Иван Мичурин появился на свет 27 октября 1855 г. в Рязанской губернии в Пронском уезде. Его прадед и дед были мелкопоместными дворянами, людьми военными, участниками многочисленных походов и войн. Отец Мичурина — Владимир Иванович, — получив прекрасное домашнее образование, служил приемщиком оружия на оружейном заводе в городе Туле. Против воли родителей он женился на девушке мещанского сословия и вскоре после этого в чине губернского секретаря вышел в отставку, поселившись в доставшемся по наследству небольшом поместье под названием «Вершина», расположенном у деревни Юмашевка. В округе он был человеком известным — занимался пчеловодством и садоводством, общался с Вольным экономическим обществом, которое присылало ему специальную литературу и семена сельскохозяйственных культур. Неустанно трудясь в саду, Владимир Иванович производил разные опыты с декоративными и плодовыми растениями, а зимой обучал у себя дома крестьянских детей грамоте. В семье Мичуриных Иван Владимирович был седьмым ребенком, однако братьев и сестер не знал, поскольку изо всех семерых в младенчестве выжил только он один. Действительность встретила будущего великого биолога крайне сурово — родился Ваня в тесной и ветхой сторожке лесника. Объяснялась убогая обстановка тем, что его родители были вынуждены убраться подальше от буйной, нервнобольной бабушки по линии отца. Жить с ней под одной крышей было абсолютно невыносимо, а денег на то, чтобы снимать свой собственный угол не имелось. Приближалась зима, которую, вполне возможно, маленький ребенок в лесной хижине не пережил бы, однако вскоре бабушку увезли в сумасшедший дом, и семейство Мичуриных вернулось в поместье. Этот единственный счастливый период в жизни семьи миновал очень быстро. Когда Ване был четыре годика, его слабая здоровьем мать, Мария Петровна, скончалась от горячки. Сам Мичурин рос крепким и здоровым ребенком. Лишенный материнского присмотра он проводил много времени на берегу реки Прони, ловя рыбу, или в саду с отцом. Мальчик с интересом наблюдал, как растут и как умирают растения, как в дожди замыкаются в себе и как томятся в засуху. Все вопросы, которые возникали в голове наблюдательного Ивана, находили увлекательное и живое объяснения Владимира Ивановича. К сожалению, со временем Мичурин-старший начал пить. В доме их стало невесело, а немногочисленные гости и родственники и вовсе перестали появляться. На улицу поиграть с деревенскими мальчишками Ваню пускали редко, и предоставленный самому себе он дни напролет проводил в саду огромной красивой усадьбы. Таким образом, копание, сеяние и сбор плодов стали единственными играми, которые знал в детстве Мичурин. А самыми ценными его сокровищами и любимыми игрушками являлись семена, незримо скрывающие в себе зародыши будущей жизни. К слову, у маленького Вани имелись целые коллекции семечек различных по окраске и форме. Начальное обучение Мичурин получил дома, а после был отправлен в Пронское уездное училище. Однако общий язык со сверстниками Иван находил с огромным трудом — для него узнаваемым, прочным и реальным миром на всю жизнь являлся мир растительный. Учась, он продолжал проводить все свободное время, копаясь в земле любимой усадьбе. Уже в восемь лет парнишка в совершенстве овладел разными способами прививки растений, виртуозно проделывал такие сложные и малопонятные для современных дачников древесные операции, как аблактировка, копулировка и окулировка. Как только заканчивались уроки, Мичурин собирал книжки и, не дожидаясь подводы из «Вершины», отправлялся в многокилометровый путь домой. Дорога через лес в любую погоду была для него истинным удовольствием, поскольку давала возможность общаться со своими хорошими и единственными товарищами — каждый куст и каждое дерево на пути были хорошо знакомы парнишке. В июне 1872 Мичурин окончил Пронское училище, после чего Владимир Иванович, собрав последние гроши, стал