок идёт!» Издалека – так, что-то дымится, искрами попискивая, постреливая. Хватаем какие-то тряпки и на пламя. Ага, герои… Ветер дунул, пламя полыхнуло мимо нас – вокруг дым, дышать нечем. На счастье, наш командир ССО Эдик (светлая ему память), прошедший армейскую десантную школу, успел скомандовать: «На землю, всем лечь на землю, укрыться куртками!». Бухаюсь физиономией в камни, раскидывая их носом и руками в поисках воздуха, натягиваю куртку на голову. Паника отступила - дышать можно! Минут через пятнадцать увидели солнце, пал пошёл дольше. Медалей – не дали, но живы и целы остались все.
Возвращение наше было долгим и веселым. С небольшими, но всё же деньгами, мы ехали в парадной форме домой, заезжая в магазины поселков и покупая, что душа пожелает…
Иных уж нет, другие уж далече… Привет и здоровья всем, прошедшим первую суровую школу ССО в далеком, 1979 году!