Лопес, Конфуций и “реальная Армения”: как выйти из роли “чемпиона по уступкам”.

Разговоры о реальной и виртуальной Армении продолжают занимать в повестке дня властей одно из главных мест, отодвигая на второй план главное – как сделать страну сильной, удобной для жизни и по-настоящему независимой, не изменяя при этом своей национальной идентичности и испытанным веками традициям. Об этом – в материале колумниста Sputnik Армения Сергея Баблумяна.
Глубокомысленные, на первый взгляд, рассуждения руководителей страны на тему реальной Армении лишь запутывают ситуацию и уводят от решения главной задачи.
Пока напоминающий пасечника Пашинян (дело – в новом прикиде) проводил в Бюракане театроведческий ликбез, из Тбилиси пришло сообщение: Грузия рассчиталась по всем долгам с Россией и некоторыми другими странами. По классификации армянского премьера – основание считать соседнюю страну “реальной Грузией”. Событие одновременно освежало в памяти известный афоризм Сталина: “Эта штука посильнее “Фауста” Гете”. Теперь Грузия ничего не должна, может строить и развивать свою экономику как ей угодно.
В самом деле: чем трубить на всех перекрестках о своей суверенности и тесной связи с так называемыми европейскими ценностями, не лучше ли Еревану встать на ноги, показать экономическую состоятельность и отказаться от роли чемпиона по односторонним уступкам Баку и Анкаре?
Не дающий скучать деятель (то в кепке, то в шляпе, то с бородой, то без), посмотрев спектакль по рассказу Стефана Зоряна “Забор”, выдал галиматью.
Например, что значит: “В Армении было сформировано безразличное, а иногда и настороженное отношение к радости, позитиву. Грусть рассматривалась как более возвышенная эмоция, чем радость и жизнелюбие”?
Где и когда Пашинян такое видел? А способные поднять на ноги любого и запустить в круг озорные песни-пляски с победным “Кочари”? А знаменитый “Танец с саблями” Арама Хачатуряна или ставшая гимном армянской столицы песня “Эребуни-Ереван”, прозвучавшая во времена, когда Николу Пашиняну уже было семь лет, — так что он вполне себе мог бы напевать ее в часы досуга? А песни совсем давних лет или написанные уже с советский период — разве в них одна печаль, скорбь и посыпание головы пеплом?
Откуда и зачем это: “Народ не хочет бороться, страдать, выживать, а хочет просто жить”? А мог ли народ, занятый прежде всего затаскиванием “Креста на Голгофу”, совершить научные открытия мирового уровня, представить миру искрометных юмористов из ереванского КВН, построить первый в мире радио-оптический телескоп недалеко от того же Бюракана, в котором премьер так осерчал на постановку спектакля “Забор” и велел больше такого не показывать?
Почему призыв Пашиняна учиться жить с нуля, чтобы научится жить мирно, людям кажется странным, и зачем выдумывать реальную Армению, когда она есть, была и будет.
Да, армяне в Закавказье, переиначенном в Южный Кавказ, жили и так, и сяк, но в советские десятилетия — с азербайджанцами с одного боку и турками с другого — в общем и целом ладили. Почему тогда получалось, а потом нет, в чем было дело? Дело было в силе.
Замахнуться на Армению, составлявшую с СССР единое целое, тогда не смел никто. На границе с Турцией стояла могучая Советская армия, опасаться же Азербайджана было глупо: одна страна, одни законы и никаких границ, ожидавших демаркаций, делимитаций, переговоров с руководителем союзной республики и с заглядыванием Алиеву-младшему в глаза и приглашением его супруги на чай.
Отрезав себя от СССР и оказавшись наедине с косящим на “Иреван” Азербайджаном, армянское руководство допашиняновского периода первым делом взялось создавать армию, столкнувшись с которой, Баку затих и попятился.
До поры до времени, пока новые власти не начали складывать боеспособность войска и клубнику для солдатских столовых в одну корзину, после чего силу армянской армии, потерявшей лицо во второй Карабахской войне, представляет чуть ли не рота почетного караула, встречающая и провожающая высоких гостей на красной дорожке. По форме красиво, по сути — смешно и глупо.
Преподанный искусствоведом с телохранителями мастер-класс обошел вниманием то, что увидел Осип Мандельштам, гостивший в Армении еще в тридцатые годы.
Из впечатлений поэта: “Общительность, жизнелюбие, насмешливость. С незнакомыми людьми без запинки вступают в разговоры. Над вопросами туристов иронизируют и обижаются, когда туристы не восхищаются красотами Еревана. Перекур могут продлевать до тех пор, пока не выпьют три чашки кофе. Ранним утром можно идти по Еревану и улыбаться встречным людям, но при этом вас не примут за идиота”.
Далее. “Такое поведение создает особую атмосферу, контрастирующую с поведением людей на севере, где бывает настолько холодно, что выглядеть беззаботным неприлично”.
Как-то не похоже на народ, прозябавший в тоске и унынии, хотя времена в Советской Армении случались трудные, а вожди в СССР — жесткие.
Обратите внимание: из радиоэфира, с телевизионных экранов исчезли армянские народные песни, издательства отвернулись от книг, рассказывавших об Армении ярко, честно, талантливо: “Семь песен об Армении” Геворга Эмина, “Караваны еще в пути” Сильвы Капутикян, “Армянские эскизы” Вардгеса Петросяна, “Уроки Армении” Андрея Битова. Ничего этого уже нет. Есть Криштиану Роналду, есть Дженнифер Лопес. При всем уважении… Джей Ло сменят другие звезды мирового шоу, а Месропа Маштоца, Григора Нарекаци — никто и никогда.
Чего ожидать дальше? После возвращения супруги премьера Анны Акопян из Поднебесной — вдумчивого изучения китайской философии в образовательных учреждениях страны, что само по себе и неплохо, — но чем учение Давида Анахта или Давида Кохбаци хуже? Хотя суть конфуцианства сводится, в частности, к тому, чтобы жить в гармонии, быть честными, добрыми, законопослушными и уважать своих родителей. А разве армянская философия допашиняновского периода призывала к другому?
Как бы там ни было, ожидать ли Армении избавления от миллиардных долгов, взятых у мировых банков, как это сделала Грузия, — вопрос, требующий отдельного рассмотрения.