готовить его к поступлению в Петербургский лицей по курсу гимназии. Однако вскоре сравнительно молодой отец внезапно заболел и был отправлен в лечебницу Рязани. В это же время выяснилось, что финансовые дела семьи идут хуже некуда. Поместье Мичуриных пришлось заложить, перезаложить, а затем и вовсе продать за долги. Заботу о мальчике взяла на себя его тетка по отцовской линии, Татьяна Ивановна. Необходимо отметить, что это была хорошо образованная, энергичная и начитанная женщина, относящаяся к своему племяннику с великой заботой и вниманием. В школьные годы Мичурин нередко бывал в ее маленьком поместье, расположенном в Биркиновке, где коротал время за чтением книг. К сожалению, Татьяна Ивановна, готовая всем пожертвовать для Вани, сама едва сводила концы с концами. На помощь пришел дядя, Лев Иванович, который устроил мальчика в Рязанскую гимназию. Однако в этом учебном заведении Мичурин проучился недолго. В этом же 1872 году его исключили оттуда с формулировкой «за непочтительность к начальству». Поводом стал случай, когда гимназист Мичурин из-за болезни уха и сильного мороза (а возможно, просто от ужаса перед начальством) не стал снимать на улице шапку перед директором учебного заведения. Согласно мнению биографов действительной же причиной исключения Мичурина явился отказ его дяди дать руководству гимназии взятку. Так окончилась юность Мичурина, и в этом же году Иван Владимирович перебрался в город Козлов, окрестности которого не покидал на долгое время до конца жизни. Там он устроился коммерческим конторщиком местной станции, относящейся к Рязано-Уральской железной дороге. Месячный оклад его, к слову, составлял всего двенадцать рублей. Жил он в скромной избушке, стоящей в железнодорожном поселке Ямская. Грубое отношение начальства, однообразная работа, шестнадцатичасовая рабочая смена и взяточничество коллег-конторщиков — такова была обстановка, в которой в те годы находился Мичурин. В дружеских попойках молодой человек не принимал участия, нраву числился благонадёжного, быстро и точно считал — недаром, что за плечами было уездное училище. Спустя два года Ивана Владимировича повысили — тихий и исполнительный юноша занял место товарного кассира, а вскоре стал одним из помощников начальника станции. Жизнь понемногу стала налаживаться, Иван вполне мог считать себя везунчиком — в царские времена руководящая работа на железной дороге считалась занятием престижным. Из своего высокого положения Иван Владимирович извлёк своеобразную пользу — начал посещать ремонтные мастерские и осваивать слесарное дело. Работал он там долго и упорно, часами ломая голову над различными техническими задачками. Спустя год, накопив небольшой капитал, Мичурин решил жениться. Выбор его пал на дочку местного рабочего Александру Васильевну Петрушину — послушную и работящую девушку, ставшую другом и помощником великого естествоиспытателя на долгие годы. Необходимо отметить, что обнищавшие дворянские родственники Мичурина до такой степени были возмущены его неравным браком, что заявили о лишении наследства. Это был заносчивый, однако абсолютно пустой жест, поскольку наследовать было всё равно нечего. И лишь тётка Мичурина — Татьяна Ивановна — по-прежнему вела с ним переписку. А вскоре после свадьбы в 1875 Иван Владимирович арендовал пустующую усадьбу Горбуновых, расположенную в окрестностях Козлова, площадью около шестисот квадратных метров. Здесь он, посадив различные плодовые растения, начал свои первые опыты по селекции. Спустя годы Мичурин напишет: «Здесь я проводил все свободные от работы в конторе часы». Однако поначалу Ивану Владимировичу пришлось испытать тяжкое разочарование, обусловленное недостатком знаний и неопытностью. Последующие годы селекционер активно изучал всевозможную отечественную и зарубежную литературу по садоводству. Тем не менее, множество вопросов, волнующих его, так и осталось без