Обтянутую багровой кожей стальную дверь с латунной полированной табличкой «Адвокат П.

Г. Рубикс» сегодня открыл седой и лысоватый, словно побитый молью, старикан. Трёхцветный, похожий на ливрею халат нелепо топорщился вокруг его нескладного тела. Подобострастно-надменная улыбка застыла на одутловато-белом с красными прожилками лице.
– Могу я видеть Павла Германовича? Нам нужно обсудить… – начал объяснять ему Сергей.
Выпуклые жабьи глаза профессионально-оценивающим взглядом обшарили одежду посетителя.
– Хозяин спит! – брезгливо фыркнул старикан и рывком захлопнул дверь.
«Н-да… – подумал Сергей. – А вид у меня, действительно, не блестящий! Что и говорить? Костюм помят, ворот рубашки засален… Забрызганный грязью плащ и широкополая шляпа смотрятся более чем странно. Особенно сейчас, в утренние часы…»
Впрочем, окажись на месте нового слуги женщина любого возраста, Сергей прошёл бы фейсконтроль без труда. За яркую красоту и атлетичную фигуру дамы прощают кавалерам ещё и не такую небрежность в одежде. Но о женщинах молодой человек давно уже не думал. С этим в его жизни было покончено.
Не то, чтобы Сергей вообще отказался от контактов с прекрасным полом. Просто, после того, как два года назад его предали две самые близкие женщины, сестра-погодка и гражданская жена, парень общался только с уличными проститутками. Секс по прейскуранту, плата по таксе… И никаких бесед по душам.
«Торчать в подъезде бессмысленно, – пересчитывая ботинками ступени, думал Сергей. – До булочной метнуться?.. Там телефон-автомат. Похоже, ещё рабочий… Нет, без толку! Мобильник наверняка отключен. Да, и стационарный тоже… Лучше – в парк. Погуляю полчасика. К одиннадцати Германыч по-любому проснётся… Вот, блин, невезуха! И надо же было, чтобы он именно вчера допоздна засиделся?! А Бориса уволил и нанял этого… Долбошлёпка!»
Так сами собой мысли Сергея соскользнули на нового слугу… Наглого, надменного, бесцеремонного. Парень вдруг явственно представил себе, как сжимает в руках его складчатую, будто у черепахи, шею. Как с приглушёнными хрипами из дергающегося тела вытекает пересидевшая в нём все сроки поганая лакейская душонка, а из побелевшего от ужаса рта вываливается распухший тёмно-синий язык…
Нет, стоп-стоп-стоп! Притормозив у окна, Сергей вытащил из кармана плоскую бутылочку-фляжку. И два коротких, обжигающих горло глотка вернули его разум из манящей, затягивающей в себя бездны. «Как всегда после дела… – мысленно усмехнулся парень. – Трудно вовремя переключиться!»
Дорожка, попетляв между деревьями, вывела Сергея Хромова к берегу пруда, прямо под палящие лучи не по-утреннему жаркого солнца. Здесь парень остановился, закрыл глаза и замер, пытаясь поймать мимолётные ускользающие ощущения. И в какой-то миг ему показалось, что зной струится уже не только с неба. Им пышет стена успевшей нагреться беседки, его источает бетонный настил площадки для игр, им напитана истёртая ногами асфальтовая дорожка, и даже грязно-зелёная вода, как кажется Сергею – тоже добавляет свою лепту. Возможно потому, что со стороны пруда сюда явственно доносится удушающий запах влажной плесени с примесью древесно-травяной гнили.
Неужели есть прогресс? Хорошо бы! А то они с учителем больше года на одном на месте топчутся. И уже начинает казаться, что целую вечность…
***
– Ты чего в такую рань заявился? – с притворным недовольством и затаённой надеждой в голосе ворчит Павел Германович. – До обеда подождать не мог?
– Извините, учитель! Но мне показалось, что… – Сергей многозначительно замолчал.
– Ладно, пошли в кабинет! Семён, ты нам больше не нужен.
Слуга поклонился и отошел в сторону. Сергей занял его место за спиной Павла Германовича и покатил инвалидное кресло учителя в «святая святых» этой громадной квартиры – куда не только обычным гостям, но и работающим в доме слугам, входить было строжайше запрещено – в личный кабинет хозяина.
Впрочем, кабинетом оно только называлось… Это было огромное, площадью больше ста квадратных метров, помещение, каждый из углов которого концентрировал в себе инструменты и атрибутику одного из хозяйских увлечений. В зависимости от направления взгляда, оно могло показаться и тренажёрным залом спортсмена, и мастерской писателя, и историко-археологической библиотекой, и даже лабораторией алхимика.
На стенах и квадратных колоннах в несколько рядов располагались репродукции картин, фотографии глиняных и деревянных табличек, берестяных грамот и папирусов. На свободных местах полосами, а то и целыми простынями, висели скреплённые степлером копии страниц старинных манускриптов. Кое-где прямо на стеклообоях чёрным и красным маркером были нарисованы сансары и пентаграммы, германские руны и китайские иероглифы.
Из картин Сергей помнил только «Чёрный квадрат», «Чёрную сотню» и «Чёрный передел», среди табличек узнавал лишь шумерские, а большая часть остальной коллекции сливалась перед его глазами в единое пугающе-неясное целое, категорически отказываясь разделяться на доступные пониманию составляющие. Такими же чужими казались Сергею и большинство украшавших обои таинственных символов.
В научном оборудовании парень понимал ещё меньше, а потому уютно чувствовал себя лишь среди тренажёров спортивного уголка, да рядом с массивным рабочим столом, за которым они с Павлом Германовичем устраивали совещания, а иногда и просто беседовали «за жизнь».
Стол этот устрашающими размерами напоминал вставшего на колени слона. Архаичный дубово-кожаный верх гиганта скрывал вполне современную электронную начинку. Благодаря ей адвокат Рубикс, не покидая удобного кресла, мог управлять практически всеми электронными и механическими устройствами, которые имелись в комнате.
Читайте в июньском 2018 журнале *uralstalker (Уральский Следопыт) рассказ "Тот, о ком говорил Апокалипсис"
Автор" Александр Путятин https://wp.me/s9xre6-1097