9 января 1918 года Александр Вертинский записал: «А в Москве жить становилось все труднее.

В магазинах все припрятали. Исчезли сахар, белый хлеб. Пить приходилось чуть ли не денатурат. Ничего нельзя было достать за все мои деньги.
А тут я еще, как назло, влюбился в одну балерину. Балерина была талантлива, но злая, капризная и жадная невероятно. С большими усилиями, благодаря своему имени и гонорарам, я доставал ей все, что было возможно, - духи, одеколон, мыло, пудру, шоколад, конфеты, пирожные. "По знакомству" мне давали все. Я покупал ей золотые вещи, материалы для платьев - шелк и шифон, бархат и кисею... Все это она принимала как должное, но всего этого ей было мало.
Танцует она, например, в "Эрмитаже". Я захожу к ней за кулисы. Смотрю, она "вытрющивается" перед каким-то невзрачного вида посетителем.
- Что это за тип? - спрашиваю я. - И чего вы так перед ним выворачиваетесь?
- Он мне обещал принести одеколон, - говорит она.
- Ничтожество! - в бешенстве кричу я. - Я ведь только сегодня утром прислал вам ящик от "Ралле", где этого одеколона пять флаконов, и духи, и пудра, и мыло!
Она пожимает плечами. Ей мало этого!
Гуляем как-то мы с ней по Мясницкой (теперь улица Кирова). Правую сторону занимают магазины земледельческих орудий, в окнах выставлены шарикоподшипники. Подходим к витрине.
- Муся, - говорю я, - вот... шарикоподшипники! Купить вам?
- Купите.
- А зачем?
- Да так. Пусть лежат!
Есть же такие балерины, прости господи!..»