ответа. Спустя короткое время пришли новые трудности — Иван Владимирович в разговоре с сослуживцами позволил себе сказать лишнего о своем начальнике. Последний узнал об этом, и Иван Владимирович потерял хорошо оплачиваемую должность помощника начстанции. С потерей места материальное положение молодых супругов оказалось самым плачевным, близким к нищете. Все накопленные Мичуриным денежные средства ушли на аренду земли, а потому, чтобы выписывать из-за границы весьма дорогостоящие книги по ботанике, саженцы и семена из разных стран мира, а также покупать необходимый инвентарь и материалы, Ивану Владимировичу пришлось затянуть пояс и начать подрабатывать на стороне. По возвращении с дежурств Мичурин засиживался до глубокой ночи, занимаясь ремонтом различных приборов и починкой часов. Период с 1877 по 1888 в жизни Ивана Владимировича был особенно трудным. Это было время тяжелого труда, беспросветной нужды и моральных потрясений из-за неудач в сфере акклиматизации плодовых растений. Однако здесь и проявилось железное терпение садовода, продолжавшего упорно бороться с все возникавшими проблемами. В эти годы Иван Владимирович изобрел опрыскиватель «для теплиц, оранжерей, комнатных цветов и всяких посевов на открытом воздухе и в парниках». Кроме этого Мичурин составил проект освещения железнодорожной станции, на которой работал, при помощи электрического тока, а впоследствии реализовал его. К слову, установка и ремонт телеграфных и телефонных аппаратов долгое время являлась источником доходов селекционера. К тому времени на усадьбе Горбуновых была собрана уникальная коллекция плодово-ягодных растений в несколько сот видов. Иван Владимирович отмечал: «Арендуемая мной усадьба оказалась настолько переполнена растениями, что не имелось никакой возможности дальше вести на ней дело». В подобных условиях Мичурин принял решение еще более сократить расходы — отныне он скрупулезно и до копейки учитывал все траты, занося их в особый дневник. Из-за крайней бедности садовод сам ремонтировал старую одежду, самостоятельно шил рукавицы, а обувь носил, пока она не разваливалась. Бессонные ночи, недоедание, металлическая пыль в мастерской и постоянные тревоги привели к тому, что весной 1880 у Ивана Владимировича обнаружились серьезные признаки расстройства здоровья — у него началось легочное кровохарканье. Для поправки самочувствия Мичурин взял отпуск и, закрыв мастерскую, перебрался с женой за город, прожив лето в доме мельника, расположенном у роскошной дубравы. Прекрасная и здоровая местность, солнце и свежий воздух быстро восстановили здоровье селекционера, посвящавшего все свое время чтению литературы и наблюдениям за лесными растениями. Вскоре после возвращения домой Иван Владимирович переместил всю коллекцию растений в новую усадьбу Лебедевых. Приобрёл он ее, к слову, с помощью банка, и сразу же (в связи с отсутствием средств и многочисленных долгов) заложил землю. Именно в этом месте были выведены первые уникальные мичуринские сорта. Однако через пару лет, и эта вотчина оказалась переполнена растениями. Осенью 1887 селекционер узнал, что некий священник Ястребов продает у поселка Турмасово, расположенного в семи километрах от города на берегу речки Лесной Воронеж, участок земли в тринадцать гектар. Осмотрев землю, Мичурин оказался очень доволен. Вся осень и зима 1887-1888 годов ушла на лихорадочное добывание средств при доходившем до изнеможения труде и, наконец, в мае 1888 после продажи всего посадочного материала сделка состоялась, причем половина земли была тотчас заложена. Любопытно, что наличными у семьи Мичуриных, увеличившейся к тому времени до четырех человек (у садовода родились дочь Мария и сын Николай) осталось всего семь рублей. Из-за нехватки денег все растения с участка Лебедевых члены семьи Мичуриных на своих плечах носили за семь километров. Кроме того на новом месте не имелось дома, и два сезона они прожили в шалаше. Вспоминая те годы, Иван Владимирович рассказывал, что рацион их включал только выращенные ими самими овощи и фрукты, черный хлеб, да «цыбик чая за пару копеек». Потекли годы напряженного труда. На месте шалаша возникла, хоть и маленькая, но настоящая бревёнчатая избушка, а запущенный пустырь вокруг превратился в молодой сад, на котором Иван Владимирович, подобно демиургу, творил новые формы жизни. К 1893 в Турмасово уже росли тысячи гибридных сеянцев груш, яблонь и вишен. Впервые в истории плодоводства в средней полосе России появились зимостойкие сорта абрикоса, персика, масличной розы, черешни, тутового дерева, папиросного табака и миндаля. У Мичурина подрастали сливы, невиданные в этих землях, плодоносил виноград, лозы которого зимовали под открытым небом. Сам Иван Владимирович, окончательно сменивший, наконец, фуражку железнодорожного рабочего на широкополую фермерскую шляпу, жил в питомнике безвыездно. Мичурину казалось, что его мечты об обеспеченной и независимой жизни, отданной творческой деятельности, близки к осуществлению. Однако пришла необычайно холодная зима и южным, а также западноевропейским сортам его растений был нанесен страшный урон. После этого Иван Владимирович осознал всю безуспешность опробованного им способа акклиматизации старых сортов с помощью прививки и принял решение продолжать свои труды по выведению новых сортов растений путем направленного воспитания гибридов и искусственного скрещивания. С огромным подъемом селекционер взялся за гибридизацию растений, однако эти работы требовали немалых денежных вливаний. Необходимо отметить, что к тому времени Мичурин организовал в Турмасово торговый питомник, который однако не получил широкой известности. В связи с этим одним из самых насущных вопросов для биолога по-прежнему оставался вопрос содержания своей семьи. Однако садовод не падал духом, возлагая большие надежды на продажу своих уникальных сортов. На двенадцатом году селекционных работ он разослал во все концы страны «Полный прейскурант» фруктовых и декоративных кустарников и деревьев, а также семян плодовых растений, имеющихся в его хозяйстве. Сборник этот был иллюстрирован рисунками самого садовода, великолепно владевшего как графикой, так и сложной акварельной техникой. Прейскурант Мичурина не имел ничего общего с рекламными каталогами торговых компаний и являлся скорее научным руководством для садоводов, нежели подлинным прейскурантом. В своем дневнике, относящемся к тому периоду, селекционер отмечал: «Заведомо добросовестным разносчикам яблонь, кондукторам и проводникам дал для раздачи в поездах до двадцати тысяч каталогов... От раздачи двадцати тысяч каталогов получится сотня заказчиков...». Наконец, наступила осень 1893 — долгожданное время первого выпуска саженцев, выращенных в питомнике. Мичурин верил, что прейскуранты и его статьи в разнообразных журналах, ломавшие в садоводстве вековую рутину, принесут свои плоды. Он был твердо убежден, что появится множество заказов, однако его ждало жестокое разочарование — покупателей практически не было. В напрасной надежде на сбыт селекционер потратил последние гроши на журнальные и газетные объявления, а также через знакомых, отправляющихся на торги и ярмарки, послал новые каталоги для распространения среди торговцев и населения. Несмотря на это, в первые годы работы торгового питомника Мичурин встречал лишь недоверие и равнодушие, как со стороны авторитетных садоводов и акклиматизаторов, так и со стороны рядовых жителей. В 1893-1896, когда в саду Ивана Владимировича уже росли тысячи гибридных сеянцев, гениальный ум Мичурина посетила новая мысль, приведшая к важным и большим последствиям. Биолог обнаружил, что почва питомника его, представляющая мощный чернозем, является чересчур жирной и, «балуя» гибриды, делает их менее устойчивыми к опустошительным «русским зимам». Для селекционера это означало беспощадную ликвидацию всех гибридов, сомнительных в своей холодостойкости, продажу Турмасовского участка, а также поиски нового, более подходящего места. Таким образом, почти всю многолетнюю работу по основанию питомника необходимо было начинать заново, изыскивая средства за счет новых лишений. Менее стойкого человека подобное положение дел сломило бы, но Иван Владимирович имел достаточно решимости и сил, дабы перейти на новую ступень своих исследовательских работ. В семье Мичуриных Иван Владимирович был седьмым ребенком, однако братьев и сестер не знал, поскольку изо всех семерых в младенчестве выжил только он один. Действительность встретила будущего великого биолога крайне сурово — родился Ваня в тесной и ветхой сторожке лесника. Объяснялась убогая обстановка тем, что его родители были вынуждены убраться подальше от буйной, нервнобольной бабушки по линии отца. Жить с ней под одной крышей было абсолютно невыносимо, а денег на то, чтобы снимать свой собственный угол не имелось. Приближалась зима, которую, вполне возможно, маленький ребенок в лесной хижине не пережил бы, однако вскоре бабушку увезли в сумасшедший дом, и семейство Мичуриных вернулось в поместье. Этот единственный счастливый период в жизни семьи миновал очень быстро. Когда Ване был четыре годика, его слабая здоровьем мать, Мария Петровна, скончалась от горячки. Сам Мичурин рос крепким и здоровым ребенком. Лишенный материнского присмотра он проводил много времени на берегу реки Прони, ловя рыбу, или в саду с отцом. Мальчик с интересом наблюдал, как растут и как умирают растения, как в дожди замыкаются в себе и как томятся в засуху. Все вопросы, которые возникали в голове наблюдательного Ивана, находили увлекательное и живое объяснения Владимира Ивановича. К сожалению, со временем Мичурин-старший начал пить. В доме их стало невесело, а немногочисленные гости и родственники и вовсе перестали появляться. На улицу поиграть с деревенскими мальчишками Ваню пускали редко, и предоставленный самому себе он дни напролет проводил в саду огромной красивой усадьбы. Таким образом, копание, сеяние и сбор плодов стали единственными играми, которые знал в детстве Мичурин. А самыми ценными его сокровищами и любимыми игрушками являлись семена, незримо скрывающие в себе зародыши будущей жизни. К слову, у маленького Вани имелись целые коллекции семечек различных по окраске и форме. Начальное обучение Мичурин получил дома, а после был отправлен в Пронское уездное училище. Однако общий язык со сверстниками Иван находил с огромным трудом — для него узнаваемым, прочным и реальным миром на всю жизнь являлся мир растительный. Учась, он продолжал проводить все свободное время, копаясь в земле любимой усадьбе. Уже в восемь лет парнишка в совершенстве овладел разными способами прививки растений, виртуозно проделывал такие сложные и малопонятные для современных дачников древесные операции, как аблактировка, копулировка и окулировка. Как только заканчивались уроки, Мичурин собирал книжки и, не дожидаясь подводы из «Вершины», отправлялся в многокилометровый путь домой. Дорога через лес в любую погоду была для него истинным удовольствием, поскольку давала возможность общаться со своими хорошими и единственными товарищами — каждый куст и каждое дерево на пути были хорошо знакомы парнишке. В июне 1872 Мичурин окончил Пронское училище, после чего Владимир Иванович, собрав последние гроши, стал готовить его к поступлению в Петербургский лицей по курсу гимназии. Однако вскоре сравнительно молодой отец внезапно заболел и был отправлен в лечебницу Рязани. В это же время выяснилось, что финансовые дела семьи идут хуже некуда. Поместье Мичуриных пришлось заложить, перезаложить, а затем и вовсе продать за долги. Заботу о мальчике взяла на себя его тетка по отцовской линии, Татьяна Ивановна. Необходимо отметить, что это была хорошо образованная, энергичная и начитанная женщина, относящаяся к своему племяннику с великой заботой и вниманием. В школьные годы Мичурин нередко бывал в ее маленьком поместье, расположенном в Биркиновке, где коротал время за чтением книг. К сожалению, Татьяна Ивановна, готовая всем пожертвовать для Вани, сама едва сводила концы с концами. На помощь пришел дядя, Лев Иванович, который устроил мальчика в Рязанскую гимназию. Однако в этом учебном заведении Мичурин проучился недолго. В этом же 1872 году его исключили оттуда с формулировкой «за непочтительность к начальству». Поводом стал случай, когда гимназист Мичурин из-за болезни уха и сильного мороза (а возможно, просто от ужаса перед начальством) не стал снимать на улице шапку перед директором учебного заведения. Согласно мнению биографов действительной же причиной исключения Мичурина явился отказ его дяди дать руководству гимназии взятку. Так окончилась юность Мичурина, и в этом же году Иван Владимирович перебрался в город Козлов, окрестности которого не покидал на долгое время до конца жизни. Там он устроился коммерческим конторщиком местной станции, относящейся к Рязано-Уральской железной дороге. Месячный оклад его, к слову, составлял всего двенадцать рублей. Жил он в скромной избушке, стоящей в железнодорожном поселке Ямская. Грубое отношение начальства, однообразная работа, шестнадцатичасовая рабочая смена и взяточничество коллег-конторщиков — такова была обстановка, в которой в те годы находился Мичурин. В дружеских попойках молодой человек не принимал участия, нраву числился благонадёжного, быстро и точно считал — недаром, что за плечами было уездное училище. Спустя два года Ивана Владимировича повысили — тихий и исполнительный юноша занял место товарного кассира, а вскоре стал одним из помощников начальника станции. Жизнь понемногу стала налаживаться, Иван вполне мог считать себя везунчиком — в царские времена руководящая работа на железной дороге считалась занятием престижным. Из своего высокого положения Иван Владимирович извлёк своеобразную пользу — начал посещать ремонтные мастерские и осваивать слесарное дело. Работал он там долго и упорно, часами ломая голову над различными техническими задачками. Спустя год, накопив небольшой капитал, Мичурин решил жениться. Выбор его пал на дочку местного рабочего Александру Васильевну Петрушину — послушную и работящую девушку, ставшую другом и помощником великого естествоиспытателя на долгие годы. Необходимо отметить, что обнищавшие дворянские родственники Мичурина до такой степени были возмущены его неравным браком, что заявили о лишении наследства. Это был заносчивый, однако абсолютно пустой жест, поскольку наследовать было всё равно нечего. И лишь тётка Мичурина — Татьяна Ивановна — по-прежнему вела с ним переписку. А вскоре после свадьбы в 1875 Иван Владимирович арендовал пустующую усадьбу Горбуновых, расположенную в окрестностях Козлова, площадью около шестисот квадратных метров. Здесь он, посадив различные плодовые растения, начал свои первые опыты по селекции. Спустя годы Мичурин напишет: «Здесь я проводил все свободные от работы в конторе часы». Однако поначалу Ивану Владимировичу пришлось испытать тяжкое разочарование, обусловленное недостатком знаний и неопытностью. Последующие годы селекционер активно изучал всевозможную отечественную и зарубежную литературу по садоводству. Тем не менее, множество вопросов, волнующих его, так и осталось без ответа. Спустя короткое время пришли новые трудности — Иван Владимирович в разговоре с сослуживцами позволил себе сказать лишнего о своем начальнике. Последний узнал об этом, и Иван Владимирович потерял хорошо оплачиваемую должность помощника начстанции. С потерей места материальное положение молодых супругов оказалось самым плачевным, близким к нищете. Все накопленные Мичуриным денежные средства ушли на аренду земли, а потому, чтобы выписывать из-за границы весьма дорогостоящие книги по ботанике, саженцы и семена из разных стран мира, а также покупать необходимый инвентарь и материалы, Ивану Владимировичу пришлось затянуть пояс и начать подрабатывать на стороне. По возвращении с дежурств Мичурин засиживался до глубокой ночи, занимаясь ремонтом различных приборов и починкой часов. Период с 1877 по 1888 в жизни Ивана Владимировича был особенно трудным. Это было время тяжелого труда, беспросветной нужды и моральных потрясений из-за неудач в сфере акклиматизации плодовых растений. Однако здесь и проявилось железное терпение садовода, продолжавшего упорно бороться с все возникавшими проблемами. В эти годы Иван Владимирович изобрел опрыскиватель «для теплиц, оранжерей, комнатных цветов и всяких посевов на открытом воздухе и в парниках». Кроме этого Мичурин составил проект освещения железнодорожной станции, на которой работал, при помощи электрического тока, а впоследствии реализовал его. К слову, установка и ремонт телеграфных и телефонных аппаратов долгое время являлась источником доходов селекционера. К тому времени на усадьбе Горбуновых была собрана уникальная коллекция плодово-ягодных растений в несколько сот видов. Иван Владимирович отмечал: «Арендуемая мной усадьба оказалась настолько переполнена растениями, что не имелось никакой возможности дальше вести на ней дело». В подобных условиях Мичурин принял решение еще более сократить расходы — отныне он скрупулезно и до копейки учитывал все траты, занося их в особый дневник. Из-за крайней бедности садовод сам ремонтировал старую одежду, самостоятельно шил рукавицы, а обувь носил, пока она не разваливалась. Бессонные ночи, недоедание, металлическая пыль в мастерской и постоянные тревоги привели к тому, что весной 1880 у Ивана Владимировича обнаружились серьезные признаки расстройства здоровья — у него началось легочное кровохарканье. Для поправки самочувствия Мичурин взял отпуск и, закрыв мастерскую, перебрался с женой за город, прожив лето в доме мельника, расположенном у роскошной дубравы. Прекрасная и здоровая местность, солнце и свежий воздух быстро восстановили здоровье селекционера, посвящавшего все свое время чтению литературы и наблюдениям за лесными растениями. Вскоре после возвращения домой Иван Владимирович переместил всю коллекцию растений в новую усадьбу Лебедевых. Приобрёл он ее, к слову, с помощью банка, и сразу же (в связи с отсутствием средств и многочисленных долгов) заложил землю. Именно в этом месте были выведены первые уникальные мичуринские сорта. Однако через пару лет, и эта вотчина оказалась переполнена растениями. Осенью 1887 селекционер узнал, что некий священник Ястребов продает у поселка Турмасово, расположенного в семи километрах от города на берегу речки Лесной Воронеж, участок земли в тринадцать гектар. Осмотрев землю, Мичурин оказался очень доволен. Вся осень и зима 1887-1888 годов ушла на лихорадочное добывание средств при доходившем до изнеможения труде и, наконец, в мае 1888 после продажи всего посадочного материала сделка состоялась, причем половина земли была тотчас заложена. Любопытно, что наличными у семьи Мичуриных, увеличившейся к тому времени до четырех человек (у садовода родились дочь Мария и сын Николай) осталось всего семь рублей. Из-за нехватки денег все растения с участка Лебедевых члены семьи Мичуриных на своих плечах носили за семь километров. Кроме того на новом месте не имелось дома, и два сезона они прожили в шалаше. Вспоминая те годы, Иван Владимирович рассказывал, что рацион их включал только выращенные ими самими овощи и фрукты, черный хлеб, да «цыбик чая за пару копеек». Потекли годы напряженного труда. На месте шалаша возникла, хоть и маленькая, но настоящая бревёнчатая избушка, а запущенный пустырь вокруг превратился в молодой сад, на котором Иван Владимирович, подобно демиургу, творил новые формы жизни. К 1893 в Турмасово уже росли тысячи гибридных сеянцев груш, яблонь и вишен. Впервые в истории плодоводства в средней полосе России появились зимостойкие сорта абрикоса, персика, масличной розы, черешни, тутового дерева, папиросного табака и миндаля. У Мичурина подрастали сливы, невиданные в этих землях, плодоносил виноград, лозы которого зимовали под открытым небом. Сам Иван Владимирович, окончательно сменивший, наконец, фуражку железнодорожного рабочего на широкополую фермерскую шляпу, жил в питомнике безвыездно. Мичурину казалось, что его мечты об обеспеченной и независимой жизни, отданной творческой деятельности, близки к осуществлению. Однако пришла необычайно холодная зима и южным, а также западноевропейским сортам его растений был нанесен страшный урон. После этого Иван Владимирович осознал всю безуспешность опробованного им способа акклиматизации старых сортов с помощью прививки и принял решение продолжать свои труды по выведению новых сортов растений путем направленного воспитания гибридов и искусственного скрещивания. С огромным подъемом селекционер взялся за гибридизацию растений, однако эти работы требовали немалых денежных вливаний. Необходимо отметить, что к тому времени Мичурин организовал в Турмасово торговый питомник, который однако не получил широкой известности. В связи с этим одним из самых насущных вопросов для биолога по-прежнему оставался вопрос содержания своей семьи. Однако садовод не падал духом, возлагая большие надежды на продажу своих уникальных сортов. На двенадцатом году селекционных работ он разослал во все концы страны «Полный прейскурант» фруктовых и декоративных кустарников и деревьев, а также семян плодовых растений, имеющихся в его хозяйстве. Сборник этот был иллюстрирован рисунками самого садовода, великолепно владевшего как графикой, так и сложной акварельной техникой. Прейскурант Мичурина не имел ничего общего с рекламными каталогами торговых компаний и являлся скорее научным руководством для садоводов, нежели подлинным прейскурантом. В своем дневнике, относящемся к тому периоду, селекционер отмечал: «Заведомо добросовестным разносчикам яблонь, кондукторам и проводникам дал для раздачи в поездах до двадцати тысяч каталогов... От раздачи двадцати тысяч каталогов получится сотня заказчиков...». Наконец, наступила осень 1893 — долгожданное время первого выпуска саженцев, выращенных в питомнике. Мичурин верил, что прейскуранты и его статьи в разнообразных журналах, ломавшие в садоводстве вековую рутину, принесут свои плоды. Он был твердо убежден, что появится множество заказов, однако его ждало жестокое разочарование — покупателей практически не было. В напрасной надежде на сбыт селекционер потратил последние гроши на журнальные и газетные объявления, а также через знакомых, отправляющихся на торги и ярмарки, послал новые каталоги для распространения среди торговцев и населения. Несмотря на это, в первые годы работы торгового питомника Мичурин встречал лишь недоверие и равнодушие, как со стороны авторитетных садоводов и акклиматизаторов, так и со стороны рядовых жителей. В 1893-1896, когда в саду Ивана Владимировича уже росли тысячи гибридных сеянцев, гениальный ум Мичурина посетила новая мысль, приведшая к важным и большим последствиям. Биолог обнаружил, что почва питомника его, представляющая мощный чернозем, является чересчур жирной и, «балуя» гибриды, делает их менее устойчивыми к опустошительным «русским зимам». Для селекционера это означало беспощадную ликвидацию всех гибридов, сомнительных в своей холодостойкости, продажу Турмасовского участка, а также поиски нового, более подходящего места. Таким образом, почти всю многолетнюю работу по основанию питомника необходимо было начинать заново, изыскивая средства за счет новых лишений. Менее стойкого человека подобное положение дел сломило бы, но Иван Владимирович имел достаточно решимости и сил, дабы перейти на новую ступень своих исследовательских работ.